1. Наталья Алфёрова. Девочка в цветке

Победитель в номинации "Полукарповна",
победитель в номинации "За лучший мужской образ".

Рассказ №1 написан для 31-го конкурса «А как бы ты написал?» http://www.proza.ru/2016/10/17/2055

Автор – Дюймовочка.
Название – «Девочка в цветке».
По регламенту конкурса «Растительный слёт» http://www.proza.ru/2016/05/20/2185
Объём – 43 937 знаков.

*


«Шла машина тёмным лесом за каким-то интересом. Инте-инте-интерес, выходи на букву С! Дашка, тебе водить!» Звонкий голос подруги прозвучал словно наяву, но этого не могло быть. Дарья открыла глаза и только тогда поняла, что задремала. Сказались пережитые накануне волнения. «Минивэн» плавно шёл между разлапистых елей и высоких сосен по ровной дороге. «У нас таких дорог и в областном центре не наблюдается», — мелькнула ленивая мысль. Но леность и расслабленность длились недолго. Дарья вспомнила, что любимая в детстве считалочка приходит на ум, когда ей грозит какая-то опасность.
Началось это лет в пятнадцать, и Дашка долго игнорировала такие знаки, до того момента, когда, поддавшись тревоге, сдала билет на круиз на теплоходе «Булгария». А подруга, с которой они вдвоём собрались путешествовать, обиделась, обругала баламуткой и ... Погибла подруга. Дарья подавила вздох. Не любила вспоминать то лето.
Но почему считалочка появилась теперь, когда жизнь начала налаживаться? После нескольких месяцев бесплодных попыток покорить столицу, наконец, подвернулась возможность заработать. Ну и пусть придётся быть «менеджером по швабре», как ехидно выразился Дарьин парень. Зато зарплата — пальчики оближешь, да и жить на всём готовом в загородном доме в лесном массиве — ещё какая экономия. Не Рублёвка, но тоже, видно, дачный посёлок не для бедных. Так что — у считалочки ошибка вышла.
Когда, миновав шлагбаум, въехали в посёлок, Дарья испытала лёгкое разочарование. Высокие заборы и ничего за ними не видно. Попутчики оживились. Дарья незаметно их разглядывала. Помимо неё самой хозяева наняли пять человек. Повар-китаец, во всяком случае, представляется китайцем, а так наверняка калмык или казах. Две горничных — невысокие, миниатюрные, блондинки с длинными волосами, раньше знакомы не были, но сразу сдружились. Сама Даша предпочитает короткую стрижку, но тоже метр с кепкой и худенькая — наверное, хозяевам приелись длинноногие дылды-модели. Два охранника, молодые, накачанные, наверняка бывшие спортсмены. Все провинциалы из глубинки, занесённые непонятно какими ветрами в Москву.
Размышления пришлось прервать. Прибыли на место. От ворот ехали до дома ещё минут пять. Выбрались из машины и тут же замерли перед трёхэтажным особняком, стилизованным под помещичью усадьбу и имеющим к тому же два крыла. Один из охранников слегка присвистнул. Горничные Настя и Марина восторженно зашушукались. А вот Даша, прикинув предстоящий объём работы, подумала, что за просто так в наше время хозяева большие деньги не платят.
Парнишка-китаец, чутко уловив её настроение, произнёс:
— А не хило вам, девчонки, убираться придётся: в начале недели начнёте в левом крыле, к концу закончите в правом.
— Пришёл поручик Ржевский и всё опошлил, — отозвалась Настя.
— Из него Ржевский, как из тебя модель Наоми... — закончить Марина не успела.
Из дома вышла экономка. Никем другим эта женщина по определению быть не могла: строгая причёска, неестественно прямая осанка, закрытое тёмное платье с белым воротничком — словно сошла с экрана исторического фильма.
— Прикинь, нас тоже вырядят в платьица с фартуками, — успела шепнуть Настя на ухо Даше и смолкла под строгим взглядом экономки. А ведь Настя оказалась права.
Охранников отправили в специальный дом у ворот, а девушек и повара разместили на первом этаже левого крыла. Настя с Мариной поселились вместе, Дарья и китаец, которого она прозвала про себя Ржевский, получили по одноместной комнате. После предварительного инструктажа, экономка заявила:
— В шкафах униформа. Будьте добры с восьми до двадцати ноль ноль соответствовать. После двадцати двух и до шести утра из здания не выходить: охрана выпускает собак из вольера.
— Концлагерь какой-то, — тихо буркнула Настя, но у экономки оказался хороший слух.
— Думаю, размер вознаграждения за ваш труд, компенсирует испытываемые неудобства, — высказала она покрасневшей девушке.
До обеда разбрелись по комнатам. В шкафу Дарья обнаружила два платья с фартуками и наколку на волосы, туфли без каблука, несколько упаковок телесных колготок. Не спеша, разложив свои вещи в шкаф и тумбочку, нижний ящик которой до конца не задвигался, Дарья рассмотрела униформу: платья новые, с этикеткой, а фартуки — ужас какой-то — накрахмалены — и быстренько переоделась. Всё оказалось впору, даже туфли. Интересно. Наверное, закупили оптом униформу маленького размера, теперь подбирают под неё девочек-дюймовочек.
Она осмотрела себя в зеркале. М-да, вот тебе и высшее образование. Прислуга. «Ничего, это временно», — успокоила себя Дарья, присела в реверансе и сказала:
— Чего изволите-с, барин?
— Кофею в постель, — раздалось от двери.
Дарья от неожиданности потеряла равновесие и еле удержалась за шкаф. Она обернулась. Ржевский, переодетый в кипенно-белые куртку, брюки и поварской колпак, оттенявшие смуглую кожу, весело улыбался.
— Ну, будет тебе сейчас кофей! — прошипела рассерженная Дарья.
— Да ладно, — примирительно протянул повар, — ты классно выглядишь. А вот Настя с Маринкой, как актрисы из фильма для взрослых.
Из соседней комнаты донеслось дружное ржание.
Ржевский без приглашения ввалился в комнату, уселся на единственный стул и похлопал по койке:
— Падай, сейчас расскажу, что о хозяевах нарыл.
— Когда успел? — удивилась почему-то сразу послушавшаяся Дарья. И добавила: — Для китайца слишком хорошо ты русский знаешь.
