Хмур

Все события и герои вымышлены, но любые совпадения с реальными лицами и событиями не случайны, т.к. автор убеждён, что случайных совпадений не существует.


Всё оно чужое –
У тебя лишь только имя своё
Егор Летов


«И какой смысл тащиться к этому врачу? - думал Хмур лёжа в постели, которая даже с трудом не могла вспомнить, когда была свежей. - Сказал диагноз, как припечатал. Мне только осталось дождаться, когда уложат в ящик. Ничего нового он всё равно не скажет. И вообще, у белых халатов одна цель – стрясти бабла побольше. А вылечить – какая с того выгода? Нет больного – не с кого тянуть. Тоже мне, лепила!» Он провёл рукой по заросшим щекам: «Но раз так, быстро скопытиться тоже не дадут», - и хрипло рассмеялся. – «Вдруг ещё не всё лаве им отнёс?»

Хмур встал босыми ногами на облезлый паркет и побрёл в ванную. Встав перед зеркалом, он увидел угрюмое отражение опустившегося человека и почувствовал лёгкую неприязнь. Не таким он был совсем недавно. Или уже давно…

С тех пор, как Хмур узнал о своей болезни, всё потеряло для него смысл. Конечно, сначала он просто не мог поверить своему диагнозу. Потом, с ещё большим свирепством, принялся за свою работёнку, вымещая гнев на должниках и непокорных. Затем вдруг решил измениться, завязать с прошлым и даже уйти в монастырь. А теперь просто закрылся дома. Уже больше недели он никому не открывал дверь и даже не брал трубку. Те люди, с которыми имелись дела, прознали, что случилось, решили дать «братану» время прийти в себя и перестали беспокоить. Таким образом, Хмур остался в полной изоляции. Тёмно-русые волосы отросли и спутались, трёхдневная щетина превратилась в бороду, а голубые глаза, без того холодные и безразличные, подёрнула серой пеленой дымка обречённости. Мужчина сдвинул густые брови и оскалился. Чудом уцелевшие, после неоднократных мордобоев, зубы потемнели от никотина и чёрного кофе (который теперь составлял основу его рациона). На этом фоне перебитый нос и крупный неровный шрам на брови, прищуривший один глаз, казались ещё более устрашающими.
«Ну и рожа у тебя, Шарапов», - вспомнил Хмур заезженную фразу и ухмыльнулся. Каждое движение давалось с трудом. Не успев толком проснуться - уже чувствовал себя уставшим. Даже зубная щётка казалась неподъёмной. А ведь раньше он мог дни напролёт тягать громадные самодельные штанги в подвале соседнего дома…

Хмур включил прохладную воду и встал под душ. Оперевшись рукой о стену и согнувшись вопросительным знаком, он чувствовал себя совершенно ненужным.
В свои тридцать с небольшим лет этот человек так и не нажил людей, которые могли бы оплакать его смерть: ни родных, ни близких, даже собаки - и той не было.
С женщинами как-то не сложилось, по жизни были лишь случайные встречи, а чаще – обычные проститутки. Любил ли он кого-то? И вообще, что это такое? Хмур толком не знал. Кажется, в школе ему нравилась одноклассница, но это было так давно…
Друзья? Их тоже, в сущности, не было. Все его приятели – братки, а они с тобой, только когда играешь по их правилам. Стоит сменить курс - первые же пустят пулю в лоб.

«Пока нужен, до тех пор и дружим. Был Хмур, стал жмур - выпьют за упокой души и забудут. Скольких уже схоронили? - вяло размышлял Хмур, пока вода с грохотом разбивалась о края ванны. – Сизого и Мартышку убрали ещё в 91-ом, каждого выстрелом в висок. Вот угораздило же остановить тачку на том проклятом переезде! И как только не заметили за собой хвост? Труп Филина всплыл в городском пруду. Тот пруд был не на много больше лужи, а говорили - парень сам утоп. Ага! Решил поплавать! Осенью. Прямо в ботинках и куртке. Бред! Ясен пень – утонуть ему «помогли». Дюбель восемь ножевых получил, ещё смог скорую вызвать. Жаль, дождаться уже не смог… Косого, падлы, из окна выкинули… А сколько наших в перестрелках полегло? Всех и не упомнишь».

