Неудачное замужество

               
               
                Лучше одной всю жизнь прожить,
                Чем с дураком промаяться.    
                Русская поговорка.               

Не везло Марийке в жизни: и хозяйкой была на зависть всем, и на работе в почёте, но не было счастья в личной жизни, одна растила двоих ребятишек. В какое бы время к ней ни зашёл в дом, всегда порядок: всё прибрано, изба натоплена, пироги на столе для гостей. В передней комнате искусно заправлены кровати с кружевами и пузатыми пуховыми подушками, расшитыми розами.

Внешне Марийка выглядела, как куколка. Всё было при ней: красивая фигура, пышная грудь, приятное личико и большие голубые глаза. Загляденье для мужиков. Поклонников много, а вот для жизни человека не находилось.
От незаслуженной ревности некоторых деревенских баб не одну ночь её подушка была мокрой от слёз. Бывало, поссорится муж с женой, возьмёт да и ляпнет сгоряча: «Будешь гундеть – уйду к Марийке», - а та давай языком чесать, желаемое выдавать за действительное, строить свои глупые предположения.

Хорошие мужики с жёнами жили, а холостяки, глаза бы на них не смотрели. Всё бы так и продолжалось, но вдруг в их глухомани появился новый мужичок, Мишка. Приехал не по комсомольской путёвке, а из мест лишения свободы, где отмотал пятнадцать годков. Откуда  приехал не говорил. Об этом сообщил местный участковый управляющему отделением. Мишка же оправдывался перед односельчанами: «Сидел ни за что».

Мужичок был шустрый, невысокого роста, сухощав. Чёрные глаза, светились как угли, были злыми и не каждый мог долго выдержать пристальный взгляд его, маленький лоб с кустистыми бровями,  большой багровый нос. Руки синие от наколок. На пальцах красовались наколки перстней и сожаление о прошлом: «Не забуду мать родную». Устроился  на ферму скотником, сразу же пристроился к одинокой женщине, как мусор к берегу. Его избранница была пенсионного возраста, старше Мишки на десять лет. Имела хозяйство, правда, небольшое  какое. Гнала самогон. Хорошая пристань на первое время, чтобы изучить обстановку в селе.

Когда Мишка немного обжился на новом месте, то понял, что в селе есть более интересные бабы, чем его старуха. Одним словом, потянуло на красоту. Стал притеснять хозяйку, особенно после употребления самогона, случалось  и кулаки в ход пускал, бранными словами строчил как из пулемёта
Марийка работала дояркой на ферме, там и познакомилась с «редким» ухажёром.  Под луной не дружили, нос не студили, Мишка сразу предложил Марийке руку, и чёрствое сердце, ведь больше ему предложить было нечего. «Годы идут, подумала она,  какой, никакой, а всё ж-таки мужичок, необходимая «вещица» на сельском подворье, как задвижка в туалете».

Посоветовалась с матерью, но та не одобрила её решение. Мать Марийки была немка, говорила с немецко-украинским акцентом.
-Ой, Марийка, Марийка, ты шо, с ума сашёл?  Он же пантит, пятнадцать год на турма сител, челяфека упил. Вся теревня ево паится, над Ольгой издевался хуже, чем квашист.
Не вняла Марийка материнским словам, через неделю в их доме появился хозяин. Первое время Мишка вёл себя достойно, до первой получки: не пил, любил есть пироги с капустой. На работу ходил вместе с хозяйкой, помогал ей на подворье.  Даже к матери обращался – мамаша, хотя она морщилась и отворачивалась.
За высокие показатели на ферме, Марийке предложили талон на приобретение мотоцикла с коляской. Раньше она отказывалась, но теперь с появлением в доме мужичка, выкупила его. На дворе появился пахнущий краской «Иж – Юпитер».

