Туда без обратно

Я сидел в приемной уже почти час. Одно название приемная – узенький коридорчик, в одном конце секретарская стойка с надменной девахой, в другом – дверь с табличкой «Директор». Из-за двери слышался энергичный телефонный разговор, но слов разобрать я не мог.  Секретарша поглядывала на меня из-за своей стойки, сначала неприязненно, но потом, когда я улыбнулся в ответ на ее взгляд – даже начала кокетничать. Получалось у нее, прямо скажем, не очень. Грустно, наверное, быть некрасивой женщиной.
Я сидел, стараясь перебороть липкое отчаяние, с трудом осознавая, зачем я здесь. Я устраиваюсь на работу.  В магазин.
Мне 26, и, кажется, в жизни уже все было. Я уже все попробовал.
А впереди – тоскливое будущее, график, мизерная зарплата, съемная квартира…
И вот теперь сижу в этой вонючей приемной, хотя еще пару недель назад мог купить весь этот офис вместе с секретаршей и «директором», черт бы его побрал!
У секретарши зазвонил телефон, она взяла трубку, послушала, и сказала мне – проходите.
Я глубоко вздохнул и открыл директорскую дверь.
В огромном кожаном кресле сидела девочка. Детское, хотя очень серьезное лицо, очень светлые волосы, прозрачные голубые глаза. Бантиков не хватает. Я аж моргнул от неожиданности. Это что, шутка такая? Но никто и не думал шутить, это и есть директор. Девочка холодно поздоровалась и указала на стул. Я сел, присмотрелся, и понял, что мне повезло. Выглядит моложе, но скорей всего, моя ровесница. С кем-кем, а с женщинами у меня всегда был полный порядок. Несмотря на отсутствие настроения, я поднапрягся и изобразил ослепительную улыбку. Никакой реакции в ответ.
- Ваш опыт работы.
 - К сожалению, никакого.
-  У вас хорошее образование, почему бы вам не применить его на практике… Где-нибудь в другом месте?
- Это место мне кажется очень подходящим.
Она уставилась на меня в упор. Оглядела всего, от рубашки Ральф Лоран до кроссовок Лакосте.
 - Вы серьезно? – спросила почти человеческим голосом. И тут же взяла себя в руки:
- У нас большой конкурс… Ответственность… Социальные гарантии…
Я сосредоточенно кивал, страраясь не расхохотаться. Зарплату, которую она назвала, я обычно тратил в день. На обед.
Было бы смешно рассказать кому-нибудь, такая байка. Но, к сожалению, это больше не байка. Это моя жизнь. Придется как-то жить на эти деньги.
- Сможете начать завтра?
- Да, смогу.
- Отлично, приходите к 7 утра.
К 7 утра! Да обычно я только спать ложусь в это время!
Я слегка наклонился к ней  и снова улыбнулся, глядя прямо в глаза:
-  А может, вам требуется личный помощник?
И снова ледяной взгляд.
- Возможно. Но у нас все начинают с кассы.

По воде бежала солнечная рябь, яхта покачивалась, мы с братом лежали на палубе, глядя в небо.
- Что ты думаешь делать дальше? – спросил я его.
- Все схвачено, - усмехнулся он, - мы с тобой до старости обеспечены. Ничего не думаю, и ты ничего не думай. Если скучно жить, возьми одну из своих кис и слетай в Майями.
- Не хочу, - я перевернулся на живот, - каждый год в Майями. Одно и то же.
Мы с братом закончили университет в Америке, он на три года раньше, и остался там, я же вернулся, сытый Америкой по горло. Ни разу за все время там я не почувствовал себя дома. Все время казалось, что вот уроки закончатся, и я пойду домой… они заканчивались и я приходил в никуда. Брат отрывался по полной – и искренне не понимал, чего мне не хватает. 
Образование было последним условием наших родителей. Как только мы получили дипломы, они спокойно развелись и разъехались в разные страны. У обоих были новые семьи. На остались два больших дома, две квартиры в Америке, несколько вилл на побережье, возможность менять самые крутые машины… Полное обеспечение на всю жизнь. Брат с восторгом пользовался этим, а я как-то быстро остыл. Все приедается со временем, даже самое хорошее. Мне все перестало приносить радость.
