Непокоренные. Глава 1

- Всё чаще слышу слова: «люди бесчеловечны». Но что есть человечность в их понимании? Я думала над этим, а затем пришла к выводу, что человечности никто не лишён. Напротив, многие страдают ей в избытке. Они говорят: в людях нет людей, но это звучит так же глупо, как если бы сказали, что синий цвет не синий, а камни не камни. Что есть человечность? Для многих это слово олицетворяет понимание, доброту, отзывчивость. Но это не так. Люди перепутали человечность с собственными идеалами. Они думают, что человечность – это благосклонное и доброжелательное отношение к миру, но избавьте меня от этого абсурда. Почему всем свойственно страдать эскапизмом? Пожалуй, единственный аутентичный факт – что человечность – это противоположность желаемой идиллии. Людям свойственны многие черты: они отличимы жестокостью, богохульством, никогда не скупятся на лжи, не будут думать дважды, чтобы предать ради выгоды, а самое главное – все безукоризненно любят себя. Да…это и называется человечностью, ведь данное качество происходит от слова «человек». Порой людей сравнивают с животными, в частности в тех случаях, когда они ведут себя неподобающе. А мне это всегда казалось неправильным. Разве животные подобны людям? Разве могут животные испытывать ненависть? Злопамятность? Разве они могут лгать? И вообще… в животных куда больше преданности, чем в людях. Им свойственно чувство заботы, ибо они, как правило, любят не только себя. Я не говорю, что любить себя плохо. В конце концов, каждый будет доживать свои дни наедине с собой. В конце дороги мы всегда остаёмся одни, и чтобы не сломаться, нужно хотя бы верить в себя. Проблема в другом: в заблуждениях. Каждый думает:  я универсален. Каждый считает: меня никто не поймёт, ведь я единственный так думаю, а потом происходит это, - она медленно обвела рукой территорию, - Люди жестоки. Каждый считает свою истину верной, а потому истины не существует. Она подобна дешёвой блуднице: все хотят, но никто не любит. Заблуждения – вот что свойственно человечности.
- Ты хочешь сказать, что это сделали люди? – послышался тоненький, казалось, напуганный чем-то голосок.
- Люди… разумеется они. Или ты предполагаешь, что кто-то в мире ещё может сравниться с их жестокостью? Слышала когда-нибудь о страхе? Это очень сильная человеческая эмоция. Так контролируют толпы. Людей всегда можно запугать. Знаешь, как каждый боится за свою жизнь? А если человек напуган, он готов на всё, а в частности он хочет защитить себя любыми методами. Правда здесь есть лёгкая грань. Запугивая, людей обычно пускают по ложному следу, и не всегда человек знает, откуда исходит угроза. Но если он всё-таки это понимает, становится значительно проще.
- А если бы люди не умели бояться?
- Не умели? Думаю, тогда они перестали бы быть людьми. Я не говорю, что страх – это хорошее чувство, но всё же лучше, чем ничего. Порой, когда сердца людей затвердевают и они перестают ощущать что-либо даже страху они бывают рады. Когда ты что-то чувствуешь, ты понимаешь, что жив.
- Значит, я ещё жива, потому что мне страшно.
- Чего же ты боишься?
- Смерти… думаю, все боятся умирать. Уже даже не больно, но страшно. Всегда безумно жутко провалиться куда-то и знать, что больше ты не увидишь этого мира. Ещё страшнее умирать молодым, где-то среди поля пропитанного кровью и смрадом. Что может быть хуже?
Халльбера опустила взгляд на говорящее с ней существо. Малая девочка лет десяти, совершенно не знавшая жизни, запуганная, перепачканная грязью лежала на земле. Маленькой худенькой рукой она зажимала рану на своём животе. Одёжка её уже перепачкалась в крови, бедное лицо стало приобретать смертный оттенок синевы. Она смотрела на девушку с какой-то неописуемой надеждой, казалось, до последнего старалась хвататься за жизнь.
- Хуже могут быть долгие муки, и жизнь после них.
- Правда? – маленькая головка повернулась на бок, а взгляд устремился куда-то к горизонту. Солнце уже садилось, трава и земля приобретали багровый оттенок, но не только от заходящих лучей. Люди, кони, толпы… разбросанные истерзанные тела, знамена, кровь, поломанное оружие. Казалось, долина служила каким-то открытым кладбищем, а умирающей было горестно смотреть на этот пейзаж в свой последний раз.
- Как думаешь, им было страшно умирать?
- Нет. Вряд ли они вообще поняли, что умерли. Их призраки до сих пор бродят здесь, безутешные и смятенные. Они будут выть, когда придёт ночь, а она придёт скоро. Как знать, когда земля, наконец, приберёт к рукам этих несчастных.
