Пятно в биографии

         


Посвящается борцам за чистоту окружающей среды. Волоколамск и далее по списку...





                1
 
Асеев лежал на кровати, бездумно глядя на размытые в ночи окна, стоящей рядом с его домом высотки. В ее архитектурном стиле пятидесятых годов Сергей находил свой смысл и законченность. Бесцельное блуждание взглядом по желтым прямоугольникам, и человеческим силуэтам на их фоне, умиротворяло, настраивая на философский лад.
Которую ночь он не спал, в голову ему лезла всякая чертовщина. По размышлению нашлась и причина этого беспокойства - рассказ известного зарубежного писателя - фантаста – "Голубая пирамидка". Кроме того в памяти инженера еще свежи воспоминания, почерпнутые из статей о топологии египетских пирамид, опытах чешского ученого с тетрагонами.
Сергей взялся за дело: выгнул из толстого медного провода четыре равносторонних треугольника и квадрат, получив пять электрически закольцованных цепей. После чего собрал пространственную фигуру, скрепив ажурную конструкцию скотчем. Сделал и … остыл, такое с ним бывало не раз.
Длительное безбрачие Асеева устраивало. С  годами страстей и интересов у него поубавилось, мебель и библиотеку он отдал тем, кто в них действительно нуждался. В своем одиночестве он не видел ничего хорошего, но что делать… Кого-то специально искать, домогаться…
Нет, если сочтет Господь нужным, обозначит отчетливо свой промысел – быть посему. А так… В "отсеке сегодняшнего дня" ему психологически комфортно, следуя рекомендациям Карнеги.
В одну из суббот, как обычно, Сергей загрузил свою "итальянку" очередной порцией "ветоши". Поскольку ванна была занята отмокающими рубашками и постельным бельем, он приспособил сливной шланг над унитазом.
Включив телевизор, краем уха вслушивался в звуки ванной комнаты. Вдруг, шланг стиральной машины сорвало с временного крепления, он заметался по полу, заливая его мыльной водой.  Хозяин подскочил вмиг, подставил ведро.
В дверь позвонили, и Сергей пошел открывать, бессознательно сунув полное  ведро в проволочную конструкцию. Получив счет – квитанцию от дворника, для надежности усилив крепление шланга, он продолжил стирку.
Тот воскресный день у него в памяти не отложился, таких, одинаково бесцветных выходных, в его жизни хватало. В понедельник он встал как обычно, перекусил на скорую руку, и тут его взгляд упал на ведро. Забыл… Сливая его в ванну, он глазам своим не поверил, увидев чистую струю. Он хорошо помнил - в пирамиду ставил грязную воду...
В такой момент о работе не думалось, и Сергей отпросился у босса по телефону.

                2

И снова перед ним то самое ведро. Набрав в чашку воды, он сунул в нее палец, опасливо облизал его. Не усмотрев ничего особенного, мелкими глотками отпил половину. Несколько минут сидел недвижно, вслушиваясь в свои ощущения. Вода по вкусу напоминала фильтрованную, и даже дистиллированную. В любом случае, хуже, чем была, она быть не могла в принципе. И такой она стала в пирамиде, в том нет сомнений. Эмпирические законы требовали многократного повторения опыта.
В этот раз это было ведро подсиненной воды с остатками старого чая. Шло время. Сергей Николаевич регулярно подходил к тетраэдру, с досадой отмечая - ничего не изменилось. Где-то крылась ошибка, но скорее всего, подводило богатое воображение. Оставалось слить грязную воду, и завершить историю, которую на полном серьезе никому не рассказать засмеют.
Но когда он вынес ведро из пирамиды, вода снова очистилась, невидимая плоскость членила содержимое, в пирамиде – еще грязное, за ее пределами – чистое.
У экспериментатора вспотели руки. Вот оно! Господь приобщил его к тайнам Мироздания! Его, ничтожного! А ведь ничто не предвещало того: не было перед тем ни знамений, ни видений …
- Урра! – шепотом вскричал Сергей, обозначив пальцами латинское "виктори". - Мы победили!
В очередном его опыте, мусорное ведро вынесенное из пирамиды - опустело. Его внутренняя поверхность обновилась, внешняя осталась прежней. Тут же напрашивалось бытовое применение открытия - очистка воды и утилизация отходов. Кружилась голова от нахлынувших чувств.
С пирамидой теперь … Хмельной, он стал на колени, думая опереться о пол внутри проволочного "скелета", но руки его не нашли опоры. Тогда  Асеев лег на живот, опуская голову в … беспросветную темень.
В тот вечер пирамида поделилась с ним и другими своими секретами. Оказалось, горизонтальная грань - вход в иной мир. Основание - материально и осязаемо для предметов неодушевленных, для живых существ - оно гостеприимно распахнуто. Если же поднять пирамиду, то, что покоится внутри -  исчезает. 
 