Проигнорировав вторую часть фразы, повар начал рассказывать:
— Хозяин Вячеслав Сергеевич, крутой бизнесмен, последнее время передал дела старшему сыну. Разводит экзотические растения, как я понял, на этой почве он слегка того, — Ржевский повертел пальцем у виска. — Ещё сын с дочерью учатся за границей. Жена молодая, вторая или третья, живёт в городской квартире, здесь бывает редко. Прислуга приходящая, из деревушки неподалёку. Постоянно живут здесь только экономка и охранники, теперь и мы. Пока вы тут наряжались, — кстати, обратили внимание, что в комнатах внутреннего замка нет? — я на место основной работы сгонял. На кухню. Шеф-повар тётка классная, но тоже странная.
— Что-то у тебя все странные, — усомнилась Дарья.
— Нет, ну прикинь — я её печенье похвалил, а она: «Уезжай отсюда, сынок. Плохое это место». И палец к губам приставила. Кстати, Даш, ты не в курсе, что за цветочки, которым надо рыбный бульон для полива готовить?
Дарья изумлённо вскинула брови, но ответить не успела. Со стороны коридора раздался шум: экономка отчитывала соседок за избыток косметики.
После обеда приходящая помощница повела Настю и Марину в другое крыло, Дашу же знакомить с «фронтом работ» взялась сама экономка. «Терпимо, — думала Дарья. — Тем более и моющий пылесос имеется, и чистящих полно». Думала так, пока не поднялись в оранжерею на втором этаже. Перед большой дверью со вставками из матового стекла в мыслях вновь запрыгала считалочка. «Кыш, — мысленно прогнала предостережение Дарья. — Ещё скажи, нужно бояться каких-то цветочков!» — и смело шагнула за экономкой внутрь оранжереи.
От увиденного перехватило дыхание. Дарья попятилась, судорожно вздохнула и облизала пересохшие губы. Всё помещение казалось заполненным растениями-монстрами из фильмов ужасов и компьютерных игр. Размером от монетки до двух ладоней створки были призывно распахнуты. Множественные острые зелёные «зубы» по краям обрамляли ярко красную внутреннюю поверхность. Зловещие красные пасти. Растения ждали неосторожную жертву. И, кажется, даже повернулись к вошедшим, нетерпеливо подрагивая. Дарья зажмурилась и тряхнула головой. Помогло, наваждение спало. Открыв глаза, она увидела, что растения мирно стоят на стеллажах в горшках или аквариумах и не собираются на неё нападать. «Кажется, это мухоловка, — мелькнуло воспоминание с давних уроков ботаники. — Какое счастье, что я не муха. А вон те растения с «кувшинчиками»-листьями тоже подозрительно выглядят».   
Экономка, видимо ожидавшая подобную реакцию, тонко усмехнулась и, как ни в чём не бывало, продолжила инструктаж:
— Ваша задача — влажная уборка один раз в день. Желательно утром. Уборка руками и шваброй, растения не переносят звука пылесоса и никаких сотовых телефонов и современной музыки.
— А ещё ни в коем случае не скармливать растениям мух, бабочек и мышей, — раздавшийся справа мужской голос заставил Дарью ойкнуть от неожиданности.
Она и не заметила в глубине оранжереи кресла и сидящего там человека. От той же неожиданности ляпнула первое, что в голову пришло:
— У вас есть мыши?
— Теперь уже нет, — рассмеялся мужчина и легко встал. Высокий, подтянутый, очень моложавый (Дарья вспомнила о взрослых детях). Хозяин. — Вы идите, Алла Альбертовна, — обратился к экономке, — я новенькой сам экскурсию проведу.
— Ах, Вячеслав Сергеевич, вас хлебом не корми, дай похвастаться питомцами, — жеманно отозвалась та, и уже другим, прежним тоном сказала Дарье: — После экскурсии подойдите ко мне, выдам инвентарь.
Хозяин подошёл к Дарье, глаза его блестели, лицо стало одухотворённым.
— Так вот, милая барышня, как, кстати, ваше имя? А, Дашенька. Так вот, Дашенька, растение, что так вас напугало — дионея или Венерина мухоловка...
Дальнейшие полчаса Дарья как загипнотизированная ходила за Вячеславом Сергеевичем и выслушивала кучу совершенно ей ненужной информации о растениях-хищниках. Она оглядывала дионеи, росянки, непентесы, жирянки, но не испытывала и малой толики восхищения, переполнявшего хозяина. В голове всё перепуталось. Наконец они остановились в центре около растения расположенного напротив кресла. Дарья поначалу приняла его за колонну. Зелёный столб с полметра в обхвате и метра полтора в высоту с небольшими бугристостями на поверхности.
— А это бриллиант моей коллекции! — пафосно воскликнул хозяин. — Король среди хищников, я так и называю его: Кинг. Не поверите, Дашенька, учёные не знают такой вид. Они дорого бы дали за возможность исследовать, но разве я кого подпущу к своему детищу. Сейчас уже смирились, а поначалу даже выкрасть пытались. — Вячеслав Сергеевич захихикал. Затем продолжил: — Мой друг участвовал в международной экспедиции в Бразилии пятнадцать лет назад. Ах, да, вы ж наверняка не в курсе, что в далёком 1949 году на территории Бразилии отмечалось падение метеорита, сравнимого с Тунгусским. Его осколки не найдены до сих пор, местность труднодоступна. Приятелю тоже не повезло. Повезло мне — он наткнулся на удивительное растение, несомненно, хищное, оно погибло, не сумев переварить добычу. Но, погибая, успело отпочковать малыша. Совсем крошечный был, на пол-ладошки! Памятуя о моём увлечении, друг сумел привезти Кинга. Он, кстати, до сих пор уверен, что это один из видов инопланетной цивилизации, занесённый с метеоритом на нашу планету. Уфологи все зациклены на пришельцах. — «Кто бы говорил», — подумала Дарья, а Вячеслав Сергеевич продолжил: — Кинг — чудесный, уникальный экземпляр! Раз в год он цветёт, но перед этим должен поймать крупную добычу. Аромат его цветка упоителен, исцеляет, дарит надежду, молодость, жизнь... — Тут хозяин осёкся, словно сказал что-то лишнее и перевёл разговор на другое: — Даже в домашних условиях растения-хищники должны охотиться сами. Нужна живая жертва. Мы оставляем включенным свет и приоткрываем окно на ночь, мошки налетает достаточно. Плюс удобряем специальной подкормкой — я сам разработал рецепт — два-три раза в месяц. Кроме Кинга, малышу противопоказан лишний вес перед цветением.