- И я буду среди них?
- Как знать…
- Тебе жалко меня? – девчонка, прилагая последние усилия, повернула голову, чтобы увидеть Халльберу.
- Нет, - ответила та, совершенно спокойно, но ничуть не утешительно. Девчонка даже улыбнулась.
- Ты будешь скучать по мне, когда меня не станет?
- Нет.
- А будешь вспоминать этот момент? Это жуткое поле и моё лицо?
- Никогда.
- Будешь прокручивать в голове этот диалог? Думать о том, что всё могло быть иначе?
- Зачем мне это?
- Ты безумно холодна, - улыбка на лице девочки поблекла, а маленькая ручонка сжалась в приступе боли.
- Меня не существует, - ответила Халльбера, взирая на маленькое умирающее тельце.
- Ты призрак? – удивилась девочка. Из груди её вырвался порывистый кашель, но приступ его быстро прошёл. Потом воцарилась тишина.
- Нет, - ответила Халльбера спустя пару мгновений, - Просто ты мертва…
Порывистый ветер прошёлся по долине, словно унося с собой последние голоса. В живых не осталось никого… никого кроме Халльберы, но и та не могла утверждать, что она жива. Она смотрела на мертвое тельце перед собой, казалось, вот ещё пару мгновений назад перед ней был живой человек и они говорили о чем-то. Эта девочка испытывала страх, а теперь это просто тело. Оно уже не способно ничего ощущать, а однажды не станет и его. Никто никогда о ней не вспомнит, потому что мир не меняется, когда кто-то умирает. «Мне не жалко её» - думала девушка, сама не зная почему. Может потому, что смерть была для бедняги лучшим исходом или может потому, что Халльбера не ценила жизнь? Обладала ли она той человечностью, о которой говорила пару минут назад?
- А может, я действительно призрак? Может, я уже давно мертва, и просто наблюдаю за всем со стороны? Может просто не поняла, что мертва? Может, прошли сотни лет? Как долго я живу? Сколько мне ещё осталось? Если жизнь обрывается внезапно, то как угадать, когда придёт конец? Как угадать, в какое время нужно уложиться?
Девушка сделала пару шагов назад, и почувствовала, что ноги упираются в камни. Позади был холм. Она протянула руку, дабы опереться на выступающее из земли бревно. Сейчас это было именно бревном, хотя ранее сражающиеся люди использовали это как часть строения. Теперь вокруг валялись щепки и лоскутья, трупы и оружие. Отвратная картина, а с севера стал подползать туман. Халльбера стояла недвижно какое-то время, размышляя на тему реальности и иллюзии. Она водила рукой по расколотому бревну, ощущая его шероховатость. В ладонь то и дело впивались занозы, но девушка не обращала на это внимания. Она рассматривала долину, словно перед ней была искусно нарисованная картина не имеющая авторства. «Здесь каждый автор» - думала она.
Внезапно её плеча кто-то коснулся, но Халльбера не обернулась. Лишь продолжала водить ладонью по бревну и цеплять занозы. Чье это было прикосновение? Достаточно мягкое, но жутко ледяное. Эти холодные пальцы были большими, в них ощущалась какая-то скрытая сила и может быть забота, несвойственная чему-то большому. Вторая рука коснулась бревна за которое держалась девушка, и краем глаза Халльбера увидела серо-синюю плоть. Худые, но рефлексные пальцы. Большая кисть, коей не мог обладать человек. Кто-то склонился над её плечом, и девушка уловила запах серы и маргариток.
- Кто ты? – спросила она холодно, боясь, что снова разыгралось её безумное воображение.
- А кого ты хочешь увидеть? – послышался сухой голос за её плечами.
- Никого, - ответила Халльбера безразлично, словно самой себе.
- Тогда я никто.
- Зачем ты пришёл?
- Затем, что ты ждала моего появления.
- На кой оно мне?
- Ты боишься застрять среди них, - холодные пальцы устремились вперёд и жестом обвели долину.
- Я ничего не боюсь, ведь меня не существует, - не поворачиваясь, продолжила девушка. Она вслушивалась в этот сухой голос, который казался вполне реальным, но вот только она знала, что в округе никого живого нет.
- Ты существуешь так же, как и я, к чему упираться? К тому же все чего-то боятся, - Халльбера почувствовала холодное дыхание на своей коже, от которого ей почему-то стало легче. Она мимолётно улыбнулась, но позже осознав, что улыбка её бессмысленна, вернула свое прежнее выражение лица.
- А может, тебя тоже не существует? Может, мы плод чьего-то воображения?
