7 дней до Троицы

Я  искал   место  для  затяжной  осенней  охоты. Нива  меня  никогда  не  подводила  и  по  поручению  коллектива  бороздил  подмосковье  много -  много  лет  назад,  когда  оптимизм  так  подавлял  пессимизм ,  как   величина  зарплаты  членские  взносы. Место  было  найдено,  только  рослая  трава  мешала  проезду, но  я  решил  разведать  всё  до  самой  предполагаемой  стоянки. Немного  застряв, я  выскочил  из  авто  и  тут  же  провалился . Я  думал  там  яма,  а  там  бугор. Вывих.  Выехать  ну  никак  не  выходит,  да  и  ходить  я  не  могу.  Глупость. Мобильных  тогда  не  было ,  место -  дикая  глушь и  что  делать  я  не  знал.
Закрыл  машину,  взял  ценное  и  опираясь  на  палку  добрёл  до  развалин  игрушечной  церквушки  и  там  встретил  старушку  весьма  почтенных  лет,  а  может  измученную  жизнью.
Меня  довели  до  дома, хотя  домом это  не  назовёшь,  не  в  обиду, многофункциональное  жилище,-  так  точнее.  О  враче  и  даже  о  ветеринаре  речь  идти  не  могла,  но  моя  спасительница  осмотрев  сустав,  дала  благожелательный  отзыв,-  пришлось  довериться. Гордыня  и  тщеславие  лезли  из  меня  буквально  фонтанируя. « Я  отблагодарю», « За  мной  не  станет,  не  думайте»  и  прочая  белиберда.
Она  снисходительно  слушала  меня,  как  больного и  наконец,  молвила :
-  Я безнадёжно  старая,  одиноко  живущая     женщина  и  по – сути  имя  моё  уже  давно  забыто,  так  что  не  буду  память  Вашу  ворошить. Три -  пять  дней  и  нога  заживёт  и  вы  уедите,  а  пока погостите:  давно  я  ни  с  кем  не  разговаривала.
Мои  впечатления :
Нога  распухла и  сильно  ныла.  Травы,  компрессы,  запах   компрессного  самогона,  чай,-   всё  это  погрузило  меня   в  какой - то  дивный  мир  старины ,  которая  частично  просматривалась  и  с  наших  дней. Падая,  я  прикусил  язык  и  щеку  и  говорить  было  крайне  сложно,-  только  слушать,  а  послушать  было  чего. Сперва -  я  только  слушал,  как  журчащий  ручеёк,  но  потом  повествование  настолько  захватило  меня, что  только  нелепое  шевеление  ногой  и  резкая  боль  отвлекали  меня  от речей  с  мудростью  вековой.  Бабушка  не  имела  зубов  и  понимание  её  речи  далось  не  сразу, но  то  простое  душевное  повествование  прям -  таки  оттиском впечатывалось  в  душу.
Она:
Село  наше  почти  полностью  было  разорено  во  время  войны.  И  колодцы  травили  и  пахотные  земли  минировали -  разминировали  и  враги  и  наши:  понятно,  у  них  военные  операции,  а  мы  здесь  от  прадедов  живём  просто,-  что  сравнивать. Почти  все  хозяйственные  постройки -  разорены : от  свинарника – до  кузни :  любая воинская   часть  видела  оставшиеся  строения  и  планировала  их  использование  для  своих  нужд,  ну  и меняли  чего – то,  так  что  восстанавливать  было  нечего:  можно  было  рассказать  где  и  что  было  раньше,  а  так,  чтобы  привести  в  былой  вид  и  фантазировать  было  глупо.  В  1943  нас  освободили   и  в  этот  же  год  в  село  пришёл  батюшка  с  женой,  без  детей,  а  чуть  позже  дьяк. 
Кладбище   наше  некогда  большое  было,  что ж  удивляться  если  деревне  лет  не  меряно ? И  всех  помнили – от  родни  до  соседей,  в  меру  сил  и  смотрели. Прямо  возле  кладбища  стояла  маленькая  церквушка,  не  то  часовня,  не  то  церковь,  но  отпевали  раньше  там -  точно.  Её  и  не  снесли  только  потому,  что  она  была  на  «отшибе»  и  все  родственники  районного  начальства  жили  здесь   и  снести  не  дали –б.  Прокляли б  всем  селом. Да  и   в  церкви  той,  десять  человек,  вместе  с  пределом,  едва  уместиться.  В  войну кладбище  получилось  как  полигон  для  танков  и  пушек,-  бои  были  страшные,  мы  забились  в  подвалы  и  просто  ждали  решения  свыше :  будем  жить  или   судьба  умереть. Что  люди ? Это  вопрос  отчётливо  читался  в  глазах  собак  смотрящих  нам  в  глаза  человечьими  глазами.  Грохот,  вибрация  стен,  перекрытия,  внезапные  паузы -  и  мы,  забившиеся  в  угол не  вполне  люди.
