Глава восьмая. Хэллоуин

В ту ночь мне снился Дэниэл Уоллис. Он стоял в  темном коридоре и смотрел на меня. Только глаза его были какие-то пустые, холодные, совершенно не похожие на глаза настоящего Дэна. Где-то позади него в окно пробивался свет фонаря. И с каждой секундой он становился все ярче и ярче, разгораясь так, что вот-вот прольется в окно, выпустит всю свою силу и мощь наружу. А я смотрел. Как тогда: мне было страшно что-либо предпринимать, так как я не знал, что из этого выйдет. И этот некий животный страх преследовал меня в жизни, преследовал и сейчас, во сне полном непредвиденности.
Весь парадокс снов заключается в их неосознании. Ты спишь, но во время сна тебе кажется, что все это вполне реальная история. Там есть те же действия, поступки…Ты даже думаешь во сне, находясь в роли своего персонажа. И самое удивительное, что твое новое сознание защищает тебя от необдуманных решений. Например, хочешь ты сигануть с крыши или сброситься с обрыва, а твой мозг говорит тебе, что не надо этого делать. А когда ты просыпаешься, то понимаешь, что ради эксперимента можно было и натворить глупостей, хотя бы во сне…
Я проснулся в холодном поту и уселся на кровати, обхватив голову руками. На часах 04:20, а за окном непроглядная темень. Я переждал эту ночь: ночь с тридцатого октября на тридцать первое, ночь на Хэллоуин…На самом-то деле «пережить» не значило ожидание в страхах и преодолениях чего-то сверхъестественного. Просто, так уж повелось, что если ты пережил данную ночь, то ты реально крут: опять же стереотипы нашего класса, только он уж появился, когда мы только пришли в школу. Однако это никого не смущало – наоборот все знали, что они смелые ребята с самых юных лет. Ведь как вы уже знаете из моих теорий, все мы верим в чудо и в какой-то степени хотим задержаться в детстве.
Я лениво сполз с кровати и залез в кучу одежды, пытаясь выудить оттуда свои штаны. Понятно, да – я не отличался особой аккуратностью, впрочем, как и любой другой мальчишка. Мама с бабушкой часто выдавали реплики на эту тему: «Ну что ты, как поросенок!» или «Вот придешь ты к другу в гости, а у него все так же разбросано, вот скажи: тебе приятно будет?!» На самом-то деле мне лично будет абсолютно все равно, так как я пришел к другу… Улавливаете парадокс, а? – Ходить мне было не к кому, да и не за чем. А ко мне приходить кроме как маме и бабушке было совершенно не нужно кому-либо. Естественно, вслух я этого не говорил, так как имел голову на плечах. Очевидно, что из-за подобной фразы мне пришлось бы несладко. Но именно из-за того, что женская половина моего семейства привлекла бы в этот разговор папу, а там уж ему не будет конца, за ним последует череда наказаний.
Еле найдя одежду, которая была не так помята, как все остальное, я аккуратно открыл дверь, предварительно выключив свет в своей комнате. Я понимал, что весь дом спит, а если я стану причиной его пробуждения, то настанет очередной конец моего света.
Резкий запах алкоголя ударил мне в нос, как только я вышел в коридор. Дом у нас трехэтажный: на первом – кухня, гостиная, столовая и комната бабушки Луизы. На втором – спальня родителей, естественно моя и папин кабинет. А на третьем этаже у нас помещался чердак, куда все жители дома 87 с Флэтайронского квартала сваливали свои ненужные вещи да и прочий хлам. Там уже покоился мой старенький велосипед, на котором я учился ездить, будучи мальчиком пяти лет, детская кроватка, в которой, конечно же, спал я, ну и остальное старье. Мама постоянно рвалась выбросить половину всего этого, но бабушка наотрез отказывалась расставаться с вещами, которые по ее словам «несли в себе ценные воспоминания». Вот так и получалось: с каждым годом у нас под крышей накапливались все новые и новые «вещи незабываемого прошлого».