Дарья покорно выслушала технологию приготовления рыбного бульона и о том, как важно его подкислить лимоном, ведь для растений-хищников щелочная среда губительна.  Затем хозяин опомнился:
— Заболтал я вас, милая барышня. Идите, идите.
Остаток дня вышел суматошным: получение инвентаря, быстрая экскурсия по дому и двору. Дарья боялась увидеть во сне жуткие растения, но отключилась, только коснувшись подушки. Повезло.      
Первые дни дались Дарье тяжело. С непривычки спина болела от напряжения. Если Настя с Маринкой умудрялись кокетничать с охраной, а Ржевский был весел как щегол, то Даша после окончания рабочего дня чувствовала себя сомнамбулой. Как во сне переодевалась, принимала душ, ужинала, не чувствуя вкуса и машинально съедая подложенный поваром дополнительный лакомый кусочек. Доползала до кровати и спала без сновидений до утра. Но такая усталость имела и положительные стороны. Даша входила в оранжерею, почти не вздрагивая, и научилась не обращать внимания на звучавшую в голове считалочку.
Утром растения выглядели сонными и потому не такими кровожадными. Чтобы подбодрить себя, Дарья убиралась и читала вслух стихи. Благо знала их предостаточно. Вскоре ей показалось — растения слушают. Невероятно, но Венерина мухоловка веселее выглядела на стихи Пушкина, а кувшинчики-непентесы предпочитали Маяковского и Хлебникова. Даше показалось, что и уборка идёт быстрее и легче.
Она постепенно привыкла бы к цветам-хищникам, но всё время пребывания в оранжерее девушку не оставляло ощущение чужого взгляда. За ней кто-то наблюдал. Становилось тревожно, зябко. Неужели скрытые камеры? Даша уточнила у всезнайки Ржевского. Тот отнёсся к вопросу серьёзно и через день ввалился, как обычно, без разрешения. Уселся на облюбованный стул и принялся, как он выразился «докладывать разведданные», поглядывая, как Даша сушит феном волосы.
— В доме и во дворе видеокамер нет. Есть у ворот и кое-где по периметру ограды. Всё. Кстати, здесь хозяева каждый год персонал полностью меняют, кроме экономки и приходящих. Хозяин ничего мужик, может, хозяйка стерва, из-за неё? Моя шефиня говорит — через недельку мадам прибудет, — и без перехода добавил: — Дашка, давай переспим.
От подобной наглости Дарья замерла, затем схватила подушку и запустила в Ржевского.
— Что, пошутить нельзя, — он ловко поймал подушку, водрузил на место и ушёл довольно посмеиваясь.
На следующий день, убираясь в оранжерее, Дарья чутко прислушивалась к ощущениям. Даже укорила считалочку: где надо помощи не дождёшься. Дважды пройдя туда и обратно, остановилась в центре. Не может быть. Ещё раз прошлась из одного конца в другой. Всё правильно, ощущение чужого внимания усиливалось напротив хозяйского любимца. Хотя почему нет? Другие же растения слушают стихи.
Она пристально вгляделась в Кинга и почувствовала его недовольство и неодобрение. Словно у учительницы к заядлому двоечнику, очередной раз не выучившему урок. Не устраивает репертуар, раздражают звуки её голоса? Ну ничего себе, это ботаническое недоразумение диктует свои условия! Дарья разозлилась и громко продекламировала первое, пришедшее на ум:
— Шла машина тёмным лесом за каким-то интересом. Инте-инте-интерес, выходи на букву С! — Кинг потемнел, лёгкая почти незаметная дрожь пробежала по поверхности. — Ага! Не нравится, а вот ещё: шла машина...
Дальше продолжить не удалось. Один из бугорков Кинга выстрелил тонким усиком в ближний стеллаж, сбил горшок с мухоловкой и вернул усик внутрь. Горшок упал с грохотом и разбился. В этот момент в оранжерею вошёл хозяин. Он кинулся к упавшему цветку и принялся бережно осматривать. Затем воскликнул:
— Дарья! Как можно быть такой неуклюжей? Вы представляете, как трудно вырастить этот вид? Я уж молчу о стоимости. — Даша попыталась объяснить произошедшее, но хозяин слушать не стал. — Что вы там лепечете, какой ус у Кинга? Он сбросил? Глупость какая. И не надо возмещать ущерб, вашего годового жалования не хватит. Попробую пересадить, может, примется. Ох ты, моя бедная девочка, — обратился уже к мухоловке и понёс её к противоположной от входа двери, где располагался его кабинет.      
Дарья взглянула на Кинга, тот словно сиял от удовольствия, светло-салатовые блики пробегали сверху вниз.
— Ну ты гад! Подставил меня, вычислил, что хозяин в это время приходит, радуйся. Похоже, Вячеслав Сергеевич многого о тебе не знает, — потихоньку сказала Дарья Кингу, но тот, видимо, не слушал, упиваясь победой.
Этот и следующие дни Дарья, убираясь, ничьего взгляда не чувствовала. Её изучили и сочли недостойной внимания. Остальным растениям она напевала детские песенки. Против песен Кинг протест не высказывал.
К концу недели выяснилось, что хозяин провёл экскурсии для всех новеньких (кроме охранников) по отдельности. Сообщил Даше об этом, конечно же, Ржевский, взявший в привычку заглядывать вечером к соседке по комнате.
— Не зря Алла Альбертовна сказала ему: вас хлебом не корми, дай похвастаться питомцами, — Дарья передразнила экономку очень похоже, повар хрюкнул от смеха, затем смущённо сказал:
— Дашка, наверное, буду выглядеть полным придурком, но я уверен — не мне показывали растения. Это меня показывали им, этим монстрам. Ты только Насте с Маринкой не говори, обсмеют.
Дарья понимающе кивнула. Но сама про Кинга рассказать не осмелилась. Может, зря. Ржевский бы ей поверил.
