Время получения писем указано московское
Девушка-министр. По долинам и перевалам Бутана. Фаллосы, монахи, экономика. Модернизация и традиции. Катманду: сперва не показался. Катманду: я счастлива. Опять шок: кремация на реке. Прочие достопримечательности. Полёт к Эвересту. Непальцы – друзья. Дорога в П;кхару. Начало трекинга. Поездка в Муктинатх. Полиандрия у тибетцев. По Верхнему Мустангу. Опять о полиандрии. Ло-Мантанг. Обратный путь. После трекинга. День презерватива. Эко-ресторан для коршунов. Похороны у тибетцев Мустанга. Чем пахнет Тибет? Лумбини – родина Будды. Бхайрава – Катманду. Мустанг (стихотворение).
1. Девушка-министр
14.04, 8:52. – 14 апр., вс. День первый. Я в Тхимпху, поселилась в отеле, всё отлично. Впечатления позже. В Дели в ожидании рейса познакомилась... с министром финансов Бутана! Милая девушка 28 лет, она и фотографировала меня, и общалась. Гиду 25 лет, водителю 23. Мы уже нашли общий язык.
15.04, 6:04. – 15 апр., пн. День второй. Здесь, в Тхимпху, Интернет, хоть и неустойчивый, пока есть прямо в номере. А вот мобильная сеть не ловится. Вчера удалось погулять одной. Гиду сказала, что буду отдыхать, а сама – по городу. Много увидела, с людьми пообщалась. Да, счастье у них заучено, как мантры. Это не Индонезия и не Куба. Люди не улыбаются, а столичный стотысячный монстр Тхимпху действует на них отрицательно. Фастфуды, автомобили и прочие западные маркёры тут как тут. По-английски говорят даже дети. Деньги любят и научились их выманивать у туристов, хотя не такие наглые, как на Ближнем Востоке.
18:02. Пока в аэропорту Индиры Ганди (большом, бестолковом и при этом немного «деревенском») искала выход на посадку, познакомилась с девушкой Лаки, которая оказалась министром финансов Бутана. С ней мы подъехали к нужному выходу на электромобиле и провели оставшееся время. Я расспросила её про Mинистерство счастья – она раньше там работала и рассказывала об этом со слезами на глазах – похоже, она всё это очень всерьёз воспринимает. Про Министерство счастья я расспрашивала и гида, и официантку в отеле, и девочку в храме, но они очень неубедительно объясняли мне, что все счастливы, потому что здесь образование и медицина бесплатны. … Министр замужем, есть ребёнок – три года, второго не хочет. Очень занята. Муж работает в туристическом бизнесе. Традиционные семьи имеют по шесть детей, но городская молодёжь перешла на современный тип воспроизводства. Идеальная семья для них – один-два ребёнка, женятся поздно, до свадьбы жить вместе не принято, сохраняют целомудрие. Официантка сказала мне, что выйдет замуж и родит лишь после завершения образования. Ей 23 года. В деревнях выходят замуж в 18 – 19 лет.
18:05. Министр летела в бизнес-классе, но в Паро подождала меня и убедилась, что меня встретили. Мы сфотографировали друг дружку, обменялись электронными адресами. Проблем не было никаких, все формальности упрощены до предела. Встретили меня гид и водитель. Автомобиль корейский, есть ещё у них китайские, индийские и меньше японских. Других нет. Гида зовут Цилин – по-английски говорит ещё хуже, чем я, но мы нашли общий язык. Ему 25 лет, он трусоват и малоподвижен. Но очень старается, и даже пошёл за мной на качающийся мост, хотя у него, похоже, фобия. Водитель – Уан-Ту (один-два по-английски).
2. По долинам и перевалам Бутана
18:09. Дорога из Паро в Тхимпху великолепна. Несколько раз останавливались для осмотра и фотографирования. Много торговцев. Много строят. Бутанцы не производят впечатления радостных и счастливых (в отличие от балийцев и даже кубинцев).
Флаги везде, ими маркированы тропы. Пятицветные. Белый – мир и гармония, красный – бог и духовность, жёлтый – семья, зелёный – желание и desire, синий – protect. В Бутане много монахов.
Национальный парк. Такин – национальное животное. 2600 м. Стройка большая. Надеются увеличить приток туристов. Очень выгодно.
Большинство товаров и продуктов – из-за границы (Индия, Таиланд, Китай), даже хлеб. Свои овощи. Фрукты – импортные (не сезон для своих). Сами производят основные продукты питания и традиционную одежду.
Магазин традиционной одежды. Купила себе, решила в ней здесь ходить. Ручная работа. Дорого, но прикольно. Все мужчины сразу стали обращать внимание.
Национальная библиотека. Манускрипты, которые могут читать только посвящённые монахи. Самая большая книга о Бутане. Читателей не видела.
19:14. Бутан бурно развивается. Толчок был дан четвёртым королём, отцом нынешнего монарха. В 1961 г. по его инициативе была разработана стратегия развития страны, принят первый пятилетний план. Планировалось за две пятилетки построить дороги и другую базовую инфраструктуру, использовать природные ресурсы для развития. Четвёртый и пятый пятилетние планы предполагали модернизацию и развитие сельского хозяйства, электрификацию, рост умственного и физического здоровья, forestry. С 1997 – 2002 гг. развивается малый бизнес. В 1999 г. Бутан присоединился к Интернету и появилось национальное телевидение. Несколько операторов кабельного ТВ – BBC, CNN, китайские, японские, корейские, индийские каналы. Бутан открывается миру. Английский язык изучают все школьники. Я не встретила в Тхимпху ни одного человека, который не говорил бы по-английски, включая детей.
Лидеры страны надеются, что интернационализация экономики не станет угрозой для традиционной культуры. Говорят о бутанском пути развития, который обозначен как GNH (Gross National Happiness) – концепция, разработанная четвёртым королём.
19.04, 14:39. – 16 апр., вт. День третий. Дороги плохие, убитые, как у нас в Оренбурге и даже хуже. Бывают аварии, особенно в летнее время (дожди размывают). Повсюду предупреждающие лозунги: ехать медленно, опасность аварии. Движение левостороннее. Лето здесь с июля по август, 26 – 28 градусов. С декабря по февраль – зима, температура держится около нуля. Два раза выпадал снег в этом году. Зимние виды спорта не развиты. Въезжаем в Королевский ботанический сад. Места красивые. Три вида сосен, рододендроны цветут (46 разновидностей, оттенки от светло-розовых до ярко-бордовых), везде яблони, картофель, видела кукурузу, рис, зелень, капусту. Террасы. Придорожная торговля. Яблоки привозные (Индия) – не сезон для своих. Ручной труд. Мотыги, лопаты, что-то вроде серпов. Очень мало видела мини-тракторов. Террасы сооружаются вручную. Орошение естественное, но разработана и осуществляется большая ирригационная программа. В долине Пунакха – что-то вроде арыков, в сезон дождей террасы наполняются водой. Вода используется издавна. Вдоль дороги много чортенов, которые работают от водопадов и специальных труб.
Разговор про медицину. Традиционная – частная, очень дорогая. Показали мне лекарство – разноцветные шарики из растений. В государственных больницах лечат западными методами. Есть медицинский институт, учатся шесть-семь лет. Рожают в крупных центрах в специальных больницах. В небольших поселениях – в медицинских пунктах или дома, а потом роженицу с ребёнком везут в больницу.
Много монахов. В монастырях-крепостях (дзонгах) учатся. Видела и фотографировала детей-монахов. Обучение 10 лет с восьми-девяти- летнего возраста. В школах обучение совместное. Географию изучают, но только Бутана. Зарубежные страны не изучают. Побеседовала со школьниками. Они показали мне учебники. Все – на английском языке! Биология, химия, физика. Свой национальный язык дзонгкха («язык, на котором говорят в дзонгах») учат как предмет. Учителя по большей части тоже иностранцы! Вот почему все понимают английский и говорят на нём. Географию (Бутана) преподают свои учителя на родном языке.
В семьях – разделение труда. Женщины заняты в основном в домашнем хозяйстве. Иногда мужчины имеют двух-трёх, до четырёх жён.
Перевал Дочу-Ла – самая высокая точка маршрута (3088 м). Туман, обещанных вершин не видно. Я поднялась на вершину. Все перевалы маркируются флагами. Плакаты экологического содержания, что актуально для Бутана. Рододендроны. Встреча с местными – доброжелательны.
Ланч в придорожном ресторанчике. Радушная хозяйка. Встреча с малайзийцами (6 чел.) из Куала-Лумпура – очень милые и общительные. Один из них был в Москве и Петербурге.
3. Фаллосы, монахи, экономика
Чиму-Лаканг («Замок Изобилия») – дзонг в долине на холме. Фаллос – символ. Фаллосы всюду -- перед храмом, на окрестных домах и магазинчиках. Бездетные обретают детей. Монахи. Мантры. Дети-монахи. Перед входом надо разуться. Меня благословили – полили из кувшина водой с каким-то маслом (благовоние). Фаллосы я встречала на многих жилых домах и официальных заведениях Бутана.
Девочки носят бельё под кири. Мальчики под гхо тоже. Мой водитель носит тёплые колготки. Я ему сказала, что это для девочек, он не согласился. Одежда у всех традиционная, даже у королевы. Отличается ткань, отделка (вышивка). Мою все оценили. В Гангтее пришлось снять: похолодало. Дождь, туман, плохая дорога.
Животных, рыбу не убивают, но привозную рыбу и мясо едят. Спросила своих мальчиков, о чём песни, которые они слушают. Была удивлена: о Шабдрунге (их национальном гуру), о короле, меньше о любви. О природе (река, дом).
19.04, 15:17. – 17 апр., ср. День четвёртый. После завтрака в 9 утра покинули Пунакху. Едем в Гангтей. Дорога живописна: скалы (видимо, базальты, известняки, песчаник), водопады, речушки, камнепады. Рододендроны разных оттенков розово-красного, манго, какие-то белые цветы. На склонах ущелий – отдельно стоящие дома (высоко), террасированные склоны, небольшие деревушки. Коровы, яки. Разводят только для молока, сыра, масла. Животных не убивают, но – хитрецы – привозное мясо едят. У людей вид убогий, грязный. Пищу готовят прямо у дороги, разведя костёр, возле дома. Едят рис с овощами и приправами. Посуду моют тут же в тазике с грязной водой. Дети грязные. Сегодня холодно, и поверх традиционной одежды многие завёрнуты в пледы. Мои мальчишки совсем замёрзли. В конце концов они открыто купили энергетическое средство и рассказали мне о нём. Это какой-то орех, а отдельно в лист завёрнут лайм (какая-то паста красноватого цвета) – не знаю что, но они жуют и говорят, что согреваются. Вонь жуткая, слюна неприятно красная. Очень многие бутанцы жуют это [бетель?] с 15 лет, лишь немногие обходятся.
Вчера мальчики выдохлись, сегодня очень воняют: похоже, мыться – не их хобби. В автомобиле включают бутанскую песню. Опять про их гуру (Шабдрунг). Он везде. В машине типа иконки. Принёс в страну мир и национальный язык.
Праздников мало у бутанцев. Празднуют Новый год, День рождения короля, День рождения основателя Бутана Шабдрунга (1594 – 1651). Воскресенье – выходной. В гости ходить не принято. Умерших сжигают, а прах развеивают над водой.
Приезжаем в отель Dewachen Probjikha Valley. Очень красивый, но холодный. Внутри – буржуйка. Сегодня здесь 24 туриста – так сказали служащие (по моей оценке меньше). Видела трёх относительно пожилых француженок. Интернета нет. Я потеряла мобильник, это меня очень расстроило.