Я сразу понял, что запах идет снизу. Просто, когда я еще находился наверху, то он не так сильно бил мне в ноздри, не затуманивал мой здравый разум. Но теперь, спустившись на первый этаж, я отчетливо ощущал, что пахнет некой смесью виски, вина и чего-то еще очень крепкого. С кухни до меня доносились слабые звуки стеклянных бутылок, и мое существо накрыл животный страх.
У нас в семье никто не пил. Так, бывало только – придут гости или же праздник какой-нибудь – вот тут понятно: родители и бабушка немного выпивали. Но, чтобы доводить себя до состояния сильного алкогольного опьянения, такого не наблюдалось никогда. И я даже не мог представить – кто был в тот момент на кухне. Я не спеша повернул дверную ручку и сделал шаг на кухню…
За столом сидела мама. Ее окружение состояло из множества опустошенных бутылок, валявшихся на полу, столе, и одну мама держала в руке, судорожно допивая остатки виски.
- Мам…? Ч-что ты делаешь?! – слова сорвались с моего языка, как кусочки обледеневшего металла.
Мама медленно опустила бутылку и развернула голову в мою сторону:
- Пью… - ее слово было тихим, подавленным и невнятным. Было ясно – мама пьяна безумно сильно. Я попробовал сосчитать: какое количество алкоголя выпила мама, но каждый раз сбивался. Понятное дело: мысль в голове билась ледяной иглой, в такт пульсу, мысль об ужасном состоянии мамы.
Я осторожно присел рядом.
- Мам, - из последних сил сказал я. – Что случилось?...
Было глупо об этом спрашивать – она была не в состоянии дать нормальный ответ, но я повторил свой вопрос еще и еще раз… Пока наконец мама не встала и не начала собирать  разбросанные повсюду стеклянные тары. Это давалось ей с трудом, но она упорно продолжала убираться: упадет бутылка – ничего – мама ее поднимет и понесет дальше. Первое время не мешал ей, а потом также беззвучно поднялся и тоже стал собирать. Времени прошло много, может часа два. И все это время мама собирала мусор, а потом мыла кухню, не произнося при этом ни слова.
- Твой отец…? Он, о-он, появлялся сегодня? – это была ее первая реплика после длительного молчания. Слова она произносила неразборчиво, еле шевеля губами, но к ней начинали возвращаться разум и ясность мыслей.
- Нет, - коротко ответил я, радуясь, что мама заговорила. – Я не видел его, - продолжил я, посчитав нужным сказать что-то еще. Но в дальнейшем, пожалев об этом.
Мама отвела глаза в сторону и опустилась на пол. Я присел рядом с ней и приобнял ее за плечи.
- Мам…
- Его нет со вчерашнего дня, на звонки он не отвечает и на сообщения тоже…
- Ну, мам, ты же знаешь, что такое бывает, и ты вполне спокойно к этому относишься. Ведь знаешь, что у него работа…
- Работа… - чуть слышно произнесла она. – Всегда работа. Но, когда у него об этом спрашиваешь, то он ничего не говорит. Ничего… Просто, я устала.
Она обхватила ноги руками и начала медленно покачиваться, словно убаюкивая себя.
Я решил ничего в этот раз не говорить. Вот так мы сидели до рассвета…

***
Светать начало ближе к семи часам утра. Мама задремала, положив голову ко мне на колени. Я не стал ее тревожить, и просто сидел, ожидая, пока она проснется. Небо за окном начинало розоветь, поливая красками еще сонную природу. Лучи холодного осеннего солнца прокрались в комнату и легли отблесками на мамином лице. Она поморщилась и открыла глаза.
- Доброе утро! – сказал я.
- Да, доброе… - произнесла она. – Сколько времени?
- Семь часов.
- Уже пора.
- Что пора?
- Готовить завтрак, что же еще? – улыбнулась мама.
- А вчерашнее? Ты нормально себя чувствуешь?
- Колин, - серьезно произнесла она. – Давай договоримся, что мы больше не будем поднимать эту тему, хорошо? Такого просто больше не повторится.
Ее глаза блестели, а голос снова стал мягким и приятным.