На выходные приехала мадам, жена хозяина. Само прибытие Дарья пропустила — в свой выходной выбралась в Москву. Навестила подружек, отправила выданный аванс маме, посидела в кафе с парнем, выслушав, как трудно ему было отпроситься на пару часов. Ну-ну, самый важный человек в офисе — курьер. Дашка удивлялась сама себе, и что она находила в нём раньше?
Вернулась в загородный дом вечером на такси. Охранник выглядел недовольным, псы в вольере злобно лаяли, Настя с Маринкой встретили дружными жалобами, им пришлось весь день бегать и убирать за привезённой хозяйкой собачкой.
— Собак я очень люблю. Маринка, ладно, боится, но я-то люблю! — изливала душу Настя. — А этот мерзость какая-то. Не зря говорят, маленькие собаки мстительные. Я его с дивана сняла, не скинула — сняла. А он на этот диван нагадил. Задрал лапу и в наглую нассал. Хорошо, что чишка, а не доберман типа тех, что у охраны.
— Кто? — удивилась Дарья.
— Чи хуа хуа, порода такая.
— А сама-то мадам вам как?
— Стерва, — в один голос заявили девушки.
Их заявление подтвердил и Ржевский, которому весь день пришлось успокаивать шеф-повара, тётку хорошую, но чересчур впечатлительную.
— Представляешь, Дашка, шефиня моя себя превзошла, такой обед ради мадам закатила — блеск! А этой стерве то пересолили, то недосолили, то калорий много.
Утром, во время Дарьиной уборки, хозяин чуть ли не на цыпочках прокрался через оранжерею в свой кабинет, кивком ответив на приветствие. «От жёнушки прячется, — сообразила Дарья. — Чем же она его так достала за день?»
Спустя минут десять дверь со стороны коридора открылась, и по плитке пола громко застучали каблучки. Холёная яркая брюнетка, компенсирующая свой небольшой рост высоченными каблуками, направилась в кабинет мужа. Маленький пёс песочного окраса, подскочил к Дарье, облаял и попытался укусить за ногу. Девушка пригрозила псу шваброй.
— Ты, поломойка, только посмей моего лапусю обидеть, тут же вылетишь, — процедила хозяйка. — Он здесь пока погуляет. Присмотри.
Мадам скрылась за дверью в кабинет, а пёс стал крутиться вокруг себя и наложил приличную кучу. Потом потрусил вдоль стеллажей с цветами, периодически задирая лапу.
Дарья потихоньку выругалась. Только ведь всё помыла. Пёс остановился около Кинга и зарычал. По растению словно пробежала тёмно-зелёная волна. Дарья напряглась, она уже видела, как Кинг злится, но случившегося дальше не ожидала. Из растения вытянулись два похожих на щупальца отростка и быстро подтащили вплотную еле успевшего взвизгнуть пса. Тело цветка обволокло добычу со всех сторон и словно всосало внутрь, хлюпнув, как хлюпнуло бы тесто. Из кабинета выскочила мадам.
— Что случилось? — грозно рявкнула она на Дарью. Но та смогла лишь показать на Кинга и еле выговорила, заикаясь:
— Он... он... он...
— Господи, да когда ж тут перестанут в горничные одних идиоток набирать! — воскликнула мадам и направилась обратно в кабинет, не потрудившись закрыть за собой дверь. — Дорогой, твой монстр опять сожрал моего питомца! Ты обязан компенсировать.
Опять? Дарье показалось, она ослышалась. Опять??? Да будь это её, Дашин любимец, она бы Кинга в хлам резаком покромсала. Значит, говоря про мышей: «теперь уже нет» хозяин не шутил?
Из кабинета доносился разговор, но разобрать можно было только истеричные реплики мадам:
— И не скупись. Ты что, хочешь, чтобы я здесь на месяц поселилась? Ах, ты обвиняешь, что я специально сюда таскаю бедных животных? Как ты смеешь! У меня такое горе. О, мой бедный лапусик! — раздались громкие театральные всхлипывания. И тут же совершенно спокойный тон: — Да, этого достаточно на первое время. Добавь ещё столько и уеду хоть сейчас. О, как ты хочешь от меня избавиться! Всё, пока, дорогой, я уезжаю.
Мадам ускоренным шагом процокала через оранжерею, даже не взглянув ни в сторону Даши, ни в сторону Кинга.
Дарья убирала последние следы жизнедеятельности несчастного пса и думала: «Мадам специально скармливает питомцев Кингу. Ужас какой. Это ради того, чтоб денег с мужа вытрясти. Жесть. Она, наверное, в детстве бабочкам крылья обрывала. Но почему хозяин терпит её выходки? Что-то тут нечисто».
Уходя из оранжереи, Дарья не удержалась и посмотрела на Кинга. Он слегка округлился, приобрёл шелковистый блеск. На верхушке появилась выпуклость, напоминающая бутон. Если бы Дарью попросили охарактеризовать состояние растения, она бы ответила, не задумываясь: «Довольная сытость».
— Похоже, ты поймал свою большую добычу и скоро расцветёшь, — сказала она Кингу. Хищник её проигнорировал. Он переваривал.
Вечером Ржевский приготовил праздничный ужин в честь отъезда хозяйки. Даже строгая экономка благосклонно пошутила по этому поводу. А повар и Настя с Маринкой веселились от души. Дарье не захотелось портить их радость рассказом о съеденном псе.
Наутро, когда Дарья протирала стеллажи, привставая на цыпочки, дверь в оранжерею открылась, и повеяло сильным рыбным запахом. Она обернулась. К ней направлялся повар с полным ведром в руке.
— Подкормка, — пояснил он, поставил ведро на пол, быстро подошёл, спросил: — Роста не хватает? А я помогу, — подхватил Дарью за талию и легко приподнял.
Та ахнула, не ожидала, что худощавый, невысокий парень такой сильный. С центра оранжереи раздались хлюпающие звуки. Повар с Дашей повернулись и остолбенели. Толстое зелёное щупальце Кинга жадно всасывало рыбный бульон из ведра. Первым опомнился Ржевский. Он поставил Дарью и с криком:
— Э, стоять, это на всех! — рванул к мародёру.
Добежать не удалось. Кинг выпущенным усом обхватил повара, развернул и швырнул в кресло. Дарья, кинувшаяся на помощь другу, как только увидела ус, присела на подлокотник. Вместе они наблюдали, как убывает в ведре подкормка.