                3

Сослуживцы встретили Асеева радушно, рассчитывая на его исповедь: где был, с кем, что делал...
Накоси, выкуси! С каменным лицом, он подал заявление на увольнение. Объясняя все, якобы семейными обстоятельствами.
Какая семья, какие обстоятельства? Никто это и в голову не брал, зная: из родственников у Сереги только тетка в Мурманской области. И здоровье у нее, дай бог каждому!
Его решительный поступок травмировал ранимую психику коллег, они считали, что  Асеев прозрачен как идеальный газ, и душевных тайн у него не может быть в принципе. И вдруг такое! Асеев кожей чувствовал коллективную скорбь.
Впрочем, он теперь плевал на их переживания. Долг - платежом красен, никто  и никогда не делал попыток сближения с ним. Коллеги вели закрытую жизнь "мореплавателей - одиночек", в свой обывательский мирок не подпуская и близко. Сергей не мог припомнить случая, когда бы его пригласили на вечеринку. Что ему там делать: все подруги – парами…
И вот теперь… На фоне блистающего открытия, вся его прежняя суета за место под солнцем, потуги районного масштаба, казались мышиной возней. Хватит, поработал!

                4

Всплыл Сергей Николаевич в одной из провинций Валдайской возвышенности. Он прикупил недорогой домик для зимнего проживания, с восемью сотками приусадебного участка. Вскоре, на новый адрес, пришел контейнер с его холостяцкими пожитками.
Как бы не складывались обстоятельства, несколько часов в день, Сергей посвящал своим пирамидам. Он собрал несколько объемных фигур, они входили друг в друга, как матрешки.
Асеев, трезво смотрел на вещи, понимая: одному ему "рыбку" не вытянуть. Не случайно, он выбрал местом жительства этот поселок. В полусотне километров, в областном центре был мэром друг его детства - Димка, Дмитрий Александрович Рототаев.
Сергей дал ему знать о себе, отделался общими фразами: потянуло, дескать, на землю, думает пустить корни в этих местах. И еще… Есть некая фантастическая реальность, подтвержденная опытами. Он не может довести ее до логического конца - не хватает ума и административного ресурса.
Приятель откликнулся быстро: в один из вечеров, молчаливый шофер "Волги" передал Сергею пакет и укатил. В свертке - действующий мобильный телефон и письмо. Рототаев, зная способности друга, заочно устроил его техническим консультантом в один из своих отделов. По статусу - тому положен телефон.
Все пирамиды "работали", и Сергей в том убедился, побывав в каждой. Везде его встречала чернильная темнота, и кладбищенская тишина. Задавшись вопросом: измерения в каждой из фигур - разные, или одни и то же, он вскоре получил ответ. Опущенная в одну из пирамид швабра, уперлась во что-то твердое. Глубина проема равнялась трехкратной длине ребра,  то есть - полтора метра.
Самой большой в его коллекции была пирамида с ребром чуть больше метра, то есть, с глубиной "подполья" - три с половиной.  Это подтверждала  опущенная в проем гирька. Значит, четыре тетрагона – четыре разных измерения!
Дмитрий все не приезжал, и Сергей решился: собрал из дюралевых труб лестницу, спустил ее в "подпол" большой пирамиды. И стал погружаться в неведомый мир.
Плоскость пола поочередно отсекала его колени, пояс, грудь, и наконец - полная тьма. Он постоял на одной перекладине, другой, третьей… Вокруг темно, исчезли звуки и запахи, но есть ощущения, которые словами не описать. Темнота вяжущая,  не белела даже поднесенная к лицу рука. Спички…
Сергей вынул коробок, чиркнул. Звука нет, но ощущение - лучина где-то зажглась. Вот и доказательство того… обожженные пальцы, когда она догорела. Взгляд вверх ничего не дал, квадрата проема тоже нет.
За лестницу он держался из страха, боясь потерять ее в чернильной мгле. Запоздало подумал о страхующей веревке. Сергей присел, тронул пальцем то, на чем стоял. Ничего не соображающая голова, дала рукам команду, и те механически выполнили ее. Для чего он присел… зачем касался пола… Он так и не смог объяснить себе этого. Там не смог.
Лишь покинув "преисподнюю", вспомнил этот факт, и был потрясен: в его памяти не осталось ничего, Сергей забыл все, что могло как-то описать то пространство.
Он позвонил приятелю – торопил события. Дима его просьбой проникся, но сроков своего визита не назвал, занят дескать, на высшем уровне.