И вот я приехал к брату в его любимую Америку, чтобы посоветоваться, что делать раньше.
- Пойдем вечером в клуб? – спросил брат.
- Я тебе серьезные вопросы задаю, а ты в клуб! – разозлился я, - ведь прекрасно знаешь, что больше мне поговорить не с кем!
- Для переходного возраста вроде поздновато, - ухмыльнулся брат, искоса глядя на меня. Я был готов его утопить. Я чувствовал себя маленьким и беспомощным, хотелось сделать какую-нибудь злую глупость, чтобы на меня обратили внимание. Он очень похож на отца. Отец тоже не любил копание в себе. Живи легко – вот был его девиз. На палубу вышла его девушка – мулатка Клеа, настолько красивая, что казалась ненастоящей. Я с тоской посмотрел на нее. Клеа села рядом, закинув на брата бесконечные ноги.
- Сообрази для него подружку, - ткнул ее брат, - совсем скис.
Клеа тут же достала телефон. Я встал, и махнув рукой, пошел к трапу. Зачем мне ее подружка? Это же дрессированные манекены, а не люди. Пасутся там, где деньги…
- Эй, подожди, - брат догнал меня, - ну чего ты? Ну чего ты хочешь? Чего тебе не хватает? Ты просто с жиру бесишься!
- Я сам не знаю, - вздохнул я.
- Ты всегда был долбанутым! Ну давай, иди поработай, на спор – на следующий день прибежишь и я буду тебя валерьянкой отпаивать.
- На спор? – спросил я.
- Вот давай на спор! Прямо сейчас летишь домой. В чем есть. Только с паспортом. Без денег. Ключи от дома сдаешь, а я меняю код сигнализации – ты туда не попадешь. Ключи от машины тоже. Я мониторю, чтобы ты не обратился ни к одному другу за помощью. И клянусь, через два дня ты позвонишь и будешь скулить, чтобы я вернул тебе карточки и ключи. Срок – сколько выдержишь. Договорились?
- Билет купи мне, - сказал я.
Я прилетел ночью. В полусне пошел к стоянке, нащупывая в кармане ключи… Стоп. Как добраться из аэропорта в город без денег? Где принять душ? Где поесть в конце-концов? Я стоял в нерешительности оглядывая здание аэропорта. Люди, не обращая на меня никакого внимания, галдели, тащили чемоданы, рассаживались по такси… и вдруг я почувствовал жгучее наслаждение. Никогда еще я не был в такой ситуации. Я не знаю, что сейчас будет! Ведь я могу повернуть все, как хочу. Ну почти.
Я углядел одинокую женщину за 40, катившую свой чемодан к выходу, и подошел к ней.
- Извините, вы мне не поможете? У меня украли кошелек и ключи от машины, не подхватите меня до города?
Сначала на ее лице появился испуг, потом недоверие, но рассмотрев меня внимательно, она смягчилась.
- Ну, если вы меня не убьете, - хохотнула она.
-Честное слово, не убью, - и я сделал умильное лицо, которое сам ненавидел, но на женщин оно почему-то действовало безотказно.
Я помог ей дотащить чемодан, мы сели в старенькую машину, которая завелась не с первого раза.
- Откуда прилетел? – спросила она, выруливая на шоссе.
- Из Америки. У меня там брат живет.
- А я  из Англии. У меня дочка там. Вышла замуж за албанца, работает уборщицей. Устроилась, дай бог всякому. Даже мне денег подкидывает, - похвасталась женщина, поглядывая на меня. – А ты симпатичный. Женат?
- Нет, - смущенно сказал я.
- Ну, еще все впереди. Куда тебя везти-то?
Хороший вопрос.
- Вообще-то мне некуда, - признался я. А что было говорить?
- Некуда? – она внимательно посмотрела на меня, - а может, ко мне? Я все равно одна живу, перекантовался бы первое время?
- Правда? – обрадовался я , - спасибо вам, я только на одну ночь!
- Ну пока на одну, а там поглядим,  - сказала она глубоким голосом и вдруг положила руку мне на ширинку. Это было настолько неожиданно, что я потерял дар речи. Дождавшись светофора, я выскочил из машины, и понесся, не разбирая дороги. В ушах свистел ветер, и мне казалось, что я слышу смех своего брата.