— Неделю настаивал бульон, хозяин недоволен будет. Он велел всех, кроме этого подкормить, — вздохнул Ржевский.
— А ты не рассказывай.
— Дашка, ты уверена, что этот — растение?
Дарья пожала плечами. Кинг высосал всё ведро. Неожиданно по его телу начали пробегать ритмичные волны.
— Что с ним? — встревожился повар.
— Обожрался, икает, — высказала догадку Даша.
Словно в подтверждение из тела Кинга вылетел и плюхнулся на пол комок шерсти песочного цвета. Волны прекратились.
— Бульон же дважды процеженный, неужели крыса в ведро попала, — озадачился Ржевский.
— Всё, что осталось от хозяйкиной собачки. Кинг вчера пса схомячил, — пояснила Дарья.
— Ты хочешь сказать, что он... он реально... ни фига себе, — теперь уже повар заикался от потрясения. Но пришёл в себя быстрее, чем Дарья накануне. — То-то шефиня странно посмотрела, когда я сказал, как хорошо они мышей травят, даже следов нет, — и добавил словно извиняясь: — Даш, мне идти надо, обед готовить.
Они подошли к Кингу. Ржевский с опаской взял ведро. Растение потянулось в его сторону, как намеревавшаяся приласкаться кошка.
— Смотри-ка, ты ему нравишься, чуть и замурлычет. И ведь мог тебя на пол кинуть, а швырнул на кресло, — поразилась Даша.
Повар отошёл на несколько шагов.
— Дашка, если бы не ты, точно подумал, что у меня крыша поехала. Двое же не могут одинаково свихнуться? К этому, — показал пальцем на Кинга, — близко не подходи. Доберманов безопасней кормить, чем его.
— Я не в его вкусе, — попыталась пошутить Дарья. Но смешно им не стало, слишком двусмысленно прозвучала шутка.
Ржевский отправился на кухню. Дарья — убираться в кабинет хозяина. Когда она впервые зашла туда, в глаза бросилась витрина, как в музее, или в ювелирном магазине, внутри которой под стеклом находилось охотничье ружьё. Вячеслав Сергеевич, взявшийся тогда показать, где можно вытирать пыль, а к чему даже не прикасаться, видимо, заметив удивлённый взгляд девушки, пояснил:
— Когда-то давно я сказал другу, что увлёкся хищниками. Он решил, что я занялся охотой и подарил дорогое ружьё. Мы долго потом смеялись недоразумению. Следующим подарком стал Кинг. А из ружья я сделал экспонат, памятник нашей дружбе.
Теперь Даша уже ничему не удивлялась, руки машинально делали своё дело. Она обратила внимание, что сброшенная Кингом дионея, помещённая хозяином в специальный инкубатор, выглядит лучше. Рядом даже валялась пара перепончатых крылышек.
«Аппетит появился, на поправку пошла», — Дарья обрадовалась, вдруг бы хозяин всё-таки решил вычесть из зарплаты стоимость цветка. И тут обнаружила, что забыла специальную щёточку для сметания насекомых, мягкую, чтобы даже случайно не повредить растения. «Наверное, когда на кресле сидела, выронила», — подумала Даша.
Она быстро направилась в оранжерею, и так выбилась сегодня из графика. Слушать нотации экономки не хотелось. Щёточка закатилась под кресло. Дарья зашла за него, встала на колени, а в это время кто-то вошёл в помещение. Судя по шагам не меньше двух человек. Она уже хотела подняться, но незнакомый мужской голос заставил остаться в убежище.
— Отец, ты опять уходишь от прямого разговора!
— Все финансовые вопросы решает твой брат. Почему бы тебе не обратиться к нему? — голос Вячеслава Сергеевича лениво-недовольный. У Дарьи почему-то возникла ассоциация с человеком, отмахивающимся от назойливой мухи.
— Брат шагу не сделает без твоего согласия. Ты прекрасно это знаешь! Почему ты вдвое урезал моё содержание?
— Кризис в стране, — в голосе хозяина насмешливые нотки.
— Издеваешься? Значит, своей стерве все капризы исполнять не кризис? Этих монстров содержать — не кризис?
Дарья живо представила, как сын хозяина показывает на растения вокруг. Она не удержалась и выглянула из-за кресла. Вячеслав Сергеевич стоял спиной, его отпрыск в пол оборота к ней. Но, прежде всего, в глаза кинулось, что Кинг тоже подслушивает. Напряжённо и внимательно. Не растение — одно большое ухо. Дарья спряталась обратно. Заметят, стыда не оберёшься. Разговор между тем продолжался.
— Восстанавливайся в университете, тогда поговорим. — Ого, в голосе хозяина стальные нотки, может, он не такой уж добродушный дядька, каким выглядит.
— Я не хочу там учиться! Почему ты сам всегда делаешь, что хочешь. Женился на горничной, меняешь прислугу, чуть ли не каждый год, разводишь экзотическую мерзость, жутко дорогую, якобы оставил бизнес на брата, а сам ему самостоятельно вздохнуть не даёшь! Нас с сестрой засунул в универ получать нужное тебе, не нам, образование.
— Сынок, — обманчиво мягкий тон, — поговорка есть: кто платит, ну дальше сам знаешь, — и резкое продолжение, как удар хлыста: — Не восстановишься, лишу наследства.
— Ненавижу!!! — быстрые шаги и сильный хлопок двери. Отпрыск ушёл. Голос хозяина заставляет вздрогнуть, только позже приходит облегчающее понимание: он разговаривает с Кингом.
— Вот так. Ненавидит он. Никуда не денется и восстановится и приползёт прощения просить. Можно подумать в первый раз.  А, мелочи. У тебя уже бутон появился. Замечательно. Так-так, пора и поохотиться, как считаешь? Жаль, ты не слышишь и не можешь ответить.
«Ещё как слышит, и ответить может, правда по-своему. Вот ведь сволочь хитрая: при хозяине ни усиков, ни щупалец, ни бликов салатовых, — подумала Даша, тренькнула тревожно мысль: — Пора поохотиться, а разве он уже не...». Но мысль тут же улетучилась, хозяин ушел, и Дарья принялась бегом заканчивать кабинет, чтобы успеть до обеда. Что-то ещё хозяйский отпрыск сказал интересное, но, закружившись, Дарья забыла о подслушанном разговоре.