Ничего не попишешь!
Наутро, у  Сергея в голове новая идея… веревка…
"…Ариадна, Ариадна, затерялся я в твоей стране…". И опять вниз по лестнице, которая и не убиралась из пирамиды. С собой он взял изделие, что называется, второго размера. Другой конец веревки привязал к ножке дивана.
Спустился, отнял руки от лестницы, боязливо дергая бечеву. Один шаг, другой, третий… С непривычки страшновато, он успокоился лишь тогда, когда ощутил ладонью прохладу дюраля.
Что там у нас на второе… Другая пирамида - другой мир. Та же темнота и безмолвие. Измерение №2…
Сергей психологически устал, на него давил груз непривычных ощущений. Чтобы отвлечься, он занялся тем, что ему хорошо знакомо: расчетами, чертежами, курсовыми, дипломными проектами. Он был востребован студентами местного ВУЗа, разумеется, не за "здорово живешь" - лишняя "копейка" не мешала.
И ждал Диму. Дождался… воскресным утром заурчала у дома машина, вякнула Ника, восьмимесячный ризеншнауцер, любимица Сергея. Лишь в условиях частного домовладения, он позволил себе роскошь иметь четвероногого друга.
Раздобревший, со вторым подбородком, по-утиному переваливаясь, вошел Дмитрий. Обнялись. Чокнулись. О своих топологических изысканиях Сергей умолчал, сделал упор лишь на прикладном значении потустороннего пространства, на возможности утилизации отходов. Долго сидели приятели, прикидывая небывалые возможности открытия - бездонный мусорный ящик…
Дима обещал позвонить уже для предметной беседы в части технического обеспечения проекта. Сергей к тому времени, должен набросать смету расходов, и дать эскиз установки. Мероприятие свое договорились не афишировать, посвятить в него лишь родственников мэра. Не потому, что здесь имел место финансовый интерес, потому что люди требовались надежные. Кое-что решили от греха засекретить.
За чертой города было две свалки, ближнюю решили прикрыть. В собственных активах мэра имелся бетонный завод, в свое время удачно приобретенный. Дима принял мужественное решение -  "утилизировать" мусор в его бункерах. Будто в бункерах, и будто временно.
Пирамиды друзья разместили под землей. На дальней свалке, для ее собственной переработки, тетрапак установили на поверхности.
Это была двенадцатиметровая деревянная конструкция из толстых, просмоленных сосновых бревен, связанных металлическими шпильками. Ее горизонтальные ребра закатали в асфальт, электрической цепью служил сварочный кабель, закрепленный  по контуру пирамиды.  На вертикальных ребрах установили рубильники, распределительные шкафы, пульты управления. Их главная цель – рассечение цепи, а вспомогательная – сбить с толка пытливого наблюдателя, если  таковой найдется.
Разобраться в назначении этих установок издалека было сложно, познакомиться с ними ближе, не позволяла служба безопасности.
И пошло – поехало: десятки, сотни, больших и малых мусоровозов, многотонных самосвалов, сбрасывали в треугольные проемы пирамид тонны мусора.
Шло время, Рототаев занялся своими делами, Асеев уже привык к невероятному, с точки зрения обывателя, факту. Раз в неделю он посещал объекты, контролировал рабочий ритм.
В очередное воскресное утро в домашнюю пирамиду спущены три дюралевые лестницы со страховочными веревками. Конструкции, что он брал с собой, в проем не пролезали - пришлось смять их.
Вторая лестница - новый уровень, но те же самые ощущения. Сюда же он спустил очередной тетраэдр. И снова на колени… И снова ночь и ни малейшего звука. Другой бы на месте Асеева, давно бы махнул на все рукой, но он помнил сингонию кристалла - четыре грани, четыре плоскости.
Его глаза, привыкшие к темноте, словно взорвались изнутри от ослепительного цвета. Все краски радуги, кроме черной и белой, полыхали перед ним. От потери ориентации у него кружилась голова: не разобрать где верх где низ. Все вокруг заполнено разной формы фигурами.
И Сергею  пришла в голову здравая мысль - он в колонии мыслящих существ. И между ними в данную минуту, идет обстоятельный обмен мыслями. Незванный гость не чувствовал своей отстраненности от цветного хаоса, больше того – ему здесь почему-то нравилось.
Но… надо возвращаться в привычную трехмерную Вселенную.