Часы у меня взяли сразу. Я и не знал, что ломбарды работают ночью. Я спросил, смогу ли я на эти деньги снять квартиру, чернявый приемщик хохотал минут 10, не меньше.
- Ищешь квартиру? Это так быстро не делается, парень. У меня есть свободная комната, если негде ночевать, - и он назвал цену. Конечно, я согласился.
Комната была… Как бы так выразиться… У меня дома есть чуланчик, где хранятся швабры, ведра, все для уборки. Я с удивлением узнал о его наличии, когда однажды вернулся из клуба мертвецки пьяный, и шарил по стенам в поисках двери в спальню. Наутро даже ходил проверять, не привиделось ли мне, что в моем доме действительное есть комнатка, из которой на голову падают палки от щетки. Так вот, комната, в которую меня привел приемщик из ломбарда, была еще меньше.  Туда были втиснуты чрезвычайно узкая кровать, стул и маленький мусорник. Все. Не было даже окна. Где-то за стеной плакал ребенок. Я упал на кровать и заплакал тоже. Надо продать телефон, чтобы не было соблазна позвонить брату, успел подумать я перед тем, как меня вырубило.
Когда я проснулся, было еще темно. Страшно хотелось есть. Я тихо встал и приоткрыл дверь. Длинный коридор, двери, двери, двери… Откуда-то издалека пахло едой. Туда я и пошел. Коридор закончился чудовищной кухней, как в бредовом сне. Несколько плит, несколько кухонный столов, мутное окно, веревка под потолком, на ней какие-то тряпки. За одним столом восседала огромная бабища в халате и по-восточному повязанном платке на голове. Увидев меня, с удивлением воскликнула:
- Ты к кому это?
Я объяснил. Пока объяснял, углядел, что на плите рядом с которой она сидела, что-то жарится. Видимо, мой взгляд был таким голодным, что она спросила:
- Есть, что ли, хочешь?
И положила мне две котлеты. Клянусь, это была самая вкусная еда в мире. Я проглотил их меньше, чем за минуту. Бабища смягчилась.
- Вот оглоед, сдает чулан посуточно, то шлюху приведут, то кого еще… А ты-то приличный с виду. Сколько он с тебя содрал?
Я сказал. Баба с минуту молча смотрела на меня, потом встала и унеслась куда-то. Я остался на кухне, не зная, что делать. Она очень быстро вернулась, и протянула мне деньги.
- На, пригодятся.
- Но… откуда?
- Этот прохвост – мой сын. А меня зовут Аиша.
Все-таки я умею втираться в доверие – после  моего слезного рассказа, как я поссорился с родителями и убежал из дома, Аиша уже кормила меня полноценным завтраком и поила кофе. Ее сын несколько раз подходил на предмет возварта денег, но каждый раз получал мощный отпор.
- Аллах обманщиков не любит! – провозглашала Аиша. Сын уходил, но потом снова возвращался.
- Слушай, ну давай на двоих сообразим, - подначивал он меня, - возьмем бутылку.
Пр мысли о пьянке на этой кухне меня начинало тошнить. Одно дело пить хороший алкоголь в каком-нибудь приятном месте, в хорошей компании, и совсем другое – здесь с каким-то мутным типом, еще и обманувшим меня.
- Можно мне принять душ? – спросил я у Аиши.
- Пойдем,  - она грузно поднялась и повела меня по коридору.
Из одной двери выглянула девчонка с синяком под глазом и присвистнула:
- Ого, бабка, какого мальчика оторвала! Не поделишься?
Аиша только взглянула в ее сторону, дверь сразу захлопнулась и раздался взрыв смеха.
Ванная оказалась в ржавых потеках, без душа. По стенам были развешаны тазы, один стоял на полу, в нем плавали какие-то тряпки.
- А как тут мыться? – я тут же пожалел о своем вопросе, потому что взгляд Аиши сразу стал подозрительным.
- Слушай, парень, где ты жил? – спросила она, - берешь ковшик и моешься. Воду в ванну набирать нельзя.
- А стиральная машина есть?
Глаза Аиши стали еще больше.
- Кто б в тазу стирал, если б она была?
