12. Роковая ошибка

Было обычное зимнее утро. За окном только-только стало светлеть. В окнах соседних домов засветились окна: люди проснулись и стали собираться по делам – кто куда.
Сегодня и мне пришлось встать вместе с ними – я должна была ехать  за талоном к врачу, который консультирует на кафедре при Боткинской  больнице всего 2-3 раза в месяц, и попасть к ней на прием – дело не только сложное, но почти нереальное. Она профессор, доктор наук,  зав. кафедрой, автор многих печатных работ, член всяческих организаций по борьбе с этим заболеванием – естественно, при такой нагрузке еще и прием вести   - не каждый сумеет!
Но какой-то минимальный шанс у меня был, и я решила им воспользоваться. Быстренько проглотив полстакана чая с печеньем, я прыгнула в сапоги, накинула куртку - ( в лифте застегнусь!), схватила сумку, на ходу чмокнула мужа в щеку, и пообещав вернуться  не знаю когда, вылетела из квартиры.
На улице было еще  серо, пасмурно и сыро – дворники качественно посыпали все кругом этим несносным реагентом, из-за которого от  асфальта поднимался мерзкий запах,  и веяло могильным холодом!
Я поспешила на автобусную остановку, но,  по закону подлости,  автобус проехал мимо меня на 4 минуты раньше расписания, и я поняла, что до метро мне придется идти пешком.
- Невезуха началась! – подумала я и свернула во двор, чтобы идти к метро по диагонали – так короче.
Навстречу мне шли люди, которые  тоже куда-то спешили. Лица озабоченные, хмурые, сонные. Все в себе,  никто никого не видит.
Вот идет молодая женщина и тащит за руку девчушку лет двух- двух с половиной в розовом комбинезоне и шапочке с двумя помпонами по бокам, хорошенькую, как ангелочек с пасхальной открытки середины прошлого века. Малышка просто  спит на ходу, спотыкается на ровном месте, ей бы еще сладкие сны досматривать! Но суровая действительность коснулась и ее:
- Быстрей! Что ты еле ногами двигаешь! – ворчит на нее мама и тащит за собой как щенка на поводке.
Малышка пытается догнать маму, но шажки у нее гораздо меньше, ей приходится бежать за ней,  мама сердится, наверное,   опаздывает на работу, а у девочки ножки скользят на нечищеной дорожке,  и она все время норовит упасть на коленки.
- Что ты все время падаешь! Придешь в садик грязная как свинья! – уже кричит мама и опять дергает ее за руку. 
Девочке обидно: она и так старается успеть за мамой, а та еще ругает её! У малышки на глазах появляются крупные слезы, но она сдерживается, чтобы мама не стала сердиться еще больше.  Видимо, этот монолог произносится каждое утро, и ребенок знает, чем он может кончиться.
Мне так и хотелось сказать этой маме, чтобы она не сердилась, а попыталась соразмерить свои требования с возрастом ребенка. Ну как такая кроха в 7 утра может весело  успевать  за взрослым человеком и быть  еще и в прекрасном настроении, если ее подняли в 6 часов и сейчас оставят  с  чужой тетей до вечера?
Я понимаю и маму, ей надо спешить. Но так жалко эту кроху, которой бы еще спать и спать!
Я переключаюсь на свои проблемы,  на автопилоте еду в метро, доползаю до регистратуры, занимаю очередь – я 14-я! Есть шанс, что один из 25 талонов будет мой, если не выяснится, что кто-то здесь стоял еще с вечера, спал на коврике у порога и сейчас начнет качать свои права.
Время медленно подползает к девяти, окошко  регистратуры открывается, очередь оживляется, бесформенная толпа  приобретает линейный вид,  страсти накаляются.   Наконец,  стали выдавать талоны!
Все  это действо несколько напоминало  кормление хищников в зоопарке, когда им бросают в клетку куски мяса, а они кидаются – кто вперед, хватают кусок и утаскивают его в угол, обнимая двумя лапами, чтобы сосед по клетке не отобрал.
Счастливые обладатели заветного клочка бумаги с номером и временем приема отходят от окошка, прижимая к груди свою добычу, вовсе не уверенные в том, что посещение очередного, даже такого именитого эскулапа, поможет им избавиться от своего недуга. Но… надежда умирает последней, и мы топчемся на этом пятачке перед вожделенным  окошком, как всегда, надеясь на чудо!
И вот в тот момент, когда я уже была готова протянуть   свое  направление,  у меня в сумке, неожиданно и пронзительно, зазвонил мобильник. Я растерялась: брать талон или вытаскивать телефон и выяснять, насколько срочно надо ответить?
Но меня уже пихали в спину нетерпеливые сограждане, стоящие сзади. Я сунула направление в регистратуру и полезла за телефоном. Кто бы сомневался: это звонила Женька! Я скинула звонок – меня о чем-то спрашивала медрегистратор.
-  Ах, да! Конечно, если еще есть выбор, я хотела бы талон на утро, на любой день, только пораньше!
Вновь зазвонил телефон: настойчиво и раздраженно! Я отошла от окошка, спрятала талон в кармашек сумки и, лишь потом,  нажала кнопку ответа.
- Ты чего звонки сбрасываешь? – набросилась на меня Женька, - я тут вся изнервничалась, а ты - то недоступна, то трубку бросаешь!
- Так, стоп! Что  опять случилось в нашем королевстве? И давай без нотаций! – сурово остановила я ее, еще не остыв от борьбы за добычу.
- Нам надо срочно встретиться! У меня проблемы! Ты сейчас где? Не дома? – уже спокойнее спросила Женька.
- Нет! Я в районе метро «Беговая».  А что за срочность?
- Давай где-то в центре встретимся,  на «Кузнецком мосту» устроит? Через полчаса!
- Устроит! У первого вагона к центру! – уточнила я.
- До встречи! – ответила Женька и отключилась.
Интересно, что опять произошло с моей лучшей  подругой – самой непредсказуемым  существом на свете? Ее способность  влипать в самые неожиданные ситуации уже давно перестала  меня удивлять, но каждый ее звонок всегда предвещал какое-нибудь очередное приключение в нашей жизни. Традиция не изменилась и в этот раз, и я ехала на встречу с Женькой, уверенная в том, что спокойно провести сегодняшний день мне вряд ли удастся. И оказалась права!

Женька уже топталась на платформе в голове поезда, нетерпеливо поглядывая в сторону эскалатора.
- Наконец-то! – встретила меня Женька. – Представляешь, сегодня открыла почтовый ящик, и вместе с кучей макулатуры, которой всегда полно теперь у нас в любом почтовом ящике, я нашла вот это письмо!
Она открыла сумочку, вынула обычный почтовый конверт и протянула мне.
Я повертела его в руках. Конверт как конверт, с адресом Женьки, на месте адреса отправителя стояло: «Привет из прошлого!» и подпись «Валентин».
- Ты в курсе, кто такой этот Валентин? – спросила я и подняла глаза на Женьку.
Она отрицательно помотала головой.
- Ты прочитай, а потом вопросы будешь задавать!
- Но это не личное? Можно читать?
- Да читай же! Что ты тут дипломатию разводишь! Я тебя позвала для того, чтобы посоветоваться. А пока не прочтешь письмо – о чем говорить?
Ежеминутно подходящие поезда создавали непрерывный шум, будто шел сильный дождь с грозой, когда вода шумит как ниагарский водопад, а гром периодически дополняет этот оркестр  суровым львиным рыком. Поэтому разговаривать было сложно, я вынула письмо из конверта и стала читать.
Оно было коротким, на одной страничке, написано мелким, но четким почерком, грамотно и  стилистически выверено.
« Ну, здравствуй, вездесущая и неугомонная Евгения!
Надеюсь, что ты вспомнишь меня, когда прочтешь это письмо до конца.  После твоего сногсшибательного репортажа, в котором ты размазала меня по стенке и лишила всякой возможности оправдаться, я провел несколько лет на курортах Сибири и Забайкалья.  И каждый день я вспоминал тебя, твои глаза, сверкающие праведным гневом, обвинения, которые ты бросала мне в лицо, как расшалившиеся мальчишки кидают снежки в соперников – сильно, безжалостно, в надежде попасть точнее, ударить побольнее, и чтобы снег обязательно попал за шиворот! И тебе это удалось!
Сначала я думал, что освобожусь, приду к тебе и скажу все, что накопилось за все эти годы. Потом я хотел устроить свою жизнь и показать, что я не пропал, что я выжил, что у меня все сложилось, что я сумел стать счастливым несмотря ни на что!
А потом я решил просто написать тебе это письмо и сказать: Евгения, ты была не права! Я не был виноват в том, что  мне приписали! Но ты тоже мне не поверила и повернула всю мою жизнь  совершенно в другую сторону. И пока ты порхала на экране телевизора, я кормил комаров на лесных делянках Сибири.
Но я выжил, выстоял именно потому, что не был виновен! И это уже доказано судом, обвинение снято, я свободен. Но кто вернет мне эти несколько лет жизни, здоровье, молодость?
Я понимаю, что ты не следователь и не прокурор, и не ты совершила эту судебную ошибку! Но ты поверила им, ты обвинила меня на всю страну в том, чего я не совершал, и этим настроила суд против меня!
Отчасти с твоей подачи общественное мнение оказалось против меня, а я не смог оправдаться под напором твоего темперамента.
Но все происшедшее оказалось для меня хорошей школой! Теперь этот опыт я использую в своей дальнейшей жизни и буду счастлив и успешен вопреки всем и всему!
Я не собираюсь мстить тебе или портить твою карьеру. Это ничего уже не исправит и не изменит. Но когда в следующий  раз ты будешь стоять на сцене среди софитов и вести очередной  «горячий» репортаж, вспомни обо мне и постарайся больше не ошибаться так жестоко!
И пусть Бог простит тебя!
А я тебя прощаю… 
                Валентин»