                5

В одной из центральных газет сенсация: на окраине районного центра на Среднем Урале забил фонтан. Травяно -зеленая вязкая жидкость расползалась по земле не впитываясь. Ее источник определить не смогли, она появлялась ниоткуда.
Началось с того, что влюбленная парочка, прятавшаяся от "сглазу" в сумеречных зарослях парка, была спугнута экзотическим запахом. Ничего по темноте не увидев, они вернулись туда наутро, и их удивлению не было границ. Зеленая пленка, обволакивая неровности почвы, уминая траву, напористо и бесшумно ползла из-за ограды.
В городе, благодаря прессе поднялась шумиха. Распознать природу едкой, с неприятным запахом жидкости, на первых порах не смогли. Покрывая почву, она убивала все живое, органическое, с чем вступала в контакт. Одним своим краем пятно захватило лесопарковую зону, там, где оно покрыло землю, засыхали деревья и трава. Ко всему, у жидкости был мерзкий, ни на что не похожий запах, хорошо знакомый тем, кто выделывает шкуры крупного рогатого скота.
Пятно непрерывно расширялось. Не поддавался объяснению факт - оно росло  пять дней в неделю, в субботу и воскресенье граница не менялась.
У Асеева заныло в груди, он почувствовал свою причастность к этому обстоятельству. Чтобы рассеять сомнения, позвонил редактору газеты, попавшего в беду районного центра: просил уточнить скорость движения пятна по дням недели.
Недоуменному собеседнику представился научным сотрудником, изучающим феномен. Условились созвониться через несколько дней.