Описывать, как я справился, не буду.  Эти акробатические этюды с ковшиком навсегда останутся в моей памяти. Потом я осмотрел свою одежду – она была в ужасном состоянии. Дома я просто бросал на пол то, что надел один раз – горничная стирала. Но если я постираю сейчас, что я надену? Пришлось натягивать все грязное.
Когда я вернулся на кухню, там сидела та самая девчонка.
- Привет, - сказала она, - ты откуда такой?
- Да так, - я не счел нужным рассказывать ей все с самого начала. Она не представилась, я тоже.
- Где тут у вас можно купить одежду? – спросил я. Деньги-то у меня остались.
- Да тут внизу, в секонде.
- Где-где?
- В Караганде! В секонде на первом этаже. Показать? – и она как была, в драном халатике и тапках потащила меня из квартиры. Боже, какой ободранный подъезд, как будто его специально портили, пачкали, били стекла… А запах! Вчера я не обратил на это внимания, думая только, как бы добраться до постели, а сегодня, в свете дня, все предстало передо мной в своем великолепии. Почему люди не могут вызвать бригаду уборщиков, здесь бы все починили и убрали? Последнюю фразу я произнес вслух.
- Каких уборщиков, ты долбанулся? Бабла ни у кого не хрена, жрать нечего, ты с какой планеты вообще? – дернула плечом девчонка. Впредь я старался помалкивать.
Мы вошли в подвал, там была огромная комната, вся заваленная тряпьем.
- Здрасть, теть Люб! – крикнула девчонка, - какого я тебе красавчика привела, одеть надо!
- Что это? – отшатнулся я.
- Что – одежда! Не видишь? Ройся, чего-нибудь найдешь.
У меня закружилась голова. Как – ройся? Как я тут что-то найду? Да и ведь тут все не новое… Затошнило, я отвернулся и поискал глазами дверь.
- Ты что парень, тебе плохо? – кинулась ко мне теть Люба, - посиди, я тебе сама подберу…
Через полчаса я вышел из подвала, именуемого «секонд» полностью переодетый. Теть Люба подобрала мне одежду на свой вкус, а я был слишком слаб, чтобы сопротивляться, и поэтому на мне были джинсы «прощай молодость», майка с надписью Prodigy и огромные белые кроссовки. Стоило это все такие копейки, что расскажи я об этом брату – ни за что бы не поверил. Чашка кофе дороже, честное слово. Зато теперь я могу постирать свою одежду.
Надо было срочно искать работу. Я понятия не имел, как это делается. Поэтому пошел напролом – зашел в магазин напротив дома и спросил прямо у кассирши, не нужны ли им работники. Она вздохнула:
- Да всегда нужны. Текучка – жуть.  Иди, парень, к заведующей, вон дверь.
Заведующей я понравился. Она была из тех, на кого действовала моя умильная рожа. И она направила меня в главный офис.
- Только CV напиши, - напутствовала меня она.
CV мое было удивительно несодержательным.  Опыт работы – прочерк. В 26 лет!

После разговора с девочкой-директором я пришел «домой» и решил лечь спать пораньше, насколько это было возможно с веселящимися за стеной алкоголиками и драками в коридоре. Я лежал и думал – где я, почему я именно здесь, нравится ли это мне? И честно отвечал себе – не нравится. Больше всего хотелось оказаться в своем доме, в огромной ванне, одному, чтобы тишина, и лечь спать в чистую постель, и проснуться не в 6 утра, а когда захочу… Но представил, как звоню брату, как он смеется в трубку: «Я же говорил! Хвост прижало!» и решил терпеть. Посмотрим, сколько у меня упрямства.
В 6 утра (для меня, скорее, ночи) зазвонил будильник. Первым желанием было забить на все и спать дальше. Но деньги, как прожить без денег? Есть-то хочется каждый день. Из этого чулана пора съезжать. А вдруг получится как-то вылезти, подняться? На этой оптимистической ноте я встал. Как ни странно, полквартиры уже проснулось, в ванную была небольшая очередь, на кухне кипели чайники, соседи переругивались. Я проскользнул мимо них и вышел на улицу. Пришел ровно в 7, меня уже ждали. Три пожилые, уже с утра усталые женщины смотрели на меня с удивлением.
- Это ты что ли, с американским институтом?
Я кивнул.
- Докатился… - понимающе сказала одна из них. Две другие закивали.
- Ну что, иди пока, раскладывай товар.
