Послевоенное

Сколько разных и странных судеб связано с той, великой войной. Сколько несложившихся жизней и счастливых встреч. Сколько горя, сколько боли пережил наш народ. Сколько женщин навсегда остались вдовами и скольким победа подарила новое счастье...
******************************
-Побеедааа! Побеедаа!Мамка, мы победили.Скоро папка вернётся.
Гришка как очумелый ворвался в избу,даже не успевши разуться.
-Да куда ты,паразит! Чего несёшь,то?! Какая победа?
Маамкаа, до чего же ты глупая! Ну, наша же победа! Мы фашистов победили. Скоро папка домой вернётся. А, чего с тобой разговаривать.
Гришка ,хлопнув дверью, побежал по улице, где уже с такой же радостной новостью неслась другая детвора...
Закончилась война.Закончилась окаянная. Радость пришла в дома.
Люди плакали и смеялись,веря и не веря в то, что горести их, похоронки и боль потерь остались позади. Оставалось только ждать когда домой вернутся отцы,мужья и сыновья. Бабы рыдали ночами, а вместе с ними за окнами плакали ветра. Вдовы и девчата оплакивали тех, кто уже никогда не вернётся домой. Счастливые,не получившие похоронок, плакали сами не зная от чего. То ли от радости, то ли просто души отпускали боль долгой разлуки и горестных ожиданий. Матери вздыхали, читая ночами молитвы о павших и о том, чтобы путь домой,для уцелевших в этой страшной войне,был скорым. Плакала и Авдотья. Как сказать сыну о погибшем Иване? Как не гасить в глазах у сына свет? Он то и дело бегал к околице, встречая тех, кто день за днём возвращался домой.
Деревня их, Патугино, была в ста тридцати километрах ото Ржева. Чего только не пережили селяне. И под немцем были, и от мародёров своих же натерпелись лиха.
А теперь через село шли солдаты домой и к другим деревням. И Гришка, встречая новых победителей, каждый раз спрашивал не встречал ли кто,отца его, Ивана Григорьевича Паршина? Героя танкиста,уничтожевшего в одном бою аж целых семнадцать танков. Вот только не знал Гришка, что бой тот,был для отца последним. Сгорел Иван,не успели спасти.
А письмо,в котором командир об Иване написал, спрятала Авдотья в сундук свой. Чтобы потом, когда сын подрастёт,правду ему до конца рассказать.
Возвращались мужики в Патугино. Израненные,покалеченные этой войной проклятой,но живые. И расцветала весна. И бабы деревенские ожили. Улыбками светились лица. Даже те, кто не ждал уже возвращения своих мужиков,тайно надеялись на счастье.
Природа,она диктует свои правила.
Постучалось счастье и в дом Авдотьи. Сослуживец Ивана,возвращаясь в родные края, решил заглянуть к вдове друга своего. Да и возвращаться ему особо было некуда. Из писем знал, погибли родные при бомбёжке. А отца с матерью ещё до войны схоронил. Вот и получалось, что никого у него нет на свете, кроме Авдотьи,да сына её,Гришки.
А Ефим,Ивану,жизнью был обязан, он в тот бой с Иваном не попал по ранению,а так бы и его сейчас на земле этой не было. Когда из госпиталя вернулся,тогда и узнал про гибель друга. И слово себе дал, что чем сможет,если жив останется, помогать будет Авдотье.
А дела в доме, без мужика осиротевшем, всегда найдутся. То забор подправить, то крыша прохудилась. И Гришка как - то прикипел к постояльцу. Ну,а там, чего греха таить,само собой всё и вышло. Рассказал Ефим Гришке всё как-то вечером. Мальчонка не поверил сначала, ну, а когда Авдотья письмо показала, не смог сдержать горьких слёз по отцу своему. Но ничего,время шло,жизнь налаживалась. Принял пацан Ефима, батей стал называть. А много ли мальцу надо? Внимание да ласковое слово.
А земля мужиков к себе звала. Да и мужики по земле родимой соскучились. Только вот что-то война с мужиками сделала. Герои, понятное дело, стали вольности себе позволять. То на работу кто не выйдет, мол раны ноют. То и того хлеще,на жён своих стали руку поднимать. И ведь оправдание находили,паразиты. Мол по дорогам фронтовым пройдя многое повидали, как женщины мужьям своим, ещё воевавшим изменяли, как под немца подстраивались. Вот и патугинские,зная,что фриц в селе своевольничал, баб своих уму-разуму учить вздумали.