                6

Сергей не говорил Дмитрию о своих подозрениях, хотел в них разобраться сам, потому и  дал команду подчиненным - работать в предстоящие выходные дни.
В понедельник, он с замиранием сердца набрал номер редактора. Его худшие опасения подтвердились: в будни пятно росло как обычно, но впервые за все время, продолжало расти в субботу и воскресенье.
Асеев поехал к Рототаеву.
– Мы с тобой Дима в этот раз не на высоте, - начал он с порога.
Тот поднял глаза от бумаг.
 – О чем ты?
Вместо ответа, Асеев протянул приятелю статью об уральском чуде. Тот мельком глянул в нее.
– Читал! - Ну и что?
– Ничего особенного, я сворачиваю проект! - коротко прозвучало в стенах кабинета.
Рототаев, с растущей неприязнью смотрел на приятеля поверх очков. Смотрел и молчал.
–Думаешь, здесь есть связь?- спросил после долгого молчания.
–Не думаю — уверен!
И началось… Минут сорок шел откровенный мужской разговор, жесткий и нелицеприятный.
Дмитрий назвал Сергея авантюристом – тот начал дело, не осмыслив его в целом, не рассмотрев всех возможных аспектов. Он, Дмитрий, позволил себя втянуть в сомнительное предприятие, по старой памяти доверчиво положившись на Асеева. И в итоге – "сел в лужу". Его просто не поймут, если он прекратит очистные работы без объяснения причин.
От расспросов коллег можно еще как-то уйти: отшутиться, сменить тему. Но вышестоящие товарищи захотят знать мотивацию такого поступка. Пренебречь этими, громко звучащими вопросами не удастся, как бы он этого не хотел. Можно смертельно обидеть людей, от которых зависит его карьера. Тайны от них…
И это только надводная часть айсберга.
Сергей частично брал вину на себя, но не просил судить строго - задача оказалась нестандартной. За недостатком времени, он не смог просчитать все варианты пограничных взаимодействий. То был эксперимент, не поддающийся никаким прогнозам, он двигался на ощупь по еле видимой тропе. И, как во всяком эксперименте, он был готов и к неудачам. В отличии от некоторых…
Сейчас не место истерикам, не стоит принимать близко к сердцу крушение своих утилитарных во всех отношенияз планов. Как выяснилось, есть иная цивилизация, в ответ на бесцеремонное загрязнение своей среды обитания, она приняла соответствующие контрмеры. Нравятся они нам или не нравятся – разговор отдельный. Поступила так, как считала нужным, в надежде что мы, априори разумные существа, свяжем эти факты воедино. Свяжем,  и сделаем должные выводы.
–Делай что хочешь! – Рототаев в сердцах бросил ручку в угол кабинета, и скрылся за переборкой комнаты отдыха. 
Тем самым давая понять - тема исчерпана.
Асеев вышел из кабинета, тихо притворив за собой дверь. С улыбкой глянув на секретаря ; очаровашку, (у Дмитрия хороший вкус) оставил свой сотовый на ее столе. Окинул, запоминая взглядом приемную мэра, сознавая - он здесь последний раз.
Был друг Дима, и не стало друга Димы.

