Хочу умчаться автостопом

 Глава 1. Мечты сбываются

Мы с подругами  называем друг друга девчонками, хотя нам уже давно не восемнадцать и даже не тридцать пять. Сегодня мы поделимся впечатлениями о летнем отдыхе и встретимся в кафе «Старый парк». Это очень уютное заведение находится рядом с филармонией Сергея Есенина. В Наташин парк мы когда-то ходили на танцы. «В город мой влюбленные» тополя и зеленые клены - свидетели прогулок и откровений молодости. Они, как прежде, рады нам и успокаивают своим величием. 

- Привет! Выглядишь, как всегда, потрясающе, - приветствует меня пришедшая пораньше Вера.
- А у тебя загар экзотический, нездешний,- замечаю я, обнимая подругу.
- Может, из-за него меня сравнили с работницей котельной?
- Кто сравнил?- спрашивает  подошедшая Катя, целуя нас.
- Продавщица в отделе «Все до лампочки» так и спросила: «Женщина, вы из котельни?»
- Да она так у всех спрашивает: «Женщина, вы что-то хотели?» - догадывается  Катя.

- Мы еще и глуховаты! А все туда же, на девичник! – смеюсь я.
- Ну да: «из котельни – что-то хотели», а я представила, будто лопатой бросаю уголь в открытую топку, и лицо мое бронзовое от огня.
- Таких котельных уже и в помине нет, - говорит Катя.
- Представляю тебя - стильную, белозубую, на высоченных каблуках и с лопатой, и лицо твое бронзовое, - кстати, где так загорела?- спрашиваю я.
- Во Вьетнаме!
- Вот это да! Здорово! Рассказывай скорее, - и пока мы ждем заказ, разглядываем видео и фото про экзотику Вьетнама.

- Самое интересное, как всегда, за кадром, - показывает Вера необыкновенные орхидеи, собранные в Саду цветов со всех уголков страны.
- Белый песок, пальмы. Это море или океан?
- Остров Фукуок – часть Индийского и Тихого океана.

- Мы с мужем тоже на острове побывали, - говорит Катя.
- На каком?
- В Кижах на Онежском озере, - отвечает Катя и показывает снимки чистейшего озера и живописной природы  Карелии. – Мы на теплоходе во всех конкурсах участвовали, очень весело время провели.
- Давно вы мечтали о круизе по Карелии.

- Предлагаю, наконец, поднять бокалы и выпить красного вина.
- Да! За встречу и исполнение мечты!
- А какая мечта сбылась у тебя? – спрашивает меня Вера.
- Умчаться к Черному морю автостопом!
- И на каком же транспорте? - удивляются подруги.
- На огромных большегрузах.
- Я думала, с принцем на белом коне, - шутит Вера.
- Да, был такой, белоснежный грузовой Мерседес-Бенц, - говорю я.
- Как же ты осмелилась сесть к дальнобойщику?
- Долго не решалась, хоть домой возвращайся. Потом остановила оранжевый КамАЗ, который вез песок на строительство моста неподалеку.
- Ну, ты отчаянная! И где же якорь бросила?- спрашивает меня Катя.
- В Кабардинке. Случайные попутчики шли в оздоровительный лагерь и меня с собой позвали.

- Напиши рассказ про то, какая ты находчивая и смелая путешественница, - предлагает Вера.
- Есть желание послушать мои записи? – обрадовалась я.
- Конечно, начинай, а мы пока поедим, здесь так  вкусно все, только что крокодила жареного на вертеле не хватает, которого мы во Вьетнаме ели, - смеется Вера.
- Какой же он на вкус?
- Что-то среднее между курятиной и свининой – пальчики оближешь! Мясо нежнейшее!
Я открываю тетрадь и начинаю читать.


Глава 2. Первая ночь на юге

«Мы с Григорием, бывшим учителем физкультуры, присутствуем на открытии смены в лагере «Альбатрос». Григорий невысок, прихрамывает на одну ногу, да еще сахарный диабет покоя не дает.
«Ну что, молодежь?» - спрашивает нас охранник Савелий, намекая на почтенный  возраст моего собеседника. Он старше накачанного секьюрити лет на восемнадцать.

