Детство. Глава 5. Прага. Летние каникулы

                На фотографии: я с Людмилой и родителями в пионерлагере на
                берегу Сазавы

   В 1956-57 годах мы с Людмилой отдыхали в пионерском лагере. Лагерь находился в живописном месте на берегу быстрой реки Сазавы, неподалеку от города Пшелоуч. На холмах вокруг лагеря росли высокие сосны, а на противоположном берегу реки над вершинами сосен виднелась разрушенная - не то временем, не то войной - башня средневековой крепости. Да и от самой крепости почти ничего не осталось. Только в отдельных местах - остатки крепостной стены.

   Уже позднее, когда мы с отрядом ходили в поход, вездесущие мальчишки нашли в развалинах ржавый револьвер системы "Наган". Конечно, нашей фантазии не было предела - откуда здесь мог взяться этот револьвер? Но, поразмыслив, мы пришли к выводу, что раз уж у немцев были "парабеллумы", то револьвер принадлежал, скорее всего, чешскому партизану.

   С нашего берега к дороге, которая проходила мимо крепости, через Сазаву был перекинут подвесной мост. Когда кто-нибудь шёл по нему, он раскачивался из стороны в сторону. Многие девчонки боялись и отказывались переходить на противоположный берег. Их приходилось буквально страховать спереди и сзади - один тащил за руки, а другой подталкивал в спину. Смельчаков это сильно веселило и они выкрикивали: "Танька, ставь ноги шире!" или "Юлька, не упирайся как ослица!".



   По выходным дням в пионерский лагерь приезжали родители. Конечно, каждый выходной не наездишься - всё-таки, это было далеко от Праги. Тем более, что дети отдыхали сразу две смены.

   Когда приезжали наши родители, они забирали нас с Людмилой с собой и уходили на целый день куда-нибудь к реке. Там нас угощали всякими сладостями, которых мы не могли иметь в столовой лагеря, загорали и купались. Отец привозил с собой спиннинг и мы с ним уединялись где-нибудь за территорией лагеря, чтобы можно было спокойно порыбачить.
   - А ты плавать-то научился? - спросил отец, когда мне пришлось лезть в воду, чтобы освободить блесну, зацепившуюся за водоросли.
   - Немножко, пап, немножко, - ответил я и рассказал, как на соревнованиях по плаванию отталкивался ногами ото дна через каждые пять метров.
   - Не горюй, сынок! Я тебя научу плавать.

   Когда мы после обеда отправились к реке купаться, отец взялся учить меня плаванию. Сперва он на мелководье потребовал, чтобы я бил ногами по воде и, ни в коем случае, не опускал ноги. Река Сазава была устроена таким образом, что от её правого берега тянулось довольно широкое мелководье и только у левого берега начиналась стремнина, где глубина доходила до двух метров. Отец подвёл меня к стремнине и толкнул в воду. Дно ушло из-под ног. Я глотнул побольше воздуха и поплыл.

   Когда я выплыл на мелководье, то гордость за себя распирала мою грудь. Я подошёл к отцу, который всё ещё стоял у стремнины, готовый в любую минуту броситься мне на помощь, и сказал:
   - Спасибо тебе, папа! Я тебя люблю!
   С этого момента проблем с плаванием не возникало никогда. К концу сезона я уже освоил и брасс, и кроль, и научился плавать на спине.

                *     *     *

   Однажды наш отряд отправился к Пещерной горе. Воспитателем в нашем отряде была учительница физкультуры - совсем ещё молодая женщина. Она бодро шла впереди, увлекая детей за собой. Когда уже дважды поднялись и спустились с лесистых холмов, увидели впереди широкое поле, всё поросшее цветущими маками. Зрелище - необычайной красоты! Некоторое время мы стояли с раскрытыми от удивления ртами и молча любовались на это великолепие.

   Затем двинулись прямо через этот луг. Рвать маки никто не решался. Все понимали, что портить эту красоту нехорошо. Миновав луг, увидели впереди сверкающую на солнце гладь Сазавы, змейкой извивающуюся вдоль высокого скалистого берега.
   -Вот это и есть Пещерная гора, - сказала воспитательница, когда мы остановились у одной из скал. - Вход в пещеру находится за кустарником, а выход - на вершине скалы. Надо, чтобы двое мальчиков поднялись первыми наверх, а потом помогли выбраться остальным. Кто смелый?!