- Да, мам.
Она снова улыбнулась и ответила:
- Вот и славно. Вот и славно…
Пока мама готовила, то еще повторила эту фразу несколько раз: тихо-тихо себе под нос. Но я слышал. Слышал также, как она напевает. Ту самую песню, что поют всем детям, когда они маленькие. Видимо, она стала для мамы чем-то ценным, настоящей «вещью незабываемого прошлого».
Вскоре пошел дождь, а не ранее безупречном голубом небе сгустились тучи.
- Ну вот, - расстроенно произнесла мама, а я надеялась, что погода будет отличной.
- Не грусти, дождь пройдет, вот увидишь.
Мне очень не хотелось, чтобы мама снова дошла до состояния депрессии.
- Мы любим тебя, Колин.
Я поморщился. Так как подобных фраз просто не мог терпеть, кто бы их ни произнес (естественно, как всегда до определенного момента).
- И я вас тоже.
Тень улыбки снова пробежала по маминому лицу.
- У тебя сегодня сколько уроков? – поинтересовалась мама. И я был удивлен, она никогда об этом не спрашивала раньше.
- А что?
- Просто я подумала, почему бы нам не собраться сегодня вечером, всей семьей, как это бывало несколько лет назад? Мы перестали это делать, а это нехорошо. Посидим, каждый расскажет свои новости, а бабушка Луиза испечет пирог. Ну, что скажешь?
А я сидел и думал, неужели теперь мне придется быть постоянным гостем подобных семейных ужинов, но я решил отбросить эти мысли: маме нельзя было волноваться.
- Отличная идея!
- Правда?? – к маме постепенно возвращалось позитивное настроение. – Я так и думала, что ты оценишь. Ну, так что, сколько у тебя уроков?
- Семь. А потом еще школьная дискотека вечером по случаю Хэллоуина.
- Ты же не ходишь на подобные мероприятия? – удивилась мама.
- А вот сегодня решил пойти или ты думаешь, что это плохо?
- Нет, наоборот хорошо, тебе нужно общаться со сверстниками.
Нужно… Проклятое нужно было незаменимым мечом в разговорах мамы со мной. Но в этот раз, я просто его проигнорировал.
- Ты во сколько предполагаешь быть дома, а?
- Часов в девять, десять – не ранее. – нерешительно ответил я, еще сомневаясь в своих намерениях.
- Хорошо, мы будем тебя ждать. – заключила мама.
Я доел завтрак, накинул куртку и прихватив рюкзак, выскочил на улицу. Я шел в школу, а меня сопровождал серый день. В его тенях я различал школьников в костюмах, с корзинками, которые подбегали со спины к друг другу, отчаянно пытаясь напугать товарищей. Мы было радостно, но вместе с этим и печально думать, что они такие маленькие, беззаботные, с нетерпением ждущие очередного праздника.
Дэниэла Уоллиса сегодня в школе не было. Может он заболел или просто не захотел приходить? Версий было множество, оставалось только догадаться, какая из них правильная. Я надеялся, что он появится, внезапно зайдет в класс и как ни в чем ни бывало, усядется на место рядом со мной, на наше с ним место. Это было бы как в сказке. Но хеппи-энды бывают только в ней. В жизни же: красивым бывает начало истории, но не сама история.
Во время уроков я разглядывал «царапки», искал в окне новых людей и как-то меланхолично реагировал на замечания учителей. Просто я ждал. Сам не зная чего.

***
Множество ярких огней заполнили светом весь зал, и громкая музыка вливалась в уши, наполняя нутро всевозможными битами. Я проходил мимо ребят в масках, с гримом, в мантиях и остроконечных шляпах, с корзинками и без корзинок, в туфлях и босиком… Старшеклассники жались к подоконникам и сидели там со своими девушками и парнями. Понятное дело – они не танцевали и не участвовали в конкурсах. Это была одна из немногих возможностей хорошенько повеселиться, принеся тайком с собой выпивку. С этим у меня уже была история, причем, недавно. Поэтому, когда я оказался в зале и увидел Алису Блэк, Розу Далтон, Филиппа Булмана и Джека Роммель, сидящих на подоконниках и держащих по стакану в руках, то поспешил отвернуться и прошел в противоположном направлении. Как только я занял удобное положение и присел, чтобы перевести дыхание, ко мне подбежала малышка Мейси в костюме дракончика. Он был сшит очень искусно, и чешуя дракона переливалась под светом ярких огней.