После ужина Марина, нарядившаяся и накрасившаяся, направилась к выходу.
— Ты куда? — поинтересовался Ржевский. Девушка лишь захихикала и помахала ручкой.
— Про собак не забудь! — напутствовала Настя и пояснила Даше с поваром: — У Марины роман с Серёгой. Ну, с нами нанимался охранник, тот, что рыжий.
 В своей комнате Дарья не находила места, осознав с удивлением, что ждёт появления Ржевского. Надо же, и не заметила, как привязалась к нему. Повар появился потерянный, устроился на стуле и мрачно сказал:
— Что за день сегодня такой? За домом в заборе есть калитка, на ключ закрывается. Приходящая обслуга через неё ходит, чтоб кругаля до пропускного пункта не давать. Так вот, сегодня шефиня мне запасной ключ потихоньку сунула и шепнула: «На всякий случай». Тоскливо мне, Дашка.
Дарья предложила:
— Оставайся, — сама от себя такого не ожидала.
Ржевский на секунду замер, просиял, соскочил со стула, подпёр им дверь, задернул шторы. Только потом нежно прижал к себе Дашу и прошептал:
— Только ты, я... и пусть провалится всё вокруг.
И провалилось. И они сами провалились, провалились в водоворот чувств до болезненного острых. Кружились в нём, лишь изредка поднимаясь на поверхность сделать вдох. Во время одной из передышек у Дарьи на задворках сознания зазвучала считалочка. Непонятно откуда пришло осознание чужого присутствия где-то неподалёку. Прислушалась. Прошептала на ухо успевшему задремать Ржевскому:
— В твоей комнате кто-то есть.
Он приподнялся на локте, вслушался в ночную тишину.
— Показалось, забудь. Иди ко мне.
Заснули перед рассветом. Ржевский отключился сразу, Даша погружалась в сон постепенно. Замельтешили, запрыгали обрывки мыслей, красной нитью проходила одна: она, Даша, пропустила что-то жизненно важное в череде событий. Шла машина тёмным лесом... тебе водить... бриллиант коллекции... цветёт раз в год... охота... живая дичь... меняешь прислугу... меня им показали... не в его вкусе... крупная добыча... Не хватало одного звена, чтобы всё объединить. Это тревожило, не давая раствориться в сновидениях.
Даша почувствовала — рядом никого нет. Но Ржевский не мог уйти, оставив её спящей и беззащитной. Она села и спустила ноги на пол. Отдёрнула, наступив на что-то липкое. От кровати к двери по полу тянулся след зелёной флюоресцирующей слизи. Стараясь не вступать в неё, Дарья кинулась к двери и потянула ручку — бесполезно. Несколько раз подёргала и тут только заметила, что по периметру двери всё залеплено той же слизью как замазкой. С силой потянула на себя ручку, упершись ногами в стену. Дверь слегка поддалась, затем вернулась на место с хлюпаньем Кинга, всасывающего собаку.
Окно, есть же окно! Уже не обращая внимания на слизь, скользя по ней, Даша рванула на другой конец комнаты, резко раздёрнула шторы. По двору прогуливались два добермана. Чёрные шкуры лоснились под неярким светом фонаря. Можно добраться по карнизу до водосточной трубы или до соседнего окна. Дарья потянулась открывать окно и замерла, заметив зелёное свечение. И здесь было всё законопачено. Уже не думая о собаках, она схватила стул и ударила в стекло. Стекло не разбилось, издав вместо звонкого звука глухой «бум». Дарья не сдавалась, нанося удары снова и снова. Бум, бум, бум.
Резкий звук вернул в реальность. Даша открыла глаза. Она лежала на постели, а рядом — Ржевский тёплый, сонный и невредимый. В дверь стучали. Дарья еле успела накрыться простынёй, как стул со скрипом отъехал, и в комнату втиснулась Маринка с криком:
— Дашка, Настя пропала!
— Как пропала? Вечером же здесь была? — спросил Ржевский, приподнявшись.
— Я утром от Серёги вернулась, Насти нет, кровать заправлена, — и тут только до Марины дошло, с кем разговаривает. Она вытаращилась на лежащую парочку и глупо спросила: — А ты что здесь делаешь?
— До твоего прихода спал, — невозмутимо ответил Ржевский и добавил: — Иди, глянь Настин шкафчик, может, пораньше убираться пошла? А мы с Дашкой пока оденемся.
Маринка покраснела и молча вышла. Вскоре раздался её горестный вскрик. Дарья и Ржевский, наскоро одеваясь и мешая друг другу, поспешили в комнату подруг.
Марина стояла перед пустым шкафом Насти — ни вещей, ни сумки — и шептала:
— Она не могла со мной так поступить. Не могла.
— Может, Настя уехала срочно. Наверное, к нам стучала, а мы... — Дарья слегка запнулась, — были заняты, не услышали.
— Да не то, — Марина махнула рукой. — Просто я с аванса накупила кучу шмоток, в мой шкаф не уместились, Настя разрешила к ней повесить. Вот она и их все прихватила. Может, торопилась?
Дарья и Ржевский переглянулись — плохо думать о Насте не хотелось.
— Позвони ей, — предложил Ржевский. Дарья удивилась, как им раньше в голову такая мысль не пришла.
Марина достала сотовый телефон, набрала номер:
— Не отвечает!
В дверях комнаты появилась экономка.
— Позвольте поинтересоваться причиной поднятого спозаранку шума?
— Алла Альбертовна, Настя пропала, — сообщила Марина.
— Если бы вы изволили ночевать в своей комнате, — поддела девушку экономка, — были бы в курсе. Вчера вечером Насте позвонили из дома: умер её отец. Вячеслав Сергеевич отпустил бедную девушку на две недели. Вошёл в положение. Мама у Насти больна. Ей необходима поддержка.
Даша обратила внимание, как помрачнела после этого сообщения Марина. «За подругу переживает, — решила Дарья. — Понятно теперь, почему Настя её вещи прихватила — случайно. После такого известия собиралась».
— Даша, на время отпуска Насти, вы будете работать на её месте, — распорядилась экономка и добавила: — Идите все отдыхайте, у вас ещё около часа.
После того, как экономка ушла, Ржевский сказал Дарье на ухо:
— Дашка, слышала, у нас ещё час, — и повлёк в комнату, обнимая за плечи.