- Может быть. Но ты задаешь много вопросов, а задавать вопросы, значит мыслить. Мыслить – значит существовать.
- Кто сказал тебе об этом? Опыт?
- Вечность.
- И какая она? На что похожа? На тьму? На космос? На забытье?
- А какой ты её представляешь?
- Мрачной. То тёплой, то холодной, мне кажется… всем по разному. Если относиться к вечности, как к муке, то она скорее будет подобна льду и бездонному колодцу. Можно бесконечно лететь вниз, пока собственные мысли не сведут с ума. А если относиться к вечности, как к чему-то успокаивающему, то там будет тепло. Так же темно, как в колодце, но тепло. И тогда разумнее будет предаться сну, нежели мыслям. Может, мы и сейчас спим? Летим в пустоте и видим сон, похожий на реальность? А когда проснёмся, увидим темноту, потом вновь уснём и проживём ещё одну жизнь.
- Было бы не плохо, будь оно так, - смиренно заявил голос.
- Насколько я далека от истины? – поинтересовалась Халльбера.
- Настолько же, насколько и ото лжи.
- Всему золотая середина? Отчего так? Почему я не могу шагнуть за пределы реальности?
- Потому что ты уже там, - девушка почувствовала, как холодные пальцы отпускают её плечо. Существо начало удаляться.
- Постой! – окликнула она его, - кто ты такой? Призрак?
- Сложно сказать…
- Тогда покажи, - она наконец обернулась, дабы взглянуть на своего загадочного собеседника. Кого она рассчитывала увидеть? Разумеется, не человека, но кого? На что было способно её устойчивое сознание? Какие образы могло пережить? Она увидела это огромное нечто. Оно ссутулившись стояло перед ней. Напоминало ли оно человека? Может быть. У него было длинное тело, худое, но с идеально прорисованными мышцами. Голова вдвое больше человеческой напоминала череп, но без глазниц и ноздрей. У существа был только рот. Длинные худые руки, серо-синяя плоть, горб на спине. Оно достигало метров пяти в высоту, чем-то напоминало каменное изваяние автора неудачника. Строение тела было совершенно не пропорционально. И хотя у него не было глаз, казалось, что оно очень пристально наблюдает. И пусть у него не было носа, казалось, оно могло дышать. Девушке пришлось приподнять голову, чтобы рассмотреть это существо полностью, ведь она была значительно ниже его. Она молчала, и существо тоже молчало. Теперь они стояли визави, наблюдая друг за другом, казалось, даже могли общаться телепатически. Спокойный взгляд Халльберы изменился. Теперь, в нём появилась едва мерцающая искра. Интересно, сколь многие ужаснулись бы, увидев за своими плечами подобное? А ей… ей казалось, было всё равно.
- Ты безобразен…но безумно красив. Ты не призрак, ты осязаем. Ты знаешь вечность, стало быть, ты бессмертен. Ты философ, раз меня понимаешь. Кто ты, тень? И почему пришёл на поле брани? Уж точно не потому, что здесь я… я тебе неизвестна. Но чувствую, мы встретимся снова… однажды точно, и я не испугаюсь тебя, как тысячи людей. Ты смерть, я права?
- Ты права, - улыбнувшись, заметило существо, - почему не боишься меня? Разве я не выродок ужаса?
- Нет.
- Кто тогда?
- Тебе лучше знать, но в людских пониманиях ты разный.
- А какой был в твоём?
- Никакой. Зачем мне представлять тебя? Может, я люблю жизнь? Может, она рисуется мне милее?
- Вот как? – существо выдержало небольшую паузу, а затем внезапно развернулось с какой-то глупой нелепостью, - Мне пора, а ты права. Жизнь любить нужно.
- Стой на месте, - грубо скомандовала Халльбера. Существо остановилось, пусть даже само не поняло от чего. От грубости? Или оттого, что к нему никто никогда так не смел обратиться?
- Чего ты хочешь?
- Видеть твоё лицо.
- Зачем тебе видеть моё лицо?
- Чтобы улыбнуться…
- Вздумала меня дразнить?
- Нет.
Существо в замешательстве обернулось и уставилось на девушку своим внутренним взором. Какова она вообще была из себя? Халльбера… она не была красавицей, не обладала милым личиком или чем-то исключительно привлекательным, но в то же время её можно было назвать самой красивой девушкой в мире. Отчего же так? Сложно предположить. За невзрачной внешностью девушки скрывался исключительный ум. Настойчивость, прямолинейность, какая-то порывистая холодность – она была каким-то особенным исключением. Серая мышь, которую не видели, но её и не нужно было видеть. Высокий рост, широкие плечи, стройная талия. Кругловатое личико, удивительно ровный нос и чуть пухловатые губы. Зелёные глаза выражающие удивительную смиренность. Казалось, эта девушка могла знать все ответы в мире. Темные ровные брови, такие же темные волосы, короткие, подстриженные как попало и чем-то заколотые сзади. Оливкового цвета кожа, скромное черное платье, расширенное книзу, едва достающее колен.