А тут ещё одна из вдов, то ли от боли своей душевной, то ли от злобы бабской, да зависти, рассказала, как-бы невзначай про то, что у Зои Калтышевой,дочери Степаниды Мироновны Калтышевой,знатной передовицы,сын от немца рождён.
Да,что правда, то правда. Только забыла она рассказать, что изнасильничал фриц девку, когда той и шестнадцати не было.
Так уж вышло, что у председательши патугинской, Степаниды Мироновны, что с приходом войны взвалила на себя дела колхозные, сыновья были офицерами. Младший, Николай, ещё на границе в первые дни войны погиб,а второй, Михаил, где-то под Варшавой голову сложил. Была у Мироновны и дочь, фельдшером до войны в районе работала. На второй год войны на фронт ушла,да в медсанбате под бомбёжку попала, так и осталась на поле фронтовом. И осталась при Степаниде Мироновне только Зоя, младшая из детей... С рождения нездорова она была. Чуть прихрамывала и заикалась сильно. Но разве какая мать от дитя своего откажется,хоть и хворый он.
Когда фриц в село вошёл, уже второй год как акупация была, так вот,кто-то,а людей разных хватало,рассказал и про то, что сыновья у председательши офицеры Красной Армии,да и про неё, мол коммунистка яростная. Ворвались немцы ночью в дом к Мироновне...Её,да ещё двоих сельчан партийных в сельсовете три дня держали. А Зою в эту же ночь изнасиловал пьяный солдат. Ну, а потом повесить хотели мать командиров Красной Армии. Да не вышло, пришлось спешно немцу сбегать из села. А Зоя и не понимала что с ней происходит, пока дитё не шевельнулось. Вы скажете,разве Степанида Мироновна ничего не поняла по дочери? Так Зоя от матери скрыла правду, про ту ночь страшную. Нам ли,бабам не знать, что у каждой по разному всё происходит. Просто Зойка скрытная стала, от людей пряталась. Но сельчане списали на то, что испугалась девчонка сильно. А то, что наливаться стала как яблочко, что же тут удивительного, взрослеет ведь.Ну, а потом уже, что оставалось делать? Мироновна убить дитё не дала, доносила Зоя ребёнка до положенного срока. А когда чудо это на свет появилось, бабы деревенские только поддержали Мироновну, за что дитё винить? Так и остался Мишка на радость матери своей Зое,да бабушке на утешение. Да и то странно, что похож он был на Михаила. Вот как бывает.
Ну, а мужики, узнав правду о том,что Мишка немецкий отпрыск с пьяных глаз стали Зойку травить словами грязными. Да и самому Мишке нет,нет,да доставалось. Уже и ругали жёны мужиков своих, и грозили, что жить с такими дураками не будут. Да слова словами оставались, а кого за то винить? Разве какая баба от счастья своего женского,хоть и непутёвого откажется?
Вот и Ефим однажды Авдотье высказал, что мол неизвестно ещё чем тут остальные занимались, когда мужики в окопах мёрзли. Да и про Зойку было рот открыл.
-Не смей,Ефим! Ты же не знаешь ничего. Не смей, слышишь. Если хоть слово худое про Зою скажешь, прогоню. И не посмотрю, что дитё у нас с тобой будет.
Авдотья только одна и знала, что с Мироновной немцы творили, когда в сельсовете держали. Как смертным боем били. Через какие пытки этой женщине пройти пришлось. Но она строго настрого запретила Авдотье говорить о том.
- Мироновна, беда. Яков Доронин, Варвару свою до смерти забил, кажись.
Соседка,вдовая Мария Гаршина,сползла по стенке к приставленному Мироновной табурету.
-Да ты, что Мария, ополоумела? Яков же на одной ноге и ходить то не ходит.
-Ходит, не ходит, а малец их ко мне прибежал, кричит, что забил до смерти.
Не забил Яков жену свою, ударил раз, да толкнул. А ей много надо ли, с детства, что тростиночка. Упала, да голову расшибла. А сынишка с перепугу так и решил, что померла мамка.
- Авдотья, собирай народ в школу. Говорить буду.