   Вызвались я и Серёга Петров. Мы без проблем поднялись по каменистым выступам пещеры наверх и, усевшись с  противоположных сторон от входа из пещеры, вытащили по очереди остальных.

   Этот поход, особенно цветущие маки, надолго запомнился некоторым мальчикам и девочкам. И мы ещё не один раз приходили сюда, когда нам предоставлялось свободное время.



   Первую "двойку" за поведение я получил из-за того, что в лагере ужин проходил слишком рано - в 18.00. Обычно после отбоя дети ещё долго лежали в своих постелях и рассказывали либо страшные, либо смешные истории. Конечно, к этому времени у многих уже начинало урчать в животах.

   Все знали, что в столовой, которая не запиралась допоздна, в обеденном зале стоит огромная кастрюля, доверху набитая сухарями. Но пробраться туда незамеченным практически было невозможно - комната воспитателей находилась на первом этаже спального корпуса рядом со входной дверью. Мальчики размещались на втором этаже, а девочки - на первом. Так что выйти из спального помещения можно было только спустившись из окна второго этажа.

   Как-то Серёга Петров обратился ко мне:
   - Вовка, ты ведь смелый пацан?! Не слабо тебе сгонять за сухарями?
   - Конечно, не слабо! - ответил я и направился к коридорному окну. Я знал, что справа от окна проходит стальной громоотвод, надёжно приделанный к стене. По нему-то я и спустился на отмостку корпуса. Нагнувшись, чтобы меня не увидели воспитатели, я обогнул дом и оказался перед входом в столовую. Заглянул в окно - в обеденном зале никого. Видимо, повара находились на кухне.

   Пробравшись в зал, я набрал сухарей в наволочку, которую предусмотрительно снял со своей подушки. Обратный путь был выстроен по той же схеме, вот только наволочку с сухарями пришлось заткнуть за пояс на спине. Когда я начал угощать сухарями всю палату - радости не было предела.

   Впоследствии так я повторил ещё несколько раз, пока на выходе из столовой не столкнулся нос к носу с "Чемоданом" (директором пионерского лагеря был мужчина по фамилии Чемодин и дети дали ему кличку "Чемодан"). Видимо, кто-то из столовских работников доложил, что по ночам загадочным образом стали исчезать сухари.

   Вторую "двойку" за поведение я получил за драку подушками. Дралась вся палата - не из-за чего, а просто так. Но когда воспитательница зашла на шум, все лежали на своих кроватях, а я стоял посередине комнаты и у меня из разорванной подушки на пол летели перья. Воспитательница даже не потребовала объяснений - "стрелочник" был налицо.

   После этих злоключений, уже в конце лагерного сезона, "Чемодан" сказал маме:
   - Если Вы не согласитесь на следующий год работать у нас воспитателем, мы Вашего сына в пионерский лагерь не примем.
   - Что же тут поделаешь! - воскликнула мама. - Придётся согласиться.

                *     *     *

   Мама сдержала слово, данное "Чемодану". На первую смену в пионерский лагерь мы поехали втроём: мама, Людмила и я. В этом году в пионерлагере всё было как всегда: построения, физзарядки, спортивные олимпиады, походы, военная игра и, конечно же, пионерский костёр.

   Костёр собирали почти целый день. Из лесу таскали сухие ветки и лапник хвойных деревьев. Из стволов засохших сосен складывали пирамиду, на которую затем навалили ветки и лапник. Когда всё это подожгли, казалось, что пламя достаёт до самой луны, а искры летят высоко-высоко и гаснут где-то в космосе.

   В конце первой смены у мальчиков на втором этаже сломался душ - пробило трубу с горячей водой. Но помыть-то детей надо! И мама предложила другим воспитателям сделать это на первом этаже в девичьем душе. Мальчиков оповестили за обедом, что вместо "тихого часа" они будут купаться в девичьем душе.

   Когда очередь дошла до моего отряда, мы взяли сменное бельё и спустились на первый этаж. Надо сказать, что в душевые кабины можно было пройти только через умывальное отделение. Там мы грязное бельё побросали на пол, а сменное сложили аккуратно на скамью у окна. Прошли в душевое отделение и начали мыться.

   Вдруг из умывального отделения вбегает Вовка Башлыков и кричит:
   - Пацаны! Там девчонки забегают в умывальник, моют руки, смотрят по сторонам, хихикают и убегают. Их надо проучить!