Через час я понял, что умираю. Таскать ящики с продуктами и раскладывать продукты по полкам было, наверное, самым тяжелым делом в мире. У меня все падало, я никак не мог наловчится. Казалось, я неповоротливый бегемот, к которому для смеха прицепили тяжеленные ящики и заставляют с ними бегать.
- Быстрей, быстрей, - погоняли меня.  Было всего 9 утра, впереди еще целый день… В 10 приехала директор. Я не заметил, как она молча наблюдает за мной, меня толкнула под локоть одна из продавщиц, прошептав – «за тобой». Я осторожно обернулся – «девочка», строго поджав губы, смотрела на меня. Она была в темном пиджаке, белесые волосы гладко зачесаны назад, очки, бледная как моль. Я кивнул ей и улыбнулся – никакой реакции в ответ. До чего ж противная! Может, я ей и неприятен, но существует же элементарная вежливость. Я почувствовал, как знакомый холодок пробежал по спине - когда меня так игнорировали, во мне просыпалась вредность. Я поставил ящик и пошел прямо к ней.
- Здравствуйте! – она аж вздрогнула, как громко прозвучал мой голос.
- Доброе утро, - процедила она.
- Как видите, я оправдал доверие и явился без опаздания.
Она не ответила, только глаза ее расширились. Она еле доставала мне до плеча, но держалась очень прямо и напряженно, как пружина. Вдруг кто-то схватил меня за руку и со скороговоркой «извините-пожалуйста-пойдем-поможешь-на-складе» потащил меня за собой. Это была та же продавщица, которая предупредила меня о приходе директорши.
- Ты что, совсем рехнулся? – спросила она, оттащив меня не безопасное расстояние.
- А что? – не понял я.
- Никогда не заговаривай первым с начальством. Это правило. Еще и так нахально!
- Но почему?
- Нипочему. Еще и мы проблемы заработаем.
- То есть она приходит, и вы делаете вид, что ее не видите?
- Именно. Если у нее есть замечания, она подходит сама.
- А как ее зовут?
- Мира.
- А тебя? То есть вас, - поправился я. Продащица рассмеялась:
- Можно на ты. Аня.
Что это за мир, где почему-то нельзя обратиться к человеку на равных и заговорить с ним, я не понимал. Что случится с этой Мирой, если с ней поздороваются? Что за глупые ограничения?
Нипочему, сказала Аня. Принять, как должное.
Я пришел, вернее еле приполз домой и рухнул на кровать. И так каждый день? Правда, обещали выходные, но до них еще надо дожить. Ни одного звонка за сегодня. Я сам заблокировал входящие. Чтобы не было соблазна. Честно – если бы сейчас позвонил хоть кто-то из родственников или знакомых, я бы разрыдался в ту же секунду.
На следующее утро я не мог даже пошевелиться. Ужасно болело все. Странно, я же хожу в спортзал, регулярно занимаюсь теннисом, но такой боли в мышцах я не чувствовал никогда. Чертовы ящики! Через силу поднялся и поволокся на работу… Когда я пришел, все те же продавщицы пили кофе – и резко замолчали, когд увидели меня. Наверное, говорили о вчерашнем инциденте.
- Сегодня сядешь за кассу, - сказала Аня.
Через час работы за кассой я понял, что хочу таскать ящики. У меня не получалось достаточно быстро считать деньги, покупатели сердились, Аня стояла рядом, помогая, но сегодняшниее моральное напряжение не шло ни в какое сравнение со вчерашним физическим. Когда я был уже готов расплакаться (честное слово!), я увидел перед собой Миру. Она опять молча смотрела на меня в упор. Помня Анин наказ, я застыл.
- Пойдем, - сказала она. – Анна, сядьте за кассу.
Мы пришли в подособное помещение, где работники обедали, сейчас там было пусто. Мира села за стол, я продолжал стоять и молчать.
- На кассе ты работать не будешь, - начала она, - на складе тоже. Ты для этого не годишься.
- Меня увольняют? – почти безразлично спросил я, хотя в носу защипало. Полный провал! Мира выдержала паузу.
- Нет, - сказала она, - будешь моим помощником. Ты же хотел?
Надо было видеть лица работников, когда я вышел вслед за Мирой из магазина и сел в ее машину.