Я дочитала письмо и посмотрела на Женьку. Она вертела в пальцах замочек молнии на сумке и вопросительно смотрела на меня.
- Ну, что скажешь? – наконец не выдержала она моего молчания.
- А что я должна сказать? Я ничего не знаю об этом. Это тот редкий случай, когда ты не поделилась со мной этим происшествием.
- Этого не может быть!  Я просто не могла тебе не рассказать! Но, честное слово, я не понимаю,  о чем идет речь! И кто такой этот Валентин?    
- Чтооо? Ты хочешь сказать, что не знаешь ни этого человека, ни самого события не помнишь, и вообще не знаешь, о чем здесь речь? Ну, ты даешь! Да этого просто быть не может!
- Как видишь – может! И что теперь? Сделать вид, что ничего не произошло? Он ведь не требует ответа. Или все-таки покопаться в архивах, разыскать эту передачу и его самого и выяснить, что тогда произошло? Как ты считаешь?
Я была в растерянности и не знала, что ей посоветовать. Потом сказала:
- Вообще-то я – за первый вариант. Не люблю копаться в прошлом, если изменить ничего нельзя. Но, зная тебя, придется, видимо, идти в архив. Ты же спать не будешь – все будешь пытаться вспомнить эту передачу и его героя.
- Ты права! Я уже всю голову сломала – все пыталась вспомнить хотя бы его внешность. Но – ничего! Просто провал памяти какой-то! – с отчаянием сказала Женька.
- А как ты собираешься его искать, когда он не написал  ни дату передачи, ни время, проведенное в колонии? И вообще: может ты тут вовсе не  причем? Может, это другая Евгения его так распекла? – осторожно поинтересовалась я.
- Какая другая? Я там одна Евгения!
- Ну, тогда я не знаю…
Поезда подходили и отходили, а мы с Женькой стояли у стенки, крутили в руках письмо и конверт и не могли решить, что же с этим  делать? Наконец, Женька решительно забрала у меня письмо, сунула его в конверт и убрала в сумочку.
- Поехали! – сказала она и направилась к дверям только что подошедшего поезда.
Ничего не  понимая, я пошла за ней, ожидая пояснений.
- И куда мы направляемся? Ты уже представляешь, где его искать? – спросила я Женьку, потому что она молчала, а я не люблю ехать, не понимая, куда и зачем.
-  Сейчас поедем в центральное справочное бюро и выясним, кто и когда узнавал мой домашний адрес в последние несколько дней. Как я понимаю, этот Валентин долгое время вынашивал мысль отправить мне свое послание, поэтому должен был сделать это сразу  после освобождения.
Если будем знать дату, то через полицию можно узнать, какой Валентин в это время  вышел на свободу, и когда был осужден. Все-таки имя у него не очень распространенное, больше женское. Вряд ли много Валентинов одновременно вышли на свободу! Тогда я смогу узнать его полные паспортные данные, и определить примерно время этой злосчастной телепередачи, если таковая вообще была, и все это не чей-то глупый розыгрыш! – объяснила мне Женька.
- Все это выглядит логично и красиво, конечно! Но  откуда такая уверенность, что все, названные тобой, организации вообще захотят давать тебе такую информацию?
- С моим удостоверением любые организации открывают мне двери! – с гордостью заявила моя самоуверенная подруга.
- Двери они, может быть, и откроют, а вот доступ к информации – сомневаюсь!  - я была совсем не уверена, что все будет так быстро и просто.
-Но надо же с чего-то начинать!

Честно говоря, у меня не было ни малейшего желания ходить по организациям и искать этого странного Валентина. Уж если он хотел выяснить отношения, так пришел бы на студию и сказал бы Женьке все, что он думает, прямо в глаза! Это даже более эффектно – видеть реакцию человека на свои слова. А так – бросил письмо, и даже не узнает, прочитали его или выбросили вместе с рекламным мусором. 
Пока я размышляла над Женькиным планом,  нам уже надо было выходить.  Бросать ее одну было как-то  неудобно, и я поплелась за ней к эскалатору.
В Центральной справочной было полно народу, но окошек оказалось много, и очередь двигалась быстро. Женька пробыла у окошка меньше трех минут, и вернулась ко мне, радостно сжимая в руке заветную бумажку.
- Все! Есть! – возбужденно доложила она. – Два дня назад мой адрес спрашивал  Валентин Олегович Сердюк. Вот! – и Женька чуть не запрыгала на одной ножке. – Я же говорила, что я – умница!
- И куда теперь? – спросила я, несколько вдохновленная ее первой победой. Может, она действительно все правильно распланировала?
- А адрес его тебе тоже дали?   - стала теребить я Женьку.
- Нет! У них только паспортные данные – номер, серия,  кем выдан, -  а я же не знаю ни даты, ни места рождения! Я попросила поискать по ФИО,  но компьютер выложил больше сотни таких клиентов.  Как тут искать будешь? Придется все-таки через полицию! – объяснила Женька и бодро потрусила к автобусной остановке.
Я старалась не отставать, хотя быстро идти на каблуках по мартовской снежной каше было не очень удобно. Знала бы, что мне сегодня предстоит такой забег на длинные дистанции, обязательно надела бы что-нибудь более устойчивое!
- Слушай, – вдруг осенило меня, - раз  в справочной  есть его паспортные данные, значит,  паспорт для получения информации там  спрашивают. Но где гарантия, что он, твой Валентин,  предъявил именно свой паспорт?  Там ведь никто тебя не разглядывает. Переписывают данные и выдают справку!
Женька задумалась и как-то сникла. Но потом опять ожила и сказала, что все может быть, но сначала надо все-таки уточнить в полиции, освобождался ли кто-то с таким именем и фамилией. Или – хотя бы с именем!
И мы отправились в полицию.
Дежурный долго выяснял, чего  мы хотим, и что, собственно, он должен доложить начальству? Женька уже начала заводиться, но тут, на наше счастье,  начальник подошёл сам, и Женька начала все заново объяснять ему. Он выслушал ее, помолчал, видимо, прикидывая, стоит ли тратить время на эту дамочку, но ее удостоверение несколько смутило его, и он решил, что дешевле  будет сделать, чем отказать, и велел подождать минут пятнадцать. Он пригласил нас к себе в кабинет, кому-то позвонил,  сообщил исходные данные и предложил пока выпить чаю. Но нам было не до чая! Женька сидела как на иголках.
- Жень! А что мы будем делать, если тебе сейчас выдадут все его координаты? – осторожно спросила я. Мне почему-то очень  не хотелось присутствовать при их беседе, и я хотела откровенно сказать об этом Женьке.
- Вот сейчас посмотрим, что нам найдут, а потом будем решать! – ответила она, не переставая смотреть в одну точку. Я решила, что она уже готовит речь, с которой будет выступать перед этим  таинственным Валентином, и больше не стала ее беспокоить.            
Минут через двадцать пришел какой-то сотрудник в штатском и положил перед начальником листок бумаги. Тот пробежал его глазами, взглянул на Женьку и спросил:
- А вы уверены, что  правильно указали отчество и фамилию?
- Совершенно не уверена! Точно я знаю только имя, а все остальное – под большим вопросом. Поэтому к вам и пришла!  Что? Отчество и фамилия не совпадают?
- Под именем Валентин в последнюю неделю освободился только один человек  -  Воронов Валентин Афанасьевич,  1981 года рождения.
- Я же говорила, что он назовется чужим именем! – влезла я в их беседу. – но теперь ясно, что это все равно он! А адрес есть или телефон?
- Адрес есть, но он зарегистрирован в Тульской области. Если вас это устроит, можете  записать. И он протянул листок Женьке. Она быстро переписала координаты этого Валентина, и мы распрощались с полицией.
Выйдя на улицу, Женька еще раз перечитала бумажку, потом посмотрела на часы и сказала:
- Сегодня ехать уже поздно, давай по домам! Завтра с утра смотаемся с тобой по этому адресу, посмотрим, кто такой  этот Валентин Воронов. А я сейчас заеду на работу и попрошу своих девочек разыскать  в архиве запись передачи примерно трехлетней давности, где фигурирует имя хоть кого-то  Валентина!
- А я тебе нужна просто так, чтобы не скучно было?
- Ты мне нужна для того, чтобы привести меня в чувство, если  я вдруг решу упасть в обморок! – отрезала Женька. Сопротивление было бесполезно, шаг в сторону – побег!
Я обреченно вздохнула, и мы расстались до утра.