После ланча поехали (хотели идти, но дождливо и холодно) в исследовательский центр черношеих журавлей, которые мигрируют сюда из Тибета зимой, когда там засушливо, а здесь более мягкий климат. Там взяла книжку про гидроресурсы Бутана на английском языке, почитала. Мой гид ни черта не знает, читает по бумажке, иногда выхватывает мои записи и читает английский текст. На мои вопросы лучше отвечает водитель. Но мне удаётся побеседовать с местными жителями.
19.04, 7:49. – 18 апр., чт. День пятый. Переезд из Гангтея в Бумтанг. Очень красивый, но опасный путь. Едем медленно.
Разговор о браках. После первой брачной ночи в окно выставляют доказательство невинности невесты, чтобы родители жениха и прочие родственники убедились в этом.
Дзонг на высоте 3300 м.
Дети на первый взгляд предоставлены самим себе, но они воспитываются в труде, не наглые. Встретили одного совсем маленького ребёнка – работает с родителями. Много автобусов. Самолёты не летают (плохая погода). Один велосипед, Мосты, ЛЭП. Дороги убитые. Строят. Купила карту за 14 $.
Долины, перевалы. Йото-Ла 3400 м (проверить). Ручной труд, кое-где техника – выглядит несколько инородно. Ирригация.
В монастыре монах. Нельзя жениться. Трудно. Учился 10 лет. Ему 25. Выбрал сам этот путь. Мы с ним поболтали и сфотографировались. Он дал электронный адрес (!) и попросил прислать фото. Отправила, но он мне не ответил.
Беседа с моим гидом: не боятся ли они утратить традиционную культуру в связи с реформами. Уверен, что ничего подобного не случится.
Районы вне туристического центра очень захламлены, запахи ужасные. Люди грязные и неопрятные. Часто едят прямо на улице. Еда традиционная – рис, чем-нибудь приправленный. Едят руками.
22.04, 5:28. – 20 апреля, сб. День седьмой. Уезжаем в восемь утра, в семь завтрак. Мальчишки молились перед отъездом. Шёл дождь. Туман. Местами не видно ни зги. Сначала не было встречных машин, позже стали появляться. Водители очень вежливы на дорогах – возможно, этому способствует буддизм, где убийство – самый большой грех. Как мой водитель всех пропускал, включая животных! Видно, что это у него в привычке. Слушал песни (индийские) чтобы не уснуть, жевал свой наркотик. Работают только индийцы (день рождения Шабдрунга). Бутанцы все нарядные, идут в дзонги, включая школьников. Парни мои переодетые и помытые. Тронгса. Музей закрыт. Посмотрим аналогичный в Паро.
Дома по большей части красивые, все украшены резьбой, раскрашены. Краски используют натуральные, растительные, на яичной основе. Стиль одинаков. Традиции сохраняются. В дзонге вчера – архитектура VII в. ничем не отличается от современной (корпус достроен новый), разве что видно, что позже построен (выглядит новее). Технологии те же. Пока мне не сказали, я и не поняла, что в разные эпохи. Видела много строителей. Всё вручную, делают хорошо.
ЛЭП через горы – признак эпохи. ГЭС. Электрификация. Построены семь электростанций (ГЭС) по всей территории, равномерно, две планируются.
Туалеты вне туристических центров очень грязные, да и в них оставляют желать лучшего. Раньше думала, что вонючие туалеты с дыркой – чисто русское изобретение. Но кое-где, там, где туристы, туалеты с пластиковыми унитазами стоячими как на вокзалах и со сливом (ведро, ковшик).
Книги традиционные – завёрнуты и завязаны в ткань, красную. Внутри – не сшитые листы. Бумага традиционная двух видов: из хлопка и из бамбука. Делают вручную.
Дождь был очень сильным. Постепенно появились просветы. И тут я поняла, как всё изменилось к лучшему: водопады и террасы наполнились водой, зелени стало больше, всё ожило и посвежело.
Учителя в школах индийские. Свои преподают кроме языка и географии историю (бутанскую и мировую) и литературу (в основном бутанскую, но Шекспира знают, Пушкина, конечно, нет; других писателей и поэтов назвать не смогли).
Проехали королевскую армию – бараки, они называют «коттеджи». Ночевали в Пунакхе, в том же самом отеле. Я обошла вокруг. Симпатично.
4. Модернизация и традиции
21 апр., вс. День восьмой. Выехали из Пунакхи после завтрака, в восемь. Пока парни собирались, я обошла ещё раз окрестности. Придумала примерный план статьи. Главные мысли (пока очень путанные):
Удивительна не столько модернизация, хотя и она тоже, сколько то, что в течение многих веков ничего не менялось в этой закрытой стране. Религия, традиции, уклад, костюм, архитектура, еда. Храмы VII в. ничем не отличаются от последующих, разве что более состарившиеся, но после реставрации – всё так же. Каковы причины? Изоляция, природные условия?
Удивительна личность короля-реформатора, который добровольно передал власть молодому сыну, преобразовал страну в конституционную монархию, открыл её миру. Но, видимо, дело в том, что это была скорее неизбежность. Нищий народ, путь в никуда. Вопрос: насколько необходимы были эти реформы и к чему приведёт открытость общества? Конечно, уровень жизни вырастет, но это будет совсем другая страна, с иной культурой.
Исаченко: динамика и эволюция – разные понятия. Эволюция – необратимые изменения. Вопрос необратимости весьма интересен. Видимо, существует закономерность: во многих обществах путь повторяется. Насколько изменения необратимы? Пример Казахстана – кое-что может и вернуться. Бутан, будучи закрытым обществом, не только эволюции не был подвержен, но и динамике. Прежде всего, в силу географических особенностей (географическое положение, горы, отсутствие дорог). Из собственных ресурсов использовались только лес, агроклиматические, камень. Стагнация. Культура практически не менялась (не было заимствований). ТС – дисперсная и очаговая. Открыли границы, построили дороги, пустили туристов.
Изменения: 1) расслоение общества; 2) урбанизация; 3) миграции село – город, ложная урбанизация, Индия – Бутан; 4) поляризация общества, социальная стратификация, концентрация населения в столице; 5) изменение структуры хозяйства; электрификация, строительство дорог и инфраструктуры, водопроводы, ирригация, канализация, туризм и туристская инфраструктура, автомобилизация; 6) частичная механизация; 7) местное население практически не участвует в строительстве, иммиграция; 8) английский язык, образование, связи.
Модернизация неизбежна, обратного пути нет. Всё это ведёт к трансформации. Пока внешние потоки контролируются государством, но большой соблазн увеличить число туристов. Контакты, взаимовлияние. От Индии зависит экономика, политика, образование. Indian oil.
Молитва в храме – много монахов. Плети. Мантры. Страшно, как в голливудском фильме про жертвоприношения.
Здесь были коронованы четыре короля. приводятся к присяге все лидеры из восьми районов Бутана. В отличие от других дзонгов, здесь три courts, в остальных по два. 54 колонны. Украшают всё: монастыри, дома, машины.
Пообщалась с полицейскими. Оружие индийское, форму шьют в Бутане. По дороге – авария. Без жертв. Обед в Тхимпху. Впервые увидела трёх русских – неформальные парни. Есть уже почти не могу: остро, однообразно, невкусно. Карту Бутана увидела за 3 $. Индийские солдаты перед Паро. Bharatpetroleum. Музей краеведческий. Неплохой. Природа, чучела животных, маски, макеты, карты. Экспонаты из Бурятии.
Короли: 1)1907 – 1926, 2) 1926 – 1952, 3) 1952 – 1972, 4) 1972 – 2006, 5) с 2006. 17 декабря 2005 г. Четвёртый король отрёкся в пользу сына, провёл демократические реформы. Бутан – конституционная монархия. Кабинет министров, выборы премьера.
Вечером гид принёс рисовую водку. Гадость, пить не смогла. Кажется, парни ко мне привязались не на шутку. Мысль: они как обезьянки, себя продают, жизнь напоказ. Есть в этом сходство с проституцией. Чем-то на Кубу похоже.
Ну, что ж, ещё один миф развеян. Сказочное королевство Бутан из детских грёз оказалось не таким уж загадочным. Или я пресытилась?
22.04, 5:19. – 22 апр., пн. День девятый. Сегодня пришлось встать очень рано. В пять завтрак, в 5.30 отъезд. Мальчики прослезились, я им очень понравилась. Пригласили ещё. Разговор о стране. Все бедные. Работы нет. Жениться трудно: нужны деньги. Счастья нет никакого. Зарплата у них всего 4000 [нгултрумов] – это примерно 80 $. Я дала им на двоих 50 $. Скоро наступит мёртвый сезон – будут вообще без денег. В аэропорт их не пустили – мне пришлось самой тащить рюкзак. Всё очень медленно, по-деревенски. В общем, не очень они любят работать.
5. Катманду: сперва не показался
12:46. Я в Катманду, заселилась в отель. Самолёт задержался. Все были спокойны. Поэтому я тоже спокойно ждала отправления. Здесь меня встретили и сразу узнали – видели фото. Гида плохо понимаю. Надеюсь, привыкну к его произношению. Пока впечатление, что приехала на большую свалку.
18:47. Сегодня я поздно вышла. День начался не слишком удачно: самолёт вылетел на два часа позже. В Катманду встретил гид, которого я почти не понимала, я ужаснулась, как же я буду с ними общаться? Оказалось, парень деревенский, из-под Джомсома, шепелявый да ещё быстро говорит, проглатывает половину слов. Он привёз меня в отель – это в Тамеле, туристский район. Настроение было у меня ужасное, из-за этого город совсем не показался. Грязный, дороги разбиты, загазованный, народу тьма. Отель так себе, но есть постель, душ, туалет, Интернет. Завтра я осмотрю Катманду и окрестности с англоговорящим гидом – обещали, что говорить он будет не быстро и чётко. Послезавтра с утра (если позволит погода) – полёт к Эвересту, потом я самостоятельно досматриваю город.
Для меня сюрприз: трек по Верхнему Мустангу будет на лошади верхом. Но я никогда не ездила верхом – только один раз, когда лошадь сама ходила по кругу, и мне даже не пришлось ею управлять. Посмотрим, как это будет, даже интересно.
19:16. Гид решил взять надо мной шефство и долго объяснял, как надо обращаться с деньгами. Помог купить фрукты, демонстрировал, как нужно торговаться и проверять деньги. Потом мы с ним немного прогулялись, и он проводил меня в отель.
Ещё о Бутане. Мои слуги жили в отдельной комнате. Я настояла, и они мне её показали. Комната холодная, с какой-то печью для приготовления пищи. Питались рисом, но иногда в некоторых отелях гид почему-то ел со мной, водитель – никогда. Мне кажется, они вообще не мылись. С ними были сумки. Переоделись они один раз, в праздник – день рождения их гуру. Тогда же, как мне показалось, они помылись.
6. Катманду: я счастлива
23.04, 19:50. – 23 апр., вт. День десятый. Сегодняшний день великолепен. Удивительно, я не понимаю, что происходит, но, несмотря на эту грязь, толкотню, загазованность автомобилями, беспорядочное движение (непонятно, как вообще люди и автомобили умудряются делить одно и то же пространство: никаких тротуаров, никто не соблюдает правил, но как-то все ухитряются сосуществовать), я вдруг почувствовала себя счастливой, свободной и беззаботной, сбросила весь этот груз проблем. Кажется, я начинаю не понимать, но чувствовать, почему так привлекают Гималаи.