От этих мыслей, на душе стало совсем погано. Когда Хмур был здоров и рисковал жизнью в очередных разборках, он никогда всерьёз не думал, что тоже может умереть. Несмотря на то, что вокруг него люди постоянно гибли. «Им не повезло», - всё что он думал на этот счёт. Смерть не была чем-то особенным и существенным. Он вообще очень привык к ней. Родители умерли от беспробудной пьянки, и, ещё подростком, Хмур оказался в числе беспризорников. Остаться без крова и еды было для парня не такой уж потерей - и так частенько голодал, сутками напролёт слоняясь по улицам, лишь бы избежать очередных побоев и унижений, которые были нормой в семье. Его даже по имени никто не называл. Самые «добрые» слова, которые он слышал от матери: «Иди жрать, недоносок». А от отца, кроме отборной матершины и наносимых ударов, вообще в памяти ничего не осталось.

Местная шпана дала ему кличку. Вечно хмурый вид, всегда безапелляционные, уничтожающие всякую надежду рассуждения и нежелание подыгрывать чужим шуткам всегда были его основными чертами. Их просто подметили, и так получилось, что это прозвище пошло по жизни. В той среде, где он крутился, люди могли знать друг друга годами, не зная ни имён, ни фамилий.

Через многое пришлось пройти всеми забытому парню прежде, чем он достиг совершеннолетия. После удалось пристроиться работать на кладбище. А где трупы, там и стрелки;: спустя некоторое время влился в банду. Смерть всегда была рядом… Иногда приходилось разбираться с должниками, тогда Хмур мог впадать в исступление и наносить удары до тех пор, пока несчастные не захлёбывались собственной же кровью. Это обстоятельство его мало заботило. Хмуру всегда было плевать на свою жизнь, чего говорить о чужих. Временами даже казалось, будто хочется умереть – житуха-то всё равно собачья. Но всё изменилось, когда, ещё молодой мужик понял: смерть уже поселилась в его теле…Теперь она стала реальной, ощутимой. Иллюзорный контроль над жизнью был утерян и вдруг выяснилось: умирать-то совсем не хочется. Всё чаще стали приходить мысли, а что там … за порогом смерти? И не ведомый ранее страх сжимал своими морозными пальцами глотку…