А молодежи вокруг очень много. Это дети, приехавшие на море из разных уголков страны со своими воспитателями и вожатыми. Они поют переделанную песню: «Круто! Ты попал в «Альбатрос! Ты – звезда! Ну, скорей народ удиви!» Им подпевают цикады.
Темень, хоть глаз коли. Савелий зажигает огни и рассказывает нам: «Обхожу территорию, что–то задумался, вдруг освещаю фонарем - десять незнакомцев!!! Я как заору: «Кто такие?! Стоять!!! Пригляделся, а это гномики деревянные резные, по кругу расставленные. Сто раз мимо них хожу, а сегодня сам себя напугал».

Не мудрено. Территория лагеря - почти восемь гектаров - не освещена по углам и вся утопает в зелени. Каких только деревьев здесь нет: яблони, сливы, айва, кизил, сосны, ели, - смешанный лес в ста метрах от моря.

Мы беседуем на скамейке у бывшей дачи Сталина, в желтом старинном здании с лестницей, белыми колоннами и балконом. Внутри размещаются пустые помещения с кроватями и тумбочками. В одной комнате живу я, а в соседней – Григорий, учитель из Брянска. Он награжден званием «Отличник народного просвещения». Его воспитанница – лыжница Лариса Куркина, Олимпийская медалистка. Слушая о том, как он создавал лыжную базу в стенах школы и ставил детей на лыжи, я с сожалением замечаю, что знаю одного учителя физкультуры, который пропил в школе все лыжи до одной.
- Как это возможно?! Да гнать таких из школы! -  искренне реагирует Григорий.
Он интересно рассказывает о своих друзьях и находках в партизанских лесах после войны.

Но больше всего впечатляет сообщение Савелия, что на даче до сих пор витает дух Иосифа Виссарионовича. На этой оптимистической ноте мы расходимся по комнатам и готовимся ко сну. Ветер стучит в окна. Через стенку слышно, как  скрипят половицы, будто кто-то крадется со второго этажа. Мой сосед затих в своей комнате. Наконец, засыпаю и я.

Снится мне сон. Я оказываюсь в белоснежном огромном Мерседесе-Бенце, за рулем которого на мягком подпрыгивающем сиденье в черных кожаных митенках восседает Сталин. он протягивает мне руку и представляется:
- Сергей Спицын. Будем знакомы.
Вот это конспирация! Я называю свое настоящее имя, ведь мне шифроваться не надо:
- Татьяна.
Он не спеша рассказывает о своей жизни и курит трубку. Мы останавливаемся в кафе поужинать, и он говорит: «А я ведь буду скучать без тебя». Затем дает зарядку от телефона, которую я забыла  взять с собой в дорогу, и предлагает поехать с ним на разгрузку товара, сделав небольшой крюк, обойтись без гостиницы и ехать всю ночь до Ростова.

Ночью трасса не спит. Мелькают огни встречных машин.
- Кто возьмет попутчика до Новороссийска? - слышится по рации.
- Предлагаю горючее недорого!
Сталин почему-то никак не реагирует на это разбазаривание  государственного имущества, а когда начинают травить анекдоты, деликатно выключает рацию.

На рассвете он приказывает Ивану везти меня до моря, так как Самого ждут неотложные дела в Кремле. По дороге звонит и спрашивает:«Сейчас вы подъезжаете к Тимашевску? Я правильно понимаю ситуацию?» Этот контроль настораживает водителя, которому уже не до шуточек и двусмысленных предложений, типа «я хочу тебя…покормить». На его вопрос, а не затеряться ли нам, снова раздается голос вождя:«А вы случайно не сбились с пути?» Иван начинает заикаться от мысли, что Сам лично приедет с проверкой. Перестав балагурить, он рассказывает о военной службе, о том, как остался жив в чеченском пекле, благодаря опытному командиру.
 
В Новороссийске меня ждет такси, и к великому облегчению, я покидаю его тяжеловоз».

- Покажи дачу Сталина, - просит Катя. - И вы, действительно, в ней жили?
- Помпезно, впечатляет,- разглядывают подруги мои фотки.
- Не уверена, что это его дача, - говорю я. - Скорее всего, Савелий нафантазировал.
- А почему – нет? Виссарион Григорьевич имел огромное количество дач в целях конспирации в Подмосковье, Сочи, Абхазии,- говорит Вера.