Утром проснулась в шесть, после завтрака мой гид Сабин зашёл за мной, мы прогулялись за пределами Тамела. В десять за мной заехали на машине водитель и прекрасный гид – лучшая в Непале, как мне сказали, Индира. Она была одета в сари. Мы поехали на экскурсию по Катманду. У неё прекрасная, чёткая речь, и всё понятно. Осмотрели главные достопримечательности, не буду всё описывать.
На площади торговцы, коровы и голуби. Ну и всё, как полагается. Очень много нищих, калек, бомжей. Много верующих. Сегодня четверг [?] – день посещения храмов. 81% населения Непала – индуисты, 10% буддисты, 2% мусульмане.
Опять шок: кремация на реке
Второе, что мне надолго врежется в память из сегодняшней экскурсии – это Пашупатинатх, но не сам комплекс даже, хотя он интересен, а открытая кремация на берегу. Кремация бывает открытой в определённые дни и часы. Это дорогое удовольствие, и церемония различается в зависимости от достатка. Мы видели одновременно четыре кремации, было понятно, что это разные слои населения. Одна – самая богатая – какого-то официального лица. Нужно покупать специальные одежды, цена церемонии зависит и от дерева, из которого делают костёр. Самое дорогое – сандал, также нужна камфора и пр. Кремируют через шесть часов после смерти. Я видела церемонии на разных стадиях. Картина меня потрясла. Я хотела уйти, но Индира сказала: это жизнь. Сначала тело раздевают частично, одежды бросают в реку. Потом обкладывают дровами, и родственники (в одном случае это был сын) торжественно поджигают. По долине растекается запах палёного мяса. Народ наблюдает, многие расстроены.
7. Прочие достопримечательности
Потом мы поехали к ступе Боднатх (крупнейший буддистский храм в Непале, ступа VI – VII в.). Там была лекция о буддизме. Красиво, интересно. Пообедали в одном ресторанчике, откуда прекрасный вид. Зашли в школу искусств. Готовят художников в течение десяти лет.
Монастырь. Махаяна буддизм (Тибет). Вокруг – самые престижные и дорогие дома.
После экскурсии пошла прогуляться. Меня зазвал в лавочку некий Раджа, мы с ним поболтали. Он сказал, что я очень красивая (!). Ему 34, он владелец лавки. Напоил чаем, ничего не впаривал, мы мило поболтали.
Потом я бродила по улочкам вне туристской зоны. Грязно и тесно, жизнь на улице – открытые лоджии, с занавесками, за которыми готовят еду, спят, работают. В общем, живут.
Вечером в пять – встреча с гидом. Обговорили завтрашний день. Встаю рано, в 5:30 – отъезд в аэропорт.
Сабин повёл меня в непальский ресторан. Непальская кухня (вполне себе ничего), танцы национальные. Всё удовольствие на двоих – 11 $. У парня жена скоро родит. Он собирается на заработки в Катар. Он наконец понял, что я его не понимаю. В половине случаев пишет на бумажке.
Ловлю себя на мысли, что после отсутствия общения (кроме писем) за полторы недели стала не только говорить, но и думать иногда на плохом английском.
8. Полёт к Эвересту
24.04, 9:39. – 24 апр., ср. День 11-й. К Эвересту слетала, и не только. Ещё меня свозили в кучу мест мой гид с водителем. Вечером напишу. Позавтракала, немного отдохнула.
9.46. В самолёте было 20 пассажиров, одна стюардесса. Дали картинки с видами гор. Никакого сопроводительного текста не было. Места у всех у окна. Мне достался седьмой ряд из десяти. Горы были видны хорошо. Я даже побывала в кабине у пилота. Снимки делала, сейчас скопирую, посмотрю, что получилось. Но, конечно, это всё равно, что в телевизоре смотреть. Я видела прекрасные вершины Тянь-Шаня, Памира, Кавказа, Альп и др. не из окна. Но всё равно чудесно. В конце полёта выдали картинку Эвереста. На картинке он выглядит лучше.
9. Непальцы -- друзья
14.15. Только что вернулась с прогулки. Меня остановил один индийский торговец, 28 лет. Мы стали разговаривать. Он оказался из Гоа, прекрасно знает Агонду. Приглашает посетить и остановиться у его родителей. Часто бывает в Москве. Меня сегодня многие останавливали для разговора. Пытались угадать, откуда я. Почему-то большинство говорили, что из Германии, потом – Франция, потом – Италия, Испания. Что русская, удивлялись. Говорят, слишком смуглая и слишком худая для русской.
25.04, 18.10. Сваямбхунатх очень интересен, куча народу. Не протолкнуться. Люди, автомобили, велорикши, мотоциклы, велосипеды – все в одной куче. Торговля всяческими товарами. Все хотят хоть что-то заработать. На меня как на иностранку обращают внимание. Нищие показывают фотографии бедных голодных детей и просят денег. Номер с непониманием не проходит. Я стала говорить, что у меня нет денег, только карта. Поверили.
25 апр., чт. День 12-й. Отъезд из Катманду в П;кхару. Гид проводил меня. Было приятно: давал наставления как маленькой, требовал, чтобы я повторяла по сто раз. Купил мне в дорогу фруктов, воду и «Марс».
10. Дорога в Покхару
Отправились. По дороге брали ещё пассажиров, отнюдь не туристов. Билет стоит 25 $. Оказалось – включён ланч по дороге. Наблюдала в окно. На стадионе с утра – зарядка. Есть и женщины, приседают и прыгают прямо в сари.
Везде торговцы. Их, похоже, больше чем туристов. Велорикшей с пассажирами я не видела. Продавцы газет. Автомобили раскрашены, как в Бутане. Вообще с Бутаном много похожего, только Непал более населённый, индустриализованный, загаженный. В общем, это – Бутан в будущем. Зря всё же они всё это реформируют таким образом. Надо было экологический туризм развивать, с лошадьми и пр., а также этнографический. Испортили такой красивый регион!
Вчера, когда бродила по Катманду, поняла, что надо стать частью толпы, как в московском метро, иначе сотрут, раздавят, не пропустят.
Серпантин. Дороги получше, чем в Бутане, водители наглее, скорость выше, машин больше. Пробки.
Террасы, ирригация, ручной труд. Рис, кукуруза, выше – буйволы. Козы (в Бутане не видела). Навесные мосты. Переправы типа канатки. Свалки везде. Прямо вдоль дороги.
Жизнь на улице. Стирают, готовят, едят, моются под струёй воды (мужики), хорошо, что трусы не снимают. Намыленные, с мочалкой.
Жизнь у дороги, дома на сваях, уровень разный, некоторые без окон, халупы, другие каменные, со стёклами, с красивой отделкой. На домах свастики. На улице стригутся, шьют на машине, стирают, выбивают одеяла, строят. Рыбу в реке ловят какой-то палкой (типа гарпуна).
Везде бензин Castrol. Глобализация. Растяжка с рекламой непальского рока по-английски. Остановка на кофе-паузу, но я видела, как моют посуду в общем тазике на улице. Расхотелось кофейку.
Красивая река. Базальтовое русло. Скалистые берега. Валуны. Рафтинг. Палатки. Узкое русло сменяется широкой долиной. Чем выше поднимаемся, тем плотность населения и загазованность ниже.
Покхара. Университет. Озеро. Вечером – прогулка, фото.
Может быть, бутанцам удастся сохранить что-то и найти золотую середину? Иначе – тот же путь. Разные стадии цикла.
11. Начало трекинга
26.04, 9:37. – 26 апр., пт. День 13-й. Я в Кагбени. Всё отлично. Лошадь решили поменять на мужика-носильщика. Инет плохой.
9:59. Автомобили и мотоциклы в большом количестве добрались сюда. Нас сегодня обгоняли без конца. Наша лошадь шла медленно. Она такая маленькая, что я сесть на неё не решилась. Использовали её в качестве носильщика. Отель называется ЯкДоналдс. Шутники, однако. По дороге – козы, коровы с пушистой шерстью. Дамбы из камней. Горные вершины. Сначала я думала: где же туалет. Потом оказалось: сложен из камней, безо всяких дырок, но чисто. Жизнь наладилась.
Гид тибетец, 26 лет, не женат, учился в школе. Учиться дорого, учатся лишь процентов 20 тибетцев. Говорят, что рады развитию туризма в регионе.
17:27. В самолёте были одни местные, и я среди них. Они меня фотографировали Они все такие милые. Читали мантры перед взлётом и посадкой.
В Джомсоме, по словам гида (зовут Карма), живут 500 – 600 чел., во всём Мустанге – около 6 тыс. Уточнить.
Сегодня прошли, по словам Кармы, 15 – 20 км. Я бы сказала, что меньше: очень уж лёгким путь показался – но возможно, потому, что было интересно.
В отеле бельё, кажется, б/у. Буду спать в спальнике. К тому же холодно. Обед был так себе. Ела местный хлеб (чапати), томатный суп, овощной салат.
Сегодня после ланча и короткого отдыха сходили с гидом в монастырь, которому 600 лет. В монастыре 30 монахов. Монах провёл экскурсию за 100 рупий (1,2 $). Библиотека со старинными книгами, музыкальные инструменты, типа трембиты какие-то тяжёлые дудки, используют для сбора монахов – он в них подудел. Утварь. Металлические орудия, посуда.
Поднялись на верхнюю часть монастыря. Шикарный вид. Нереально красивый, просто фантастический пейзаж. Широкая долина, окаймлённая горами, вдали снежники. На склонах гор вырыты пещеры, в которых молились и медитировали монахи. Старинные развалины. Вид портит техника. Добыча гравия, строительные работы.
Изменчивая погода. Очень тёплая утренняя сменилась ветреной после обеда и дождливой к вечеру. В комнате холодно. Заказала ужин.
27.04, 18:06. – 27 апр., сб. День 14-й. Утро прекрасное, погода отличная. В отеле пахнет мочой, как в египетских кафе.
12. Поездка в Муктинатх
Джип стоит 1300 рупий. Это у них вроде такси. Из аэропорта в Джомсоме паломники едут в Муктинатх (для индуистов это «место спасения и исцеления»), в храм, который я посетила. Совершают омовение в святых источниках (от них проведены водопроводные трубы – 108 – и что-то вроде душа) и купаются в бассейнах (довольно грязных, на мой взгляд). Женщины надевали специальные рубашки и бежали под ледяным душем (много труб по периметру храма), а потом ныряли в бассейн. Мужиков не видела, сказали, что они купаются в другое время. Сама попила святой воды и умылась. Парни (мой гид и его кузен) пообещали, что я стану красивой и молодой. Ещё нанесли мне на лоб пятно – забыла, как называется. Показали, что вода горит в храме – там газ, естественный источник, они поклоняются. Вода, проходя через него, приобретает огромную энергию. Я отхлебнула – правда, похорошело.
Впервые увидела буддистское кладбище. Сначала умерших кремируют, а потом помещают в специальные склепы. Короче, парни показали мне то, что обычным туристам не показывают. Потом за 150 рупий продали мне шарф – оказался очень хорош вместо маски и в качестве головного убора одновременно.
Ну вот, мы вышли в 9:00, предварительно купив билет, мимо нас проехали три переполненных джипа, и только в четвёртый мы сели. Практически ехали в багажном отделении. Плохая дорога, серпантины, никакого асфальта, трясёт ужасно, сквозь грязные окна ничего не видно. Водитель – модный парень из местных, с обесцвеченным ирокезом. Позже мы встретили несколько подростков, и я поняла, что это мода. Вспомнила Китай, там то же. В джипе ехали местные, багаж на крыше.