Мы отъехали от магазина в полном молчании, но как только вывернули на шоссе, Мира неожиданно произнесла:
- Ну вот, теперь можно немного расслабиться и перестать строить из себя злую тетку.
Я ошарашенно посмотрел на нее. Я не верил своим ушам. Она улыбнулась и стала такой милой, как… как девочка из аниме.
- При подчиненных нельзя быть человеком, - продолжала она, - к сожалению.
- А я разве…
- Мы теперь будем почти на равных, - перебила она.
- Как это? – я все еще не верил.
- Мне нужен человек, которого можно брать с собой на переговоры, заключение сделок, я долго думала, и поняла, что тут нужен мужчина, молодой, симпатичный, интеллигентный, располагающий к себе. Как ты.  Очень трудно общаться с какой-нибудь старой противной грымзой, которая ненавидит всех женщин моложе нее, а тебе надо обязательно заключить с ней договор. А был бы со мной мужчина, который поулыбался бы ей, сделал комплимент,  - и считай договор в кармане.
Я вспомнил женщину, которая везла меня из аэропорта и содрогнулся. И еще вспомнил секретаршу моего отца, когда тот был молодым. Это была сногсшибательная молодая девица, выше отца на голову, с грудью, на которой не сходилась ни одна блузка. Мама была недовольна. Да какое там недовольна! Когда мама увидела это чудо, у родителей произошел первый на моей памяти скандал.
- Зато у меня любой контракт в кармане,- отмахивался отец, - эти козлы размякают сразу, как она входит, и подписывают все!
Видимо, размякали не только козлы, потому что на ней он и женился  впоследствии.
Значит, Мира берет меня на роль такой секретарши.
- Если ты, конечно, согласен, - сказала Мира и еще раз улыбнулась так, что я был согласен. В конце-концов, какой у меня выход? Я же ничего не умею. Для тяжелой работы не гожусь.  А сидеть без денег тоже нельзя.
- А куда мы едем? – спросил я.
- Тебе за одеждой, потом в парикмахерскую, потом обмоем это дело.
Я обалдевал, как она поменялась. Еще вчера я думал, какая она противная, а сегодня уверился, что обоятельней нее никого не встречал. Совсем не похожа на этих расслабленных телок типа Клеа, которых ничего в жизни не интересует, кроме денег и собственной персоны.
Одежду мы купили (Мира купила с обещанием вычесть с первой зарплаты) в средненьком магазине, конечно, дороже, чем в секонде (майку Prodidgy я выкинул сразу), но все равно очень дешево, я и не знал, что бывают такие цены. Обычно я покупал одежду в Америке, в моллах, просто заходил и говорил, что мне надо, и садился пить кофе, пока мне собирали всякие Burberry, Gucci, Armani. Оставалось только примерить .К этому меня приучил брат, он вообще придерживался принципа не прилагать усилий ни к чему.
Мира выбрала простые, но вполне приличные вещи, которые мне шли… По крайней мере смотрелись лучше, чем майка Prodidgy. Потом мы заехали в мое старое жилье, я хотел попрощаться с Аишей. Пообещал прислать подарок, как только заработаю денег, а она замахала на меня руками со словами «Да хранит тебя Аллах».
- Теперь ко мне, - скомандовала Мира,- тебя надо отмыть, да и просто отдохнешь. А номер в гостинице я тебе снять не смогу, уж извини. Пока поживешь у меня, потом снимешь нормальную квартиру.
- Вот так просто поживешь? – осторожно спросил я, - а ты не боишься? Может, я маньяк? Или обворую тебя и исчезну?
- Нет, - спокойно сказала Мира, - не боюсь. Приставать ко мне не советую – разряд по таэквандо.
 - Хорошо, что предупредила! – Мира помрачнела. - Да не собирался я к тебе приставать, я не такой.
- Я это вижу, - тихо сказал Мира, - поэтому и доверяю тебе.
Мира жила в небольшой квартире в новом доме. Три комнаты и балкон. Одну она великодушно уступила мне – самую маленькую. Но какой огромной она казалась по сравнению с чуланом, в котором я жил последнюю неделю!
Следующие три (не меньше) часа я провел в ванной. Жизнь налаживалась. Сегодня я почти не думал о звонке брату.