Мы доедаем запеченную рыбу.
- Не свежевыловленная, конечно, какую мы в Карелии ели, но вкусно! – замечает Вера. -  А я замужем стала такая безынициативная: не только  автостопом, я бы одна и поездом побоялась ехать,- признается она.
- Меня бы муж не отпустил, - соглашается с ней Катя.

Мы произносим тост: «За дружбу!», мечтаем на следующий год поехать все вместе в Крым и покидаем уютное кафе.


Глава 3. Ложка дегтя в бочке с медом

По дороге домой я вспоминаю, как пять дней пребывала на Черном море в Кабардинке, которая располагается в бухте, поэтому здесь безветренно и тепло. Прямо за территорией лагеря каждое утро слышатся крики чаек и речевки детских отрядов, принимающих морские процедуры. Любуюсь видео, сделанным на море рядом со стоящим на берегу белым кораблем. Всего месяц прошел, а кажется, давным-давно. Мысленно я дописываю рассказ.

«Накануне отъезда Григорий спрашивает:
- Так ты завтра отбываешь? Пора устраивать прощальный ужин.
 
Набирает фруктов, коньяк и ловко сервирует банкет на двоих. Он рассказывает о своем друге, который работал начальником поезда и доставил  первых солдат в декабрьскую ночь 1994 года в Чечню. Солдаты не знали, куда их везут, выпрыгивая из поезда прямо на смерть, под пули. Его друг полагал, что по радио передавали заниженные во много раз сводки об убитых с нашей стороны, а командиры получали доллары за сделку с Джохаром Дудаевым, предавая русских ребят.

Его друг вынужден был уехать далеко из Новороссийска после того, как его нашли бандиты и заставили бросить дом. Иначе они грозили убить родственников и сжечь имущество. Так они отомстили начальнику поезда за то, что он привозил солдат воевать на их земле. Григорий не знал его адреса, только то, что он живет под Рязанью.
 
Наше общение продолжается далеко за полночь. Глаза слипаются, а рассказам нет конца. Назавтра я решила устроить поход, то есть дойти пешком до Новороссийска, поэтому предлагаю соседу переместиться из фойе в мою комнату, где я буду спать, а он пусть рассказывает на здоровье! По-моему, это прекрасный выход из положения. Но мой деликатный собеседник на этом заканчивает наш романтический ужин и желает мне спокойной ночи!

Выхожу из лагеря ранним утром. Охранник провожает меня словами:
- Приезжай, когда детей не будет, отдохнем с шашлычком и коньячком.
- Спасибо за все, Савелий! – прощаюсь я.

Иду по серпантину пять часов, преодолеваю двадцать пять километров, загорая под солнцем. Фотографируюсь в белой беседке, расположенной над морем на скале. Вокруг красота необыкновенная: справа – горы, слева – море с незабываемыми пейзажами и белыми кораблями.

Вспоминаю великолепную экскурсию по Старому парку, где ухожено, красиво, восхитительно, все радует глаз; и слова А.П.Чехова:«Если бы каждый человек на куске земли своей сделал бы все, что он может, как прекрасна была бы земля наша!» Была бы, если не обращать внимания на загаженность дороги, по которой я иду, и неприятный запах. Так было и в Кабардинке, стоило только отправиться гулять за территорию лагеря подальше от моря вольными тропами.
Я считаю это единственным отвратительным недостатком не только российского туризма.«Как прекрасна была бы земля наша!» - написал классик. Но об этом остается только мечтать.

- Скоро Новороссийск?- спрашиваю у велосипедиста.
- Меньше километра.


Глава 4. Нам дороги эти позабыть нельзя

Спускаюсь к морю и с удовольствием окунаюсь в прохладную волну. Местная молодежь беззаботно проводит время на берегу. Это их море, они здесь хозяева.
Таким же 18 – летним пареньком мой отец ушел на фронт. чтобы прогнать фашистскую нечисть со своей земли. Он начинал службу в должности пулеметчика второй номер. При переправе через реку чуть не утонул, держа  пулемет над головой, сохранив его в боевой готовности. Он берег орудие как зеницу ока.
Моя мама в 1942 году, 15 – летняя девчонка, работала в колхозе.Однажды везла на быке (все лошади были отданы на фронт) мешки с зерном по замерзшей Цне. Вдруг лед проломился и подвода в буквальном смысле стала уходить под воду. Она бросилась в ледяное месиво и перетаскала на берег доверенный ей груз.
Суровое испытание войной выпало на юные годы моих родителей. видимо. поэтому на фотографиях они выглядят гораздо старше сверстников из 21 века.