Пока ждали джип, беседовали о жизни. Фотографировались на фоне Нилгири и Дхаулагири. Любовались долинами Кали-Гандаки, Панда, Кхола, Пентанг-Кхола. Цветут абрикосы, яблони. Дома в основном каменные, отделка деревянная – из сосны, очень дорого. Видна деревня Экле-Бати (название означает «одинокий свет»), через которую вчера прошли. Воду речную не используют для питья, только стирают и поят животных. Берут чистую воду с гор. Для этого есть специальные приспособления. Используют энергию солнца: я видела много примитивных солнечных нагревателей, из металла в виде чаши, в которых нагревают воду и готовят еду. Отгонное скотоводство. На зиму уходят с лошадьми и коровами в горы. В Кагбени живут около 300 чел.
13. Полиандрия у тибетцев
Женщины и мужчины женятся в 25 – 30 лет, до этого работают. В Верхнем Мустанге распространено многомужество. Женщина становится женой всех братьев одновременно. Я спросила: а если не любит кого-то? Это не обсуждается, обязана всех любить. Тем более, что всех сразу обслуживать не приходится: уходят по очереди на заработки в города. Зато до брака – пожалуйста, отношения свободные, как правило, выходят замуж, уже имея детей. У моего парня семья обычная. Матери и отцу по 49 лет. Разводы случаются, обычно из-за бесплодия. Повторно мужчина может жениться, а вот про женщину я не поняла – вроде мой парень не встречал такого случая. Ещё рассказал, что люди иногда встречают йети.
В Муктинатхе остановились на ланч. В отеле работают родственники моего гида. Да, перед входом потребовали пермит, а я его забыла в отеле. Карма без труда договорился, и меня пропустили. На ланч я заказала чесночный суп (помня совет Сабина), зелёный салат, кофе и сок.
Пока ждала ланч, наблюдала приём доктора-американца из Массачусетса. Он живёт здесь уже 15 лет. Всех осматривал, проверял уши (здесь распространённое заболевание – отит), считал пульс, говорил, что всё у них в пределах нормы, давал советы – пить как можно больше. Одному назначил аспирин. А 26-летней девушке посоветовал поскорее завести бой-френда – и всё пройдёт!
Торговцы, носильщики – огромный груз. Грузовики.
Многие спрашивали, откуда я. Россию знают не все. Впервые в Непале услышала русскую речь – две девчонки разговаривали.
Обратно пошли пешком. И я не пожалела. Из джипа столько не увидишь! Деревни, люди, горы, долины.
Джаркот – посёлок, монастырь. 20-летняя француженка работает волонтёром, преподаёт местным английский. Говорит, что счастлива, хотела бы остаться здесь на всю жизнь. Два идола в виде ворот: один – с торчащим пенисом, другая – с ребёнком на руках и с отверстием на месте женского полового органа.
18:10. Интернет плохой. Хотела фотки отправить – фиг! Ночью спала плохо. Свет то и дело вырубают. Еда невкусная. Из окна виден соседний дом и гора Нилгири. Еду мне приносят на второй этаж. Салфеток нет.
18:43. Сегодня мой гид, ничего не сказав, ушёл в ночь менять мою лошадь на мужика. Я немного беспокоюсь. Буду лотосом или жемчужиной – возможно, меня пустят в Мустанг. В юности мечтала увидеть Шамбалу
2.05, 13:52. Всё ОK, я вне связи до 8 мая. В мистику не впала. Маршрут немного изменился. Местным не до Шамбалы, им бы выжить.
6.05, 13:14. – 28 апр., вс. День 15-й. Вчера мой гид Карма повёл лошадь обратно в Джомсом. Я немного волновалась: он долго не возвращался. Утром выяснилось, что пришёл в 23 часа. Я на ужин попробовала мясо яка с рисом. Ничего, но для меня жирновато.
14. По Верхнему Мустангу
Сегодня вышли на час позже запланированного срока. Я шла неплохо, но на подъёмах немного задыхалась. Надеюсь, завтра будет лучше. Мой гид нашёл для меня какую-то палку. Стало легче. Шли по долине Кали-Гандаки на север. Встретили три джипа, два вертолёта, экскаватор и несколько рабочих, расширяющих дорогу, трёх туристов с носильщиками, идущих навстречу. Пока ели ланч, нас обогнала группа из четырёх туристов и гида. Я сразу догадалась, что это русские, по ужасному английскому и недовольным лицам. И точно: они поселились в одном отеле со мной. Я не расшифровалась (разговаривать не хотелось), и они не поняли, что я соотечественница.
Лошадь заменили на 18-летнего мальчика. Он окончил восьмой класс двенадцатилетней школы, учиться дорого, но он нашёл какого-то спонсора. Мой рюкзак – пушинка по сравнению с другими. С нами почти всю дорогу шли два носильщика от русской группы. Огромные мешки. Я спросила, каков вес. Парень сказал, что около 35 кг.
Отдельные фермы. Картофель, яблоки. Козы, коровы, овцы. Отапливают дровами – видны заготовки, сушатся на заборах и крышах домов. Дома и заборы из валунов. Скотные дворы. Придорожный ресторан. Ланч. Я взяла суп – невкусный: лапша (наверно, рисовая) с каким-то бульоном и много зелёного и репчатого лука. Ещё выпила три чашки непальского чая (масала) с молоком. Хорошо. За всё 350 рупий. Мальчики взяли местное блюдо (далбат), я попробовала. Завтра возьму такое же. Рис – большие порции, бульоном с чечевицей и приправами заливается, отдельно мясо с картошкой. Они смешивали рис с бульоном и ели это прямо руками, без каких-либо приборов. Мытья рук не предполагалось. Я решила: а, была не была. В горах всё стерильно. Пьют из одной со мной посуды. Я сначала брезговала, но жажда оказалась сильнее. В общем, как одна семья.
Нереально красивые, сказочные пейзажи. Конгломераты, известняки, песчаники, потом глинистые сланцы, разрезанные речной долиной и обработанные ветром. Эоловые формы рельефа. Пещеры. Жёлтый, белый, голубой цвета сменяются постепенно красным. Иногда трудно различать природные и человеческие сооружения. Техника, хоть и в малых пока количествах, пришла.
Река мелкая, разольётся месяца через два. Мост, дамбы. Последний, очень трудный, хоть и короткий, подъём. Отель. Владельцу 29 лет, он спросил меня, сколько я ему бы дала. Я убавила – сказала, что 35. Он расстроился. Все тибетцы выглядят старше своих лет. Они маленькие и худые. У 26-летних уже есть морщины – «гусиные лапки» вокруг глаз. Я в Катманду, когда знакомилась с мужиком, на его вопрос о моём возрасте спросила, сколько бы он мне дал. Он сказал – 37. Но наверняка сделал комплимент. В любом случае, возраст людей другой национальности определить трудно. В отеле нет электричества, Интернета, горячей воды. Но вид шикарный. Инет будет только в Ло-Мантанге. Король живёт там во дворце. Гид сказал, что можно его увидеть.
Вечером зашёл владелец и стал впаривать всякие сувениры. Бусы за 50 $, отдавал за 30. Но я пока не хочу ничего покупать.
Отель обслуживают мужики. Неженаты. Зарабатывают деньги. Гид долго объяснял мне, какой завтра трудный будет подъём. «Но мы ведь сможем!», – сказал он. Позвонил гид из Катманду. Я ему расхвалила своего Карму. Карма приободрился и стал ещё больше стараться.
29 апр., пн. День 16-й. Переход из Селе (Chele) [?] в Гарлинг. Несколько перевалов. Бена-Ла – самый трудный (3860 м). Выдохлась не только я, но и парни. В Бена живёт семья из трёх человек. Жене 25, мужу 26, дочери 2. Ферма, лошади, огород, мотоцикл, кафе. Зимой муж уходит на заработки, жена остаётся одна. Встретили японцев. Аннапурна. Эоловые формы рельефа. Красота – нереальная: будто рукотворные дворцы. Краски минеральные натуральные. Красят каменные заборы. Придорожные пирамиды – я тоже клала камни. Орлы. Лошади, козы. Шерстяные коровы. Люди грязные. Ущелья. Народа мало. Численность 6 тыс. постоянных жителей, живут 3 тыс. Остальные – в городах, в Индии на заработках. Селе – 15 -- 20 человек живут постоянно. Дома пустуют. В Гилинге 60 домов, разрушенный дворец короля (загородная резиденция), монастырь. Монастыри везде, пока идём – издают звуки (читают мантры). Разносятся по долинам, загадочно – как эхо. Вписаны в ландшафт. По-английски почти не говорят. Ужасное произношение. Продолжительность жизни низкая. В сёлах обычно живут до 60 лет, редко до 74 -- 75. Трудная жизнь. Отапливают дровами. Я видела в домах дырки в потолке. На зиму ставят печку типа буржуйки. Близко от Кагбени видела газовые баллоны.
Сегодня не встретили ни одного автомобиля. Но след от протекторов на дорогах есть. Джипы ездят. На полях труд ручной. Пшеница. Еда простая, выбор небольшой. Рис, лапша, картофель, овощей и фруктов мало. Одеты в импортное. У парней видела торчащие из-под джинсов трусы Calvin Klein. Многие одеты в спортивные костюмы. У женщин браслеты, серьги. Серебро, натуральные камни.
Встретили группу русских – те же. Они догнали нас, когда мы отдыхали после ланча. Бедные носильщики пожаловались, что у них рюкзаки по 35 кг. Что можно туда положить? У меня меньше 10, да и то часть вещей лишние. Потеряла серёжку.
30 апр., вт. День 17-й. Москвичи -- засранцы. Экономят на носильщиках. Туристов четверо, а мешков у них два.
Гилинг (60 домов, камни для строительства, чортен) – Геми -- Дакмар (40 домов). Утром покупка сувениров. Бусы, тканое полотно из раскрашенного яка. Можно носить как фартук или вокруг пояса. Сами ткут. На завтрак – невкусная лепёшка, тибетский чай. Женщина 47 лет, я думала -- старше меня. Дед – думала, совсем старый, лет 90, беззубый – ему только 65. Это по-тибетски. Они при рождении детям два года прибавляют. Значит 63. Подарил мне чудесную палку для путешествия. Здесь все выглядят плохо, живут мало. Жизнь тяжёлая, труд адский, ресурсов мало, климат плохой.
Крутой подъём, от москвичей оторвались. Немцы с лошадьми навстречу. Перевалы Ни-Ла (4020 м) и Гхеми (3765 м). Посёлок Гхеми. Обед. Большой участок, дом-гостиница. Кухня. Картина – Лхаса на стене. Гуру в углу – как наши иконы. Посуда со свастиками. Газовая плита. Газ в баллонах из Покхары и Катманду. Дорого. Готовят две женщины. Одна толстая – впервые встретила здесь такую – оказалось, она из Покхары, тут только два месяца. Местные все худые. Еда плохая. Я на обед ела суп томатный – паста в горячей воде со специями, момо (наши вареники) с сыром, их надо макать в грибной суп. Невкусно. Гид за мной с удовольствием доедает, да ещё и свою еду с добавкой ест.
Госпиталь, построенный японцами, длиннейшая в Мустанге стена. Старинный заброшенный тибетский монастырь на фоне сюрреалистического пейзажа. Песчаники, красноцветные глинистые сланцы, известняки. Конгломераты. В воздухе, в домах, везде – взвесь из мелкого песка, забивается повсюду. Вчера мои белые трусики превратились под штанами в жёлто-коричневые. Думаю, почти ничего не отстирается.