На следующий день у нас были запланированы  переговоры с какими-то поставщиками. По задумке Миры, я должен сидеть чуть в стороне и внимательно глядя на собеседников время от времени что-то помечать в макбуке. Обязательно улыбаться и смотреть в глаза. Сделать комплимент, если это уместно.
Секретарша привела нас в переговорную комнату, и ушла, закрыв дверь. Я волновался, но не так, как при приеме на работу кассиром. Присутствие Миры вселяло какую-то уверенность. Она молчала, сосредоточенно перелистывая договор (он был аккуратно распечатан в 3 экземплярах и вложен в красивую кожаную папку). Наконец в коридоре раздались шаги и голоса. Дверь открылась и вошли две женщины. Они были примерно одного возраста (под 50), но одна изо всех сил следила за собой, а вторая не следила вообще. И то, и другое было одинаково ужасно.
- Добрый день, - хмуро сказала ухоженная, и вдруг увидела меня. На секунду ее взгляд замер, она встряхнула волосами и улыбнулась. Я вскочил, подождал, когда она протянет мне руку и слегка пожал ее. Потом улыбнулся второй, неухоженной, и она слегка покраснела. Ухоженная сразу повернулась ко мне, на Миру она не смотрела, и ни разу не обратилась ней. Но Миру это ничуть не расстроило, наоборот, в ее глазах я заметил торжество – ее план работал. Внимание обеих женщин было на мне, это было немного странно (обе мне в матери годились), зато Мире удалось отвлечь их от подводных камней контракта. Ухоженная подвигалась ко мне все ближе и ближе, хохотала, заигрывала, мне уже было некуда отодвигаться, я вставал, подливал им кофе, улыбался , и наградой нам был подписанный договор – на наших условиях.
Выйдя на улицу, я почувствовал себя плохо. Меня как будто выжали, вытянули всю энергию, я присел на бордюр тротуара, борясь с темнотой в глазах.
- Давай в машину, - тревожно сказал Мира, - быстрей отсюда, увидят…
Мы приехали домой и я вырубился на полсуток.
Когда я проснулся, была ночь. На кухне горел свет, я, шатаясь, вышел туда.  Мира сидела за столом, и читала.
- Наконец-то, - сказала она, захлопывая книгу,  - я уж думала, окочурился.
- Что это было? - пробормотал я.
- А ты думал, это так легко?  Они же питаются молодой энергией, только давай, - хмыкнула Мира, - надо привыкать.
- Как к этому можно привыкнуть?
- Защиты ставить, не давать им все. Чуть-чуть пусть распробуют, и хватит с них.
- Я старался…
- Ты молодец! Для первого раза замечательно! Знаешь, эта фифа даже просила твой телефон…
Я поперхнулся:
- Я надеюсь, ты не дала?
Мира рассмеялась, - что, не понравилась?
- Ну почему мне должны нравится женщины в два раза страше меня?
- Но они-то не чувствуют этого. Им кажется, что они еще ого-го.
- Может, и ого-го, но скорее, для мужчин своего возраста.
- И этого они не понимают.
Я проглотил подогретый ужин, выпил остатки вина и снова отрубился.
Утром Мира отсчитала мне мою часть гонорара. По новым меркам моей жизни – вполне прилично. Я сразу купил и отвез подарок Аише – и был поражен, когда она расплакалсь. Еще я попытался заплатить Мире за проживание, но она обиженно замахала руками.
- Еще подзаработаешь и съедешь, - беспечно сказала она. А я чувствовал, что не очень-то хочу отсюда съезжать. Я наконец-то не чувствовал себя одиноким. Я приходил Домой. Мне впервые за долгое время нравилось жить.  Мира не знала о моих деньгах, и я ей был интересен, как человек. Мы делали общее дело, были единомышленниками, могли обсуждать что-то вместе…  Это было то, чего мне всегда не хватало. Только сейчас я понял, что у меня никогда не было друзей. Те, кто были беднее меня, подхалимничали и подлизывались, те, кто был со мной на одном уровне – пытались показать, что они круче… Но никто не видел во мне личность.
Как, оказывается, хорошо не быть богатым.

