Трубадур бедная Леонора!

«Трубадур»: бедная Леонора!
В последнее время иду на любимые спектакли в Мариинку с ощущением: «А вдруг это последняя возможность услышать дорогую сердцу оперу в традиционной постановке или услышать голоса понравившихся артистов в них?». Именно поэтому и взяла еще давно билет на «Трубадур» 24 декабря, когда еще не было известно, кто будет петь в этой великолепной опере Верди. Особенно это ощущение зыбкости музыкальных радостей усилилось после того, как на днях прочитала на странице кого-то из друзей в соцсетях информацию, что реквизит, костюмы и декорации одной из любимых публикой вердиевских постановок отправляют во Владивосток в долгосрочную аренду. Народ на Фейсбуке сильно возмущается. А я мысленно воскликнула: «Спешите слушать оперы Верди в Мариинке в Санкт-Петербурге» пока Владивостокская сцена, как любимое младшее дитя не «высосало» из «любящей матери» – Мариинского театра в Северной столице все лучшее!». И будут нас, как говорит моя театральная приятельница, не только в балете «душить «Бахчой», но и в оперном «меню» посадят на голодный паек из ужасной постановки «Жизни за царя», неудобоваримого «Фауста» и «рогатой» «Иоланты». Лучше бы их на Приморскую сцену сплавили… Но, видимо, понимают, что это не то, на что  люди побегут бегом. А Верди – беспроигрышный вариант.
От «Трубадура» я всегда много жду: пронзительного звучания музыки, виртуозного исполнения сложнейших и красивейших арий, дуэтов и ансамблей, дивной энергетики хора, драматично рассказанной истории любви, ненависти, мести и полного фиаско. Но сегодня, 24 декабря, был странный «Трубадур». Временами оркестр так играл музыку Верди, будто собирался после очередного яркого фрагмента перейти на увертюру к «Тангейзеру» Вагнера. Периодически звук оркестра почти полностью исчезал до немыслимого пианиссимо, порой жестко бУхал низами. Но по большей части Верди все-таки пробивался, благодаря солистам и хору. По-прежнему непревзойденно хорош был хор монахинь (из всех слышанных в постановках российских и зарубежных театров наш – лучший). Великолепны сцены Леоноры (Татьяна Сержан) и Манрико (Ахмед Агади) во второй картине третьего действия, монологи Леоноры в первой картине третьего действия, а также дуэты Азученны – Манрико и Леоноры – Манрико в тюрьме. Финальная сцена проняла до слез – так вокально убедительны были все трое участников действия в конце оперы. Голос Татьяны Сержан сегодня властвовал над моей душой, как никогда! Она была такой потрясающей Леонорой! Раньше величайший трагизм ее героини закрывало от меня страстное обаяние графа ди Луны, который любил Леонору и мучился от того, что она его не любит и не хочет выйти за него замуж. Но когда графу не сочувствуешь, а сегодня в исполнении Алексея Маркова он был подан как высокомерный, злой, самовлюбленный эгоист, когда думаешь про него: «Так тебе и надо!», начинаешь замечать безвыходность и трагизм положения Леоноры. Графу ди Луне Алексея Маркова, этакому самодостаточному гордецу в трактовке певца, непонятно зачем была нужна эта молодая знатная девушка, разве что из тщеславия, любви в его поведении и голосе не было ни капли. Ее участь в замужестве, согласись она на него, была бы незавидной! Граф ди Луна в опере – одна из главных и самых трагических партий и ролей, ведь он теряет все, к чему стремился (сам казнит брата, которого искал всю жизнь, не получает Леонору в жены, как намеревался), и остается жить! Но на тщеславии, жестокосердии, самовлюбленности этот противоречивый образ не построить! Манрико Ахмеда Агади тоже не мог служить опорой бедной любящей душе, поскольку трубадур, как видно из сцены в тюрьме, хороший любящий сын, но очень ненадежный друг своей невесте. Леонора, такая пронзительно искренняя, преданная, любящая до самозабвения, в исполнении Татьяны Сержан вызывает неподдельное сочувствие, ее жалко до слез. С одной стороны, – безжалостный властитель, граф ди Луна с его матримониальными намерениями, с другой – жених, теряющий голову молодой ревнивец, готовый верить самому ужасному, вместо того, чтобы выслушать Леонору. Он тоже никого, кроме себя не видит и не слышит. И даже в минуту смерти ее не может утешить мысль, что ценой своей жизни она спасла любимого человека. Только Азученна (Надежда Сердюк) торжествует – отмстила-таки ненавистному графу и за свою мать, и за своего по ошибке сожженного в костре ребенка, хоть и приемного сына потеряла (может и не хотела его сохранить, раз не сказала раньше, что он брат графа?), и сама скоро умрет. Ну, что уж тут плакать по волосам, снявши голову? Потрясающе певица провела эту сцену в тюрьме! Хотя во втором акте ее песня и ария-рассказ о судьбе матери и маленького сына были как-то досадно смазаны и прозвучали словно между прочим. Такими же не впечатляющими были хор цыган и ария Манрико во втором действии.
Конечно, сегодня на сцене безоговорочно царствовала Татьяна Сержан, основная исполнительница роли Леоноры в Мариинском театре со дня премьеры оперы «Трубадур». Ее прекрасный сильный волнующий голос всегда заставляет сопереживать ее героине. Его всегда прекрасно слышно, он легко перекрывает оркестр даже в его «вагнеровских» наездах на певцов, когда мужские голоса теряются в дуэтах и ансамблях, заглушаемые оркестром. Драматургия голоса и драматургия действия певице ни разу не изменила, она всегда была точно в образе, что сегодня можно расценивать как главный цементирующий фактор спектакля. Манрико обрел убедительность в третьем действии, где впечатляюще спел свою самую красивую в опере арию, а трагизм появился у него в финальной сцене. Алексею Маркову в партии графа ди Луны, с моей точки зрения, не хватало легкости и подвижности голоса, без чего вердиевские арии теряют блеск и становятся тяжеловесными, что для них смерти подобно. Но самым большим разочарованием для меня стал Феррандо, сподвижник графа ди Луны (Станислав Трофимов). Хотя у певца сильный и красивый бас, но очень русский, он хорошо звучит в партии Ивана Сусанина, даже в партии Фиеско в вердиевском «Симоне Бокканегре» (там не нужна большая подвижность голоса, поскольку в музыке нет никаких «украшений»). Но в этой опере без вокальной легкости и подвижности не обойтись. И хотя музыка в прологе была немыслимо замедлена, все равно были явственно слышны трудности исполнения арий. Жаль, поскольку с исполнителями этой партии редко везет – то у одних голос слабоват, то у других его подвижности не хватает.
От спектакля, в конце концов, осталось неплохое впечатление, финал многое улучшил. Хотя «заслушивать» некоторые досадные моменты «эталонными» записями придется, иначе никак не восстановить эстетическое душевное равновесие.