Чортен построен из такого же материала, не отличить, где рукотворные, а где природные ландшафты. Дома, заборы из камня, дамбы. Появляются птицы, гусеницы, видела пару ящериц-гекконов. Пол земляной (из какой-то местной породы). В домах дышать нечем. Стены -- побелка. В домах побогаче -- мебель китайская. В «гостиницах» туалеты – одна комната, помыться негде, даже негде умыться и вымыть руки. Готовят еду немытыми руками. Все грязные и нечёсаные.
Школы: непали, тибетский язык, английский, математика, естествознание. Географии нет. Адский труд. Земля красивая, но бедная. Выжить трудно. Всё завозят зимой. Магазинов нет. Самообеспеченность, полунатуральное хозяйство. Беседа с мальчиками о дальнейшем пути. Нет однозначного ответа. Что хорошо для людей, плохо для природы.
Вечером пришли в гостиницу (гестхаус) строители ирригационных сооружений. По-английски ни бум-бум. Расположились как у себя дома. Хотели поселиться и в моей комнате (там четыре кровати). Я в шоке. Похоже, и мой гид растерян. Он хотел лечь на матрасе у двери моей комнаты (она не запирается), чтобы охранять, как верная собака. Пока он ходил ужинать, мою дверь кто-то попытался открыть (я уже пыталась заснуть). В итоге я сочла за благо пригласить его на свободную кровать. Спать, однако, не смогла, проворочалась всю ночь.
1 мая, ср. День 18-й. Путь начался с перевала Мул-Ла Бханьянг, 4170 м. На удивление легко. Видимо, адаптировалась уже. Парней сегодня загнала. Они сравнили меня с пулей.
Животные ели кал. Живности мало. Пустыня. Кроме колючек, ничего не растёт.
В Гхар-Гумбе монастырь старинный, VIII в. Ланч. Закомство с французом. Он в Непале пятый раз. Учитель. Жаловался на проблемы с пищеварением. У меня пока нет, но я для профилактики начала принимать креон. Хотя здесь, кажется, солнце всё выжигает, д;ма надо будет пропить что-нибудь от глистов. Мы с ним пришли к выводу, что такой плохой жизни не видели нигде. Монахи играют в футбол и волейбол.
Пошли на юго-восток. Долина Царанг-Кхола (кхола – река). Аллювий. Ло-Гекар – деревня в пойме. Адский труд. Женщины в корзинах таскают тяжёлые камни. Сооружают стены. Защита от животных и от наводнений. Но главное – от ветров, жутких, всё ломающих. Маранг -- поселение на высокой террасе – ближе к посевам. Приспособление для подъёма воды из реки (орошение). Люди живут недолго. Медицина плохая, труд тяжёлый. Им не до Шамбалы, они про неё не знают, им бы выжить здесь и сейчас. Висячий мост через реку.
15. Опять о полиандрии
Монастырь и королевский полуразрушенный дворец IX в. Отрубленная рука мастера засушена, висит (чтобы больше никому не смог построить). Беседа с монахом. Он из другой меcтности в Мустанге. Жил в Индии, здесь восемь месяцев. Не женат, но связи не запрещены. Ему 39 лет (выглядит старше). Из семьи, где было два отца-брата и одна мать. У него семь братьев и сестёр. Два брата создали семью с одной женщиной. Разговор об этом. Считает, что такая семья – очень хорошо, она богаче, и землю делить не нужно. Жена только готовит, мужчины стирают сами. Как узнают, кто отец? Знает только мать, она говорит. Отцами называют всех дядь. Не братьям такую семью создать нельзя. Живут все в одном доме. Когда кому спать с женщиной – решают полюбовно. По очереди. То же с первой брачной ночью. Есть семьи, где женщине повезло ещё больше – до пяти мужей. Такие семьи формируются по-разному. Либо договариваются сразу и делают одну свадьбу, либо женится один, а другой(-ие) братья присоединяются позже.
Монах сказал, что бусы на мне очень дорогие и старинные, посоветовал прятать их под одеждой, особенно в Покхаре и Катманду -- сорвут. Видимо, не случайно на них обращают внимание местные. Ещё он посоветовал не произносить слово «мамочка», которое я употребила, поднимаясь по крутой лестнице на крышу дворца, и употребляю при крутых подъёмах в горах, поскольку на местном языке это означает нечто неприличное.
В квартирах пол типа цементного – из природного материала (фото), песок какой-то, кровати часто тоже из него же, сверху застелены. Пол иногда застелен линолеумом. В потолках дырки, одна для вентиляции, другая для печи. Везде дрова, заготовленные на зиму.
Вечером в наш гестхаус нагрянула полиция. Ищут русскую девушку с бойфрендом из какой-то другой страны. Им как-то удалось просочиться через пограничников без пермита. Но, конечно же, их «сдали» местные. Мои документы проверять не стали, достаточно было слов моего гида. Теперь, когда их поймают, им предстоит отвечать по закону. Скорее всего, грозит очень большой штраф.
Попробовала местное «вино». Ужасно мерзкая самогонка из пшеницы, не очень крепкая, да ещё подогретая, с сивушным запахом. Смогла сделать только два глотка. Мой тибетский Дерсу Узала с удовольствием допил до дна. Здесь пьют многие, спиваются.
16. Ло-Мантанг
2 мая, чт. День 19-й. Переход в Ло-Мантанг начался легко, сначала высота снижалась, потом небольшой подъём. Ландшафты сменились: те же эоловые формы, но цвет стал белым. Видимо, мел и известняки. Потом появились горы в виде пирамид. Думаю, нашим эзотерикам они бы и напомнили настоящие пирамиды. Конечно, у них природное происхождение.
Современный монастырь (в Тибете и Мустанге монастыри называют «гомпа») – построили года три назад. Чем ближе к столице, тем «интенсивнее» движение: кроме туристов, гидов и носильщиков появляются местные мужики на лошадках, таких, как та, которую я поменяла на носильщика. Местные пастухи, все очень приветливы. Встретили джип, позже – мотоцикл.
Неожиданно ласковая погода сменилась жутким ветром, будто в самом деле Мустанг не хотел к себе пускать. И вот замаячил впереди Ло-Мантанг. Деревня деревней, честно говоря, издали не отличается от других деревень. Мы этот путь прошли за 3; часа. Парни прозвали меня «быстрой пулей». Это теперь моё второе имя.
В гестхаусе нет не только обещанной горячей, но даже намёка на холодную воду. Принесли в бачке. Помылась тёплой, а постирушки пришлось делать холодной. Теперь кашляю. Обошла вокруг «отеля». Пообщалась с монашатами. Рядом – стена, за которой и находится собственно столица. Там монастыри, дворец, жилые постройки. Современные здания прилепились снаружи. Много гестхаусов. Город – на высокой террасе, но и в пойме много домов. Люди приветливы, здесь уровень жизни явно выше, чем в той местности, по которой я уже так долго хожу. Русская группа уехала вроде бы на вертолёте. Понятно, не выдержали трудностей быта.
Дома прилеплены один к другому. Всё вместе – коровы, лошади, люди, монахи. Церемония – год со дня чьей-то смерти. Скопление людей, все помогают. За 10 $ экскурсия по трём монастырям и в музей. Интересно. Монастыри разных эпох – VIII, X, XIV – XV в. Последний – в списке ЮНЕСКО, его восстанавливают. Американские спонсоры уже вложили миллион долларов. Ещё итальянцы и др. Портреты спонсоров рядом с портретами гуру и далай-ламы. Огромные статуи в два ряда. Я уже многого насмотрелась, но такой увидела впервые. Краски минеральные, пытаются реставрировать картины на стенах. Не могут правильно подобрать. Там какие-то секреты. Цвет изменяется в зависимости от времени суток и освещения. Современным мастерам это недоступно. Утрачены многие надписи.
Ужин – далбат. Пробую местную пищу. Заедаю креоном. Семейное предприятие. Все работают, труд не делится на мужской и женский. Моют посуду, стирают, торгуют в магазине. Маленький ребёнок привязан к спине, плачет – никто не обращает внимание. Тут же, в помещении, представляющим собой кухню и столовую одновременно, женщина кормит его грудью. Никто никого не стесняется. Я уже перестала удивляться, что мой гид отходит на пару шагов и справляет малую нужду, ничуть меня не стесняясь. Приусадебный участок – огород, тут же ферма. Лошади. Их тоже используют – туристов катают. И я поеду по окрестностям. 1500 рупий с человека.
Единственный путь для них – заповедник, резервация, жизнь напоказ. Никакое развитие невозможно. Торговля – распродают накопившиеся богатства, драгоценности -- очень тонкие изделия из серебра, золота, малахита, кораллов, ляпис-лазури, аметиста, слоновой кости и пр.
3 мая, пт. День 20-й. Ло-Мантанг … Кималинг. Поехали сразу после завтрака на лошадках. Маленькие такие. Мою вёл под уздцы мужик. Я ведь впервые. Только иногда отпускал. Сначала лошадка немного упиралась, но потом разошлась, особенно бежала на обратном пути – видно, знала, что домой. Пересекли долину Схорак-Докпа-Кхола, дальше на север вдоль Нхиохунг-Кхола. Везде ручной труд. Женщины с мотыгами, мужики с лопатами. Волы. Мытьё посуды и стирка в реках. Мосты деревянные и каменные. Заброшенные крепости. Козы, волы, коровы, собаки. Всё чаще навстречу с севера мотоциклы, есть и сельскохозяйственная техника. Всё китайское. Это из-за близости границы, которую мне издали показали. Для трансграничных перемещений нужна виза, но люди нашли способ: встречаются у границы, торгуют, не пересекая её. Всё дёшево. Себя с китайскими и другими тибетцами идентифицируют как разные этносы. Язык различается. По дороге – школы.
Сегодня я пришла к твёрдому убеждению, что у Мустанга и его жителей единственный путь, другого быть не может – это путь берберов в Матмате. Показывать себя и свою жизнь туристам за деньги. Что, собственно, уже и происходит. Сегодня я где только не платила по 200 рупий – и это только, чтобы зайти в пещеры, гомпа, школу при монастыре.
Лхонг, 4200 м. Пещера в ущелье. Возраст – 2,5 тыс. лет. Вход, лестницы. Удивительно, что таких природных образований много в Мустанге, но использовать их для жилья и медитации придумали только здесь. Четыре этажа, много комнат. Люди жили тут.
Гарпх, 3897 м. Монастырь, пещеры для медитации. В Кималинге (4000 м) тоже использовали и используют пещеры для жилья. Но здесь часть из них обрушилась. Ветер-созидатель и ветер-разрушитель.
Гомпа VIII в. Девочка-монашка. Замуж не собирается, хочет служить при монастыре. Ей 17 лет; в школе пять девочек и девять мальчиков. В большинстве монастырей школы раздельные, преобладают для мальчиков.
После лошадки болят внутренние стороны бёдер и попа. Массаж хороший. После первого серьёзного дня трекинга, помнится, у меня болела попа. Наутро болели бёдра так, что я думала, не смогу идти. Потом заболели голени, вниз идти было невозможно. Ещё я задыхалась при подъёмах, но постепенно организм адаптировался и всё стало на свои места.
Лошадь сегодня то шла еле-еле, то рысью, то галопом. На обратном пути бежала – чувствовала, что домой.
После ланча (момо, гарлик-суп, кофе на молоке) пошла прогуляться. Король в отъезде, поэтому дворец закрыт, не пускают. Обошла вокруг городской стены, побродила по улочкам внутри. Здесь, в столице, очевидны признаки нового времени: много магазинчиков, сувенирных лавок, отелей. Очевидно расслоение. Беседовала с разными людьми. Одни довольны, что можно немного улучшить жизнь благодаря туристам, другие – кому не удалось – озлоблены. Мальчишки грязные и оборванные выпрашивали деньги, а когда я прикинулась «тумбочкой», стали дразниться, и один сопливый даже стукнул мой рюкзак. Я спрашивала разрешения на фотографирование. Многие с удовольствием соглашались, но некоторые требовали денег.
