Глава седьмая. Мой новый сосед

Как же много всего происходит по случайности. Вот взять, например, утопающего: он пытается спастись и тут, как раз, мимо проходит человек и оказывает ему помощь, а потом они влюбляются в друг в друга, женятся и живут долго и счастливо. Ну, счастливый конец бывает не всегда, даже если привести хоть пример из книги Рут Ренделл* «Весящая женщина»*. В этой, полной неожиданностей истории, казалось, ничто не может закончиться плохо. А нет, героиня погибает, а ее муж в свою очередь уходит в глубокую депрессию. И вот я, как человек, привыкший постоянно думать, не знал: знакомство с Дэниэлом Уоллисом – это хорошо или плохо. В любом случае, оно уже случилось, и жалеть об этом не имело смысла. Как наступление осени, опадание листьев и прочие законы природы. Печалиться и пытаться их изменить – пустая трата времени. Так же и здесь: раз знакомство состоялось, значит – все идет по плану.
Жизнь – очень удивительная штука. Но, однако, всегда кажется, что ты умнее, опытнее нее. На самом деле – это не так. Ведь сам мир состоит из нашего опыта: удачного или же не очень. Падение с высоты, посадка самолета, закончившаяся плачевно, крики людей, огонь, пожар…бесконечный круговорот красок, мыслей, навязчивых «поробуй»…сделай, что не могут, другие, докажи, что ты лучший. Мир строится именно на этом. Люди подобны восковым фигурам: формируются при высокой температуре, а когда становится слишком грячо – начинают таять. И очень грустно, что многие ломаются, у них подворачиваются ноги, и из груди вырывается последний, истощенный крик. Какими жалкими мы кажемся на первый взгляд и что, если это нам действительно только кажется…
Я любил так рассуждать. Часто я думал, что жизнь, проведенная только в размышлениях, мне наиболее комфортна. Но стоило мне начать думать о друзьях, то я сразу понимал, что они мне необходимы.
Тридцатое октября, завтра Хэллоуин. Я никогда не был ярым фанатом этого праздника, но и присутствовать на нем я был не против. Почему-то из года в год мне казалось, что именно на этом празднике я, наконец, найду своего друга. Так я думал и в первом классе, и во втором, и в третьем. И вот, пожалуй, в четвертом классе, я окончательно потерял на это надежду. Сейчас, будучи в старших классах, я окончательно осознал бесполезность этого занятия. Но на праздник приходил. Конечно, не искать друга, а просто, чтобы расслабиться и получить удовольствие, наблюдая за тем, как маленькие ученики забавно носятся по школе в своих костюмах, выпрашивая у окружения разнообразные сладости. Помню что когда я приносил домой свою корзинку, полную всевозможных угощений, то мама забирала ее и прятала, выдавая лишь по одной конфете в день. Она говорила тогда, что от сладкого портятся зубы и этим вызывала одобрение со стороны бабушки Луизы. А папе было все равно, он говорил: «Боже мой, да дай ты ребенку поесть в свое удовольствие!». А через пару минут он, как всегда утыкал нос в свою газету, совершенно забывая, что недавно, он предпринял попытку отстаивания моих прав.
Эмма Мейси, ну та самая моя знакомая из младших классов, которая и была инициатором моего письма Дэниэллу Уоллису, насколько вы помните, каждый год оставалась самой яркой личностью Хэллоуина. Каждый раз у нее был неповторимый образ, состоящий из костюма, сделанного своими руками и замысловатого грима. Ее спрашивали, как это получается, что именно она постоянно выигрывает конкурс на лучший костюм, а также – кто создает эти шедевры. На что она отвечала одной, заученной назубок фразой: «Это все благодаря моей маме». Эмма была очень умная, ей Богу! И в то же время, эта маленькая девочка очень хорошо умела ценить все то хорошее, что ей оказывали. Вот поэтому, я с ней и общался. Естественно, многие не уставали мне говорить что-то на подобие: «Вот, ты с малявкой дружишь!». На что я просто пожимал плечами. И как бы нелепо это ни звучало, но Эмму Мейси я как раз и мог назвать своим единственным другом. Она умела выслушать, помочь каким-то пусть, и глупым советом. Мейси не всегда все понимала,  ну это понятно, ведь – она была еще слишком маленькой для каких-то серьезных разговоров, но я был уверен, что в дальнейшем эта девочка станет незаменимым товарищем и помощником.