— Как-то неловко. У Насти горе, а мы... — шепнула она.
— Мне тоже её жалко. Но жизнь-то продолжается. — Ржевский подхватил Дашу, и остаток пути донёс на руках.
Следующие два дня пролетели незаметно. Дарья торопилась убраться, чтобы выкроить время в обеденный перерыв и раньше освободиться вечером. Шефиня повара ворчала, но разрешила приходить позже и не подпускала солить готовящиеся блюда. Ржевский с Дашей превратили её комнату в маленький островок счастья.
Дарью радовало и то, что она на две недели избавлена от уборки в оранжерее — жуть как надоели плотоядные цветочки. Она пребывала в состоянии, сходным с опьянением. За два дня выйдя из него лишь однажды. Случайно услышала отрывок разговора хозяина с экономкой, поднимавшихся по лестнице.
— ...Сразу не нужно было идти на поводу у этой шантажистки, — выговаривала экономка. Дарья отметила про себя, что с работодателем обычные служащие так не разговаривают.
— Но, Аллочка! — Оба на: Аллочка. — Проще раз в месяц откупиться. Она долго теперь не появится.
Увидев Дашу, они замолчали, когда поравнялись, экономка заметила:
— Хорошо работаете, Дарья. Нужно вам премию выдать. Не правда ли, Вячеслав Сергеевич?
— Да, да, разумеется, — поспешно согласился тот.
Дарья проводила их взглядом и подумала: « Вот что я упустила из речи хозяйского отпрыска. Женился на горничной. Мадам в бытность горничной что-то узнала о хозяине, шантажом женила на себе и продолжает тянуть деньги. Вот стерва. Я, значит «поломойка». Сама недалеко ушла». Но Даша вскоре выкинула из головы мадам, хозяина, экономку и всё остальное. Какое ей дело до них, когда она счастлива.   
Марина, кажется, стала обычной и во время Серёгиного дежурства переночевала в домике охраны. Наутро, захватив лишь маленькую сумочку, и наскоро попрощавшись с Дашей и Ржевским, отправилась на выходной.
Дарья закончила уборку рано, и с согласия экономки, отправилась к себе. Решила открыть окно, проветрить и споткнулась о нижний ящик тумбочки. Вновь попробовала задвинуть. Явно что-то мешало. Вытащила ящик и пошарила рукой. Да, точно что-то есть. Что-то оказалось механической игрушкой, времён детства Дашиной мамы. Цветок с сомкнутыми лепестками, пружинка, нажимая на которую заставляешь цветок вращаться. Во время вращения лепестки открываются, и в центре обнаруживается девочка — дюймовочка. Даша потрясённо уставилась на игрушку. Вот оно недостающее звено в рассуждениях: девочка в цветке. Внутри цветка.
Кто-то оставил игрушку-предупреждение. Пазлы сложились в картинку: миниатюрные горничные, постоянная замена обслуги, предупреждения шеф-повара, шантаж мадам, пропажа Насти, но главное — Кинг. Если бы Дарья не видела его, не поверила бы в происходящее. И сейчас не хотела верить. Чудовищно и непостижимо. Целый дом монстров. И главный вовсе не Кинг.
Кинг всего лишь хищник. Глупо ненавидеть крокодила, за то, что он крокодил. Хозяин, скармливающий Кингу девушек ради омолаживающего аромата, экономка, вся обслуга, мадам. Все, все знали. И лишь одна пожалела, да и то, только Ржевского. Все новенькие для них не люди, просто крупная добыча, корм для цветка. Дарья снова и снова нажимала на пружинку, смотрела на раскрывающиеся лепестки и шептала:
— Пусть это окажется моей больной фантазией. Ну, пожалуйста. Пусть Настя действительно уехала.
Дверь начала приоткрываться, Дарья быстро положила игрушку рядом с собой и накрыла рукой. Ржевский зашёл в униформе, держа в руке сотовый телефон.
— СМС-ка от Маринки, — и протянул Даше. Она прочла: «Валите оттуда. У Насти нет родителей, её воспитывала тётка». Ржевский продолжил: — Марина даже все вещи здесь бросила. Это серьёзно. Но где же Настя?
Даша молча достала игрушку и нажала пружинку. Ржевский понял — он ведь тоже видел Кинга — с размаху сел на стул, стянул поварской колпак и вытер им выступивший пот. Затем резко встал, враз повзрослевший и серьёзный, скомандовал:
— Собирайся. Мы уходим отсюда.
— Не выпустят. Охрана сегодня «старички». Нельзя показать, что мы всё знаем. Они больше не допустят возможности шантажа, — Даша сказала спокойно, хотя внутри всё дрожало. Их маленький остров оказался шатким и ненадёжным.
— Причём здесь шантаж? — Ржевский вновь опустился на стул. Даша быстро рассказала о мадам, о подслушанных разговорах. Он задумался, потом выдал: — Значит так. Поужинаем, дождёмся ухода деревенских, вылезем через моё окно, оно ближе к калитке, придётся уходить налегке. До того, как собак выпустят, успеем. Дашка, чего головой крутишь?
Дарья, отрицательно мотавшая головой, сделала вдох выдох и решилась сказать то, что зрело в голове с момента обнаружения игрушки:
— Хищника не убивают только за то, что он хищник. Его убивают, когда добычей становится человек.
— Ты хочешь убить Кинга? — Ржевский ошалело уставился на Дарью.
— Лучше бы хозяина. Но я не смогу. И ты не сможешь. Потому что мы люди, а не монстры. Мне даже Кинга, эту сволочь хитрую жалко. Разочарован во мне?
— Я готов спасти свою девушку, а она спасает мир. И как мы этого прикончим?
Даша, благодарная за «мы» объяснила:
— Для растений-хищников губительна щелочная среда. Нужно в рыбный бульон — он ведь настаивается? — Ржевский кивнул. — Добавить что-то щелочное.
— Соду, — включился повар. — В прошлый раз я добавлял сок двух лимонов на ведро. Думаю, пачки соды хватит. Вкус и запах не испортит. Дашка, мне перед спасением мира требуется любовная зарядка. У нас полчаса есть.
Дарья помимо воли улыбнулась.