- Привееет! – прокричала Эмма. – Как дела?!
Ей приходилось именно кричать, ведь иначе, я не услышал бы ее.
- Все отлично! – в этом же тоне ответил я.
- Ты же раньше не ходил сюда?! – она пританцовывала на одном месте и параллельно задавала мне вопросы (как всегда).
- Что?!! Я не слышу тебя!!! – музыка перекрывала мои слова, и я даже не слышал свою речь, оставалось только верить, что она все-таки доходит до моего маленького собеседника.
- Я говорю: ты же раньше не ходил сюда!!!
- Ааа!!! Просто сегодня решил пойти!!!
- Понятно. – она замолчала, потом вдруг как заорет:
- Знаю!!! Ты ждешь Дэниэла Уоллиса!!!
В этот момент музыка утихла, видимо тот парень, что за нее отвечал в тут минуту решил найти более подходящий трек, и последнее «Уоллиса», думаю, услышал каждый присутствующий. Эмма поняла свою оплошность и прикрыла рот ладошкой. Музыка заиграла снова.
- Ну ладно, я пошла, - и она убежала в самый центр танцплощадки. Ну а я как всегда опять же, сидел и думал, какой я идиот.
Внезапно открылась дверь, и в нее вошел парень в маске. Я не знал, чья это была маска: с пустыми глазницами и зашитым ртом. Но самое интересное, парень сразу направился в мою сторону. Я оглянулся по сторонам: Алиса Блэк и остальные ребята из моего класса танцевали в самом эпицентре. Видимо, уже переборщили с алкоголем. Когда я от них отвлекся, то парень в маске был уже напротив меня. Меня передернуло.
Он схватил меня за предплечье и потащил в сторону танцплощадки.
- Что ты делаешь?! – задыхаясь, проговорил я. Но он не слышал или, не хотел слышать. Все было для меня единым.
Когда мы уже находились в центре, он отпустил меня и начал танцевать, профессионально, хорошо, с легкой неуклюжестью в движениях. Парень в маске и меня включил в танец – остановившись, давая понять, что танцевать один он не будет. И только танцуя вместе с ним, в этом переполненном от света зале, я узнал его… Дэн… Он приобнял меня, и мне стало как-то неловко, но я не подал виду. «Пусть все так и будет» - подумал я. У меня уже совсем снесло крышу, и я двигался по инерции, не задумываясь о дальнейших действиях. Народ постепенно расходился, оставались только мы и ребята из нашего класса, абсолютно бухие, двигавшиеся, будто в конвульсиях. До последней ноты человек в маске не отпускал меня, а когда завершилась последняя песня, еще крепче сжал меня в объятиях на глазах у афигевших ребят и удалился в сторону выхода. Я не заставил себя ждать и устремился вслед за ним. Но там его не было. Не было его и в холле и в классах. И пустота снова забралась в меня.
Я надел куртку и уже собрался уходить, как вдруг заметил в кармане рюкзака записку. Дрожащими руками я развернул ее и прочел, знакомый почерк въелся в глаза:
Спасибо, было круто!
P.S.: Я знаю, что ты любишь письма. 
Какая-то приятная эйфория разлилась по моему телу, и я с трепетом в груди вышел из школы. Шел дождь, но мне было наплевать, я всю дорогу думал об этом человеке, который пришел к нам в класс, которому я написал письмо и который со мной танцевал. «Спасибо, Дэн, я тоже считаю, что это было круто».
Я вошел в дом, и меня встретили радостные мама и папа со словами: «Колин, скорее к столу!» Мне приятно было видеть их такими…Счастливыми, наверное. И думаю, что я тоже был в тот момент счастлив, и вы знаете почему.