Но  всё  закончилось  с  отступлением  фашистов ,  я  опять  стала  воспитывать  детишек,   привыкая  к  роли  вдовы  -  жены  и  вдовы -  матери ;  кто  возвращался,-  смотрел  на  разруху  и  уходил.  Редкие  оставались.
-Может  поспите ? Или  Вам  не  интересно  это ?
- Нет!  Просто  я  стараюсь  запомнить,  а  не  говорить, -жестом  попросив  её  продолжать.
- Хорошо,  если  даже  и  неправда -  всё  равно  успокоит.
В  43  годе ,  я  уж  говорила,  пришёл  батюшка.  Обошёл  все  дворы  ,  чтоб  поздороваться  и  пропал. Все   насторожились :  придут  эти  НКВД  и  за  батюшку  ещё  больше  неприятностей  получить  можно,  а так  в  родной  деревне,  от  немцев  освобождённой, всё ж  покой  какой -  никакой ..
Не  знаю  сколько  дней  прошло,  а  нашли  мы  его.  Среди  могил,  недалеко  от  церкви  был  блиндаж  среди  могил  в  два  наката.  Землёй  его  в  холм  забросало,  так  он  прорылся  внутрь ,- там  и  поселился  в  землянке.
Собаке  и  той  котелок  дают, для  похлёбки; а  тут  человек Божий,  но  и  помочь  ему  мы  не  могли,-  боязно,  вот  и  начались  эти  ночные  перебежки  односельчан : кто  к  норе  одежду  поднесёт;  кто какую  утварь, кто  чего  может. Но  и  это  не  долго  было.
Батюшка  начал  ремонтировать  храм. Нет,  не  ремонт,  а возможность  проводить  службы  под  снегом  и  дождём. Первым  включились  Петрович /  одноногий  инвалид/ и  сильно  израненный  Силантий / всё  равно  долго  не  протяну,  чего  бояться/.   На  Покрова  первую  службу  справили. Людей  набилось….. Со  всей  округи…. Теперь   каждый  день  новые  и  новые  прихожане  приходили  на  строительство  Храма. Батюшка сказал,  что  дорожки  на  кладбище  восстановить  и  по -  возможности  у  родных  бурьян  весной  убрать. А  то  как  же ? Без  роду  без  племени ? Все  понимали,  что  нужно  жить,  что  война  окончилась,  но  жить  по -  прежнему  уже  не  могли. Вот  он  и  просвещал  нас  разуму.
Вы  засыпайте.  Через  семь  дней  Троица ,  а  к  ней  мой  рассказ  и  тянется.
День  второй.
Оставлю  бытовые  детали  и  моё  самочувствие  с  ногой -  колодой. Придя  в  себя  я ждал   продолжение  рассказа .
Прошло  два  года. Батюшка  наставлял:
- Познакомьте  инвалидов и    героев  с  детишками,  пусть  им  расскажут  как  защищали  Родину,  как  дрались  за  родную  землю,-  это  очень  важно!
- Не  бойтесь  повести  их  на  кладбище. Покажите  им,  могилы  предков  их ,  расскажите  кто  и  что  из  их  рода  делал,-  они  должны  гордиться  своим  селом.
Правду  говорил. Так  мы  и  делали. Где – то  в  это  время  приехали  колхоз  восстанавливать,  так  ничего  не  получилось,  но  польза  была,  на  деревне  куры  в  хозяйстве  появились  и  даже   три  коровы  с  бычком. Жили  мы  как -  то  странно ,-  батюшка  говорил  кому  наиболее  тяжело  и  мы  помогали  тем :  молоком,  яйцами,  всем  чем  могли.  Но люди  всё  равно  уходили  от  нас :  работы  нет,  а  самому  это  не  поднять.
И  вместе  хаты  латали; и  вместе  хлев   восстановили  частично; и  хранение  сена  и  даже    коза  появилась. Но это   не  восстанавливало  довоенный  уровень  жизни,  это  помогало  не  умереть.
Колхоз  всё -  таки   создали.  Трудодни,  общественные  работы,  порицания ;  правда  и  школа  с  детским  садом  и  очень  ревнивое  отношение  к  посещению  служб  и  вообще  посещений  батюшки. Деревня  не  жила,  а  тлела  десятилетия.  Свой  участок,  огороженный  забором,  своя  живность  и  тот  оброк,  который  надо  отдать   барину,  что я  живу  на  его  земле. Батюшка  наставлял,  советовал,  учил  и  рекомендовал.