Усталый и тяжёлый взгляд у председательши. Сколько горюшка на голову женщин русских выпало за годы войны, сейчас жить да радоваться, а они в синяках да ссадинах. Не дело это. Пора мужикам мозги вправлять.
 Накурено в зале школьном. Дым, что туман. Пересуды,да толки, чего это мол председателю вздумалось к ночи народ собирать.
На сцене парта школьная, кумачовой скатертью накрытая. Всё как на партийном собрании, всё как положено. Во главе стола Степанида Мироновна. По краям от неё совет сельский. Встала председатель, к краю сцены подошла. Умолк народ, мужики ухмыляются, бабы вздыхают.
-Ну, что народ? Спросить хочу, как живём мы с вами? Хорошо ли, плохо ли?
-Да как все живём, хлеб жуём, квасок пьём, а по праздникам и не только квасок.
Раздались возгласы сельчан.
-Вот то-то и оно, что не только квасок.
Вот, что я мужики Вам сказать хочу. За то, что живыми с войны вернулись, спасибо Вам. А за то, что тела изранены, да души надломлены, с кого теперь спросишь? Прогнали Вы с земли нашей фашиста проклятого, поклон Вам за это. От меня, от детей моих павших. От тех, кто не дошёл до жён своих,до родных домов. Только что же это Вы ордена свои,да медали геройские теперь поганите? Это кто же Вам право такое дал, над жёнами вашими,да над детьми суды вершить? Захочу кулаком в морду дам,захочу приголублю...
Или вы там, на фронтах тех, оскотенели совсем? Или вы думаете мы здесь хлеб белый ели, да медовухой запивали? Вы детей своих спросите, сколько земли ими перепахано? А сколько баб теперь родить не смогут, потому как здоровье своё надорвали. Вы Зойку мою за что травите? За то, что отпор фрицу поганому не дала? Я Вам мужики, слово даю, за внука своего, Мишку, глотку перегрызу.
И баб наших, обижать не дам. Это они от себя последний кусок отрывали, чтобы у солдат на фронте силы не ослабли. Это они, слёзы горькие пили ночами, а не спирт казённый, чтобы забыться. Это они с голодухи пухли, а в поля выходили. И не были им пайки положены. Это они раненых солдат по полям подбирали, да прятали их по погребам, да сеновалам. А за то,знаете что фриц с ними сделать мог?
Степанида повернулась спиной к людям и спутила, хоть и к стыду своему,платье до пояса. А на спине её страшные шрамы от пыток зверских.Ахнул народ.
- Так, что же, не герои мы,бабы русские, не победители?
Молчали сельчане.Дым осел и было видно, что задумались мужики над словами Степаниды. Слёзы в глазах у баб стояли. А кто-то уже и не смог сдержаться, всхлипнул.
- Сил у меня не осталось. Устала я. Хочу внука растить, да на могилы к сынам своим съездить. Может найду где и Алевтина моя похоронена. Выбирайте нового председателя.
-Да, ты, что Степанида Мироновна. Кто же справится то? Нет таких.
-Почему же нет. А вот,Ефим? Почему ему не доверить? Я слово своё в райкоме сказала уже месяц как. Со дня на день к нам комиссия прибудет. Так, что думайте,решайте. А у меня другие дела найдутся...
На погосте ветер с берёзами милуется. Зоя присела на скамеечку у могилы маминой и заплакала. А рядом с ней стоял сын её, и подставлял майскому ветру лицо, чтобы слёзы высохли. Очень шла ему форма военная. В память о дядьках своих стал он курсантом. Кто же родину будет защищать, случись, что? Вот он, Михаил Николаевич Калтышев и будет. Ведь недаром имя и отчество ему от славных сыновей Степаниды Мироновны достались.
- Пойдёмте, Зоя, Миша, сейчас обелиск открывать будут. С именами павших.Там и ваших имена будут выбиты, мне Ефим по секрету сказал.
Авдотья взяла Зою под руку и они пошли к селу. Обелиск установили на площадке около сельской школы. Много чинов на открытие его понаехало. Да только,тем, чьи имена на обелиске выбиты, не салюты нужны. Нужно им, чтобы память в сердцах поколений не стёрлась. Чтобы потомки знали и чтили тех,кто пал в боях,кто не отступил и дошёл до конца,до дня святого,до Победы.