Ночь я провела почти без сна, в раздумьях и сомнениях: а вдруг два этих Валентина  - все же разные люди? Почему я вчера была так уверена, что мы идем по правильному пути? Но не может же быть совпадением, чтобы  два человека с одинаковым именем стали искать   Женьку именно в то  время, когда один из них только вышел на свободу?
- Нет, все правильно! Надо обязательно найти и проверить их обоих! – с этой мыслью я провалилась в сон уже под утро и проснулась от настойчивого звонка мобильника. Я схватила трубку, с трудом вырывая себя из цепких, липких объятий какого-то бестолкового сна, похожего на густой мутный кисель, в котором я плавала последние часы уходящей ночи.
- Я уже у подъезда, соня! – услышала я Женькин голос. – Вставай и поехали! Надо застать их тепленькими, в постели. А то ищи их потом по всему городу!
Я с трудом приходила  в себя, как всегда после неожиданного раннего звонка. Посмотрела на часы – половина седьмого!
- Жень! Ну, хоть кофе проглотить можно? Не думаю, что в гостях нас ждет накрытый стол! – спросила я, направляясь в ванную,
-  По пути куда-нибудь заскочим! – нетерпеливо ответила подруга.
- Вот и заскакивай ко мне! Какая тебе разница? – я уже наскоро плеснула водой в лицо и двигалась в сторону кухни.
Женька помолчала пару секунд, соображая, стоит ли принимать мое предложение, но потом, видимо, представив аромат кофе, который можно выпить уже через минуту, она сменила свою настойчивость на снисходительную уступчивость и милостиво согласилась подняться.
Я включила кофеварку, достала из холодильника шоколадное масло, сырковую массу с изюмом, докторскую колбаску, которую только вчера принес муж, представив ее как  «Филейную», недавно  рекламированную по телику. Потом открыла дверь Женьке – она поднялась быстро и, скинув куртку,  отправилась мыть руки, на ходу объясняя мне, какие умные мысли пришли ей в голову сегодня ночью.
Я нарезала хлеб, сделала бутерброды и разлила  по чашкам кофе, изредка вставляя свои комментарии в ее обширный план действий.
Женька  с аппетитом съела пару бутербродов,  попутно похвалив «Филейную»,
выпила кофе, также одобрительно сообщив, что я молодец, кофе у меня лучше, чем в любой забегаловке, и что я правильно сделала, что настояла на своем и уговорила ее подняться ко мне.
Через три минуты мы уже сидели в ее машине и двигались по указанному адресу.

- А что, если оба этих Валентина не имеют отношения к письму? – вдруг озвучила я свою  мысль, которая возникла у меня в голове.
- Ну, этого быть не может! Хоть один, да наш! – уверенно сказала Женька и резко свернула с шоссе на проселочную дорогу.
Мы подъезжали к дому Воронина. Женька сбавила скорость и потихоньку пробиралась по разбитой дорожке между домами, выискивая нужный номер. Наконец, она остановилась возле одноэтажного дома на самой окраине поселка, заглушила мотор и отстегнув ремень безопасности, спросила:
- Ты как, со мной пойдешь или здесь подождешь? Беседа наша может затянуться, да и хозяин имеет полное право  принять меня не слишком дружелюбно: тема серьезная, и явились мы без приглашения и даже – без предупреждения.
- Жень! Я ведь тебе сказала: если я тебе нужна, я пойду с тобой!
- Отлично! Вылезай, пойдем,  узнаем, кто он такой!
Не успели мы нажать на звонок,  как дверь открылась, и на пороге появился высокий молодой мужчина. Худощавый,  темноволосый, с  большими грустными как у усталой лошади глазами, чисто выбрит,  в темных брюках и клетчатой рубашке навыпуск, он почему-то показался мне похожим на  спортивного тренера или преподавателя.
Он удивленно посмотрел на нас и спросил:
- Вы к кому, милые дамы?
Я растерялась, а Женька  решительно сказала:
- Если вы – Воронов Валентин Афанасьевич, - то к вам!
- Чем обязан? – как-то старомодно поинтересовался он, вовсе не собираясь приглашать нас в дом.
- Мы можем пройти в дом? Здесь не очень удобно разговаривать! – Женька  решительно посмотрела на Воронова, но тот не спешил с приглашением.
- Сначала я хотел бы узнать, кто вы и какова цель вашего визита. А потом я решу, где мы будем говорить, и будем ли вообще! – осадил он Женьку и взглянул на меня.- Вы по одному и тому же вопросу?
Я кивнула.
- Так я вас слушаю! – опять обратился он к Женьке, а она смотрела на него и молчала. Она уже пришла к выводу, что раз он ее не узнал, значит,  это был не он,  не тот Валентин, которого  она  искала. И делать здесь было нечего. Но на всякий случай она спросила:
- Вы когда-нибудь были на телевидении, в Останкино? Участвовали в какой-нибудь программе или просто зрителем?
- Нет! А что? Вы меня на передачу хотите пригласить? – удивление его было совершенно  искренним, не наигранным.
- Скажите, а кто вы по профессии? – опять спросила Женька.
- Может, вы все-таки представитесь и объясните цель своего приезда? – проигнорировав вопрос, вновь поинтересовался хозяин.
Женька достала свое удостоверение и протянула Воронину. Он внимательно прочел его и кивнул,  что означало – можете убирать, я все понял. Она убрала удостоверение в карман и вопросительно посмотрела на Валентина.
- Я все-таки хотел бы узнать истинную причину вашего визита!                - Мы ищем некоего Валентина, который участвовал несколько лет назад в теле программе, и нас послали узнать, как он теперь живёт, что изменилось в его судьбе… - начала вдохновенно сочинять Женька, хотя доля правды в ее словах все-таки была!
- А если без этой лирики? Я же вижу, что вы пытаетесь меня убедить в том, что этот визит официальный. Но я не герой вашей передачи, и вы это уже поняли! Так давайте не будем морочить друг другу голову! Говорите, что вам нужно, и разойдемся, у меня дела! – Воронин  был строг, как папаша,  впервые застукавший сына с сигаретой в подъезде и требовавший у него объяснений.
Женька немного поколебалась, посмотрела на меня, потом достала из сумки бумажку с адресом Воронина Валентина Афанасьевича, 1981 года рождения, зарегистрированного по адресу…, освобожденного  14 марта 20… года в связи с пересмотром дела и вынесением оправдательного  приговора…
Воронин внимательно изучил  бумажку, поднял глаза на Женьку и опять спросил:
- И все-таки: что вы хотите узнать?
- Для начала я хочу знать: это вы или не вы?
- Очень хороший вопрос! – ехидно сказал Воронин. – Я – это я!
- Вы действительно только что освободились из заключения? – Женька смотрела на него как кошка на уже пойманную мышь, которую она не решила еще:  съест сейчас  или еще немного поиграет?
- Думаю, что вас дезинформировали! Я никогда не был в заключении! Бог миловал! Но вот кто Вам дал такие сведения – очень интересно было бы узнать! – серьезно спросил  Воронин.
- Это официальные сведения из полиции, Таганское отделение! – голос Женьки дрогнул. – А что, они не отражают действительное положение дел?
- Вот именно, что не отражают! – Воронин снова посмотрел в бумажку. – Все правильно: и ФИО, и год рождения и адрес, кроме сведений о колонии. Интересно, кто это под меня копает и с какой целью?
- Просто детектив какой-то! – Женька вопросительно смотрела на Воронова. – Я тоже не могу припомнить ни вас, ни передачи с моим участием, где бы фигурировал какой-нибудь Валентин, которого потом отправили в колонию!
- А почему вы занялись этим расследованием? Откуда ноги растут? – спросил Воронин.
Женька растеряно оглянулась и спросила:
- Может,  мы все-таки зайдем в дом?
- Проходите! – Воронин открыл дверь, пропуская нас вперед, проводил в гостиную и предложил сесть на диван, больше похожий на большого серого пушистого кота, который хозяином развалился на полу и тихо дремлет, поглядывая изредка одним глазом, чтобы ему случайно не наступили на хвост. Сам хозяин сел напротив в мягкое кресло и сказал:
- А теперь давайте говорить снова! Раз дело касается и меня, то я должен обладать всей информацией, чтобы попытаться понять, кому я дорогу перешел! Все тут не так просто, как кажется! Кому-то было нужно распространить обо мне такие сведения! Но вот с какой целью? И причем так официально, через полицию! Вот люди! И кому так неймется мне насолить?
Я почему-то сразу поверила, что он говорит правду, и толкнула Женьку в бок:
- Жень, покажи ему письмо!
Она сердито взглянула на меня, потом на Воронина, нехотя вынула из сумки злосчастное письмо и протянула хозяину.
Он взял письмо, быстро пробежал его глазами, внимательно посмотрел на Женьку,
еще раз прочитал текст письма и вернул его Женьке.
Помолчал, потом произнес:
- Да, обвинение серьезное! И вы точно не были участницей  такой  передачи? Пусть даже с другим персонажем?
- Конечно, нет! Если бы я делала такую программу, уж я бы запомнила ее надолго, тем более – с таким криминальным содержанием! Я что, похожа на маразматичку? И чего бы я каталась сейчас по этим ухабам, чтобы  поговорить неизвестно с кем неизвестно о чем! – вскипела Женька, но Воронин жестом руки остановил ее словесный поток и серьезно сказал:
- Значит так! Это дело ни одного часа или дня! Поэтому сейчас вы едете домой и попробуйте по своим каналам выяснить, была ли все-таки такая или подобная передача, кто ее вел и кто был главным «героем». Это ваша кухня, и вы ее знаете лучше меня. А я попробую  выяснить, кому я перешел дорогу!
- А как же второй Валентин, который адрес твой узнавал? Его не надо искать? – вклинилась я в разговор. – Он тут разве ни причем?
-  А вот это вопрос! Только как его искать, если он по чужому паспорту справку получал? -  Женька задумалась, посмотрела на Воронова и спросила:
- Но вы так и не сказали нам, кто вы такой, что на вас охотятся таким странным образом? И почему именно я оказалась втянутой в эту историю? Каким образом мы могли пересекаться в жизни? Я точно вижу вас  впервые, а уж память на лица у меня профессиональная!
- Этого я пока тоже не знаю! Вы мне точно незнакомы, но это лишь усиливает мои подозрения! Думаю, есть один «заклятый друг», которому небезразличны мои успехи. Я – частный предприниматель или фермер – как вам будет угодно! Этот дом, где мы сейчас находимся, принадлежал моим родителям. После их смерти я решил перебраться сюда и создать   здесь  конно-спортивную школу для детей и взрослых – с детства лошадей люблю, сам занимался  и детей приучил. Так вот, совершенно официально, я выкупил у местных властей  несколько гектаров земли и хотел начать строительство теплого манежа, открытых площадок и конюшни на 20 лошадей. Но, не так давно, ко мне приходили несколько крутых ребят  предлагали выкупить у меня эту землю под строительство  гипермаркета. Фамилию шефа назвали – однокашника моего, одно время даже дружили, но потом жизнь развела. Он в академку ушел и пропал. А тут вот проявился! В качестве рейдера! Далеко пойдет, если никто не остановит. Ну, ребята его сначала деньги предлагали, потом пригрозили пожаром и неприятностями для семьи. Ну, послал я их! Но семью пока сюда не перевозил – ремонт тут надо сделать, да и перестроить кое-что: маловат домик, развернуться негде. У меня даже машина у ворот стоит!
Вот такие дела!
Поэтому, попробую с этой стороны подкопаться, узнать в местной администрации, не приходили ли эти ребята и к ним за подмогой? Но вот чего я пока не пойму, зачем вся эта бодяга с телевидением, судимостью, с письмом этим дурацким, и наконец, вы-то тут каким боком оказались?
- Ну, это-то как раз понятно!- опять встряла я. – Евгения у нас самая знаменитая ведущая на своем канале! Все самые острые передачи она ведет! Раз ее имя упомянуто – значит, все так и было! Народ ей верит! – гордо расхваливала я Женьку, будто предлагала ее новому работодателю, отрывая от сердца, ради ее же блага.
- Понятно! – коротко ответил Воронов. – Теперь разбегаемся, только телефонами обменяемся! – он протянул Женьке свою визитку, она достала свою и, протянув ее Валентину,  предложила созвониться завтра с утра и обменяться результатами расследования.