                7

Жители города в недоумении: на бетонный завод перестали возить мусор, пирамиду на свалке демонтировали, все вернулось на свои круги. Почему? Зачем? Городская администрация от ответов уходила, ссылаясь на некие стратегические интересы.
Рототаев, ни с того ни с сего, вдруг озаботился экологией региона. Результатом  его творческой командировки  в Швецию, стал контракт на строительство на окраине города предприятия по комплексной переработке отходов. Из-за этого, плановое строительство крытого бассейна и бизнес - центра, отодвигалось в необозримое будущее. В лице городской Думы, Рототаев нашел серьезного оппонента своему проекту. Первое время, никто и думать не хотел, о возникшей на ровном месте этой капризной затеи. Так всем казалось. Об истинных мотивах того, что двигали мэром, знал лишь он, и его друг - Сергей Асеев. Бывший друг.
Пятно перестало расти. Попытка городских властей снять слой земли с пленкой, и где-нибудь далеко и глубоко закопать, ни к чему не приводила. Скрепера добросовестно прошлись по пятну, собрав с десяток кубометров грунта, вперемешку с зелеными лоскутами. Пока ехали к месту их захоронения, зеленая пленка, чудом освободившись из плена, словно травой покрыла содержимое скреперов. Бульдозер сгреб в яму зеленые, будто мхом покрытые кучи, для надежности засыпав их строительным мусором. Но пленка упрямо ползла из ямы, замирая в своих неизменных границах.
Бульдозер, раз за разом снимая ножом слой земли вместе с пленкой, ссыпал ее в яму. Очищенное место тут же, на глазах снова зарастало зеленью. Там, где за час до того трудились скрепера, та же картина - пятно являлось из небытия.
Спектральный анализ вещества на уникальной аппаратуре в Академии Наук, удивил даже видавший виды профессорский состав. Человеческий гений просто пасовал перед формулой реагента. При всей своей ядовитости для всего живого и растительного, зелень была безвредна для человека. Ее без последствий держали в руках, находились смельчаки – мазали себя зеленой пастой, думая - у нее должны быть целебные свойства. Как у бишофита. Из земли все-таки… Только что на вкус не пробовали.
Ко всему, пятно породило и важную природоохранную проблему. Дети бездумно собирали зелень в ведра, бросая тяжеловесные, плохо рвущиеся лоскуты в пруды и котлованы. Через несколько минут эффект был налицо: рыба переворачивалась вверх брюхом, лягушки, выскакивая в ужасе на берег - издыхали. И словно торжествуя победу, края котлованов покрывались зеленой тиной. Радости малышей не было предела.
Во всем этом виделась тревожная перспектива: зелень разносилась окрест, сея смерть всему живому. Следовало принимать срочные меры.
Изъятие вещества из пятна, вопреки законам физики не уменьшало его площади. Слой просто становился тоньше, и лишь при трех миллиметрах, пленку можно было утилизовать.
Освобождая территорию от зелени, следовало тут же решать и задачу по ее захоронению. Но как это сделать, если зелень не закапывалась! Чтобы тина не выходила за пределы ямы, та должна быть достаточно глубокой или широкой. После долгих и противоречивых дебатов, городская Дума пришла, наконец к варианту: возвести над пятнами крытые ангары. По мнению депутатов, это должно обезопасить население от проделок подростков, оздоровить и дезодорировать окрестности. Программу приняли единодушно, средства под ее реализацию нашли быстро. Надо думать!

                8

Дмитрий тяжело переживал разрыв, понимая – он сильно перебрал в обвинениях Сергея. Когда же увидел оставленный приятелем телефон, то сразу понял: вернуть утраченное доверие ему будет нелегко. Одно его утешало, в одном он был уверен, придет час, и он первым пойдет на контакт. Прежней теплоты отношений конечно уже не вернуть, но продолжать жить избегая друг друга…
И в один из пасмурных летних дней Рототаев, наконец решился. У него высветилось "окно" между какими-то незначащими совещаниями, и через полтора часа он был у Сергея. Поначалу, Ника бездумно тявкнула из будки, но разглядев гостя, старательно завиляла хвостом, признавая свою оплошность.
На ее лай никто не вышел. Для приличия кашлянув, Дмитрий открыл дверь, окинув взглядом комнату тут же убедился. - хозяина дома нет.
Он осмотрелся: обычная обстановка холостяка, обеденный стол, стулья, диван старого образца на ножках, кульман, стиральная машина. В углу проволочная пирамида. Сергей, как всегда, оригинален: он покрыл ее чехлом, сшитым из разноцветных лоскутов.
Дима приподнял конструкцию вместе с матерчатым абажуром, ничего под ней не обнаружив. Время поджимало, он в нетерпении поглядывал на часы. Сергей все не появлялся.
А теперь и не мог появиться! Когда Дмитрий Александрович, приподнял пирамиду, он разом оборвал пуповину, связывающую Асеева с родным и желанным миром. А уровень № 4 так далек…
Не прошло бы и получаса, Асеев явился из пустоты, приподняв одну из сторон чехла, скорее всего ту, что в васильковый цветочек. Он удивленно уставился бы на приятеля, остывая от недавнего…
Это случилось бы наверняка, наберись Дима терпения, не трогай он пирамиду. Но откуда ему знать этот секрет, Сергей не посвящал его в свои вояжи. В этом и крылась его трагедия. Впрочем, трагедия ли…
Был друг Сергей, и не стало друга Сергея.
В последний раз глянув на часы, Дмитрий решительно вышел из дома. Ника смотрела ему вслед, но хвостом уже не виляла.
Потом… Кто-то из студентов, встревоженный долгим отсутствием Асеева, забил тревогу. Какое-то время она была институтского масштаба: тому не начертил, тому не сделал расчетов... А тут еще голодная, почуявшая беду Ника, подняла вой. Соседи обратили внимание: в доме горит свет, не переставая воет собака. Появилась милиция.