Жизнь на улице: стирают, моют в ручьях и арыках посуду, прядут и вяжут, причёсываются, ищут друг у друга вшей. Как бы и вправду чего не цапануть.
Девушка 27 лет зазвала в свою лавочку. Мы долго беседовали. Купила у не небольшой сувенир, она подарила мне открытку.
Чуть не заблудилась в кривых улочках. Выбралась. За городской стеной – новые постройки. Отели, магазины. Поля, огороженные теми же каменными заборами. Тракторы (два встретила), грузовики. Лихие водители, музыка (индийская).
Завтра отправляемся в обратный путь. Уже пора, хочется в цивилизацию, к горячей воде, Интернету, парикмахерской. Хочется человеческой еды. Я тут приспособилась пить кофе на горячем молоке. Очень сил придаёт. По утрам ем лепёшки с маслом и джемом – самое безопасное, а когда надоедает, заказываю два яйца вкрутую. На обед какой-нибудь суп и момо, на ужин – местный рис с мясом. Невкусно, но что поделаешь.
16. Обратный путь
4 мая, сб. День 21-й. Ло-Мантанг – Гхами. Довольно длинный переход с остановкой на ланч в Царанге, где ночевали в прошлый раз. Хозяева гестхауса передо мной стелются. Кажется, я им явно переплачиваю: счёт расписан по-непальски, и я не понимаю, за что плачу. Носильщиков много. Туристов больше всего из Германии. Сегодня видела большую группу американцев, они колу заказывали. Одна бабулька – возраста я не поняла, но не юная – ехала верхом на лошадке и вела себя как старуха из «Золотой рыбки» -- подайте то да это. Вокруг – несколько носильщиков для неё одной. Они хотели дать лошадке отдых, но эта тётка отказалась слезать и потребовала продолжения. Бедная лошадь потащилась в гору.
Дети здесь выглядят младше своих лет, плохо развиваются из-за плохой еды и тяжёлого образа жизни, даже с учётом прибавленных мустангских двух лет. Все работают, либо стирают, моют посуду, на полях занимаются с детьми. Видела монашат, стирающих свою одежду. Фото. Все приветливы. Ручной адский труд: камни расчищают, потом участки огораживают, потом сажают, ухаживают. Носят на специальных приспособлениях, прикреплённых к головам, в корзинах. Взбивает масло в отеле: узкий высокий металлический сосуд, какая-то палка. То и дело добавляет туда воды из сомнительной чистоты лейки. Решила больше местного масла не есть.
Здесь не получится никакого развития кроме заповедника. Жители не способны, как и в Бутане, где пришлось привлекать для строительных работ индийцев.
Сегодня был самый «песочный» день. Ветер, холод. Песок проникал в разум. В отеле мой тибетский Дерсу Узала обеспечил мне лучшую комнату – рядом с туалетом, принёс горячей воды, и я смогла помыться. Завтра сложный день – несколько высоких перевалов.
5 мая, вс. День 22-й. Утром просыпаемся в 6:30, в 7 завтрак, и отбываем в сторону Самара. Частично путь повторяется: тот же перевал Ни-Ла, 4020 м, дался легко. Куча народа навстречу: французы, желающие общаться, но не говорящие по-английски, местные на лошадях. Навстречу джип – явно с туристами: наверху рюкзаки, внутри европейские лица. После ланча пещера Ранчунг. Высота 3848 м. Там какой-то тибетский гуру медитировал. Уверяют, что все скульптурки Будды природа сама создала. Пещера кальцитовая. Сталактиты, сталагмиты, пагоды. Символика тибетская. Вокруг – флаги, построенная стена. Охрана – глухонемой старик и две девушки. Построены каменные ступеньки. Высоко. 100 рупий. Напоили чаем.
Несколько перевалов. Трудновато, но жить можно. Самар. Комната – лучшая для меня, имбирный чай, даже горячая вода для душа. Завтра должны дойти до Кагбени – там горячий душ, Интернет. Путь заканчивается. Москвичи здесь не впервые. Говорят, затягивает Мустанг. Посмотрим.
6 мая, пн. День 23-й. Путь в Кагбени. Иду быстро, всех опередила. Но начинает болеть нога. Москвичи во время ланча в отеле «Аннапурна» спёрли с выставки-продажи один сувенир. Сказала им, что это продажа. Они ответили: «Ничего страшного, на то и выставка».
Дорога не трудная, всё время вниз. Шли тут неделю назад, а такие перемены! Поля в долине засверкали бриллиантовой зеленью, расцвели деревья. Мальчишки-носильщики радуются, как дети. Мой Дерсу прицепил к моему рюкзаку веточку. Радуюсь.
Осталось две ночи. Как-то уже тёплой ванны захотелось, но и грустно одновременно. Подпростыла. В носу герпес. Подкашливаю. В общем, пора.
7.05, 11:01. – 7 мая, вт. День 24-й. Кагбени – Джомсом. Утром проснулась рано, в пять. Приятно оказаться в том же самом ЯкДоналдсе, рядом со «своей» комнатой. Вид из окна почти тот же: Нилгири и двор соседнего дома. Доносится звук утренней молитвы из монастыря по соседству. При переходе границы Верхнего Мустанга всё тот же пограничник отметил в гроссбухе мой пермит; меня, как и в прошлый раз, пришлось предъявлять. Дом такой, он там по-простому пьёт чай. Книга огромная. Я плохо представляю, как нашей девушке удалось пробраться мимо поста. Разве что ночью. Интересно, спят ли они, надо спросить. Но ночью была ужасная погода!
Вечером вчера – гарлик-суп, микс-рис, пиво.
Обратный путь в Джомсом. Река разлилась, воды прибавилось. Таяние снегов в горах. Ручьи. В долине, где мы шли прошлый раз, пройти уже невозможно. Путь очень быстрый. Обогнали поляков, японцев (еле тащились), ещё кого-то из туристов. Навстречу пара джипов, два мотоцикла, два грузовика с местными. Всё оживает. Вода приносит в долину свежесть.
Пограничники. Отметка пермита. Всё в порядке. Отель рядом с аэропортом. Хозяева, похоже, индийцы. По крайней мере, индусы. Совсем маленький ребёнок вкалывает: моет пол, вытирает столы. На обед индийское блюдо: цыплёнок с рисом. Вечером попробую стейк из яка.
Чудесная комната: душ, горячая вода, унитаз. Интернет. Парни устали больше, чем я. Немного грустят. Говорят, что не забудут. Забудут, конечно. Впрочем, я у гида первая русская. А носильщик – в первый раз, очень устал, сказал, что больше работать носильщиком не будет, но если я вернусь, со мной пойдёт. Я пока не грущу, но уверена, что буду грустить.
Звонил гид Сабин из Катманду. Интересовался, говорил тёплые слова. В общем, всё пока супер. Возвращаться не хочется.
13:09. Жду, пока отдохнёт гид. Сходим с ним куда-нибудь, может быть и в музей.
16:58. Музей посетила. Это музей народа тхакали. Флора, фауна, геология, история, этногеография, этнография, религия. Интересно. Почти всё я видела. Там написано, что численность населения Мустанга 15 тыс., но это весь Мустанг, включая Нижний.
19:03. Только что попрощалась с парнями. Распили на троих местный яблочный бренди. Они стали плакать. Вспоминали, как на маршруте, когда я уходила вперёд, они боялись потерять меня. В общем, любовь, дружба, жвачка. Носильщику всего-то 16, по-мустангски 18. Он сказал, что работа тяжёлая, но со мной пойдёт ещё.
Б.Р.: -- Ну, ты их хоть поцеловала на прощание, погладила, или у них это вовсе не принято? Слезу ты наверно тоже пустила (7.05, 19:36).
Целоваться у них не только не принято, но и неприлично. Они от моих поцелуев так шарахнулись! А вот харкнуть, пописать, обнажиться -- всё в порядке. Даже наоборот -- хорошо продемонстрировать, что все твои органы в порядке, скрывать тебе нечего. Когда я ехала на машине в Покхару, водитель остановил машину: туалет. И тут же стал писать рядом с дверью. Я попыталась отойти подальше, но он закричал: «Там опасно, темно, не ходи далеко!» (13.05, 18.00).
17. После трекинга
8 мая, ср. День 25-й. Вчера ела стейк яка, вкусно. Сегодня – день настоящих приключений. Утром после завтрака пошли в аэропорт. Самолёты не летают из-за погоды в Покхаре. Потом прилетел один. Это первый рейс. Мой – четвёртый. Самолёт один, летает сюда и обратно. Карма пообещал посадить на второй рейс, но тут выяснилось, что опять в Джомсом он уже не прилетит. Пока ждала, подружилась с двумя французами. В общем, народ начал расходиться. Я созвонилась с Надеждой Неупокоевой, она посоветовала немедленно выезжать на джипе. Но все джипы оказались зарезервированы. Пришлось ехать на автобусе. Это было ужасно тяжело. Нет, сначала красиво и интересно, тем более, что на первом автобусе мне удалось сесть на первое место. Рядом парень, общались по-английски, пока не пришлось достать для отметки пермит. Тут он увидел русские буквы и выяснилось, что парень киевский. Вот смешно-то!
Ехали вокруг Нилгири, потом по долине реки Кали-Гандаки. Зелень: сосны, берёзы, пшеница. Никакого карагача. Рододендроны. Кукуруза. Ослы, лошади, волы. Ручной труд. Использование волов. Ворошат сено на крышах. Дома побогаче тех, что я видела в Мустанге.
Дороги страшные. Иногда глаза закрывала. Встречные разъезжаются в определённых местах, как на разъездах поездов. Карма меня пересадил на другой автобус и отправился обратно. Мне досталось последнее место. Тряска. Я решила, что позвоночнику конец. Встречный грузовик сломался. Ждали, пока наладят – проехать уже нельзя. Мужики индусы в традиционных юбках, задранных, голые ноги торчат – видимо, омовение. Еду с французами, голодная и злая. Рупии кончились, на доллары ничего не продают. В Бени ждёт водитель с машиной. 32 года, выглядит на 40. В отеле встреча с Надей. Она поменяла деньги и принесла еды. В отель заселилась в 11-м часу [вечера?].
11.05, 12:27. – 9 мая, чт. День 26-й. Вчерашние впечатления были перекрыты огромной усталостью. Но описывать уже некогда. Сегодняшний день насыщен до предела. Утром завтрак в отеле, заехала Надя, на такси подъехали к автобусу, тот же Гринлайн туристический. Дорога к Читвану – новая, но построенная по старому пути в Индию. Долина Тришули («трезубец»). Строят, потом дороги осыпаются, их часто переделывают, точнее, строят заново. Если забастовка – всё стоит. Дорога, которой ехала вчера из Джомсома до Бени, построена недавно – лет пять назад. Это испортило трекинг вокруг Аннапурны. Местные стали разъезжаться (жили за счёт туристов).
С 1996 г. – гражданская война, длилась 10 лет. Люди сначала опасались деньги вкладывать в какой-либо бизнес, но как только война прекратилась, всё стало расти как грибы. Правительства нет до сих пор, конституцию принять не могут. На ноябрь 2013 г. запланированы выборы в Конституционную ассамблею. После убийства короля Бирендры (вся королевская семья была расстреляна из автомата кронпринцем, который там же сам застрелился), власть оказалась в руках его брата Гьянендры, которого никто не любил. В конце концов его заставили отречься (в 2008 г.), он живёт под домашним арестом на холме Нагарджуны в долине Катманду. Непал – федеративная республика, но до сих пор не устоялось АТД. Четыре партии лидируют – коммунистическая марксистско-ленинская, коммунистическая маоистская, непальский национальный конгресс и национальная партия мадхеши.