Мы ехали обратно, в Москву, и я все время пыталась обсудить с Женькой вопрос о втором Валентине, но она была занята какими-то своими мыслями, невнимательно меня слушала и отвечала односложно, давая понять, что в данный момент это ей не кажется важным. И я отстала от нее. Но все-таки решила заехать еще раз в Центральную справочную и попытаться узнать хоть что-нибудь про этого второго Валентина. Что-то мне подсказывало, что этот  человек  имеет к нашему делу непосредственное отношение. Мысль пока была расплывчатая, ничего конкретного, но я пыталась ухватить ее за хвост и закрепить в своем сознании. Она еще очень могла пригодиться!
Женька высадила меня у справочной, а сама поехала на работу: может девочки успели что-нибудь найти в архиве.
Девушки  в окошках  скучали – может, время было обеденное, клиентов мало. Я подошла к крайнему окошку и спросила:
- Вы не помните такого клиента – Сердюк Валентин Олегович? Он у вас 2-3 дня назад интересовался адресом Лебедевой Евгении  Александровны! Он завтра уезжает в командировку, и я обязательно должна передать с ним документы. Я опоздала на место встречи, и вот теперь… - лепетала я, пытаясь разжалобить девушку. - И мобильник у него не отвечает! Просто не знаю, что мне делать! Шеф меня уволит! Как пить дать – уволит!
Девушка быстро пощелкала тонкими как у пианистки пальчиками, пролистала несколько страниц  своих записей и взглянула на меня:
- Да, был такой, интересовался Лебедевой, справка выдана.
- А вы регистрируете паспортные данные тех, кто делает запрос? – без всякой надежды спросила я.
- Разумеется! Если хотите получить справку, – давайте ваш паспорт! – девушка протянула руку к окошку, а я от радости, что  все решилось так неожиданно  быстро, никак не могла открыть  «молнию» на кармашке, где лежал паспорт.  Наконец, документ был извлечен из сумки и передан операционистке.
Я схватила справку, чуть не забыла паспорт  и вышла на улицу, изучая по пути координаты  Валентина Второго, как я мысленно его окрестила.
Оказалось, что он живет на соседней улице с Женькой!
- Вот удача! Сначала поговорю с ним, а потом сразу зайду к Женьке и доложу ей итоги моего расследования! – думала я.
Потом решила, что у меня нет оснований  идти к нему без Женьки. Она же -пострадавшая сторона, а меня имеют право даже на порог не пустить.
Так я размышляла, а ноги сами несли меня на  проспект   Маршала Жукова, к дому номер 12. Я позвонила Женьке – недоступна, небось в архиве под землей сидит, нет связи.
Немного поколебавшись, я все-таки решила идти к Валентину одна. Хоть посмотрю на него – что он из себя представляет? Думаю, что колония оставила на нем свой отпечаток…
И я вошла в подъезд!
Это была первая глупость, которую я совершила! Идти неизвестно куда, никому не сообщив, где тебя искать в случае чего! Да и клиент не обещал быть паинькой: даст бутылкой по голове – и… птичка, будь здорова! Все-таки несколько лет колонии не делают человека добрее и мягче. Но это я подумала уже позже, а пока -  нажала на пятый этаж,  и лифт медленно стал подниматься вверх. Двери окрылись, 18-я квартира оказалась сразу напротив лифта.
Я прислушалась, но через толстую  мягкую обивку двери не проникало ни звука. Нажала кнопку звонка и только тут подумала: а что я сейчас скажу, если дверь все-таки откроется?
И дверь открылась. Маленькая старушка, седая,  в белом платочке, небрежно  завязанном на мелких кудряшках, с ясными небесно-голубыми глазами, с полотенцем и тарелкой в руке вопросительно смотрела на меня, ожидая моего вопроса. А я от неожиданности вообще забыла все на свете. Я же приготовилась увидеть здорового дядьку,  а тут такой божий одуванчик
- Так тебе кого надо-то, дочка? – наконец прервала наше молчание старушка.
- Али зашла не туда?  Чего молчишь-то?
Я отошла от своего состояния памятника, достала бумажку с адресом и фамилией Валентина  Второго и протянула ей:
- Вот! Валентин  Олегович здесь живет? – почему-то шепотом спросила я.
-  Валька-то? Здесь, здесь! А то где же? Ему теперь деваться некуда, кроме меня у него никого нет! А ты кто ж ему будешь, милая? – старушка внимательно рассматривала бумажку из справочной, вполне обходясь без очков. Потом переключилась на меня.
- А он сейчас дома? Дело у меня к нему, поговорить надо!
- Да вот только перед тобой ушел! Минут десять как! 
- Надолго, не знаете? – расстроено спросила я.
- А кто ж это знает? Может,  через час, а может - сейчас вернется! Я его дел не знаю! Он сам себе хозяин!
- Можно я подожду его немножко? Мне очень надо с ним поговорить! – я  решила пока пообщаться с бабулей: может она мне про него все и расскажет?
- Так подожди, коли времени не жалко! Проходи на кухню, чайку попьем! Одной-то скучно чаевничать, а так –  все-таки  живой человек! Проходи, проходи! – и старушка засеменила на кухню. Я прошла за ней.
Мы сели за стол, бабуля налила чай из большого расписного заварочного чайника, подвинула ко мне сахарницу и вазочку с печеньем. Было такое впечатление, что она кого-то ждала,  и стол был уже накрыт к чаю.
- Бабушка, а вы давно Валю знаете? – начала я свой подполз к теме.
- Да уж лет двадцать, как они сюда переехали! Пацаном еще был сопливым, все мяч гонял, стекла в  окнах бил, - рассказывала старушка.
- А последние лет пять Валя чем занимался? – попыталась я подвести ее воспоминания к более зрелому возрасту.
- А кто ты есть-то, что все выспрашиваешь? – старушка нахохлилась и стала похожа на пожилую сову, которую разбудили во внеурочное время.
- А я его знакомая! Мы просто давно не виделись, со школы, я уезжала в другой город, а теперь вот вернулась и почти никого из одноклассников не нашла! Все разъехались! Вот и Валю видно не застану! – изобразила я огорчение на своем лице.
- А ты говорила, что дело у тебя к нему? – опять въедливо спросила старуха и внимательно посмотрела на меня.
- Конечно, дело! Я хотела организовать встречу одноклассников в ресторане, но народу что-то мало набирается. Встреча назначена на послезавтра, и я хотела, чтобы Валя обзвонил тех, кто остался в городе и кого он знает. А то пока я буду разыскивать  - они и прийти не успеют! – вдохновенно сочиняла я.
- Ну-ну! Собирайтесь! – как-то отрешенно сказала бабка, еще раз пристально посмотрела на меня, и стала  мыть чашки.
Тут в дверном  замке  заворочался ключ, бабка оглянулась и сказала:
- Валя! Тут тебя одноклассница разыскивает!
- Какая еще одноклассница? – раздался из прихожей низкий мужской голос. – И где же она?
На пороге кухни появился высокий крупный мужчина, лет тридцати пяти на вид, с удивительными, желто-рыжими как у рыси глазами, короткой стрижкой, в простой клетчатой рубашке и коричневых джинсах. Он удивленно уставился на меня, хотел что-то сказать, но я приложила палец к губам и кивнула на бабку.
Он сделал радостную физиономию и чуть не кинулся мне на шею:
- Кого я вижу! Какими судьбами? Ну, проходи, одноклассница, поболтаем! – он взял меня под руку и повел в свою комнату.
Бабка облегченно вздохнула и стала убирать со стола. А мы прошли в комнату Валентина. Он прикрыл дверь,  указал мне на диван, сам сел на стул  у стола и сказал:
- А теперь, одноклассница, рассказывай, кто ты и что тебе надо?
Я открыла сумку и достала бумагу из центральной справочной.
- Вот!  Мне дали ваш адрес, и я пришла узнать, с какой целью всего пару дней назад  вы интересовались местом проживания Лебедевой Евгении? Я ее подруга, у нее неприятности непонятного свойства, и мы выясняем, какой Валентин ей их устроил? – не очень связно попыталась я объяснить ель своего визита.
- Не понял! Какой Валентин? Какие неприятности? И кто такая эта Лебедева, да и вы тоже? – подозрительно смотрел на меня Валентин своими рыжими рысьими глазами.
Я проигнорировала его вопросы и задала свой:
- Вы когда-нибудь участвовали в телепередаче или присутствовали на съёмках одной из них?
- Нет! – ответил Валентин и с удивлением уставился на меня. – А что, Вы предлагаете мне поучаствовать?
- Дело не в этом! Скажите, вы кто по профессии? – задала я очередной вопрос. Он явно не походил на человека, который только что вернулся из колонии. Наоборот – лицо интеллигентное, глаза умные, взгляд открытый, речь литературная, не подзаборная. Что-то у меня с ним никак не срасталась вся эта история.
- Я – инженер – конструктор  военного предприятия. Это что-то проясняет?
  - Абсолютно ничего! – с тоской в голосе сказала я и умоляюще посмотрела на него. – Но Вы ведь зачем-то узнавали в справочной адрес Евгении?
- Нет, не узнавал! Да и зачем мне адрес совершенно незнакомого человека! – он говорил серьезно, и я не могла ему не верить.
- Но тогда как Вы можете объяснить, что в их  бумагах есть запись о том, что два дня  назад  Вам выдана справка с адресом Лебедевой Евгении?
  - Пока никак! Ничего не понимаю! Какая справка? Какая Лебедева? Да кто она вообще такая, чтобы я интересовался ее персоной? – мужчина  был искренне удивлен и начинал заводиться.
- Евгения – корреспондент телевидения, ведущая программ о  неординарных событиях нашей жизни. Думаю, Вы неоднократно видели ее репортажи по первому каналу! Ее невозможно не узнать или с кем-то перепутать! Вот, взгляните! – я вытащила из записной книжки конверт с  фотографиями нашей последней поездки на фестиваль песни, которые я вчера получила в фотоателье и забыла выложить дома. – Вот она! Узнаете?
- Да, узнаю! Яркая дамочка! И на язычок остра! Так это о ней вы так печетесь? – он не понимал, что произошло, и хотел побыстрее узнать, что мне от него-то  нужно.
- Так вот, я о справке! Вы брали  такую справку в центральной справочной? - опять спросила я, глядя ему прямо в глаза, словно  была детектором лжи и могла точно определить степень честности ответа.
- Нет! – глядя мне в глаза, ответил он. – Не брал!
- Тогда кто мог брать по Вашему паспорту? – не отставала я. – Ведь кто-то же предъявлял именно Ваш паспорт, раз у них есть такая запись в компьютере? Там даже время указано – 12.27!
- !2-27? Интересно! Где я был во вторник в это время? - он сосредоточенно вспоминал, где он был два дня назад.
Я всегда удивляюсь феномену людской памяти, когда в фильмах дотошный следователь задает вопрос подозреваемому: - А где вы были два года назад 15 июля с 13 до 15 часов?   И тот через две секунды отвечает, что в это время он находился на совещании  у начальника, и 10 человек могут это подтвердить! Умереть – не встать! Я не помню, что я сегодня утром  делала, а тут люди всю свою жизнь по минутам помнят! Просто обзавидуешься такой памяти!
  - На работе, по-моему! – не очень решительно ответил Валентин. – По крайней мере, я не помню, чтобы куда-то выходил из здания в рабочее время!
- А паспорт у Вас обычно с собой?
- Конечно! Сейчас без документов никуда!
А Вы пиджак без присмотра на работе не могли оставить? – начала я перебирать возможные варианты происшествия.
- В принципе – он у меня всегда на спинке стула висит. У нас солнечная сторона, в комнате всегда жарко. А Вы думаете, что…  Да нет! Не может быть! Кому это надо?
- Значит, кому-то оказалось надо! – решительно сказала я. – Вспомните, кто, хоть немного похожий на Вас, мог воспользоваться случаем, взять на полчаса Ваш паспорт и, благополучно получив справку, вернуть его на место?
Валентин задумался, потом нерешительно сказал:
- Есть у нас один новенький, чей-то протеже, неделю как пришел в отдел. Кто он, что – пока никто не знает, но вид у него какой-то не то, чтобы странный, но не наш, не инженерный. И говорит иногда какими-то словечками – не поймешь. Но мало ли, где он жил! Может это местное наречие! Вроде мужик нормальный, только замкнутый немного.
Ребята сказали, что мы чем-то похожи, и все хохмили, не родственника ли я пригрел? – рассказывал Валентин. – Неужели он моим паспортом воспользовался? Ну, дела!
- По крайней мере,  у меня пока других предположений нет! – я вздохнула и поднялась с дивана.
- Так что все-таки он сделал с вашей подругой? – остановил меня Валентин. – Уж раз я оказался замешан в эту историю, я хотя бы должен знать, что произошло! Может, этот друг убил кого, а меня посадят?
- Примерно так с ним и произошло! Этот человек отсидел за преступление, которого не совершал. Потом разобрались, освободили,  но какое-то время он потерял, и теперь обвиняет в этом Евгению, что она, дескать, своей передачей настроила общественное мнение и суд против него, поэтому и приговор ему вынесли  обвинительный, без особого разбирательства! А она утверждает, что  такой передачи она не делала, и вовсе не знает этого человека. Вот такие дела!
- Так почему возникла такая паника? Он что, теперь ей угрожает?
- Нет, он ее прощает! Но она не хочет прощения таким образом. Получается, что он ставит ее в свое положение: обвиняет в том, чего она не совершала!
- Но ведь такая передача была? Это можно сейчас и в интернете проверить! Когда это было?
- Примерно 3 года назад, с половиной. Я точно не знаю.
- А где сейчас ваша подруга?
- Поехала на работу, хотела в архиве найти запись этой передачи и удостовериться, что ее вела действительно она. Или наоборот, что не она.
- И каков результат?
- Пока не знаю. Можно ей позвонить…
- Так звоните быстрее! Может там уже все прояснилось!
Я достала телефон и нажала кнопку «Женька». Она ответила сразу:
- Ищут! Пока ничего похожего! А ты где? Сразу перешла к делу Женька. – Нашла какие-нибудь концы?
- А то! – с гордостью сказала я и посмотрела на Валентина. – Я нашла человека, у которого стащили паспорт, и по нему получили эту справку. А вот кто стащил – примерно подозреваем, но доказательств нет!
- Так это уже полдела! – Женька  как-то сразу воодушевилась и приняла стойку сеттера, увидевшего в камышах   скорую добычу. – Я сейчас здесь закончу быстренько, и поедем трясти твоего подозреваемого!
- Он не мой! Он – Валентина, по паспорту которого справку брали. И что ты этому типу предъявишь? «Нам кажется, что это вы воспользовались паспортом  коллеги, и теперь  должны нам рассказать, кто вас послал на эту авантюру?» Не смешно!
- Не шуми! Я что-нибудь придумаю! А пока позвоню нашему предпринимателю, может, у него есть какие-то новости! До связи!  – и она отключилась.