                9

Дмитрий догадывался, куда мог пропасть Сергей, но ничего уже не сделать - попробуй найди его… Рототаеву и в голову не могло прийти, никто иной как он, виноват в пропаже Асеева. Знай он истинную причину, каково бы ему жить потом.
О чем он думал, подходя вечерами к окну кабинета, и смотря на полыхающий расплавленной медью закат? Не возвращался ли он в мыслях в тот дождливый вечер, в старенький деревянный домик на окраине города? Помнил ли тяжесть легко приподнятой, жизнерадостной пирамиды с васильками на гранях смешного, с бахромой "абажура"?
Цветы, цвет… Слова одного корня. За любовно сшитым треугольным футляром, как за известным очагом, на дверях, скрывался играющий всеми цветами радуги свет. Или, если угодно – цвет.

                10

На последнем, четвертом уровне Асееву нравилось, и ничто не тянуло его назад в привычную трехмерку. Он начинал жить другими, доселе не испытанными ощущениями, и тяготел к ним. Одно ему не нравилось - вокруг что-то лопочут, понимающе кивая друг-другу, а он, чужак, иностранец, к этой жизни не имеет никакого отношения.
Это заполошное цветное пространство должно было как-то объясняться, истина скрывалась где-то рядом. Но… Обрывки мыслей бабочками порхали в сознании Сергея, занимая свои полочки памяти, до поры себя не обнаруживая.
В какой-то момент он понял: им движет чужая воля, и он не в силах ей противостоять. И эта воля считала нужным отражать в сознании Асеева лишь знаковые моменты и факты его нынешнего мироощущения.
И вдруг… Асеева не стало! Еще секунду назад, он, реальный Сергей Николаевич стоял на полу уровня, опасливо держась за лестницу. Внезапно он исчез: растворилась в небытие не только дюралевая конструкция, за которую он цеплялся. Пропала вся, старательно собранная им цепочка, ступеньки наверх: лестница – пирамида – лестница - пирамида…
В мире, который созерцал Асеев, все будто оставалось по-прежнему. Но вглядевшись в радужное пространство, можно было увидеть новый искрящийся объект. Появившись только-только, он напоминал пульсирующую чечевицу, то истончаясь до листа бумаги, то вырастая до размера жестяного пивного бочонка.
Чечевица, а иначе – новый асеевский облик, стала испускать в сторону своих соседей дружелюбные зеленые лучики. Тонкие слепящие ниточки вспыхивали ежесекундно, их число не поддавалось счету. В ответ посылались импульсы другой цветовой гаммы - шел обстоятельный обмен данными, попросту – беседа.
Судя по всему, Сергея Асеева приняли в коллектив. Доброжелательный, всезнающий и бессмертный.
 

© Александр Астафьев