Пересадка в Куринтаре. Едем до Нараянгарха, где нас встречают. Река Нараяни («девять» на непали – из девяти притоков) – нижнее продолжение реки Кали-Гандаки. Субтропики. Жара. Дом; у дороги – вторые жилища; обычно семья имеет дом в горах, а сюда переселяются все на зиму, лишь кто-нибудь из родственников живёт постоянно. Бези – жаркое место внизу. Двойные названия: например, Сябру в горах, а Сябру-Бези – у дороги.
Электростанции строятся деривационные, но электроэнергии не хватает. Реки трансграничные, есть договор с Индией, согласно которому непальцы не могут строить электростанции. Индия продаёт Непалу электроэнергию. Зависимость. Машины в большинстве индийские, большая зависимость от Индии. Непал -- безвизовая страна для граждан Индии, а для непальцев Индия безвизовая. Китайцев не любят и опасаются. Клаксоны во всех автомобилях и автобусах, чтобы за поворотом не налететь на встречную машину.
18. День презерватива
Лесистая часть. Пересекли хребет Махабхарата – второй гребень, отделяющий Непал от Индии. Приехали в деревню Локхани (1,2 тыс. жителей), где проживает народ тхару. Они живут вдоль границы с Индией, а также в Индии вдоль границы с Непалом. Остановились в доме у местного натуралиста Диби (Дан Бахадур Чаудари), друга Нади. Ему 37 лет. Жене Аните 32, матери 80. Трое дочерей: 16, 14 и 11 лет, школьницы. Жене было 15, когда она вышла замуж. Девочки милые и скромные. Их особо трудиться не заставляют – думаю, дают погулять. Ведь замужество здесь предполагает огромный труд. Анита всё время непрестанно трудится, по-английски не говорит но, кажется, понимает. Девочки все говорят по-английски. Нас поселили в доме, вдвоём в одной комнате. Над кроватями – сетки от москитов, на ночь закрываются. В доме и во дворе очень чисто, как и в других домах. Для нас специально соорудили душевую кабину (они моются по частям и под струёй воды из колонки, тут же стирают и моют посуду). В доме два выхода. Во дворе туалет, сарайчик, летняя кухня. Огород засеян кукурузой. Ели вечером далбат, сидя на специальных ковриках в этой самой летней кухне, поджав ноги по-турецки. Мы с Надей, Диби и его племянник. Женщины не садились. Анита переодевалась несколько раз в день. Она ещё и работает в местной школе бухгалтером. Когда успевает? Правда, девочки немного помогли убрать посуду, а сам Диби стирал. Больше детей они не хотят: очень дорого образование, хотя во многих семьях по 10 – 12 детей. Правительство проводит специальную агитацию по ограничению рождаемости. Это носит рекомендательный характер. У них 14 апреля празднуется День презерватива. Они надувают презервативы как воздушные шарики, разрисовывают, устраивают демонстрации. Живут обычно до 70 лет. Матери Диби 80. Женитьба – всё решают родители, в том числе многожёнство. Дети сбегают иногда, родители их проклинают. Но Диби сказал, что желает дочерям счастья, поэтому не будет вмешиваться и оставит за ними право выбора.
Беседовала и с другими людьми. Диби уникален. Не религиозен, мы не обнаружили в доме никаких признаков. Однако соблюдает традиции. Разумеется, никакого мяса коров. Они вообще мясо едят очень редко. Употребляют курицу, рыбу, свинину.
19.Эко-ресторан для коршунов
Диби увлекается птицами. Арендовал участок джунглей. Самообразование. Выучил английский, потом названия птиц. После небольшого отдыха – поход в джунгли. Проект «Ресторан для коршунов» (джатайя – на санскрите «коршун»). Видели кучу разных птиц, названий которых ни я, ни Надя не знаем. Чёрные ибисы, павлины, коршуны. След носорога. Олень. Наконец, носорог – далеко. Фото. Нам разъяснили, что надо прятаться в случае опасности за дерево или убегать по кустам, петляя. Река Нараяни. Рыбоводство в специальных прудах – пока не даёт дохода.
Традиционные жилища из слоновьей травы. Обмазаны глиной – каждые три месяца обмазывают заново. Крыши черепичные у тех, кто побогаче. Соломенные перестилают раз в год. Стога соломы выполняют двойную функцию: под ними скот прячется от солнца и спит. Клетки для коз. Солома на деревьях – характерно для тхару. Очищение риса от шелухи. Кирпич для строительства. Здесь много глины, повсеместно кирпичные заводики. Голубятни из глиняных горшков на крышах. Шляпы-зонтики огромные из соломы. Дома побогаче из кирпича. Все люди удивительно приветливы и доброжелательны. Село быстро изменяется. Все деревенские невероятно приветливы, с удовольствием позируют перед камерой. Непальцы, кроме мустангцев, очень чистоплотны. В армии служить престижно. Конкурсный отбор, внешние + внутренние данные.
10 мая, пт. День 27-й. Сегодня невероятно повезло. Утром пошли прогуляться в джунгли и увидели умершую корову. Тут я наконец поняла суть проекта Диби. В буферной зоне, расположенной перед национальным парком, которая принадлежит жителям деревни – общине, – он, арендовав землю, устроил этот самый ресторан для коршунов. Индуисты не убивают коров. Их, состарившихся, переселяют в хоспис – отведённую для этого часть буферной зоны. Когда корова умирает своей смертью, её транспортируют на специально оборудованном велосипеде (рикша с прицепленной коляской) в определённое место, куда слетаются коршуны. Мы пришли в наблюдательный пункт -- домик с открывающимися окнами, оборудованный скамейками. Это наблюдательный пункт, предназначенный в том числе и для туристов из соседних курортов, которые в случае смерти коровы обзваниваются. С них берут небольшие деньги, которые помогают проекту. Это проект WWF – Всемирного фонда дикой природы. Проект экологичный. На поляне обглоданные кости коров и свежая туша без шкуры. Это была настоящая драма. Сначала прилетели два гималайских грифа тёмно-песочного окраса. Другие -- цв;та асфальта с белым (название уточнить) выжидали на деревьях. Когда первые наелись, настала их очередь, но соблюдалась иерархия, принципа которой мы так и не поняли. В третью очередь прилетел из ранее виденного нами гнезда египетский гриф – белый с жёлтым клювом. Он урвал свой кусок и понёс его птенцам. Время от времени пытались вклиниться вороны, но им это плохо удавалось. Грифы периодически улетали и возвращались. По моим подсчётам, их было от 30 до 40. Мы просидели около двух часов (Надя считает, что меньше). За это время корова превратилась в скелет. Говорят, потом приходят шакалы, но мы этого уже не увидим. Надя сказала, что это невероятная удача. Она уже в течение двух лет пыталась увидеть эту драму.
Вернувшись, отказались от ланча: очень жарко. Только попили чая. Чуть спадёт жара – пойдём прогуляться по деревне.
Днём, перед нашим походом, приходили деревенские женщины – принесли рыбу. Со своими весами. Хозяйка строго отбирала рыбу покрупнее, после этого продавщицы её тут же почистили, используя всё тот же серп. Они его зажимают ногами и сверху водят туда-сюда рыбу (мы обычно делаем наоборот).
У школьников – форма. Белая. Как это возможно?
20. Похороны у тибетцев Мустанга
У Диби небольшая библиотека, все книги на английском языке. Он участвовал в двух конференциях в Индии, имеет публикации. Очень пассионарный парень. В одной книжке вычитали про обряды похорон у тибетцев Мустанга. Существуют разные способы похорон. Выбор определяет лама с помощью гадания и астрологии. Один из способов – посадить тело в корзину и, распустив волосы, оставить реке – считается самым лучшим для души. Иногда, когда умирает кто-то из родителей, его закапывают в землю, где тело мумифицируется, а когда умирает второй родитель, тело первого откапывается и их уже сжигают вместе. Чаще всего сжигают, но иногда разрубают тело на куски и разбрасывают птицам. Это называется «небесные похороны». Традиционно это должен делать сын, но сейчас для этого существуют специальные люди (их, как и для совершения других обрядов, готовят в монастырях, поскольку расчленить правильно тело – дело непростое), а сын лепит фигурку из ячменной муки и расчленяет её. Смысл этого обряда понятен: мало почвы, закапывать некуда, ничего не сгнивает. Это очень экологично.
Ещё один сюжет, рассказанный Надей: тибетские козы в Мустанге. Они очень маленькие. Их разводят не для мяса, не для шерсти, не для молока, а… для производства навоза! Я видела и даже сфотографировала двор, полностью заполненный фекалиями коз, но не поняла, почему его не убирают. Теперь всё встало на свои места.
Гуляли по деревне вдвоём. Этнографический музей под открытым небом. Игра – типа бильярда, но руками. Непальцы называют это «карам», от названия известной игры карамболь. Утки, куры, козы. Буйволов загоняют домой после выпаса. Село разбросано: между рядами домов – огороды, как в центральной России. Планировка линейная. Ужин: снова далбат. Бананы.
Я очень рада, что это была поездка не в традиционно туристическую часть Читвана. Слонов я видела в Китае. А вот здесь, где я побывала, обычные туристы не бывают. Днём было жарко, мы отсиживались дома. Завтра переезд в Лумбини (родина Будды), где будет ещё жарче. Послезавтра – Катманду. А там уже и в Россию.
21. 17. 11.05, 12:40. Чем пахнет Тибет?
Хороший вопрос. Говном и мочой пахнет меньше всего. Даже п;том не пахнет – всё выветривается. Пахнет глиной, песком, горячим ветром, палящим солнцем, известью, мелом, караганой, иногда хвоей, иногда в домах сыростью и холодом.
22. Лумбини – родина Будды
13.05, 18:59. – 11 мая, сб. День 28-й. Сегодня утром – отъезд в Лумбини. Едем на автомобиле за 4500 рупий по Индо-Гангской низменности. Пересохшие русла рек, мосты. Это всё разольётся летом, в сезон дождей. Тогда смоет многие мосты и деревни, всё будет отстраиваться заново. На месте некоторых речек – лужи, в которых с удовольствием купаются дети. Буддистское, индуистское, мусульманское население вперемежку. Мозаичность. Мусульман не любят: придя сюда, они рушили всё буддистское и индуистское. Единственная асфальтированная дорога в Непале. Строили индийцы. Проехали параллельно индийской границе.
Почти все реки Непала являются притоками Ганга разного порядка, поэтому считаются священными и используются для кремации. Население, по словам Нади, очень похоже на индийское. Многие индийцы живут здесь – торгуют, занимаются бизнесом. Жизнь в Непале дешевле, чем в Индии.
Равнина, жара. Рассказ Нади о русской женщине Ирине Карки, живущей 27 лет в Непале. Она замужем за непальцем, с которым училась в СПб в мединституте. Он гинеколог, она терапевт. Приехав на родину мужа в Биратнагар, столкнулась с равнодушием родственников мужа – они из высокой касты. Организовали с мужем сначала маленький фельдшерский пункт, который разросся до крупной медицинской клиники разного профиля, потом открыли медицинский колледж, а сейчас вот-вот откроется медицинский институт. Двое детей выросли, учатся за границей. Она хранит русские традиции, но в России почти не бывает. Возможно, я с ней познакомлюсь.
