Беседы с кошкой, которая была котенком

Немолодой человек, даже очень немолодой, по имени, впрочем, имя его вовсе необязательно для той истории, что состоится в авторской голове, и потому автор, то есть я, обозначу имя этого немолодого человека всего лишь одной буквой и произносимой Эн, так вот, будущий герой, или не-герой, но участник истории, что неизбежно точно, сидел за письменным столом и не письма составлял или шарады, а занимался всякими ненужными, но оплачиваемыми делами, сидел и трудился дома. Дом, конечно, не дом особняковый, стоящий в стороне, а то и на выселках, а дом квартирный. Сидел да и корпел, а заодно и седел волосами незаметно между вечером и ночью, когда вдруг донесся из прихожей странный звук, не стук в дверь, и не голос, пусть и хрипловатый, а некое подобие царапанья. Эн повертел головой, прислушиваясь, и, убедившись, что странный звук не прекращается, встал из-за стола и осторожно, чтобы не вспугнуть звук, направился к двери. На несколько мгновений обычная домашняя дверь превратилась в ту, что скрывала очередной кукольный театр, но не от сеньора А. Толстого. Открыв дверь, Эн поначалу за ней никого не обнаружил, пока из-за двери не вышел котенок, вышел, аккуратно ступая, и приблизился к хозяину квартиры. Приблизившись, котенок поднял одну лапку, явно приветствуя Эн, а может, котенок просил посторониться и освободить порог от хозяйских ног.
– Что ж, – сказал Эн, – заходи, коль пришел, а там и познакомимся.
Котенок внимательно посмотрел на человека, задрав пушистую головку, и мягко, но с достоинством ступая, переступил порог. Эн, как и подобает порядочному гражданину, в общем-то полюбливал животных, но на расстоянии, так что завести собак, кошек ему не довелось. Правда, в детстве, которое всегда где-то рядом, за спиной, родители подарили ему кролика красноглазого. Но от него было столько неприятностей, что когда соседи по даче его забрали, все облегченно вздохнули. Тем временем котенок успел обойти прихожую и, возвратясь к хозяину дома, мяукнул, вполне очевидно попросив покормить его.
– Кушать хочешь, проголодался? – спросил Эн. Котенок мяукнул, но тоном ниже и попротяжнее, что означало:
– Да, конечно, хочу.
Эн, не задумываясь над меню, наполнил чайное блюдце молоком, поставив его в свободном углу прихожей, и пригласил котенка жестом руки «к столу» на ужин. Котенок уверенно, без суеты, подошел к тарелке и стал лакать молоко. И тут Эн и разглядел его, этого нежданного гостя, как позднее выяснилось – гостью. А котенок выглядел вполне обычно по масти, да и очертания его не выдавали породистого происхождения. Конечно, Эн не разбирался в кошачьих породах, но серо-зеленоватая масть котенка с намеками на полосатость часто встречалась у дворовых кошек. Вот остренькие ушки бросались в глаза. Ну что ж, подумал Эн, пусть остается пока, а там видно будет. И словно уловив мысль Эн, котенок перестал лакать молоко и, повернув головку к Эн, мотнул ею.
– Значит, ты согласен, – заметил Эн.
Покончив с молоком, котенок обстоятельно умылся, пару раз встряхнулся, расправив шерстку, и направился в комнату. Так начался обход квартиры, обход по-граничника. Комнату котенок обошел дважды и, конечно, потеревшись, отметил все особые углы и места, и, признав территорию комнаты своей, направился в прихожую, а затем на кухню. Особо был отмечен туалет, привлекший долгое, как отметил про себя Эн, вдумчивое внимание котенка. Когда котенок потянулся к унитазу и даже стал готовиться к напрасному прыжку, Эн его остановил.
– Нет уж, дорогой, тебе еще рано пользоваться им, будет тебе корытце рядом, надеюсь, мы не будем мешать друг другу.
Котенок коротко мяукнул, видимо, согласившись, изобразив на своем языке человеческое «Да». наконец, после обхода всей квартиры и признания ее своей территорией и сам Эн удостоился внимания котенка. Котенок подошел к Эн, три раза обошел его ноги, потерся раз-другой и довольный уселся рядом. Эн тогда не знал, что так вот котенок и признал квартиру своим домом, своим пространством, а самому Эн, оказав доверие, разрешил пребывать здесь же, соседствуя. Об всем этом, о нравах и повадках кошачьих, Эн узнает позже, прочтя книжки о жизни кошек. Так началось их совместное житье-бытье. Прошло время, прошли месяцы, прошел год, и котенок превратился в кошку, к которой Эн привязался и стал общаться с ней, как с равной. И начались их беседы. А все произошло как-то неожиданно, когда, сидя в кресле, Эн обратился к кошке, сидящей рядом на своей подстилке. Кстати, Эн давно заприметил, как же чутко кошка чувствует его настроения и состояния. И ведь, когда случались плохие минуты, она подходила, вспрыгивала на диван и усаживалась рядом, прижавшись к его боку. Это было не только трогательно, но и помогало уйти плохим минутам и бесследно. А первая беседа началась с простого вопроса Эн. Но прежде автор должен с опозданием из-за своей писательской забывчивости сообщить читателям, чтимым достаточно, об имени кошки. А нарек ее Эн просто и себе созвучно – Энни, через два «н». Пожалуйста, пользуйтесь этим именем и обращайтесь к кошке, именуя ее, ведь все любят, когда к ним обращаются не «эй», а когда звучит притягательно имя.
