Чрево каменной бабы

В поиске истины люди забывают старые дороги, сворачивают на первом же перекрёстке прямо в голую степь и тут же натыкаются на древние камни. Похожие на диковинных толстобрюхих баб, прогнувших землю под собой - мостом. Или камни-кликуши, подобные юродивым и отмечающие каждый шаг "вправо или влево" - куском сырого мяса или лоскутом нижней рубахи. Камни-колодцы, огромные и совсем крошечные, вмещающие в своём пупе источник счастья и бед, мерило терзаний и прозрения, коридоры времени и первородный Хаос. Камни, ползущие к людям, и камни, растекающиеся туманом, лабиринтом и встречающие любопытного рогами Тавра.
- Не пройден путь твой! - смеются они и подталкивают человека вновь и вновь делать выбор.
И кумиры глотают огненной утробой тех, кто замер в нерешительности и опустился на колени, и пекут на раскалённых углях души смирные и покорные. Чтобы прожевав острыми клыками, выплюнуть на прежнее место - перекрученными, облезлыми, согбенными, рвущими совесть на бинты и лакричные палочки.
И Тавр поднимает на рога месяца путника, забывшего в раздевалке клубок пряжи - пёстро-красной, пахнущей лилией и женским потом, криком Гекаты и стоном рождающей, распаханной, засеянной и собранной в снопы.
И нетопыри становятся соловьями, и вещают мудро-сладкое, замешенное на патоке и горьких снах вдов.
И короны врастают в кости черепа, и народы ликуют, кланяясь приходу смерти.
И Жизнь сбрасывает кровь, наполняя чашу Грааля родовой памятью девяти исчезнувших и шести пришедших, и трёх спящих в матке.
И ели прячут корни на облаках, и царапают остроконечными шляпами все круги ада.
И хлеб дарится достойному, а не руке нищего.
И вода наносится узором на спину, чтобы пробудить сотни озёр, лежащих в недрах с зажмуренными глазами.
И камни становятся людьми, а люди - камнями, с выступившими на висках венами, и с голосом, меняющим облик Земли.
И тогда исчезает истина и её поиск, перепутья и сложенные в приветствии ладони.
И только степь глядит из будущего глазами толстобрюхих каменных баб, прогнувших собой мировое тяготение.