В Лумбини нас встретил ещё один Надин друг. Это был первый человек, с которым она познакомилась и подружилась в Непале. Он жил в Катманду, потом его переклинило, и он, оставив дом и жену с ребёнком, приехал в Лумбини медитировать. Он был сегодня нашим экскурсоводом. Позже я поняла, что он давно и безответно влюблён в Надю. Он из высокой касты, его зовут [?] Бирадж Сингх. Хотел уйти в монастырь, но Надя ему отсоветовала. Она сказала, что для Будды неважно, где ты и чем занимаешься, а важно, что в тебе. В монастырь всегда успеешь. Он согласился и занялся бизнесом. Уже вечером, после осмотра достопримечательностей, мы были у него на крыше строящегося гестхауса. Пили пиво, ели чудесного цыплёнка, любовались звёздами. Он взял кредит, долго трудился. Рассчитывает гестхаус открыть через год. Потом он и его друг отвезли нас в отель на мотоциклах.
Мы поселились в прекрасном гестхаусе, где есть даже Интернет. Ещё несколько лет назад Лумбини был ничем не примечательной деревней. Сейчас здесь проживает, по словам Бираджа Сингха, 5 тыс. жителей. Надя считает, что в пять раз меньше. Проверить. Лумбини расстроился. Отели, хорошие дома. В чём причина?
Премьер-министр как-то приехал в Лумбини и прослезился: как же так? У нас такая святыня и в таком заброшенном состоянии! Они стали вкладывать сюда деньги. Организовали Международный трест развития Лумбини. Построили парк длиной более 5 км. Ландшафтная архитектура. Каналы, пруды, аллеи. Лотосы. Место рождения Будды закрыто специальным корпусом. С местных ничего не берут, с меня как с иностранки взяли 200 рупий. У места рождения – очередь, стена с краской. Люди все доброжелательные, улыбаются, общаются. Поставила себе на лоб метку. Этот проект напомнил мне национальную деревню у нас в Оренбурге, только большего размера. Памятник рождённому Будде. Ещё не доделано. Около 30 буддистских храмов разных стран. Сегодня в два захода, с перерывом на отдых в самую жару, посетили китайский, корейский, непальский, тибетский, японский, тайский, австрийский. Вроде арендовал землю и Илюмжинов, но никто не знает, где, и построил ли он что-нибудь. Похоже, что нет. Здесь по плану будут представлены все страны, где есть буддизм. В японском храме два монаха били в барабаны и читали одну-единственную мантру. Нам дали по палке в одну руку и маленькому барабанчику в другую, поставили перед глазами мантру, написанную латинским шрифтом, по-японски и по-непальски на плакате, и мы били и читали. Сначала мне было смешно, а потом даже понравилось. После чтения мантры нам подарили по открытке и спросили, откуда мы. Кроме нас были ещё две англоговорящие женщины.
Прошли по Ступе мира (Шанти-ступа, или японская Пагода мира), потом прогулялись пешком. Всё строится. Хотели оленей запустить (им первым Будда проповедовал), но пока почему-то не вышло, запустили буйволов. Очень много прудов. Прокатились на велорикше – я впервые в жизни. 200 рупий за двоих.
Надя обращается с непальцами, обслуживающими нас, очень строго. Высказывает то и дело им претензии. Она разбирается в устройстве непальского общества и хорошо понимает, с кем и как нужно разговаривать. У них дома есть служанка.
-- С нашей домработницей, -- говорит Надя, -- мы разговариваем очень вежливо, как это вообще принято в Непале. Но с теми, кто обслуживает туристов и пытается «нагреться» на них, по-другому не получается. Да, верно, когда я на маршруте с гостями и если я замечаю, что в обслуживании что-то не так или с нас хотят содрать лишние деньги, – я становлюсь очень строгой.
13.05, 19:12. – 12 мая, вс. День 29-й. Утром нас отвезли на мотоциклах досматривать храмы. Посетили потрясающий вьетнамский храм с красношеими журавлями, которые танцевали перед нами, потом совершенно невероятной красоты немецкий. Всё это, конечно, новоделы, но очень качественные. И когда-нибудь станут историей. Идея подворий очень неплоха.
23. Бхайрава -- Катманду
После отдыха от жары нас на машине за 1000 рупий доставили в аэропорт. Платить за отель не пришлось: рассчитался Надин друг. Ничто не предвещало неприятностей. Нас зарегистрировали и уже пропустили на посадку. И вдруг налетел ветер, полил дождь. Рейс сначала задержали, а потом и вовсе отменили. Непальские лётчики очень профессиональны. Они получают массу сертификатов. Некоторые учатся в Индии и стажируются в Европе и на Ближнем Востоке. Но сертификат о прохождении тренинга для посадки в аэропорту Катманду) можно получить только в Непале. Самолёты английского производства. Если можно лететь, они летят. Но если есть опасность, остаются. В общем, если самолёт не полетел, то для этого есть веские основания. В нашем случае сразу вслед за нашим самолётом из Катманду в Бхайраву вылетел ещё один самолёт с интервалом в 10 – 15 мин., так вот, его завернули, он не смог прорваться через грозу; наш – прорвался, но это стоило пилоту больших нервов, и было решено, что ему надо обязательно отдохнуть и лететь утром). Российские пилоты не имеют достаточной подготовки, поэтому прямых рейсов из России в Катманду теперь нет, хотя раньше были (до 1996 г.). Самолёты в Джомсом летают рано утром, пока не начался ветер. Почему отменили мой рейс из Джомсома? Потому что утром был дождь в Покхаре, а когда прекратился, начался ветер в долине Кали-Гандаки. Кстати, лучшими в мире считаются непальские медсёстры и военные.
В общем, поехали мы в отель ночевать. Поужинали как следует. Легли спать. А наутро – новая попытка улететь.
13.05, 19.38. – 13 мая, пн. День 30-й. Утром всё повторилось. Подъём, такси, аэропорт, регистрация, досмотр багажа и людей. На этот раз всё в порядке. Посадка в самолёт, перелёт – 27 мнут. Кофе в самолёте. В аэропорту Катманду встретил Сабин. Приехали в отель, поселилась в том же номере. Завтрак на крыше. И тут я узнаю: я смотрела на тот самый первый «исторический» отель, в котором Борис Лисаневич всё начинал, он был открыт в 1955 г. и назывался Royal Hotel. Король Трибхуван предоставил это здание Борису для организации отеля, а после смерти короля его родственники этот отель забрали, и Борис в 1969 г. открыл ресторан и бар «Yak & Yeti» в другом месте, там, где сейчас находится отель «Yak & Yeti» и казино -- недалеко от Дарбар Марг – Дворцового проспекта.
Душ, отъезд в Бхактапур. По дороге заезжаем к Наде. Знакомство с её мужем Михаилом Лисаневичем. Ох, в него так легко влюбиться! Голубоглазый 64-летний красавец, как мне показалось, классической славянской внешности.
Н.Н.: -- Его мама Ингер, ныне живущая в Катманду, – высокая белокурая и голубоглазая датчанка, так что он, скорее, в маму, привет викингам!
Обаятелен, разговорчив. По-русски ни слова, хотя говорит на пяти языках. Его родной язык – непали. Видно, что от Надежды он без ума. Пока Надя переодевалась, мы с ним очень мило поболтали. Он рассказал о себе то, что я и так уже знала. Вырос в Непале, учился в Швейцарии, занимался в Англии у Дж.Г.Беннетта, ближайшего последователя Г.И.Гурджиева, потом 15 лет был саньясином Ошо (Пуна, Орегон), потом ещё Пападжи и др.: в конце концов встретил мастера дзэн Куку. Но это всё требует отдельного рассказа. Мы с Надей уехали, договорившись о встрече за ланчем.
Бхактапур мне понравился необычайно. Мы зашли не с главного входа (где с туристов берут по 1100 рупий за вход), а с противоположного. Надя показала, где живёт мать Даршана (Михаила). Осмотрели всё, включая площадь горшечников. Выпили хорошего кофе.
Ланч втроём. Интересный разговор. Меня посадили на такси, и я поехала в отель.
Вечером прогулялась по Тамелу, поужинала. Завтра – день отъезда, но утром сходим с Надей ещё куда-нибудь.
Б.Р.: -- О, как же тебе повезло с Надей, с Лисаневичем! (13.05, 20:43).
14.05, 3:56. – 14 мая, вт. День 31-й. Да я и сама не верю, что это всё со мной происходит. Ещё вчера видела подготовку к церемонии Рато (Красного) Маччхендранатха для вызова дождя. Наряжают высокую колесниц,у, на которой пирамида в виде дерева, внутри -- главное божество. Потом две недели будут его таскать по долине Катманду.
21:54. В Катманду расширяют улицы. Просто приказом заставляют жителей безо всякой компенсации сносить заборы и даже дома.
Сегодня с утра зашла Надя. Прошлись с ней по Тамелу, затем дошли до магазина, где продавался чай. Купили. Прогулялись по королевской площади. Кумари после «отбывания срока» или осквернения кровью (любой кровью на ней – хоть от менструации, от раны, хоть чужой) получает пенсию от государства, на которую можно прожить. Обычно Кумари перестаёт быть живой богиней с началом менструаций. В прошлом они нередко становились элитными проститутками. Могут и замуж выходить, но их редко берут: считается, что муж с ней долго не живёт, вскоре умирает.
Стало как-то грустно. Зашли попрощаться в фирму. Взяла билет, документы. Поехали в Патан. Прогулялись – как обычно, с чёрного хода. Какие-то добрые ребята отдали нам свои билеты (по 500 рупий). Мне грустно. Ланч. В 4 отправка. Заехал Сабин. В самолёте индийской авиакомпании впервые я увидела, что еду не раздают, а продают за индийские рупии – мои непальские не взяли. Хорошо, был запас продуктовый. Перекусила.
Из Дели. Только что прошла регистрацию и досмотр. Сижу в транзитной уже знакомой зоне в аэропорту Индиры Ганди, жду отправки. «Вот и окончился круг – думай, надейся, скучай». Ждать ещё пять часов. Лечь негде, хотя спальник со мной. Не уверена, что буду завтра живая.
24. Мустанг
Иду к тебе с открытою душою –
Прими меня, Мустанг, в свои объятья.
Не всех к себе пускаешь ты, я знаю.
Палящим солнцем и суровым ветром,
Высокогорным воздухом холодным
Выстраиваешь прочную преграду
Для тех, кто недостоин иль не в силах
Преодолеть весь Путь. Но тем, кто сможет,
Кто сердцем чист и крепок силой духа,
Позволишь к сокровеннейшим загадкам,
Пусть ненадолго, всё же прикоснуться.
Твои ландшафты цвета терракоты
(Они имеют тысячи оттенков)
Обрамлены жемчужным ожерельем
Вершин, что взяли под свою защиту
Всё то, что от сторонних глаз сокрыто.
Хрусталь твоих весёлых, звонких речек,
Несущих жизнь террасам, людям, птицам,
Приятно оттеняет бренность жизни.
Но даже здесь, внутри, совсем не просто
Тебя понять и оценить по праву.
Песок, что проникает даже в разум,
Скрипит в зубах и застилает зренье,
Мешает разглядеть, как незаметно
Сердца теплеют, расцветают поймы,
И изумруды дарит в благодарность
За адский труд проснувшаяся зелень.
Джомсом, 7.05.2013
В ожидании возвращения Татьяны Герасименко, намеченного на 15 мая, отрывки из её писем собрал и распространил Борис Родоман 14 мая. Исправлено и дополнено 23 мая 2013 г.
Вести из Гималаев. Избранные отрывки. 2013
© Copyright: Татьяна Герасименко, 2016
Свидетельство о публикации №216122200789
Свидетельство о публикации №216122200789
Рецензии
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.