Мои первые иконы

                "Что воздам Господеви о всех,
                яже воздаде ми?»


У меня дома много икон.

Первые из них появились очень давно.

Многие из святых изображений я приобретала сама, какие-то подарены мне друзьями, немало было куплено по просьбам детей (в раннем детстве мои детки очень любили ходить в церковь).

Иконостаса, как такового, у меня нет. Иконы стоят по шкафам, висят на стенах. Все они мне дороги, есть и особенно «намоленные»…

Но есть у меня «особенный» образок.  На нем написаны  лики святителя Николая Чудотворца и Пресвятой Богородицы с Младенцем Христом, и он  со мной с 18 лет. Это подарок от Маринки, моей институтской подружки. 

В те давние годы мало кто ходил в церковь, но Маринка хотя бы была крещена, иногда носила крест  и считала себя верующей в Бога. Узнав, что я некрещеная, она начала «атаку».

- Манька, иди, крестись! – настойчиво требовала подруга, - А меня обязательно возьми «лёлей»!

- А кто это – «лёля»? – не понимала я.

Маринка попыталась мне разъяснить, что значит « крестная», но не очень вразумительно. Просто надо, чтоб «лёля» была, и все!

Но  я долго не могла решиться креститься, потому что не понимала, зачем это нужно.  Люди в моем окружении были обычными советскими гражданами, то есть, перманентными атеистами. Учитель математики по кличке «Чапай», на уроках очень  жестко высмеивал верующих (церковь находилась недалеко от школы), по-видимому, имея на них личный «зуб», а единственным человеком, признающим Бытие Божие, была моя любимая еврейская бабушка, над набожностью которой в семье постоянно подшучивали…

Однако  душою я тянулась к православию.

Мой взгляд притягивали купола православного храма, и я очень хотела побывать внутри, но не решалась.

Молитва «Отче наш», на русском языке, попавшаяся мне на глаза в какой-то художественной книге, прочитанная с благоговением, буквально отпечаталась в моей памяти.

Великое произведение Б. Пастернака «Доктор Живаго» пленило мое сердце именно стихами, исполненными какого-то бесконечно прекрасного духа, присутствие которого очень сильно ощущалось мною. Но я не понимала тогда, что этот Дух – христианский…
Моя душа искала «высшего», а я не знала, где найти то, по чему она томится. Но знал Господь, и потихоньку направлял мои стопы к Себе.

Настойчивость подруги в «обращении» меня в христианство постепенно давала свои плоды. Маринка была первым и единственным человеком, который мог мне хоть что-то рассказать о том, что меня так интересовало – о вере, о церкви…. Хотя знала она, конечно, очень немного, но главное - что обязательно надо покреститься!

Вначале на Маринкины призывы принять Крещение я отнекивалась, но вдруг, в очень тяжелый период моей жизни, когда уныние захлестнуло меня с головой, мне попалась на глаза картина Васнецова «Богоматерь с Младенцем», напечатанная в одной из местных газет.

Кажется, в первый раз в жизни я увидела изображение Богородицы, хоть и неканоническое…

Я умилилась сердцем, и неожиданно во мне вспыхнула непреодолимое желание принять Крещение, как будто я получила повеление, или вразумление, от Пречистой Заступницы...

Не сказав никому ни слова, на следующий же день я отправилась в храм, отстояла огромную очередь и наконец, окрестившись, номинально присоединилась к Православной Церкви!

На душе у меня было радостно и легко.

Позже я сообщила Маринке, что уже окрестилась, и она вначале очень обиделась, что я не позвала ее быть «лёлей». Но я объяснила ей, как поняла сама из слов  батюшки, что взрослым не нужны крестные, и она меня простила.

Маринка подарила мне, по случаю радостного события, православный перекидной календарик, как сейчас помню, за 1989 год, и брелок с изображениями святителя Николая и Пресвятой Богородицы. Календарик я вначале отложила (информации в нем было много, а я не могла выбрать главное), а брелоку со святыми ликами очень обрадовалась! На тот момент это были единственные иконописные изображения, которые я осмеливалась держать при себе.  Ведь в моей семье  еще очень долго никто не знал, что я крестилась…

С Мариной мы и ходили потом в церковь, она и поддерживала во мне, сомневающейся, чувство уверенности, что я не одна такая, «верующая», среди близких людей!

Конечно, позже я купила в храме небольшую икону Казанской Божией Матери, и хранила ее, спрятав среди книжек в своем шкафу. Но первые молитвы я возносила именно перед маленькими образочками, своими словами. И даже не удивлялась, принимая, как должное, что получала просимое вскоре. Не удивлялась, а радовалась вдруг начавшемуся в моей жизни чудесному, прямо-таки «сказочному», времени! О, как сильно вначале это ощущение постоянного, чудесного присутствия Божия в твоей жизни…

А мой  брелок очень скоро распался пополам. Но я обернула бумажные иконы в целлофан, и долгие годы  носила с собой, в кошельке или  во внутренних карманах одежды, всем сердцем веря в близость и заступление святых…

Прошло уже много-много лет. Но эти образочки  и сейчас со мною, на полке, среди прочих чудесных, написанных по канону, иконописных изображений. И часто, глядя на них, я вновь благодарю Бога за Его дар веры, и за добрую, верную подругу, поддержавшую меня на пути к Нему!