   Мы все высыпали в умывальное отделение в "чём мама родила" и стали ждать. Когда очередная партия девчонок ворвалась в отделение, мы разом замахали руками, начали подпрыгивать и кричать на них. Девчонок как ветром сдуло. Но потом мы услышали дикий хохот в коридоре.

   Вторая смена в пионерлагере проходила без нас. Приехал папа и сказал, что мы все вместе уезжаем отдыхать в озёрный край на виллу "Елена".

               

   Вилла "Елена" была двухэтажным зданием, имеющим два входа: парадный и тыловой (запасный), который, впрочем, выходил на автомобильное шоссе. Перед парадным входом была терраса, с которой по обеим сторонам сбегали лестничные ступени. От них вниз шла дорожка к озеру, а с обеих сторон от дорожки красовались высокие ели и сосны. На первом этаже виллы располагалась столовая, кухня и подсобные помещения, а на втором - жилые комнаты отдыхающих. Управлял всем этим хозяйством чех по имени Йиржи, который неустанно и очень пристально следил за порядком.

   Ко мне прибился шестилетний мальчик Димка, который отдыхал на вилле вместе с мамой. Вообще-то отдыхающих на вилле было не так уж и много: Димка с мамой, пожилая супружеская пара, две семьи, в которых было по двое детей, и мы. После того, как Йиржи доверил мне лодку, я стал мало играть в настольный теннис, а лук и стрелы вообще забросил.

   Мы с Димкой избороздили вдоль и поперёк всю водную гладь озера. А когда кто-то из отдыхающих просил покатать их на лодке, я с удовольствием выполнял их просьбу. Но вёсла не доверял никому. Говорил, что обещал Йиржи "ни за что никому не передавать ключи от лодки и вёсла". И данное ему слово я сдержал. Даже когда катал по озеру пожилую пару (сейчас я думаю - им было не больше пятидесяти лет), я не согласился на уговоры мужчины:
   - Николай Петрович! Не уговаривайте меня... Я ведь дал слово Йиржи.

   Однажды на выходные к Димке приехал его отец. Судя по тому, как его встретила димкина мать Эльвира Станиславовна, он уже давно по какой-то причине отсутствовал в семье. Димкины родители сразу уединились в своей комнате, а мы с Димкой, немного поиграв в "пинг-понг", отправились на озеро.

   Только мы доплыли до середины озера, как увидели на берегу у причала димкиных родителей. Они стояли, прижавшись друг к другу, и махали нам руками. Пришлось возвращаться за ними.

   Димкины родители разместились на корме, а сына отправили в носовую часть лодки. Я как всегда налегал на вёсла. Сперва димкины родители восхищались пейзажами окрестностей, но потом Эльвира Станиславовна прижалась к мужу, поцеловала его в щёку и пришептала:
   - Вадик! Как я по тебе соскучилась!
   - Элечка! Не надо... мальчик нас слышит.

   "Он имеет в виду меня", - сообразил я. Посмотрел на димкину мать - на ней был надет купальник "бикини". Таких купальников у наших мам не было. Он был белым в тёмно-синюю полоску. Мой взгляд невольно скользнул по краю этих трусиков и я разглядел курчавые волосики на внутренней стороне бёдер. "Но я не могу себя сдерживать", - чуть слышно прошептала Эльвира Станиславовна. После этих слов у меня по телу пробежала нервная дрожь - я впервые в жизни испытал это чувство...

   Вечером, уже лёжа в своей постели, я слышал как отец говорил матери, что во время войны эта вилла принадлежала Рейнхарду Гейдриху, тому самому, которого убили чешские патриоты. Тут я вспомнил, что ещё весной, когда повсюду цвели сады, мы ездили со школой в Лидице на мемориальное кладбище. Там мы узнали, что чешские подпольщики, убившие Гейдриха, укрылись в этой деревне. Её жители отказались выдавать патриотов. За это все были расстреляны, в том числе и старики, и дети, а деревня сожжена.

   На следующий день я поведал Димке о Гейдрихе. Совместно приняли решение - искать артефакты, подтверждающие пребывание здесь фашистов. На территории виллы никаких следов этого не обнаружили. Зато рядом с лодочной станцией босыми ногами нащупали в густом слое ила какие-то железяки. Когда вытащили их на берег и очистили от ила и водорослей, то увидели, что это пенал для немецкого противогаза и пара пустых магазинов к "шмайсеру".
   Пребыванием на вилле и закончился наш отдых в 1957 году - последнем году нашего пребывания в ЧССР.

               
            Далее:http://www.proza.ru/2016/12/27/1614