Андрей Платонов. Чевенгур

Если прочесть все произведения Платонова, кроме романа "Чевенгур", то истинный масштаб писателя останется для вас тайной за семью печатями. Его ранние повести, которые были опубликованы к 1927 году, свидетельствуют, что Платонов – весьма способный автор. Писатель с большим будущим. Но уже законченный в 1929-м и ненапечатанный  "Котлован", который стал откликом писателя на "великий перелом" в деревне, показывает, что в самом писателе тоже что-то сломалось. В "Котловане" уникальный язык Платонова перешел на какую-то иную стадию, когда он перестал быть русским языком. 30-40-е годы – потерянное время для Платонова. Единственная повесть тех лет, которая заслуживает внимания - "Ювенильное море" (1934). Именно последнее произведение является своеобразным продолжением "Чевенгура", который и стал вершиной творчества писателя.

Время создания романа - 1926-1928 гг., но его первая полная публикация в СССР состоялась лишь в 1988 году.  Автор пробовал напечатать "Чевенгур" в конце 20-х, и шанс на это был, но не получилось (читатели смогли ознакомиться лишь с отдельными кусками романа, которые были опубликованы в виде рассказов).

У произведения весьма своеобразная форма. Никаких глав в довольно объемном романе нет – читатель словно погружается в непрерывный поток событий. И логика во всем этом присутствует: жизнь ведь непрерывна, почему же текст о жизни героев романа нужно разделять на какие-то куски?

Весьма условно "Чевенгур" можно разбить на три неравноценные части. В первой автор рассказывает о русских "буддистах", безрезультатно ищущих свою нирвану. Пока эти "буддисты" осуществляют свои духовные поиски, подрастает новое поколение, которое во второй части переходит к строительству коммунизма, чтобы достигнуть коллективной нирваны, рожденной в головах Маркса и Энгельса (старое поколение к строительству социализма оказалось непригодно).

Хронологически вторая часть связана с путешествием двух главных героев (и двух скрытых геев) – Дванова и Копенкина по сельской местности на юге России. Во время этого трипа они пытаются осуществить первые опыты по немедленному строительству социализма: "Покушав пшенной каши в хате Достоевского, Дванов и Копенкин завели с ним неотложную беседу о необходимости построить социализм будущим летом". К сожалению,  путешествие быстро заканчивается, и опыты не доводятся до конца.

В третьей части романа действие потихоньку перемещается в уездный город Чевенгур, в котором местные энтузиасты во главе с идиотом Чепурным уже построили коммунизм. Туда позднее подтягиваются Копенкин и Дванов. Эта третья часть несколько затянута, что отмечал еще и Максим Горький, которому дали ознакомиться с книгой в 1929 году.

В целом роман весьма увлекательный, хотя действия в нем немного. Я полагаю, что главное в "Чевенгуре" даже не содержание как таковое, а уникальный платоновский язык. Совсем не обязательно мучительно шевелить извилинами, пытаясь понять, что же нам хотел сказать Платонов. Можно просто читать "Чевенгур" и наслаждаться процессом: "Поганкин встретил Дванова неласково – он скучал от бедности"; "Социализм похож на солнце и восходит летом. Его нужно строить на тучных землях высоких степей"; "Социализм придет моментально и все покроет. Еще ничего не успеет родиться, как хорошо настанет!"; "Гляди, чтоб к лету социализм из травы виднелся!"; "В то время Россия тратилась на освещение пути всем народам, а для себя в хатах света не держала"; "На небе луна, а под нею громадный трудовой район – и весь в коммунизме, как рыба в озере!"…

В чем смысл романа? Трактовки могут быть самые разные. Недаром профессиональные читатели - филологи никак не могут разобраться, какую весточку Платонов отправил нам – читателям будущего? Я полагаю, следует обязательно учитывать, что Платонов "писал не в стол" (не для нас – людей будущего), а хотел своим романом достучаться до своих современников, которые в то время много спорили на тему: как нам жить дальше? Какими методами строить социализм? Разумеется, на самом деле эти вопросы были главными отнюдь не для всех спорщиков, а больше заботили тех большевиков, которые составили оппозицию сталинскому Политбюро - тех, кто в результате проиграл и власть, и жизнь.

Сталин со своими сторонниками участвовал в теоретической дискуссии о социалистическом проекте лишь для того, чтобы не бросалась в глаза его озабоченность совсем иной проблемой: сможет ли он осуществить с этой страной все свои грязные мечты?… Но Платонов, как и большая часть сторонних наблюдателей, не имел никакого понятия о том, что реально происходит за кулисами власти большевиков, и про сталинские грезы вряд ли догадывался.