На переговоры мы ходили не часто – раз в неделю, иногда два раза. Я научился защищаться от вампиров, плохо мне больше не становилось, хотя работа была достаточно тяжелой. Никогда не думал, что притворяться, что человек тебе приятен, так трудно. Лицемерие – наверное, самый тяжкий грех, за него дорого спросится. Но я же не делаю ничего плохого, уговаривал я себя, улыбаясь женщине, глаза которой уже не закрывались от подтяжек. Ничего криминального, я уже научился аккуратно отодвигаться от норовящей подсесть поближе бизнес-вуман с надутыми до предела губами. Надо просто немножко потерпеть, думал я, когда очередная молодящаяся платиновая блондинка как бы невзначай клала мне руку на плечо или на голову.  Почему именно от таких все зависит? На переговоры с мужчинами Мира ходила без меня, тщательно подкрасившись и надев что-нибудь не совсем протокольное. Не знаю, почему, но мне было беспокойно. Что они там делают? Но дела шли более, чем хорошо, появилось достаточно денег, чтобы снять квартиру. Жить у Миры и дальше мне не позволяла совесть.  Я нашел квартиру  в соседнем доме (все-таки рядом! Хоть какая-то иллюзия пристутствия), и устроил прощальный пир. Мы сидели у открытого балкона на полу, пили хорошее вино, курили и смотрели на закат. Мне было так хорошо, как никогда в жизни. Надо же было дожить до 26 лет, чтобы наконец узнать, зачем нужны чувства, эмоции, понять, что деньги и счастье не имеют ничего общего, что… Больше всего мне хотелось взять Миру за руку.  Я помнил о таэквондо и о том, что не имею права. Я знал, что это все испортит. У меня перехватывало дыхание, когда я смотрел на ее руку, лежавшую совсем рядом… И аж подпрыгнул, когда почувствовал ее прикосновение… В тот вечер я никуда не переехал…
Ощущение непреходящего счастья… Вот оно, наконец-то. Подумать только, месяц назад я ныл брату, как все плохо. Сейчас я был готов позвонить ему, чтобы просто сказать «спасибо». Вот оно, то самое, что все мы ищем. Гармония. Нирвана. Ее рука на моем плече. Больше ничего не надо. Она сонно протянула:
- Надо вставать…
- Зачем, сегодня выходной.
- Надо… распаковать твои вещи… я тебя никуда не отпущу.

А через два дня объявился мой брат.
Мы с Мирой договорились пообедать в кафе рядом с домом, и, когда я пришел, он сидел за столиком, непринужденно улыбаясь. Сначала я подумал, что что-то случилось – с родителями, еще с кем-то… но судя по его улыбке, все было в порядке.
- Что ты здесь делаешь? – спросил я, чуть не схватив сердечный приступ.
- А ты? – парировал он.
- Слушай, мне много надо тебе рассказать… Я не вернусь в Америку, у меня другие планы…
- Ты встретил любовь всей жизни, собираешься честно жить и работать, - хмыкнул он.
- Да… откуда ты знаешь?
- Наверное, хотел ей все-таки открыться, перевезти в свой дом, подарить небольшую Феррари взамен ее старенького Форда?
У меня закружилась голова. Как тогда, после первых переговоров.
Он убивал меня каждым словом.
- Глупенький. Я следил за тобой с самого начала. Мира – наш человек. Ничего не стоило временно назначить ее директором магазина, и сделать так, чтобы ты был под присмотром. Ну, почти ничего, - он противно хохотнул, - Ты, наверное, удивился, когда она предложила пожить у нее? Но вот спать с тобой я ей не заказывал. Тут она прокололась. Ну да, мальчик смазливый, трудно удержаться.
- Где она, - задыхаясь, спросил я, - где она?!
- Успокойся. В самолете она. Улетела далеко и надолго. А вот наши билеты. Самолет через 2 часа. Успеешь собрать вещи – хотя нафиг тебе эти старые тряпки. Поигрался и хватит. В Лос-Анджелесе сразу поедем в магазин, купим все новое…
У меня в голове стучали молоточки. Большие, маленькие, целая кузница. Быстрее и быстрее. Последнее, что я помню – свой кулак, летящий прямо в лицо брата. Я выбежал из кафе. Бежал, не разбирая дороги, чудом уворачиваясь от людей, машин. Бежал в аэропорт. Я верил, что есть возможность выяснить, куда она улетела. Любыми путями.