Бездна. Глава 12-5. Хохот безглазого великана

     Наутро погода переменилась. Небо было в сплошных серых облаках. Ветер посвежел. И сменил направление!

     Я сразу стал готовить плот и собирать вещи.

     Потом побежал на другую сторону острова. Бугай ждал, что я начну его кормить.

     — Жрать будем после. Мы уплываем с острова.

     — Ты бросишь меня здесь одного — помирать?! — голос великана был тихим и несчастным.

     Мне с трудом далась решение, которое я вынашивал второй день:

     — Пожалею тебя, — я говорил немножко патетически, чтобы он прочувствовал глубину моего снисхождения. — Не оставлю на острове одного. Но возьму при одном условии, — я сделал минутную паузу. — Свяжу тебе руки. Ещё обещай не ругаться и беспрекословно слушаться меня, а то скину в море.

     — Всё-всё сделаю, как скажешь. Буду смирненько сидеть в уголке, даже не пикну. Вяжи! — бугай протянул кулачищи.

     — Да ладно, — я взял мужика за руку и повёл к нашему пристанищу.

     Бугай поминутно спотыкался, отчего грязно матерился.

     — Придержи язык. Вот оставлю здесь одного.

     — Всё-всё, последний раз!

     — Ладно, но при девочке ни-ни!


     Я завёл бугая на плот. Плот был хлипким, под тяжестью бугая он сильно просел. Но переплыть от острова до острова… Как-нибудь переплывём. Я воткнул между брёвнами несколько широких веток, накинул на них одеяла вместо паруса и оттолкнулся шестом.

     Наденька сидела на краешке плота в максимальном отдалении от Бармалея. Когда плот отчалил, она прижалась ко мне и закрыла ладошками лицо.

     Бугай всё порывался заговорить. Голос был противным и вязким, словно мужика мучила похмельная жажда. При каждом слове Бармалея девочка от страха прижималась ко мне.

     — Помолчи немного! — шикал я на мужика.

     Он затихал, но через пять минут его словно прорывало. Он то извинялся, то причитал о загубленной жизни, жаловался на жуткую боль.

     Несколько раз порывался рассказать о геройских пьяных похождениях или забавных приключениях с ба-ба-ми. Конечно, приписывал их себе, хотя я не раз слышал раньше эти истории, непременно рассказанные от первого лица. Он сначала долго хохотал, потом взахлёб говорил, жутко сверкая кровавыми глазницами. Каждый раз я обрывал его искреннее желание меня развлечь. Я жалел бугая, но не мог позволить, чтобы девочка слушала похабные сплетни.


     Ветер стал шквалистым, плот стало сильно качать, пошёл дождь.

     — Мы потонем? — заплакал бугай.

     — Нам повезло. Ветер усилился, но берег совсем рядом.

     Вдруг бугай громко расхохотался.

     — Представляете, просыпаюсь однажды ночью у бабёнки, любовницы, а её нет рядом. Эй, Нинка, ты куда запропастилась? А она с коридору кричит…

     — Да замолчи ты, через минуту будем на острове. Пообедаем, устроимся. Девчонку спать уложу, тогда будешь всё, что хошь, рассказывать.

     Бугай замолчал. Но стоило плоту коснуться берега, бугай захохотал ещё пуще. Я перенёс девочку на берег, перетащил вещи. Бугай хохотал.

     Что-то он сейчас расскажет! Неестественный смех Бармалея вывел меня из равновесия. Тревога завладела мною настолько, что я готов был оттолкнуть плот и отправить бугая в безбрежное плавание.

     — Успокойся, приплыли. Всё будет хорошо.

     — Глаза-то ты зря выколол! — бугай перестал смеяться. Но было впечатление, что он едва сдерживает себя.

     Я помог несчастному выбраться на берег, за руку довёл до места, где предполагал временно обосноваться.

     — Ну вот, мы дома, — предельно радушно сказал я. — Отдохни чуток. Пристрою плот, разведу огонь, найду воду, как-нибудь проживём.

     Он продолжал крепко держаться за мою руку.

     — Ну всё, всё! — я начал вырываться. — Не бойся, не оставлю тебя.

     Бугай мощной лапищей обхватил шею. Я понимал, что мне угрожает. Но сделать ничего не мог. Рядом — свобода, а мне грозит реальная смерть.

     — Ты, это, зря портишь со мной отношения. А-а-а! С ума сошёл? Без меня ты с голоду сдохнешь, — закричал было я, но бугай нащупал горло и сомкнул капкан.

     Подбежала Наденька, стала колотить бугая маленькими ладошками. Тот одним махом отпихнул девочку так, что она распласталась на песке.

     Ткнуть пальцем в глаз… глаз нет, зато будет больно. Но предплечья схвачены намертво, рукой не двинуть. Я начал беспорядочно колотить во все стороны ногами.

     В глазах полетели звёзды, я провалился во тьму. Последним в уплывающем сознании был дикий хохот. И мёртвая тяжесть.