Мишка раскатывал по деревне как заправский водитель, не имея удостоверения вместе с хозяйкой, которая важно восседала в коляске. Одному ему не доверяла, на что тот очень болезненно реагировал. После очередного аванса, прилично поддав, Мишка устроил дома скандал. При этом сквернословил и грозил сжечь мотоцикл вместе с хозяйкой.  На следующий день, беседуя с участковым, наш герой в очередной раз клялся, что это была последняя его выходка. Марийка, выслушав очередной справедливый упрёк матери, серьёзно задумалась о дальнейшей жизни. Михаил же просил прощения, стоя на коленях, при этом сморкался в платок, что-то даже говорил о любви. Но его клятвы испарились так быстро, как летние лужи после дождя.

Осенью, употребив изрядную дозу самогона, без хозяйки сел за руль мотоцикла. Перевернулся, сломал себе несколько рёбер. Когда вышел из больницы, оправдывался перед Марийкой: «Самогон попал дурной, тот, что бабка Тарасиха дала. Отключает сознания так быстро, как монтёр электричество. Интересно, на чём она его настаивала?».
-Ладно, живи  до первой пьянки, - вздохнула Марийка. Да и пожалела - куда же пойдёт зимой. Бывало, выдают аванс или зарплату – Марийка «пасёт» своего возлюбленного, чтобы от кассы в магазин не свернул. Сразу забирала деньги, хотя Михаил на глазах мог «замылить» червонец.

С опаской к нему относились и односельчане. Идёт по улице, а люди от него отворачиваются. Да и Марийку осуждали, как, мол, живёт с таким проходимцем, такая видная баба. Видимо, что-то было в нём, за что его ценила хозяйка, но нам, не суждено узнать об этом.

Под хмельком, Мишка рассказывал деревенским мужикам, как  в зоне сидел за убийство, как там верховодил, хотя такому сморчку только воробьёв пугать.
-Мне человека убить, что курицу зарубить, - хвалился он, запугивая собутыльников, которые не то что тюрьмы не видели, но и при появлении участкового разбегались в разные стороны. Физически был хилый, поэтому байками запугивал сельчан. Пьяным боялся идти домой, чтоб не остаться без крова над головой. Частенько ночевал на ферме. Всегда у него причина находилась: то день рождение у напарника, которое отмечали почему-то каждый месяц, то ещё какая-нибудь оказия, только доверие к нему со стороны Марийки таяло, как снег весной в разгар половодья. Всё чаще она вспоминала слова матери, да и дети подрастали, перед ними неудобно. У односельчан потеряла былой авторитет и уважение. Теперь они не вели с ней, как раньше, задушевные беседы, особенно старики.

Очередная «драма»  Михаила,  вывела Марийку из терпения. Когда тот появился пьяным во дворе, она заперла дверь, выставив на крыльцо мешок с его пожитками. Мишка разбушевался так, что его бранные крики были слышны далеко по селу. Разбив лопатой окно, он пытался проникнуть на веранду. Марийка принялась поливать его кипятком из чайника. Разозлившись окончательно, наш герой принялся крушить стёкла в окнах дома. Повезло Марийке, что по улице проезжал участковый, он мигом успокоил дебошира. Пятнадцать суток он получил, как стакан парного молока на ферме. Без какого-либо труда был доставлен в районное КПЗ,  вместе с нажитым мешком скромных пожитков.

Перед выходом Мишки из милиции, Марийка приняла все меры предосторожности, даже вызвала брата, который прихватил с собой ружьё.
Входная дверь дома была закрыта на запор даже днём. Мишка же в село не вернулся. Получив расчёт на центральной усадьбе хозяйства, убыл в неизвестном направлении, осваивать другие края в поисках очередной невесты.
Ну а Марийка зареклась раз и навсегда выходить замуж. Ещё долго опасалась нашествия заезжего ухажера, на вопрос односельчан – шутников:
-Не вышла ли замуж? – отвечала бодро, со смешинкой:
-Вышла, причём очень удачно.
-Да ты что, правда что ли? – удивлялись они.
-Правда. Постояла возле калитки дома и обратно зашла…