Его "Чевенгур" – это художественное обращение к тем людям, которые пытались разобраться с тем, куда надо идти и что делать, чтобы построить социализм, а потом коммунизм. И суть этого обращения примерно следующая:  - Вы, ребята, все умные и начитанные. Маркса изучали и даже Энгельса. Все ищете дорогу к светлому будущему. Но сколько вас там, умников? Сто, двести? Разве вы сможете построить коммунизм в огромной стране? Нет, строить его будут совсем другие. Простой народ. А как он его будет строить, если вы, умники, даже проект коммунизма набросать не можете?…

В "Чевенгуре" Платонов пишет прямым текстом о том, что люди вообще не понимают, что такое коммунизм: "..нигде коммунизм не был записан понятной песней, которую можно было вспомнить для утешения в опасный час; Карл Маркс глядел со стен, как чуждый Саваоф, и его страшные книги не могли довести человека до успокаивающего воображения коммунизма; московские и губернские плакаты изображали гидру контрреволюции, … но нигде не было той трогательной картины будущего, ради которого следует отрубить голову гидре…".

Претензия Платонова, обращенная к коммунистам во власти вполне понятна: после революции прошло 10 лет и не только коммунизма не видно, но даже как он должен выглядеть - непонятно!

В Чевенгуре коммунизм принялись строить самые "простые люди" - с абсолютно пустыми головами; с интеллектом, больше подходящим полену, чем человеку. Вот как автор охарактеризовал главного чевенгурского коммуниста Чепурного: "… в голове его, как  в тихом озере, плавали обломки когда-то виденного мира и встреченных событий, но никогда в одно целое эти обломки не слеплялись, не имея для Чепурного ни связи, ни живого смысла… все эти ясные воспоминания плавали в его уме стихийно и никакого полезного понятия не составляли".

Ни один из героев не имеет никакого понятия о марксизме. Чепурный говорит в романе о Марксе: " писал, писал человек, … а мы все сделали, а  потом прочитали, - лучше бы и не писал!". Единственное, что понимают чевенгуровцы про коммунизм: бедность – хорошо, богатство – плохо. Значит, богатых надо извести и всем будет хорошо!

В соответствии со своим пониманием "пролетарии" и строят коммунизм: сначала они расстреляли в Чевенгуре буржуев, а потом выгнали из города всех остальных ("класс остаточной сволочи"), отобрав у них имущество. После этого коммунизм образовался в Чевенгуре сам собой, под действием солнечных лучей ("…мы мобилизовали солнце на вечную работу, а общество распустили навсегда!"). Все одиннадцать "коммунистов" перестали работать (лишь на субботниках передвигали дома и переносили сады поближе друг к другу) и даже думать ("ум такое же имущество, как и дом, стало быть, он будет угнетать ненаучных и ослабелых…"). Стали жить стаей без частной собственности, и кормиться тем, что произвело солнце (дикими злаками на полях и травами). Потом они заскучали и пригнали в коммунизм каких-то бродяг ("прочих") и стали ничего не делать вместе с ними.

Но прошло какое-то время и мужикам захотелось баб: "- Каких пригонять? - спросил Прокофий у Чепурного и сел на повозку. – Не особых! – указал Чепурный. – Женщин, пожалуйста, но знаешь: еле-еле, лишь бы в них разница от мужика была, - без увлекательности, одну сырую стихию доставь!"

Бабы приехали и коммунизм стал рассасываться… И он бы безусловно рассосался по ячейкам общества, но нагрянули "белые" и перерезали "коммунистов". Остался один Прошка – самый хитро…мудрый из них, которому коммунизм быстро надоел и он уже успел наложить лапу на все чевенгурское имущество. Из стопроцентного коммунизма вылупилась "гидра" буржуазии. 

Картинка нового общества, которую рисует Платонов, не очень увлекает. – Вот это вы собираетесь строить?… - Чтобы были только бедные, которые при коммунизме перестанут работать, а богатых у вас не будет вовсе? - Или у вас другой проект? - А какой тогда?…

Ответ Платонову был дан в самое ближайшее время: богатых уничтожили, как и в "Чевенгуре", потом шлепнули чепурных и копенкиных, а оставшихся ("остаточную сволочь" и "пролетариев") кремлевские прошки превратили в рабов. Вышел не Чевенгур, а Сталинабад.