- Если  сын  ценит  край  свой,  землю  свою.-  то  пусть  уезжает  учиться. Если  твёрдости  ему  хватит,  выучится, -  приедет  домой  и  применит  свои  знания  на  своей  родной  земле. Это  если  любовь  его  к  краю  искренняя. Хочет  остаться  в  городе,-  пусть  остаётся,  но  живя  по  традициям  и  вере  нашей.
- Не принуждай  себя  к  добру  мнимому,  иди  за  светильником   сердца   своего  и  никогда  не  ошибёшься. Не  печалься  о  потерях,  это испытания  на  пути  твоём,- так  он  говорил.
И  всем  нам  отчётливо  нравилось  то,  что  он  говорит,  и  сильно  не  правилось  то,  что   вещала  власть. Мы  все понимали,  что  у него  было  своё  начальство,  но  это было  очень  далеко  от  нас.
Приведу  пример  и  пойду  по  делам,  а  то  не  терпят. Его  слова :
-  У   Самойлихи  родился  внук,-  молочка б  матери  кормящей,  яиц,  дров,  воды  разогреть. Чай  в  деревне  живём,  ей  в  уборную  сходить  трудно  и  постирать. Зять  с тестем  на  заработки  уехали, зима  ныне  лютая  будет  …Прихожане,  кто  чего  может,-  по  божески  это.
И ничего  больше.  Не  протоколов,  ответственных,  сроков  и  прочей  чепухи. Деревня  совсем  обмельчала  и  каждый  каждого  хозяйство  знал  досконально. И   несли  и  помогали.
Ещё  скажу : прислала  епархия  строителей,  батюшке  дом  над  землянкой  возвести,  так  он  настоял,  чтоб  приход  расширили  и  отопление  сделали, ибо  зимы  знаемо – лютые.
И  спал  когда -  никто  не знал,-  горят  лампады  в  храме.
День  третий -  четвёртый.
Мне  значительно  лучше,  сам  даже  ходить  могу. Проковылял  по  аллеям  заброшенного  кладбища ;  много  раз  был  в  церкви,  молился.
- Эти  книги  и  иконы  при  батюшке   приобретены  были; эти  дьяк  принёс ,-  они  намолены. Это   всё  ,  что  десятилетия  было  и  на  что  молились  истово. Алтарь  был   расписан   в  год  смерти  матушки,  сильно  батюшка  скорбел :  ночи  напролёт  молился.
Это  потом  уж  появились  эти  глянцевые  иконы  и  журналы.
Кладбище   малыми  усилиями  было  ухожено  достаточно.  Незамерзающий  источник  заключили  в  грот , рукотворным   крестом   возглавляемым. Жизнь  деревни велась  по  устоям  батюшки  и  по  распорядку   светских   обязанностей ,  которые  обременение. А  в  коммунизмы  и  прочее  у  нас  вовек  не  веровали.
Батюшка  благословил  на  разливах  создать  гусиную  ферму  и  сам  ехал   по  потребе  сей. Два  года  мы  все  выстраивали  этот  гусятник.  Гусей  было  невиданно.  И  молодых  и  на  забой…
Приехало  начальство,  гусей  всех  увезли,  даже  десятка  не  оставили.
- Батюшка,-  роптали  мы,-  за  что ? Разве  мы  кому  что  должны ?
- Не  всё  сказать  могу,  хотя  и  грех  это. Всех  разбежавшихся  гусей  соберите  и  передайте  им,  скажите,  что  ни  одного  больше  нет,  иначе  может  беда  прийти.
Мы  не  спорили.  Мы  понимали,  что  это  то,  что  нужно  сделать,  ибо он  нас  не  введёт  в грех.
С  тех  пор  все .  кто  мог  уехал.  Остались  старики.  Рождество  и  Пасху  мы  праздновали,  но  сил  чистить  дорогу  не  было,-  только  к  Храму. Батюшка  уже  совсем  старый  стал  и  его  старческий  глас  не  творил  службу,  а  вещал. Натоящее  празднество,  которые  мы  могли  праздновать – это  ТРОИЦА. И  родные  приезжали  и  у  нас  силы  были.
- Всё.  Молочко  козье  и  сыр  я  Вам  оставила,  ногу  смазала,  хлеб  под  полотенцем.  Мне  ещё  в  храм  сегодня  надо,  так  что  извиняйте  за  кратость.  Бегу, пока  ноги  носят.