Любовная зарядка вернула душевное равновесие и помогла продержаться и разговаривать с приходящей обслугой и экономкой как обычно. После ужина Дарья отправилась к себе переодеваться. Ржевский к себе — проследить из окна как уходят деревенские и принести с кухни ведро с «угощеньем для этого». До его появления Дарья ходила из угла в угол, нервничая, и даже почти решилась бросить свою затею. Сначала в комнате появился рыбный запах, затем Ржевский с ведром.
Он поставил ведро, подошёл к Дарье, обнял за плечи, усадил на койку и сел рядом. Пояснив:
— С местечка встанем, как моя бабушка говорила, и пойдём.
— Китайская бабушка? — не удержалась Даша.
— Почему китайская? Русская. У меня мама русская, а папа кореец.
— Какой же ты китаец?
— Да такой же, как и Ржевский. Что удивилась, ты меня ночами так называла. Ладно, пошли.
В тишине дома все звуки казались непозволительно громкими. Скрипел пол под ногами, шуршала открываемая дверь. Коридор первого этажа был освещён слабо, лестница погружена в темноту, поэтому шли медленно. Сквозь наполовину стеклянную дверь в оранжерею пробивался свет. Ржевский вопросительно глянул на Дашу, та махнула, мол, так всегда.
Внутри первым бросился в глаза Кинг. Подросший вверх и вширь, с почти распустившимся цветком на верхушке, он, видимо, почуял запах лакомства. По ярко зелёному стволу пробегали салатовые блики. Ржевский поставил ведро рядом с Кингом, но не отбежал, как они уговорились с Дашей, а замер. Хищник выпустил целых три щупальца. Одно опустилось в ведро и стало, хлюпая, всасывать бульон. Два других медленно потянулись к Ржевскому, заключить в объятия, прижать к себе.
Дарья, видевшая, чем такие объятия заканчиваются, подлетела, обхватив любимого за талию, оттащила, прошипев на Кинга:
— Только попробуй.
Хищник почувствовал всю силу её злости, моментально спрятал щупальца, отшатнулся и продолжил лакомиться из ведра.
Даша пыталась растормошить Ржевского, пребывавшего в прострации, ругая себя: «Идиотка! Хищников нельзя недооценивать». По телу Кинга пробежали уже знакомые волны, и из него вылетел комок светлых длинных волос с остатками кожи.   
Дарья вскрикнула, Ржевский очнулся, повеяло сквозняком, зашёл хозяин.
— Какого чёрта вы тут... — начал он, но Дарья перебила:
— Ты, убийца, ответь, что это? — и указала на комок волос.
— Вы ничего не докажете, — спокойно произнёс хозяин.
— А мы и не собираемся. Не обязательно убить кобру, можно вырвать ядовитый зуб, — Даша почти кричала.
Вячеслав Сергеевич отшатнулся, как недавно Кинг от рвавшейся из Дарьи ярости и только потом до него дошло.
— Что вы сделали с Кингом?
— Содой напоили, — рявкнула Даша.
И тут с хищником стало твориться неладное. Тело сотрясали конвульсии, наружу вылетали не успевшие перевариться остатки костей и органов. Бутон отпал. Зелёный цвет менялся на чёрный.
— Ах вы! Да я вас! — Хозяин бросился к кабинету.
— Там ружьё, бежим! — Дарья поволокла за собой ещё не до конца восстановившего координацию Ржевского.
Они чуть не сбили с ног появившуюся на лестнице экономку.
— Что тут... — начала она, но тут же с криками: — Славочка! Слава! — побежала в оранжерею.
Пока добрались до окна, Ржевский ожил, выбрался первый и поймал Дашу. Они понеслись к калитке. И тут молчавшая весь вечер считалочка заголосила в Дарьиной голове: «Шла машина тёмным лесом за каким-то интересом».
Наперерез им медленно трусили два добермана. Холёные шкуры лоснились под неярким уличным освещением.
Беглецы резко затормозили. Ржевский неожиданно присвистнул и позвал:
— Дик, Лорд, ко мне. Даша своя, — затем шепнул Дарье: — стой смирно, дай себя обнюхать.
Доберманы так же медленно подбежали к Ржевскому и даже вильнули обрубками хвостов, не спеша, обнюхали замершую соляным столбом Дарью и потрусили дальше. После того, как выбрались со двора, не забыв закрыть за собой на ключ калитку, и отбежали по тропинке на приличное расстояние, Дарья спросила:
— Как тебе удалось?
— Так я же их всё это время кормил. И лакомства подсовывал. Меня вообще живность любит.
— Это точно, — помрачнела Дарья, вспомнив Кинга, и вдруг, всхлипнула, притянула к себе Ржевского и стала целовать, перемежая поцелуи словами: — Прости меня, прости, прости!
— Да ладно, Дашка, сам не знаю, что со мной было. Не плачь, все позади. Сейчас зайдём в деревню к шефине, она не выдаст. От неё вызовем такси. Кстати, меня зовут Саша, Саша Ким. Но для тебя могу остаться Ржевским. О, улыбнулась. Ну что, боевая подруга, двинули?
В это время в особняке двое склонились над останками хищника.
— Слава, смотри, — экономка что-то подняла с пола, затем показала хозяину. — Наш малыш успел отпочковать детёныша. Слава, мы вырастим нового Кинга!
Мрачный Вячеслав Сергеевич не переставал бурчать:
— Из под земли достану, удушу недоносков.
— Слава, — строго сказала экономка, — ты уже пытался их застрелить из незаряженного ружья. Забудь. Они будут молчать. Никому не охота прослыть сумасшедшим. Смотри, сколько налетело на свет мотыльков. К тому времени, когда Кингу Второму понадобится настоящая добыча, думаю, года через три, стоит только позвенеть кошельком, как сюда слетится корм покрупнее бабочек. И мы вновь вдохнём божественный аромат. Но, Слава, твою жену следует убрать, иначе шантаж не прекратится. Ты согласен?
— Конечно, конечно, Аллочка, — пробормотал хозяин дома, с интересом рассматривая пушистый зелёный комок. — Значит, Кинг Второй. Занятно, весьма занятно. Как думаешь, может, в качестве первой добычи выписать для него колибри?
В комнате обслуги на кровати лежала оставленная игрушка. Дюймовочка. Девочка в цветке.      
 
 
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2016
Свидетельство о публикации №216112800005

Обсуждение здесь http://www.proza.ru/comments.html?2016/11/28/5