Что же это такое, сказка?

          Сам спросил – сам гадаю. На вопрос, вынесенный в заголовок, трудно дать однозначный ответ. А, скорее всего, – невозможно. Именно поэтому и стоит попробовать.
          Может быть, это такой жанр? Например, по объему произведения делятся на те, что поменьше - рассказы, повести - крупнее, романы - еще больше. К какой категории отнести сказки? Среди них есть и крохотульки: «Колобок» с «Курочкой Рябой». А есть и огромные – иногда отважные Королевичи годами головы драконам рубят-рубят, рубят-рубят… Читать замаешься. А возьмите Шахерезаду из "Тысячи и одной ночи". У этой плутовки истории, хоть и ночные, зато вечные. Нет, размер не годится.
          По структуре сюжета тоже особенностей и отличий не сыскать. Завязка – яблочки заморские, или перо Жар-птицы понадобились, действие – путешествие и встреча с Бабой-ягой-красавицей, кульминация – иголку из яйца вытащил и «Щелк»! Все и тут по известным правилам.
          Может быть сказка – это особый литературный жанр по содержанию. Такой, как детектив, фантастика, драма? Но ведь, сами понимаете, почти любая детская история содержит в себе элементы чуть ли не всех известных (а может быть, еще и не придуманных) жанров. За примерами далеко ходить не надо.
          Какой-нибудь супостат, вроде Великана-злодея или Колдуна-Черномора, обязательно тайным набегом чего-нибудь стащит. Иногда даже с отягчающими обстоятельствами – если ворует принцессу, – а порой, еще и по предварительному сговору с джином, драконом, или колдовством в носовом платочке. Тут же Иван-дурачок или третий сын короля (вечно этот дискриминационный признак!) всю кашу расхлебывают. Выезжают на место, составляют протокол, опрашивают понятых, ищут следы-отпечатки и, как правило, ловят преступника за его костлявую руку и привлекают к ответственности. Бывает и жестокий самосуд, конечно. Но накипело же! Хулиганы-то отъявленные, да бессмертные, к тому же, попадаются. В общем преступление – расследование – поимка. Есть такое? Да. Детективный жанр? Он самый!
          А чем сказка – не любовная драма? Вам знакомы герои романов, которые когда-нибудь собственную невесту на вонючем болоте находили? Да в образе лягушки! В таких случаях очумелое состояние сказочного жениха даже имеет свое собственное название – кручина. Какое слово! Похлеще грусти, печали, огорчения и отчаяния вместе взятых. А из-за каприза любимой кто отправлялся за тридевять земель искать то, чего вообще не может быть? Да в сказке принцы всякие через одного в такую катавасию попадают. И ведь черте где, не знаю как и сквозь неимоверные препоны, а находят то, что любимая просит. «Это ж, кака сильна должна быть любовъ»! Разве не драма? Особенно я плачу, когда молодец падает на колени, дрожащими руками протягивает зазнобе «неведомое», надеясь на благодарный поцелуйчик… А та ему: «Цвет не радует! Я перламутровенькие хочу»! Достойна почестей в сказке-драме и женская страсть-верность. Возвращается Стрелец от царя-батюшки с новым заданием, а ты, любезная, пеки ему пироги невиданные, наливай вина заморские, да к утру чтоб соткала ковер удивительный, с прудиком посередине, и чтоб чудо-лебеди туда-сюда плавали! Драма-драма!
          Про фантастику с фэнтези я вообще молчу. Скажут тоже – Жюль Верн придумал подводную лодку! Да все эти «изобретения» в сказках издревле – обычное дело: ковры – сразу самолеты, сапоги – непременно скороходы, шапки – как водится, – невидимки. А уж о том, что Емеля первую радиоуправляемую щуку в незапамятные времена успешно применил на практике, только ленивый доцент не знает. Сколько раз гусляр Новгородский в море-окиян на портативном аппарате искусственного дыхания нырял? Принцы, опять же, ну явно не без термоупорных костюмчиков в жар-то огненный прыгали. Клубок путеводный на Глонассе уж пару веков как ориентируется. Даже Незнайке на Луну слетать – плевое дело. Фантастика – одно слово.
          Еще пару-тройку жанров можно упомянуть, – путешествия-приключения, мистика, ужасы… Да ясно, что Гулливер с Робинзоном ни Федору Конюхову ни Колумбу не уступят, Баба–Яга такого наколдует в ступе, что… потуги графа Калиостро покажутсятся игрушками, а уж как мило чинится расправа над злодеями в добрых народных сказках, – самому Стивену Кингу не каждую ночь снится. Психологическое что-то взять? Так и тут представить трудно, что за страсти и противоречия разгораются в голове у Ведьмы, когда она детишек на лопате в печь кидает! Фрейд ногу сломит.
          Получается, что сказка, – это все жанры сразу. Сколько она их в себе содержит, столько ни один парфюмер запахов сладких и в столитровую бочку не засунет.
Как быть? Отделить реализм – куда вся «серьезная» литература относится, от «выдумки», в которой сказка обитает? Не выйдет. Ну, правда, что за невидаль, если персонажи, вроде зверюшек, путеводных клубков, колобков и вошебных сундучков с горшочками, имеют мелкий недостаток, – разговаривают человечьим языком. В остальном-то они вполне нормальные. И реальные.
          Выходит, как ни крути, а с точки зрения литературных классификаций, сказка вбирает в себя все признаки и качества, критерии и виды. А это не помогает ответить на наш вопрос – что же она такое?
          Раз так, развернемся-ка мы в другую сторону и спросим, может быть все дело в читателе? И если цель сказки – достучатся до сердцец и умов малышей, то вот оно, ее коренное отличие. Уж романов-то детки точно не читают (ну, подавляющее большинство, во всяком случае). Дети не читают романов, – правда. Зато, какой взрослый не хочет вспомнить свое золотое детство и вернуться к приключениям Алладина, Короля-льва, Алисы Селезневой, Буратино, и даже, порой, Дюймовочки. А заснуть сладко под цветным зонтиком Оле-Лукойе? Да всякий рад. Сказка всем читателям в пору. И опять не отличить ее суть.
          Сказки написаны обыкновенными буквами (или иероглифами, знаками на глине и т.д.), словами и предложениями, их тексты подчиняются общим правилам семантики и грамматики, пишут их самые разные авторы, но все обычные люди…
          Во как! Тут пора признаться честно – я не знаю ответа на вопрос, что такое сказка. Я просто читаю их, перечитываю, и пытаюсь размышлять вместе с вами. Единственное могу добавить, – эти загадочные произведения всегда как-то по-особому трогают сердце. Что в детстве, что сейчас, – в старости. И по мне, так Винни-Пух с Карлсоном, как ни крути, а не ровня Анне Карениной или бравому солдату Швейку. А Маленький Принц с Питером Пэном всегда идут какой-то своей, неведомой, тропой к читательскому воображению.
          То местечко в нашей душе, куда целятся и безошибочно врезаются детские истории, – оно как кончик иглы, на котором танцуют ангелы – божественные создания – сказки.
          Удачи за письменным столом, коллеги!