Сохранилось стихотворение,  написанное отцом:
«Выступая в восьмилетней школе,
Я рассказывал ребятам о былом:
Как мы били немцев в Белополье,
Под Новороссийском и Орлом.
Был во многих я боях, когда – то
Думал, что не будет им конца…
Путь военный, трудный путь солдата
Начинал тогда я от Ельца.
Из-за парты поднялся мальчонок,
Руки строго опустил по швам
И спросил: «В каком бою осколок
Вам на лбу оставил этот шрам?»
Я ответил этому мальчонке:
(Так пытливо ждал он от меня)
«Мальчика в горящей распашонке
Выносил я в Вене из огня».
Папе посчастливилось вернуться с войны и достойно дожить до глубокой старости. Старшие его братья - Андрей и Федор - пропали без вести.

Преклоняю колени перед возвышающимся в  Цемесской бухте двенадцатиметровым  монументом  коленопреклоненного матроса с непокрытой головой «Погибаю, но не сдаюсь!» В 1918 году здесь были затоплены корабли Черноморского флота.
В памяти оживает вчерашний рассказ Григория о солдатах, расстрелянных у вагона поезда в 1994 году в Чечне,когда вижу слева истерзанный в 1943 году вагон, лишившийся в одно мгновение всех своих пассажиров. Страшно представить, как громыхают снаряды, со свистом проносятся над головами солдат, падают с неба, осыпая  смертоносной острой щепой расстрелянного, обугленного вагона.

Прохожу по площади Героев, и сердце умирает. Передо мной разрушенные вражескими бомбардировщиками стена и крыша здания Дворца культуры цементного завода. Танк 34 на братской могиле, в которой захоронено триста тридцать восемь человек. Они не отступили и не дали пройти фашистам на Кавказ. По щекам текут слезы. Я горжусь тобой, русский солдат!

Прощаюсь с улицами Новороссийска. Повезло, что нет шквального ветра, который встретил меня неделю назад, когда я шла по мосту, хватаясь за фонарные столбы, чтобы не быть сбитой с ног.

На окраине города устраняет поломку машины дальнобойщик, который соглашается довезти меня до Воронежа, а там до дома - рукой подать.
Не мешкая, пока не передумал, я ловко забираюсь на высокое сиденье рядом с водителем:
- Быстро вы починились.
- Практика большая. В молодости ездил в командировки на Север. В тайге до ближайшего населенного пункта сотни километров. Надеяться не на кого.
Виктор рассказывает о бескорыстных людях, готовых прийти на помощь в любое время суток.
- Северяне никогда не запирали дома на замок. Так было во времена моей молодости, когда я начал шоферить. Но сейчас много приезжих за длинным рублем, ищущих только выгоду.

Он удивляется, что в пенсионном возрасте я впервые смело путешествую автостопом. Признается, что в свои 38 лет мечтает поступить в техникум и стать ветеринаром как дед, пропавший без вести в годы войны.
Ценной информацией стало сообщение о том, как Виктор разыскал могилу  деда.

За 15 часов пути мы преодолеваем 1000 километров. Рассуждаем о мире и войнах. О том, что в Великой Отечественной войне мы победили, и что в той войне мы тоже победили - Чечня сейчас в составе России и чеченские бойцы отчаянно сражаются за интересы России, уничтожая врага на дальних подступах, за тысячи километров от наших границ, в Сирии. Чечня отстроена, и за преступления перед чеченским народом, которые были, и не только при Ельцине, но и в царские времена, Россия весьма немало помогает чеченскому народу, теперь части русского народа.
 
P.S. Вернувшись из путешествия, решаю возобновить поиски пропавших без вести в годы войны  Андрея и Федора Боронтовых, а 9 мая обязательно пройти в рядах Бессмертного полка с фотографией отца.
Подругам я сказала, что больше не рискну, пожалуй, поехать куда-либо автостопом. Но оказалось, что мой первый опыт получил продолжение.