Спустя час Хмур наконец вышел из дома и, по привычке осмотревшись, направился в сторону больницы. Поскольку шёл он раньше назначенного времени, то не особо торопился и, когда на перекрёстке зажёгся красный сигнал светофора, спокойно стал ждать. Тем временем, к переходу подошёл ещё один человек. Это был мужчина почтенного возраста, сухой и не высокий, с белоснежной густой бородой и седыми аккуратно подстриженными волосами, одетый скромно, но с хорошим вкусом. Он шёл небольшими шажками, опираясь на деревянную трость, а, поравнявшись с Хмуром,  внезапно к нему обратился:
- Сынок, помоги перейти дорогу.
Хмур был удивлён такой просьбе. Обычно его просили кого-нибудь «убедить» или «убрать». Люди на улице сторонились и даже старались избегать встретиться взглядом. А тут такое дело. Невольно пришло на ум: «Может дед слепой? Не видит, у кого просит помощи?» Но вслух ответил:
- Да не вопрос, отец.
- Вот спасибо, - взяв под руку бугая, добродушно поблагодарил «слепой дед».
Зажёгся зелёный и они пошли. Старик передвигался ровно, но Хмур понял, что каждый шаг даётся ему с трудом: «А ноги-то больные походу».
- Послушай батя, а те куда надо? Может, провожу?
- Спасибо, сынок. Иду я в больницу. Если нам по пути, то я не откажусь от твоей помощи. Хмуру показалось, будто дедок как-то странно на него посмотрел, словно уверен был, что им «по пути». «Чё за фигня мне кажется? И ваще, какой-то странный он. Простой как три копейки», - думал Хмур, пока дорогой рассматривал спутника. Доброе лицо, живые, участливые глаза и какая-то еле уловимая отрешённость от всего формального всё же делали этого человека очень необычным в глазах Хмура.
- В жизни ведь оно как, - вдруг заговорил старик, как будто сам с собою. - Человек не знает - где найдёт, где потеряет. Что во благо ему будет, а что лихо. И от чего помирать будет – тоже не знает. Ты вот знаешь, от чего умрёшь?
Хмура как кипятком ошпарил такой вопрос. Конечно, дед не мог знать о его болезни, но почему вдруг начал этот разговор?
- Знаю, - процедил Хмур, - меня прикончит «ласковый убийца».
- Ничего ты не знаешь! - возразил собеседник. - А что, если его опередит шальная пуля? Времена-то нынче какие! Или машина собьёт. Или ещё какой несчастный случай. Это не в твоём ведомстве – наперёд знать. С болезнями люди иной раз всю жизнь живут, а умирают от старости. Кто знает, сколько тебе осталось? Может двадцать, может сорок лет, а может, до завтра не доживёшь. Ни ты, ни я не знаем, когда уйдём. Но качество оставшейся жизни зависит от нас самих. Вот и подумай, чем по жизни занимаешься, и как это на тебе отражается.
Бандита поразили сказанные слова. Этот дед просто не мог столько знать, а выходило, что он видит его насквозь. Напал неожиданный страх и Хмур разозлился:
- Батя, а знаешь, с кем говоришь-то? Я, батя, как ты скажешь, разбойник.
После чего он уставился на попутчика, выжидая реакцию.
- Я не судья, чтобы судить, и не священник, чтобы отпускать грехи, - неожиданно твёрдо произнёс мудрый человек, - Бог тебе судья. Но о словах моих подумай, - и вновь добродушно продолжил. - Ну вот и пришли, дальше я сам. Бог даст, ещё свидимся.

 *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   *   * 

- Людмила Николаевна, будьте любезны, подайте мне медицинские карты. Сегодня у нас много пациентов. Вы, наверное, уже знаете, Пётр Никифорович ушёл в отпуск, а я его заменяю. Теперь скорейшее выздоровление и его подопечных - моя забота. Итак, первый по записи у нас Александр Андреевич Пушкарёв. Пригласите его, пожалуйста.
Медсестра выглянула в коридор и звонко объявила:
- Пушкарёв, проходите.
Крупный мужчина поднялся с места и зашёл в кабинет.

- И снова нас Бог свёл, - доктор приветливо улыбнулся и поднялся на встречу. - Ну, что же вы стоите, Александр Андреевич? Проходите, присаживайтесь.
Хмур не мог поверить своим глазам, за столом сидел его недавний спутник, но только теперь он выглядел совсем иначе. В белом халате и очках, собранный и деловитый, он больше не казался таким простаком.
 - Теперь, Саша, я - твой лечащий врач. И я сделаю всё от меня зависящее, чтобы помочь тебе справиться с болезнью. Мы вместе будем стараться, однако результат не только от нас зависит, - доктор по-отцовски похлопал Хмура по плечу. – Но человек не должен убивать в себе надежду.
Хмур вдруг почувствовал себя ребёнком, которого наконец приласкали, и не знал, что говорить и как себя вести: «Александр Андреевич, Саша… Кто это? Моё ли это имя? Когда и кто меня так называл?» В растерянности он опустился на стул…

Всю дорогу домой Александр обдумывал события сегодняшнего дня. Необычную встречу, сердечность доктора и его слова. Неожиданно вспомнился один старик, который жил по соседству в далёком детстве. Он жалел беспризорного Сашку, угощал конфетами…

«Человек не должен убивать в себе надежду». Человек…

Подходя к дому, мужчина услышал окрик:
- Хмур!
Он обернулся и увидел одного из своих приятелей.
- Александр.
- Что?! – не понял тот.
- Моё имя – Александр.

24.08.2015