- Итак… ты видишь меня.
- Вижу, - согласилась Халльбера.
- Что дальше? Зачем задержала меня?
- Хотела узнать, почему ты ко мне подошёл. Совсем не потому, что так захотела я. Это лживое утверждение, а я не люблю ложь. Так зачем?
- Я хотел позвать тебя с собой. Увести отсюда.
- И куда бы мы пошли? – удивилась девушка.
- Этого вам, смертным, знать не дано. Но если пойдёшь, то узнаешь.
 - А если я не пойду? Ты – смерть, ты уведёшь меня от живых в пустоту. Почем мне знать, что там выход? К чему же поступать безрассудно?
- Уходя со смертью, о покинутом не сожалеют.
- Разве я умираю? Разве я ранена? Смотри! – она протянула вперёд руки, сама мимолётно осмотрела себя. Насчитывалось, разве что пару царапин, и жизни её ничего не угрожало.
- Ты не умираешь, потому и я не забираю тебя с собой.
- Но ты обратился ко мне… зачем?
- Признаться, стало интересно. На этом поле я не могу увести с собой лишь тебя. Взгляни вокруг, что ты видишь?
- Я вижу мертвецов, и что с того?
- Этих людей убили столь жестоко… кто? Злые духи, коими они были одержимы?
- Этих людей убили слепота и безрассудство, тебе ли не знать?
- Людские души мне не понятны. Я вижу вечность, но есть много того, чего я не вижу. Мне хотелось бы многое узнать, но всё непостижимо. Мне не дано понимать эмоциональность… тот же страх или его отсутствие. Все боятся, а кто-то, такие, как ты, самоуверенно смотрят мне в лицо.
- И много ли таких, как я?
- Единицы.
- Это тебя восхищает?
- Удивляет.
На пару мгновений воцарилась пауза, а кому-то эта пауза могла показаться вечностью. Живое и мертвое внимательно рассматривали друг друга.
- Как долго я проживу, ты знаешь? – внезапно поинтересовалась Халльбера.
- Не знаю, а даже если бы и знал, то не сказал. Негоже людям знать их срок.
- Вполне. Я вот чего хочу… недавно думала о смысле жизни, о том, как люди его ищут. У многих по разному получается и все всегда заключается в каких-то мелочах, например: работе, доме, личном счастье… даже хобби. Многие злоупотребляют славой и деньгами, но ведь всё это мелочи.
- А что же по-твоему не является мелочью?
- Этот момент. Многие могут вот так с тобой говорить, м?
- За всё в жизни приходится платить, и ты поплатишься за этот диалог.
- Пусть так… ты говоришь, что людские эмоции тебе не понятны. Совсем никакие? Ты ничего не чувствуешь?
- Нет.
- А как же удивление? Это тоже эмоция… вот видишь… ты мне солгал, - насупившись заметила девушка. Существо, казалось, пришло в лёгкое замешательство. Оно вновь помолчало, а затем как-то неуверенно высказалось:
- Пожалуй, ты права. Удивление – для меня нечто новое, но уверен, что именно это я и ощущаю.
- Хорошо, - Халльбера кивнула головой, - признание ошибок тоже шаг на пути к мудрости. И раз уж ты здесь… проводи меня до окраины. Я не хочу идти по полю в одиночку. Невольно чувствую себя привидением.
- Я не могу проводить тебя, мне это не подвластно. Иди одна… уверен, что не заблудишься.
- Я и не сказала, что заблужусь…
- Развернись и встань туда, где ты стояла. Ничего не было, и ты меня не видела. Все это бред… шок оттого, что ты видишь.
- Я не испытываю шока от таких вещей, - но девушка всё-таки развернулась. Вновь прислонила ладонь к бревну и взглянула на горизонт, затем на тело, что лежало к ней так близко… та самая девочка, которая свои последние мгновенья проводила глядя на Халльберу и слушая монолог на тему человечности. Всё в округе стихло… Теперь девушка знала, что существо исчезло, она больше не ощущала его запаха. Вокруг была мертвецкая тишина… лишь туман и безмолвные призраки. Солнце практически село. Девушка взошла на холм и отправилась в путь. Больше ничего не задерживало её на месте.