А в это время Валентин  Первый пытался связаться со своим бывшим другом,  теперь – нечестным соперником, чтобы поговорить с ним  «по душам» После посещения местной администрации он был настроен очень решительно: там ему рассказали, что приходили братки и предлагали двойную цену за этот участок, а потом, на прощание,  припугнули,  что все равно спалят здесь всю конюшню вместе с лошадьми, если префект не  уговорит его отказаться от строительства.
Префект хорошо относился к затее Воронова, поддержал его идею, и участок продал недорого, да и характер у него был решительный: очень он не любил, когда на него давить начинали! Да кто ж это любит?  Только не у всех получается удар держать!
Ну, послал он этих  «дипломатов» подальше, а Воронову сказал, чтобы осторожнее и внимательнее был: ребята безбашенные,  на все готовы,  могут и исполнить свою угрозу.
И вот теперь Воронов искал этого урода, который явно намеревался испортить ему жизнь.
На звонок Женьки Валентин ответил сразу.
- У меня новостей пока нет: девочки копают, но ничего похожего и близко нет. Зато подруга нашла другого Валентина, у которого сослуживец, скорее всего в обеденный перерыв,  ненадолго «позаимствовал» паспорт, получил справку в справочной, и вернул на место. Причем они с Валентином очень похожи внешне. Поэтому сейчас мы поедем с   Валентином  Сердюком к нему на работу и присмотримся к этому новому персонажу по имени Зацепин  Виктор Николаевич.
Воронов рассказал Евгении о своих действиях, и они распрощались до новостей, если они сегодня будут.