Для  меня  этого  всего  было  очень  много. Шар  раздулся,  до  критических  размеров  и грозит  разрывом. Сила  русского  духа!  Сила  Веры!  И  ни  слова  жалобы! У  меня  бойлер  поломался, так  я  такой  скандал  устроил,  что  они  мне  горячую  воду  вмиг  сделали.  Есть  газ,  отопление ,  вода и  канализация,_  но  нет  того  понимания,  о  котором  я  только  что  услышал. Почему ? Я  получил  хорошее  образование,  у  меня  приличные  родители  и  родственники ,  достойные  друзья,-   но  я  не  понимал  даже  процента  той  глубокой  истины,  что  поведала  старушка.
Во  все  мы  кичимся  корнями  своего  рода.  Покажите  ваши  фамильные  делянки  на  кладбищах.  Покажите!  Расскажите  мне  кто  был  кем,  что  в  поколениях   совместно  создали  Вас .
Спать  не  смог  до  рассвета. Я  душевно  буянил , обличая  себя  и  понимая ,  какое  счастье  найти  такого  наставника. Другое  дело-  готов  ли  я  к  нему ?  Нет.  Я  слишком  знающ  и  умён  со  своей  гордыней.

День  пятый -  шестой. / Уезд/
Я , опираясь  на палку , самостоятельно  хожу , не  испытывая  боль,  но  испытывая  неудобство. Кладбище  и  округу  обходил  много  раз,  остатки  церкви  запомнил  в  деталях. Залазил  в землянку,  этот  скит,  с  ужасным  запахом  и  поражался  ,  как  там  жил   батюшка , матушка  и  дьяк. Середина  была  идеально  убрана,  в  углах  образа.
Надо  было  ехать  домой. Машину  я  выровнял  и  ,  в  принципе,  был  возможен  путь  в  Москву. Но  как -  то  сильно  привязался  я  к  этому  месту  и  к  этому  рассказу. Вот  глубоко  в  душе  было  чувство,  что  я  что – то  могу  не  восстановимо  потерять  и  лишиться  навсегда  того,  что  для  меня  крайне  важно. Но  и  остаться,- было  бы  безумием.
Ещё  один  рассказ,  напутственный.
- Батюшка  знал ,  что  умрёт  на  Троицу. Нет,  он  этого  не  говорил.  Он  просто  сделал  для  нас  это  любимым  праздником :  старики  могли  в  летнюю  пору  проковылять  к  остаткам  храма,  кто  мог  стоя  ,  то  слушал  службу  стоя,  кто был  болен  или  слишком  стар,-  лёжа,-  батюшка  не  перечил. Да  и  сам  батюшка  был  скорее   не  стар,  а  скорее  вымучен  и измучен,  хотя  уверенность  в  своём  деле  у  него  была  неимоверная.
Где – то  за  пять -  семь  дней  мы  все  готовились  к  Празднику. Это  приезд  родственников,  соседей.  И  главное -  сам  Праздник! Служба,  трапеза  на  воздухе  за  громадными  столами,  множество  людей  и  детей,  абстрактно  знающих  друг  друга  ты  вмиг  породнившихся,  узнав  кто  есть  кто.   Шли  все  на  кладбище  к   могилам  близких, после  расходились  на  год. Для  меня  это  один  из  самых  светлых  дней  в  году.
Батюшка  почил  на  второй  день  по  Троице. Не  хочу  плакать,  описывая  его  похороны. В  душе  каждого  из  нас  умерла  частичка  света  истины, оставив  нас в  потьме. Год поминали,  а  потом  все   начали  разъезжаться. Ничего  здесь  не  сдерживало. Шли  годы,  но  на  Троицу  все  и  сейчас  собираются,-  вот  приезжайте  и  увидите. А  от  Троицы  и  до  Троицы  я  одна  здесь   старожил,  да  ещё  несколько  стариков. Вы  утром  уедите. Подождите . Она  принесла  маленькую  иконку,  которую  осветил  батюшка  имени  которого  я  так  и  не  узнал  . и  на  Троицу  не  приезжал.
Просто  уехал,  чтобы  не  вернуться, но  рассказ  этот точно  прижился  в  моей  душе.
Дополню :
Многие  детали  "  стёрлись" и  я  не  хотел  пустоту  заполнять  вымыслом. Стриж  пронёсся  по  какой - то  траектории ,  но  прошло  время  и  не  восстановить  нам  координаты  пути и  специфику  того  полёта:  в  нас  остались  впечатления,которые  отпечатались  в  нашей  душе, - вот  и  не  следует  с  ними  экспериментировать. Так,  по -  моему