Итак.

1. Беседа первая.
– Энни, скажи пожалуйста, что ты думаешь, выйти нам прогуляться или нет?
Энни сморщила лоб, что соответствует человеческому пожиманию плечами, мол, не знаю.
– Не знаю, – ответила Энни и взглянула в сторону окна, за которым моросил дождь.
– Ну и что, у нас есть дождевики, на свободе подышим, – решительно предложил Эн.
– Мне и здесь свободно, но если хочешь очень, пошли, – заключила Энни и, дружелюбно мурлыкая, подошла к Эн. И они, натянув на себя дождевики, вышли на свободу, где нет стен, и где кошкам не всегда хватает благо-и-устроенности.
2. Беседа вторая.
– Что-то я плоховато себя чувствую.
– Да, я чувствую.
Энни мотнула головой, запрыгнула на диван, и, прижавшись к Эн, повторила:
– Да, я чувствую.
– А отчего, не знаешь?
– Знаю, – мяукнула Энни, – знаю, – говорила она.
– И отчего, скажи тогда.
– У тебя в животе проблема.
Эн усмехнулся.
– Ты умница, Энни, так оно и есть, на Востоке говорят – змеи в животе.
И отчего-то Эн возьми да и спроси:
– Энни, а ты знаешь, где восток?
Энни фыркнула нежно, мол, тоже мне вопрос.
– Там, где солнце.
Эн погладит кошку по спине, почешет ей затылок. Прошло время, минуты две, и Эн произнес, улыбаясь:
– А ты, Энни, точно все-таки умная.
– Без все-таки, – возразила Энни и предложила включить музыку.
Так Эн понял взгляд Энни в сторону музыкального центра. И они стали слушать музыку, и они забыли о том, что кто-то из них плохо себя чувствовал.
3. Беседа третья.
Эн сидел за рабочим столом, в кресле рабочем, очень удобном. И вот, откинувшись к спинке кресла, закончив очередную часть отчета, обратится к Энни:
– Энни, ты заметила, никто нам не звонит, уже несколько дней затишье.
Энни мотнула хвостом раз, другой, добавила еще одно неполное мотанье.
– Говоришь, три дня?
Энни мурлыкнула утвердительно и, скривив гримасу, откровенно призналась:
– Не люблю звонки, особенно большого телефона.
– С чего это? – спросил удивленный Эн.
– Тревожные.
– А разве тишина не тревожна, без звонков мы с тобой забыты.
Тут Энни встрепенулась и напомнила:
– Как забыты? Вчера звонили в дверь.
– Так это был проверяющий водяные счетчики.
Энни пожала плечами, значит, нахмурила лоб, мол, какая разница.
– Кстати, а где мобильник, не знаешь? – вспомнил он.
– Это та маленькая игрушка? – спросила Энни, ее вибрирующее мяуканье таило что-то интересное. И Энни призналась:
– Она у меня вон там, – и махнула лапкой в сторону своего спального места.
– Энни, ну ты даешь! А я удивляюсь, чего это она не звонит.
4. Беседа четвертая.
– Энни, может, послушаем музыку? – спросил я кошку, когда тишина уже была не в силах молчать. Энни, до сих пор дремавшая или мечтавшая о чем-то о своем, а может, о чем-то из нашего с ней житья-бытья, приподняла голову, растопырила глаза и сказала:
– Послушаем, послушаем.
– А кого, ну-ка, быстро угадай.
Эн знал наперед выбор Энни, он точно всегда совпадал с его, уже определенным, выбором. Сегодня выбор пал на Вивальди. Давно не слушали его, и конечно, «Времена года».
– Вивальди, Энни, Вивальди, ты согласна?
– Да, – радостно мяукнула Энни.
– Значит так, какое у нас за окном время года?
Энни поглядела в сторону окна, а там цвело солнце, приникло к окну последнее тепло весны, майское мягкое и мечтательное. Энни и сказала согласно:
– Конечно, весна.
– Что ж, – довольно потирая руки, сказал Эн, – ставим весну.
И вложил диск в щель музцентра. И они вдвоем устроились на диване, чтобы послушать, как звучит весна Вивальди.
5. Беседа пятая.
Эн ходил по комнате туда-сюда, сюда-туда. Энни знала – значит, думает. О чем? Энни и об этом знала. Она устала мотать голову то влево, то вправо, и зажмурали глаза и представила ту, о которой думает Эн. Наконец, Энни не выдержала и спросила:
– Ты о ней?
Эн смолчал, только пожал плечами. Энни продолжила допрос:
– О вчерашней?