А  будущий фермер  начал свои поиски информации с местного отделения полиции. Он пришел с заявлением о том, что кто-то распространяет слухи о его,  якобы, судимости  и пребывании в колонии-поселении в течение трех лет,  и просит уточнить, откуда такие данные в информационной системе  МВД?   И пригрозил, что в случае отказа в предоставлении такой информации,  он подает  в суд иск о защите чести и достоинства.
Местные начальнички захлопали глазами, засуетились, стали звонить столичным боссам, выяснять ситуацию – кому же охота стать участником судебного процесса за то, чего не совершал?
В результате трехчасовой бурной деятельности местной полиции, Воронову было  выдано письменное извещение о том, что  в колонии сидел его полный тезка, но на три года старше, также зарегистрированный  в Москве, только паспортные данные другие.
Что произошла досадная ошибка паспортистки, которая не в ту графу ввела данные, в результате чего и произошла эта ситуация. Но сейчас все ошибки исправлены! И далее – извинения и выражения глубочайшего почтения!
Обзаведясь таким документом, Воронов дозвонился до старого «друга» и пригласил его встретиться с глазу на глаз и решить все свои разногласия мирным путем.
- Понимаешь,- ласково, с теплом в голосе, говорил Воронов, - не люблю я решать серьезные вопросы с безмозглыми гиббонами! Приезжай, встретимся в ресторане, посидим, все перетрем, придем к консенсусу…   Ну, как, согласен? Только давай без своей свиты, иначе разговора не будет! Или трусишь?
На том конце провода, видно, колебались. Потом вздохнули и согласились.
- Вот и ладушки! – удовлетворенно сказал Воронов и стал готовиться к встрече.
Он  прекрасно понимал, что Аркадий один не приедет. По крайней мере, хотя бы шофер должен быть – Аркаша сам не водил машину. Да и кто там прячется на заднем сиденье – тоже неизвестно! Надо быть готовым ко всему!

А вот и Аркадий! Его черный Мерседес лихо затормозил на площадке у дверей ресторана. Шофер открыл  заднюю дверцу и выпустил шефа на волю. Тот, не оглядываясь, поднялся по ступенькам и нырнул в дверь, чуть не сбив с ног швейцара. Моментально отыскав глазами Воронова,  он направился к его столику, даже не пытаясь изобразить улыбку при встрече со старым другом, и плюхнулся на стул.

- О чем говорить будем? – не здороваясь, спросил Аркадий. -  У меня мало времени!
- Деловооой! – с усмешкой протянул Валентин, - Всё спешишь?  Вот и со мной ты торопишься! Давненько мы с тобой не виделись, могли бы под коньячок  вспомнить студенческую юность! Но раз ты спешишь, - расскажи хотя бы, как ты дошел до жизни такой?
- Моя жизнь тебя не касается! Если согласен продать участок – будем говорить. Нет – пеняй на себя! Я тебя предупредил! – и он собрался подняться, но Валентин резко дернул его за руку:
-  Сидеть! По-моему, мы еще не поговорили!
Аркадий ошарашено плюхнулся на стул и оглянулся на дверь. Там никого не было, и это несколько сбило с него спесь. Он сам велел шоферу ждать в машине, и теперь надеяться было не на кого.
- Значит так, дружище! Считай, что я тоже тебя предупредил: участок я не отдам, конюшню я построю, а банду твою разгоню к чертовой матери! Чего бы мне этого не стоило! И не дай тебе Бог еще раз попробовать мне дорогу перейти! Это будет твой последний день на свободе или вообще на этом свете! И усвой, что на всякую силу всегда найдется другая сила, которая окажется сильнее. И тогда я тебе не завидую! – Воронов стукнул рукой по столу, и столовые приборы со звоном подпрыгнули. – Свободен!
Аркадий, как ужаленный, вскочил из-за стола, опрокинул стул и прошипел:
- Это мы еще посмотрим!  Тот Аркаша, которого ты знал, давно умер! И сейчас ты просто не представляешь, каких приключений ищешь на свою шею! Я ненавижу тебя! И тогда ненавидел! Чистоплюйчик умненький, обеспеченный, успешный, девчонки на шею вешаются! Ненавижу! Но теперь я могу иметь все, что захочу! И тебя могу раздавить, как муху, если поперек дороги встанешь!
- Ну, это понятно! Вот и поговорили! Жаль, что ты меня не понял! Последний вопрос: это ты меня в колонию упёк? – Воронин пристально посмотрел на Аркадия. Тот
удивленно застыл – не понял вопроса.  – Значит, не ты! Будем искать дальше!
Аркадий метнулся к выходу, прыгнул в машину и уехал. Воронов подозвал официанта, заказал обед и стал перебирать своих друзей и врагов, которые могли сделать такую подлянку. Ведь кто-то же пустил в ход подложные документы, в результате чего его имя оказалось запятнанным судимостью с приличным сроком!