Я шел в школу, низко опустив голову и тщательно просматривая каждый метр асфальта. Не понимаю, что я пытался там найти, но голову все равно не поднимал. Возможно, в этот момент мне просто не хотелось привлекать к себе внимание общества, было непреодолимое желание стать чем-то невидимым для социума, раствориться в толпе, испустить дыхание в неизвестность. Еще я думал, что та земля, по которой мы ходим, слишком много всего знает, но просто молчит. Ведь столько лет прошло: тут ходили люди всякого роду – злые, добрые, жадные, щедрые…Глупо, очень глупо – как и все другое, о чем думал я. А еще одна навязчивая догадка была о камнях. Именно, о камнях! И о реках, полях – о всем, о чем только можно было себе представить. Только представлял я, а не кто-то другой…
Знакомые стены, мебель, приятная поверхность шероховатого деревянного покрытия…Это мой уголок, мое место, любимый «причал» в школе. Часть стола справа от меня, как всегда пустовала. Это был уже устойчивый баланс, неподлежащий изменению… Но, опять же, как всегда, до определенного момента…
Первым уроком была история у мисс Флепс. Она давно преподавала в нашей школе и, конечно же, давно установила тут свои порядки. Учительница ненавидела, когда на ее уроке разговаривают, а уж тем более она всегда пристально следила за написанием контрольных и тестовых работ. Большинство учеников думало, что это из-за того, в свои пятьдесят лет преподавательница истории была до сих пор не замужем. Может, действительно, из-за этого наша старая мадам, (как ее часто называли – не удивляюсь, почему), заставляла учащихся выслушивать все ее недовольства. Списать на ее уроке равнялось пересечению вплавь Тихого океана. Понимаете, да? – Бессмысленно было даже пытаться! И значит, я снова сидел, пялился в окно, этим не очень-то веселым поначалу, тридцатым октября.
Тема тогдашнего урока была: «Колонии США в девятнадцатом веке». Скучная тема, нечего сказать. Но приходилось конспектировать, а то можно было стать тем самым несчастным, на кого выльется весть гнев мисс Флепс. До того, как прозвенел звонок, и мы все снова стали участниками злополучного мероприятия, я конечно же пялился в окно и да, я помню что уже сообщил вам об этом, но еще я периодически, в те моменты, когда был абсолютно уверен, что на меня никто не смотрит, выцарапывал ножницами на парте свое имя. Это, можно было сказать, уже стало для меня ежегодной традицией. Если присмотреться, то на поверхности стола можно было разглядеть неровные каракули, сделанные когда-то мной. Начиная с пятого класса – именно тогда я поселился на месте у окна, в день перед Хэллоуином, я делал свежие «царапки» своего имени, как неизменное подтверждение, что я все еще здесь. Не знаю, почему временем написания стало тридцатое октября, но этому ритуалу я всегда верно следовал. Самый первый «Колин Хейг» был сделан, как я уже сказал, в пятом классе, и эти два слова находились в верхнем левом углу стола. Следующий – ниже и так далее. Нынешний «Колин Хейг» оказался самым заметным, и теперь я просто тупо смотрел на него, понимая, что заметить «царапку» очень легко.
Я поднял взгляд и посмотрел на дверь. Ленивые потоки одноклассников все еще проплывали мимо меня. Но на одном из них я, естественно, задержал глаза. И как вы уже догадались – это был Дэниэл Уоллис. Как всегда помятый, в наушниках, он не спеша, но твердым и уверенным шагом направлялся в класс.
Когда смотреть стало слишком «опасно», я резко переключил свое внимание в другую сторону и сделал вид, что занимаюсь чем-то безумно важным. Но! Я слышал каждый его шаг, и каждый раз он отдавался в моем мозгу болезненным ритмом, приближающимся к эпицентру моего сознания. До мурашек, до дрожи в груди я искренне помешался на этом человеке. Тогда мне было очень страшно. Это странно, но после вчерашней встречи я очень боялся нового контакта. И хотя это было и мазохизмом, но я беззвучно молился о том, что Уоллис больше со мной не заговорит. И как же я тогда ошибался…
Сбоку от меня послышалось какое-то шуршание, и рядом со мной сел человек…человек… Кто это был - Дэниэл Уоллис! Я уже тогда это понял. В момент шума, в момент плюхания рюкзака на пол… Только я не решился посмотреть, просто не мог и все. Но плюс был в том, что у меня очень хорошо развито боковое зрение, и я краем глаза наблюдал… Наблюдал, как он сел, как достал, учебники и вынул из пенала ручку… Казалось, простые действия, но он их делал как-то по-особенному. Таквидел я. И самое главное, он сел не к Розе Чарлсон (я посмотрел тогда на нее и поймал на себе злобный взгляд девочки), а ко мне… К Колину Хейгу…
Он не произносил ни слова. Я тоже ничего не говорил. Тот самый страх сковал мое горло и в принципе, я чисто физически не смог бы ничего сказать, даже если бы меня спросил учитель. Поэтому, я очень переживал, что именно так и будет: я попаду в глупую ситуацию, все будут смеяться, а Дэниэл… Ой, Дэн, - я совсем забыл, что он попросил называть его только так… И этот факт, всплывший в моей голове, напомнил о недавней встрече в парке… Интересно, это он только мне так сказал или другим тоже? Нет, скорее уже все его так называют… Но в глубине душе мне хотелось быть кем-то особенным для Дэниэла Уоллиса. Два мнимых противоречия безостановочно давали о себе знать, настойчиво стучась в ядро обыденных мыслей… Так вот, а Дэн…он просто промолчит, как всегда. За несколько дней я заметил, что он человек общительный, однако не любитель завязывать разговор первым.