Эн, улыбаясь, спросил:
Откуда ты знаешь?
Энни не заставила себя ждать с ответом:
– А сегодняшней еще не было.
Эн, по-доброму ухмыляясь, пояснил:
– Что сказать тебе, Энни? Ни та и ни эта, лучше скажи, какая для тебя «та», а?
Энни фыркнула. Эн повторил вопрос.
– И все-таки?
Энни без колебаний и уклончивых мурлыканий ответила:
– Та, которую провожал в Звенигород.
– И что? – не отставал с расспросами Эн. Энни поджала губки глубокомысленно, вильнула хвостом на всякий случай, мол, говорю правду.
– Я бы остановилась на той.
– И что, ты бы с ней сдружилась? – спросил не без улыбки Эн. Энни поморгала-поморгала и сама спросила то ли себя, то ли самого Эн:
– А что такое «сдружилась»?
– А это, когда с кем-то дружишь, вот ты же со мной дружишь, – попытался объяснить Эн. Но Энни призналась:
– Я не знаю, что это такое. Ты – это ты, а ту я бы встречала и провожала.
– Вот это по-твоему, точная оценка, – отметил почти восторженно Эн. – За это тебе высший балл, Энни. Молодчина.
Энни усмехнулась, потому как она и так знала, что молодчина, и неожиданно напомнила:
– Я помню, как ты опоздал на последнюю электричку и пришел домой под утро, я ждала тебя у двери.
Эн шутливо заметил:
– И наверное, хотела позвонить в милицию.
Энни серьезно, взяв низкие тона мурлыканья, возразила:
– Не шути. Я без милиции нашла бы тебя, но дверь была заперта.
6. Беседа шестая.
– Энни, сядь со мною рядом, рассказать мне не надо, как в песне, тебе о чем-то, посиди и все, – попросил Эн. Энни охотно, с готовностью запрыгнула на диван. Эн прижал ее к себе и спросил:
– Я тебя поглажу, можно?
Энни удивленно взглянула на Эн, мол, зачем спрашивать, а сама поинтересовалась:
– А что у тебя настроение пропало, кто-то украл?
Эн заулыбался, и как было не похвалить Энни:
– Хорошо сказала – «кто-то украл».
Энни довольная замурлыкала вопросом:
– Я угадала?
Эн погладил Энни по затылку и подтвердил:
– Да, вот только не знаю, кто.
Потом наступило молчание. Эн не думал, он дышал и слушал чье-то молчание. А Энни делала вид, что дремлет, а на самом деле пыталась понять, а есть ли у нее то, что Эн называет настроением.
7. Беседа седьмая.
Иногда приходит из дальних краев минута, безымянная, приходит оттуда, куда не ступает нога человека, где не обитают слова, но где звучит музыка, и когда приходит эта минута-иностранница, начинает звучать танго. Тогда Эн встает из-за стола, и тогда Эн перестает размышлять и что-то решать и не решать. Так вот и случилось сегодня. Эн подошел к окну, поглядел на мир за окном, решительно развернулся и обратился к Энни:
– А давай станцуем танго, а? как ты на это смотришь?
Энни в это время на «это», то есть на приглашение к танго, никак не смотрела. Она лежала на мягкой удобной подстилке и, зажмурив глаза, пыталась услышать, как и Эн, о чем говорит молчание. И она тоже слышала звуки. Они доносились как бы издалека, но в то же время ненавязчиво заполняли комнату, так что не только пол и всякие иные предметы, к которым можно было прикоснуться, составляли ее мир, но теперь и воздух, и, конечно, эти звуки, которым Эн давал имена, сегодня он назвал их «танго». И она поднялась с подстилки, встряхнулась, даже лакнула чуть водичку из миски для воды, что всегда была рядом, кстати, ела она там за углом на кухне, где ел и Эн, лакнула и мяукнула:
– Давай, станцуем, я готова.
Эн церемонно поклонился, приглашая Энни к танцу, и объявил:

– Включая прощальное танго.
– Опа! – мяукнула Энни и в один прыжок очутилась на руках Эн.
– Ох, а ты тяжелая, Энни, – заметил Эн.
– Я не пушинка, но я легче той, которую здесь ты носил на руках.
– Это точно, ну ладно, начали.
И Эн запел. Энни улавливала слова «Не уходи, побудь еще со мною» и подпевала, как могла. Танец ей нравился. В нем было то, чего не было ни в одной кошачьей жизни. Эн поддерживал Энни одобрительно:
– Давай, давай, подпевай.
И тут Энни спросила:
– А почему «прощальное»?
– Энни, моя добрая Энни, просто потому, что мы прощаемся с сегодняшним днем, – ответил, не сбиваясь с ритма, Эн.
– А завтра? – удивленно спросила Энни.
– А завтра? Завтра придет и тоже станет сегодняшним днем, а танго останется, – улыбаясь, объяснил Эн.
– Навсегда? – спросит Энни, желая, чтобы Эн сказал «Да». И ведь Эн скажет именно так:
– Да!

Апрель 2014 г.
Москва