А мы с Женькой и Валентином Вторым отправились к нему на работу, знакомиться с его новым сотрудником Виктором, которого подозревали в подлоге документов, то есть использовании чужого паспорта для получения информации в центральной справочной.
Виктор оказался на месте,  и мы с Евгенией одновременно посмотрели на него и на Валентина и поняли, что сходство было поразительное! Но что делать дальше? Он же ни за что не сознается в том, что брал чужой паспорт, а свидетелей нет!
Но Женька сориентировалась моментально. Она лучезарно улыбнулась, достала из сумки свое служебное удостоверение, помахала им перед носом обалдевших мужиков и затарахтела:
- Мальчики! Я к вам за помощью! У нас на телевидении намечается передача на горячую тему, нужны зрители для диалога и массовости! А тут что-то все разболелись, студия полупустая получается! Выручайте! Всего часа на два: запись сделаем – и все свободны! А?
- А почему мы? И когда это будет? В рабочее время или после работы? – загалдели мужики.
- Ну, потому что Валентин не придумал ничего другого и предложил мне спросить у вас, сказал, что вы – люди отзывчивые, не откажете женщине в помощи! Это – в рабочее время, С начальством я договорюсь! Не каждый же день вас по ТВ показывают! Родные посмотрят, знакомые, да и вы Останкино изнутри поглядите! Ну, что, договорились?
Ребята были в основном молодые, до сорока. Лишь Виктор и еще один мужчина были чуть старше.
- А что, мужики, какое ни есть, а все развлечение! Пойдем, выручим дамочку! – сказал один из них, самый молодой. – Глядишь, каких-нибудь звезд экрана увидим живьем!
- Я не пойду! – сразу отказался Виктор, - у меня работы невпроворот!
- Да ладно, тоже мне, трудоголик какой нашелся! – шикнул на него молодой. – Все пойдем! Собирайся, народ, паровоз нас зовет! – и он пошел одеваться. Остальные потянулись за ним к шкафу и стали натягивать обувь и куртки, а Женька понеслась к начальству отпрашивать народ.
Я ничего не понимала, поэтому молчала в тряпочку и только успевала крутить головой и переглядываться с Валентином, который тоже пребывал в неведении относительно Женькиных планов! Виктор сидел за своим столом как петух на насесте, готовый клюнуть всякого, кто попробует  согнать его с насиженного места.
Мужчины  потянулись к выходу, молодой что-то сказал Виктору на ухо и тоже вышел. Мы с Виктором остались в комнате вдвоем. Заглянула Женька.  Я открыла рот, чтобы спросить, что она задумала, но подруга сделала страшное лицо,  показала пальцем на Виктора, сидевшего спиной к двери, и дала понять, что говорить с ним придется мне, пока она будет водить мужиков по Останкино, как Моисей водил евреев по пустыне.
Я растерялась от неожиданности, а Женька, как ни в чем не бывало, крикнула мне:
- Ты оставайся здесь, вдруг мне кто звонить будет -  скажи – через два часа освобожусь и всем перезвоню! Мой рабочий мобильник у тебя в сумке! Всё,  мы побежали! – и она исчезла в длинном коридоре института, а я лихорадочно соображала, с чего мне начать разговор с Виктором. Ничего путного в голову не приходило, и я решила идти напролом со всей своей козерожьей дури:
- Скажите, Виктор, почему вы не поехали со всеми? Ведь это не из-за работы, я же вижу! – нахально заявила я, и это была моя вторая ошибка: мы сидели в комнате вдвоем, и он мог сделать со мной без свидетелей все, что угодно!
- А вам-то что? – раздраженно сказал Виктор и уткнулся в какую-то схему.
- А то, что у меня есть доказательства того, что вы по чужому паспорту получили справку в центральной справочной! – я пошла ва-банк.
Виктор как-то неуклюже дернулся от моих слов, уронил карандаш на пол и полез под стол его доставать – тянул время, готовя достойный ответ.
- Что за бред? Какую справку, в какой справочной? И что значит «по чужому паспорту»? Вы в своем уме? – набросился он на меня. – Выйдите отсюда, вы мешаете работать!
- Вот сейчас выясню все. что мне нужно, и уйду! А в ваших интересах рассказать мне все, пока не вернулись ваши сослуживцы. Не то придется выяснять у них, отлучались ли вы  в обед на улицу, и не видел ли кто, как вы брали паспорт Валентина,  пока его пиджак спокойно висел на стуле, а хозяин отлучался в столовую?- язвительно задала я следующий вопрос.
- Вы сошли с ума! Кто дал вам право в чем-то меня подозревать? – опять взъярился Виктор.
- Не надо орать! – я была совершенно спокойна. – Если вы все не расскажете мне, придется подать официальное заявление в полицию, привести свидетелей, проводить опознание… Вам это надо? А у меня в этом деле определенный интерес:  зачем вам понадобился адрес Евгении Лебедевой? Или кто вас послал узнать этот адрес? Вы рассказываете мне правду ( я ведь все равно проверю!), а я отпускаю вас с миром и закрываю тему.
Виктор смотрел на меня с такой злобой, что мне сделалось не по себе, я быстро сделала два шага к двери и вышла в коридор. Там ходили люди, и я чувствовала себя спокойнее.
                ***

Евгения вывела свою группу на улицу, что-то тихо сказала Валентину, вложила в карман конверт  и вернулась обратно в лабораторию, где остались мы с Виктором.
В конверте оказалась некоторая сумма денег, которой вполне должно было хватить на скромный поход в кафе пяти мужчин среднего возраста.
Ничего не понимающий коллектив проводил глазами Женьку и уставился на Валентина:
- Не понял! – сказал самый молодой, - это что такое было? И куда делась теледива?

Мы вообще куда-нибудь едем или как?
- Не едем, а идем!- ответил Валентин,  достал из кармана конверт и вынул оттуда несколько пятитысячных купюр, расправив их веером.
Народ молча взирал на это богатство, но в головах не прояснялось!
- И что? – снова выскочил молодой. – Это кому и зачем?
- Нам, дурило! Пошли в кабак! Час у нас есть, шеф в курсе! – и  Валентин Второй быстро зашагал в сторону кафе. – Надеюсь, что Вы простите нам этот маленький розыгрыш – это нужно для дела. Сейчас ничего рассказать не могу, а когда будет результат, обязательно все расскажу!
Недоумевающие мужики послушным стадом потащились за своим вожаком, по пути перебирая все возможные версии происшедшего и размышляя скорее о том, на какой банкет можно рассчитывать, исходя из оставленной суммы.

Женька появилась в тот момент, когда разъяренный Виктор выскочил из комнаты и нацелился не то вцепиться мне в волосы, не то – просто свернуть шею! Я пискнула, отскочила от двери, и увидела Женьку,  когда  уже начала прощаться с жизнью.
Но умирать мне, видимо, было еще рано!
Женька с разбега пихнула Виктора обратно в комнату, усадила его на ближайший стул и грозно спросила меня:
- Он с тобой объяснился? Нет? Тогда будем разговаривать вместе! – и она села напротив Виктора на кончик стола.
Виктор ошалело глядел на двух невменяемых теток, которые заперли его в комнате и собираются чуть ли не пытать. Он попытался принять уравновешенный вид и  выглядеть спокойно и солидно. Но это у него получалось с трудом.
- А теперь отвечай быстро и по порядку: зачем ты искал мой адрес, кто тебя послал и что тебе от меня нужно? – тоном опытного следователя стала трясти его Женька.
- Лично мне от тебя ничего не нужно! – наконец очнулся от шока Виктор. – Да, я взял у Вальки паспорт на полчаса,  потому что своего с собой не было, получил справку и положил его обратно. И что? В полицию пойдешь жаловаться?
- Может и пойду! Это зависит от того, что ты скажешь дальше! – Женька немного сбавила натиск. – Кому нужен был мой адрес и зачем?
-  Одна баба остановила меня на улице, попросила узнать в справочном твой адрес и  обещала мне за это  приличную сумму – 500 баксов. Зачем ей ты нужна – понятия не имею! Я адрес ей отдал, деньги получил – и разбежались! А что,  это  какой-то криминал? Она с вещами была, сама не могла тащиться с ними в справочную, вот я и сходил!
- А тебе не кажется, что тебе слишком много заплатили за такую мелкую услугу? – ехидно спросила Женька.
- Я не напрашивался! Она предложила, я согласился! Мне бабки нужны, ей – бумага! Что здесь странного?
- Ну, просто ангел! Как выглядела эта женщина? Откуда она приехала, зачем искала меня?
- Ничего не знаю, я у нее интервью не брал! Баба как баба! С сумкой через плечо и двумя здоровыми чемоданами на колесах.  Говор не московский, с мягким южным «г», что-то про Крым вроде говорила. Да не помню я! – опять стал заводиться Виктор. - Чтобы я еще когда-нибудь с бабами связался!
Женька задумалась, изредка повторяя: Крым, говоришь? Интересно!
- Ну, что? Допрос окончен?
- Иди! Свободен! – машинально ответила Женька. Потом спохватилась и уточнила: - Пока окончен!
Я вопросительно  посмотрела на Женьку:
- А вот я не была бы так уверена в его невиновности!
- Почему? – удивилась Евгения.
- А потому, что он чуть не растерзал меня, пока мы оставались одни! И если бы ты вовремя не появилась, еще неизвестно, чем бы закончилось наше свидание.  С чего бы невиновному человеку так на меня кидаться за простой вопрос? Вот то-то и оно! А видела бы ты его глаза! Испепелить меня был готов! Нееет! Тут все не так просто! И если уж я сюда пришла, то меня все это тоже касается! – сердито набросилась я на Евгению.
- Пожалуй, ты права! – согласилась она с моими доводами и опять повернулась к Виктору: - Вы больше ничего не хотите добавить?
- Нечего мне добавлять, не в пивной! – огрызнулся он и хотел выйти из комнаты, но вдруг Женька его остановила:
- А когда вы из колонии освободились? Какого числа?
Этот вопрос вызвал на лице Виктора бурю эмоций, как ни пытался он их скрыть.
- Как вы смеете? – начал было возмущаться наш подозреваемый, но Женька протянула ему справку из полиции об освобождении Валентина  Афанасьевича Воронина.   
Виктор пробежал ее глазами, пытаясь понять, что еще известно Женьке о его делах. Он, конечно, знал Воронина, но справка из колонии его шокировала. Он не был в курсе таких подробностей  личной жизни предпринимателя. Не знал он и того, что есть два  Ворониных,  только разного возраста, а сидел  один из них. Но фото на справке не было…
Лихорадочно соображая, что нам известно еще, Зацепин шепотом  спросил:
- А кто еще знает, что я после колонии?
- Не все, но некоторые подозревают! И им это очень не нравится! – жестко сказала Женька.    – Попрошу никуда не исчезать из города и с работы, у меня к вам будут еще вопросы!
Не успели мы  выйти  из комнаты, оставив Виктора осмысливать итоги нашего визита, как у Женьки затрезвонил мобильник.
Звонил Воронин. Он сообщил нам о своем свидании с Аркадием и подтвердил его непричастность к нашему делу. Женька немного расстроилась: наше расследование опять зашло в тупик! Число фигурантов дела  растет в геометрической прогрессии, а виноватых все еще нет! И где теперь искать эту тетку? Кто она такая? Мы с Женькой совсем приуныли…
Между тем, сотрудники лаборатории Валентина Второго славно посидели в пивном баре и, весьма довольные заменой посещения Останкино на дружеские посиделки за кружкой пива,  вернулись на рабочие места в прекрасном настроении. Женька  сообщила Валентину итоги нашей беседы с Виктором,  попросила понаблюдать за входом в справочную – вдруг дама с чемоданами появится опять, что маловероятно, но теоретически возможно, и мы поехали к Женьке на работу. Там ее девочки откопали в архиве какую-то запись и просили Женьку посмотреть, может ли она иметь отношение к ее вопросу.
… Мы с Женькой смотрели архивную пленку и пока ничего, подходящего к нашей теме,  в ней не было.
Но вот стали передавать репортаж из зала суда. Женька приняла позу сеттера на охоте, и внимательно слушала текст. На экране показали человека, которого обвиняли в убийстве  своего научного руководителя с целью  присвоения  результатов его многолетнего труда и материалов диссертации, которые подсудимый якобы  выдал за свои, и на этой базе защитился.
Лицо человека было незнакомо Женьке, но имя… Его называли Валентином  Полозовым. Что-то знакомое послышалось ей в этом словосочетании!
- Полозов… Валентин Полозов… - произносила Женька задумчиво, пытаясь вспомнить, где она могла слышать это имя.
Но тут на экране возникло Женькино лицо! В рамках какого-то ток-шоу с участием представителей института, где трудился этот Валентин Полозов, она гневно клеймила плагиат в науке в целом и этот, конкретный случай, - в частности! Потом показали судебный процесс, вердикт присяжных,  обвинительный приговор и огромные, во весь экран, страдающие глаза подсудимого,  услышавшего  приговор: четыре года тюрьмы с отбыванием в колонии строгого  режима.
А потом снова показали  Женьку,  которая комментировала  приговор суда и одобрила его, чтобы «другим неповадно было!».
Пленка кончилась. Женька сидела не шевелясь, видимо, пытаясь вспомнить события четырехлетней давности. Я тронула ее за плечо:
- Жень! Ты помнишь этого Полозова? Где он работал? Что это за НИИ?
Женька очнулась от воспоминаний и подала голос:
- Что-то такое было, но это не я готовила тему, меня просто попросили дать оценку этой ситуации. Я тогда в Америку на полгода улетала. Поэтому в дело глубоко не вникала – там и так свидетелей хватало. Вроде, все ясно было – виновен!
- И что теперь делать будем? – осторожно спросила я. – Может, в этот институт съездить? Там все-таки информации больше, чем у нас?
- И что мы там скажем? Извините, мы ошиблись, ваш сотрудник зря на нарах парился? Хорошенькая идея! Впрочем, других все равно нет! Поехали! – решительно сказала Женька, и мы поехали в указанный в программе НИИ, предварительно договорившись о встрече.