Таким образом прошло тридцать минут урока. И все оставалось на своих местах до тех пор, пока над моим правым ухом не послышался голос, с ноткой сарказма и дружеского упрека в звучании:
-Ты так и будешь молчать?
Волна тока пробежала по моим нервам, и я медленно, не веря в происходящее, повернул голову. И как уже ожидал, не мог ничего сказать.
- Понятно, значит у нас вторая серия? – усмехнулся Дэн. – Ладно, хорошо.
Он совершенно не бесился, а просто отвернулся к себе и продолжил конспектировать урок.
-Ты… - промямлил я что-то невнятное…
- О боже, ты заговорил?! – шепнул Уоллис. Только шепотом это можно было назвать с трудом, поскольку несколько пар заинтересованных глаз оказались направленными в нашу сторону.
- Я…
Теперь Дэн ничего не говорил, а просто ждал, пытаясь дать мне возможность превратить во что-то дельное мое мычание.
- В общем это, спасибо, - выдал я.
- За что? – поинтересовался парень.
- За то, что сел…
- Ах, за то, что сел? – улыбнулся Дэн. – Ну, раз это доставляет тебе такое удовольствие, то я, пожалуй, сяду еще раз.
Он поднялся, постоял немного и снова занял свое место.
- Дэниэл, не надо – пискнул я. Но он меня не слушал.
- Уоллис, в чем дело? – теперь уже и мисс Флепс наблюдала сию картину.
- Ни в чем. – без малейшего смущения произнес Дэниэл.
- Тогда я попрошу тебя больше не вскакивать с места без причины. – закончила учительница.
- Ну как? – обрадованно спросил Дэн.
- Класс. – хрипло ответил я. – Только зачем?
- Ну, ты сказал, что был рад, когда я сел. Вот я и решил сесть еще раз.
- Но ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
- Понимаю. Но я на все смотрю по-своему.
- Это как?
- Ну, например, тебе говорят – «Не вешай ему лапшу на уши!», а ты делаешь озадаченный вид и говоришь: «Но у меня же нет никакой лапши!». Хотя прекрасно понимаешь, что это всего лишь фразеологизм, - отчеканил Дэн.
- Ааа, теперь понятно, - протянул я. – А есть еще что-то?
- В смысле?
- Ну, твои другие приколы.
- Приколы? – Уоллис изобразил как раз ту самую физиономию, о которой рассказывал, а потом ответил:
- Нет, больше ничего подобного не имеется.
- Дэниэл и Колин, я вам не мешаю??!!
Мы увлеклись настолько, что уже давно перешили на полный голос, и наш диалог слушал весь класс.
- Нет, что вы мисс Флепс. – сказал Дэн.
- Но может все-таки мешаю?!! – еще более недовольным, даже взбешенным тоном произнесла наша старая мадам. – Может, вам лучше стоит выйти поговорить в коридор?!
- Дэн, не надо, - прошептал я. Но он лишь отмахнулся.
- Вы правы, пошли, Колин, собирай вещи.
Я настолько онемел, что ему самому пришлось запихать мои пожитки в рюкзак и вытолкать меня из класса под сопровождение смешанного шепота и взгляда шокированной мисс Флепс.
Идя по коридору с Дэном, я понимал во что вляпался и говорил ему свои недовольные фразы, о которых теперь жалею:
- Ты вообще понимаешь, что наделал?! Нас же из школы могут вытурить!
И еще много подобных выражений.
На середине одного из них, Дэниэл вдруг резко остановился, развернулся ко мне и сказал:
- Послушай, Колин, я не держу тебя возле себя. Хочешь – возвращайся в класс, не хочешь – иди со мной. Ты сам выбрал этот путь, но выбор по-прежнему остается за тобой – тебе решать – надо оно тебе или нет.
Он еще смотрел на меня пару каких-то мгновений и, не дожидаясь ответа, зашагал в неизвестном мне направлении. А я, как дурак остался стоять посередине коридора.
 ____
*Рут Барбара Ренделл, баронесса Ренделл из Баберга — британская писательница, автор популярных детективов и триллеров. Писала также под псевдонимом Барбара Вайн. (С) Википедия