Нас встретили  начальник отдела кадров и секретарь ученого совета института. В результате беседы выяснилось, что Полозов настоял на пересмотре дела, и в ходе повторного расследования выяснилось, что у погибшего профессора была неизлечимая болезнь, которую он тщательно от всех скрывал. В курсе был только Полозов, вместе с которым они работали над этой темой. И профессор как бы завещал Полозову продолжить и завершить эту работу в случае его внезапной кончины.
Естественно, это не было официальным завещанием, заверенным нотариусом, но не исполнить последнюю волю умирающего человека было нельзя.
Поэтому, когда профессор внезапно скончался прямо на рабочем месте на руках у Полозова во время ночных испытаний, без свидетелей, а «скорая», не вдаваясь в подробности,  констатировала смерть от удушья, завистники распустили слух, чо это Полозов задушил профессора, завладел результатами его опытов и присвоил себе чужие заслуги. Ну, а дальше у нас все делалось быстро: вызвали полицию, подозреваемого задержали «до выяснения», но выяснять ничего не стали. Быстро состряпали обвинительное заключение и… суд, тюрьма, Сибирь, - как говорил знаменитый юморист.
Хорошо, что Полозов проявил настойчивость, настоял на пересмотре дела и добился оправдательного приговора. Но в институт он уже не вернулся, и где он теперь работает, они не знают.
Мы вышли на улицу. Женька была в трансе:
- Это я всю жизнь мужику испортила! Вот дура!  Выпендрилась на весь белый свет! И как меня угораздило? Ведь всегда каждое слово сама проверяю, а тут…!
- Ладно, хватит самоедством заниматься! Давай попробуем теперь этого третьего Валентина найти. Пошли снова в справочную – все его данные у нас есть! – и мы вернулись в центральную справочную, где без труда получили адрес Полозова: г. Новосибирск,  ул . Академическая, д. 6, кв.11.
- Да, далековато поселился твой  Валентин! – сокрушалась я. – Ты что, поедешь к нему извиняться на край света или письмом обойдешься? Он ведь тоже в гости к тебе не приходил, письмо подкинул, да и то  - через чужого человека!
- Конечно, поеду! – Женька удивленно посмотрела на меня. – Мало ли какие у него были причины не говорить со мной лично! Только сначала надо разобраться со всеми нашими Валентинами – Викторами и прочими «участниками процесса»!
И мы стали разбираться.
    - Думаю, тетка эта, которой Виктор адрес мой отдал, приезжала как раз от Полозова. Уж больно непохоже, чтобы она свои 500 баксов ему за такую мелочь отвалила. Кто-то деньги дал, велел адрес добыть и щедро расплатиться, что она честно и сделала!  Вот только почему Виктор Крым упоминал? Может, она его родственница, собиралась в Москву, вот он и попросил ее передать мне это письмо.  По крайней мере, я вполне допускаю такую версию! И Виктор здесь  не виноват, что польстился на такие деньги. Немногие бы отказались от такой суммы. Просто у него паспорта своего не оказалось – стечение обстоятельств! А со своими сослуживцами пусть сам разбирается.
Я с ней согласилась.
- Теперь – Валентин Первый - Сердюк! Что у нас с ним?
- Он у нас в лаборатории с Виктором – это теперь его разборки, будет следить за своими вещами. Впрочем, неплохо было бы, чтобы и полиция этим  Виктором поинтересовалась: как он живет после выхода на свободу. Уж больно зло он на меня смотрел. Такое впечатление, что он чего-то боялся и пытался побыстрее от меня отделаться!- намекнула я Женьке, так как до сих пор ощущала на себе свирепый взгляд этого Виктора.
- Ладно, капнем на него в родное отделение, пусть проверят! Теперь – Воронин!
- Ну, этот мальчик самостоятельный, в опеке не нуждается, сам за себя постоит и сам своих врагов вычислит! – сказала я, вспоминая наш визит к нему. – Хотя – мне тоже интересно, кто же ему все-таки подлянку с колонией устроил? Не верю я в ошибку паспортистки! Кто-то все это сделал, а как судом пригрозил им Воронов, сразу следы заметать начали! Нечисто здесь что-то! Ну, пусть разбирается. Думаю, он это просто так не оставит!
- Тогда остается только один Валентин, Полозов, который письмо написал! Ну, тут я тебе не советчик! Считаешь, что нужно поехать – езжай!
 
Женька сидела в задумчивости, как бы решая для себя, что стоит предпринять в сложившейся ситуации. Потом решительно подняла голову и сказала:
- Я знаю, что надо делать! Опозорила человека на всю страну, значит, и извиняться надо публично! Я сделаю передачу о невинно осужденных, о судебных ошибках,  о преступном равнодушии и халатности людей, обличенных властью! Расскажу и о своем случае и публично извинюсь перед Полозовым. А назову эту передачу  «Роковая ошибка»! Так будет правильно!

Женька тряхнула волосами, посмотрела на меня сияющими глазами сеттера с добычей в зубах и, попрощавшись до вечера, мы разбежались по своим делам.
Очередное приключение моей подруги обещало закончиться благополучно, если только не случится чего-нибудь из ряда вон…
А с ней это вполне может случиться!