Невероятные приключения русских в Италии

Преамбула.

Наверно, многие знают, что по образованию я биолог, и не побоюсь этого слова – ботаник. Как ботаник, я занималась изучением высокогорной растительности, и ездила на Кавказ, в Карачаево-Черкессию, в частности, в городок Теберда. В городе у нас был маленький домик, и экспедиционная база, у вершины горы Малая Хатипара, на высоте 2800 м над уровнем моря.



Пролог. О пирожках и мужской дружбе.

Как-то к нам в экспедицию приехали ботаники из Южного Тироля – это такая провинция в северной Италии. Думаю, их заманил научный руководитель экспедиции Володя на какой-нибудь конференции, и\или обыкновенная жажда приключений. Тирольцев было двое - Томас и, если не ошибаюсь, Ханс. И в России с ними случилось все, что может только случится с путешественниками, и что приятно вспомнить в старости у камелька. Они по очереди травились незнакомыми продуктами – пирожками или мороженным купленным с рук. Страдали от дизентерии после поедания ягод с куста дикого винограда. Осваивали покосившиеся деревянные удобства на улице, Хансу довелось провалится внутрь и отмываться в тазике. Заблуждались ночью в горах, встречали там !диких! медведей и местных чабанов. Томас как-то проснулся сжимая в объятиях гадюку, толщиной с поливочных шланг. Но, в целом, все обошлось. Как это ни странно, тирольцы преисполнились большой благодарностью к нам, русским. Томас потом рассказывал, что они с Хансом родились в соседних домах, сидели за одной партой, учились в одном университете, влюблялись в одних девушек, но никогда до этого они не были так близки, как стали после поездки в Россию. «Теперь, мы просто можем сидеть рядом, молчать – и в этом есть глубинная мужская дружба, абсолют»- рассказывал Томас. «Мы коснулись тайны загадочной русской души» - вторил ему Ханс.
И, движимые высокими чувствами, они выбили грант, на нашу поездку в Тироль. Якобы для описания и гербаризирования тирольской растительности.




Апельсины, герои труда и эдельвейсы.

Нас собралась разношерстная компания студентов и аспирантов, во главе с Володей. И, заведующий нашей кафедры – как жест уважения к начальству.
Италия – такая разная страна. Конструктивистский Милан, разрисованный граффити, раскаленная докрасна Верона, место романтической любви Ромео и Джульетты. И, наконец, уютный аккуратный Больцано – конечный пункт нашего путешествия. Там нас встретил высокий голубоглазый тиролец Лео, и началось нашествие русских на Тироль.

С утра, когда все лавочники моют шампунем мостовую, мы ходили завтракать к Лео. Он жил недалеко от нас в стенах старинного монастыря. Балкон его квартиры выходил на краешек монастырского дворика. Можно было сидеть в плетеном кресле, под сенью апельсинового дерева растущего в кадке, и наблюдать за неторопливой суетой монашек. Посреди квартиры Лео висела огромная деревянная птица, которая взмахивала крылами если дергать за шарик на веревочках снизу. Это Лео сделал сам, для своего ребенка. Сейчас мне кажется, что это Garden of Edem - есть свои апельсины, вырезать деревянных птиц, подставляя лицо солнечным лучам.
А потом, мы с Томасом целый день ездили по окрестностям, смотрели разные луга, леса, горные долины. Собирали растения.
Жители Тироля трогательные и немного наивные люди. Они лишены пафоса и открыты миру и природе. В горах ходят пастухи, в узорных кожанных сапожках и войлочных шапочках расшитых эдельвейсами, за поясом свирель украшенная разноцветными ниточками, а за пастухом едва касаясь копытами земли, как будто по воздуху плывут мохнатые, с розовым носом и томным взглядом коровы. У каждой на шее колокольчик с именем или вездесущими эдельвейсами.
А вот мы… даже не представляю, как мы выглядели в глазах аборигенов, со всеми своими российскими тараканами странностями. Один из студентов, по прозвищу Маугли, в любое время года (хорошо, что в Италии мы были летом) носил тельняшку, широкополую войлочную шляпу и ботинки поверх портянок. Да-да, вы не ослышались - портянок! Портянки вещь сложная в уходе (они нуждались в постоянной просушке и перемотке, чем он и занимался на каждом привале) и чрезвычайно пронзительная (своим запахом). Томас любил угощать нас местными деликатесами и как-то в поход взял с собой сыр камембер. Мы, ни чего не подозревая, всю дорогу гноились на бедного Маугли, думая что амбре в воздухе происходит от его аксессуаров. Когда же на привале жестом фокусника Томас извлек сыр, мы отшатнулись, пытаясь не дышать, и категорически отказались это пробовать. У него было такое несчастное лицо, что я из жалости съела кусочек – это было очень вкусно.
Разница наших культур особенно сильно была заметна в еде. Как-то Томас принес на ужин капусту, и попросил меня сделать салат. «Ага-ага» - закивала я и решила не ударить в грязь лицом. Я очень аккуратно нарезала её на миллиметровые ломтики, потом еще долго рубила на доске, сложила в салатницу и отжала. Вдруг вернулся Томас, проверить как у меня дела. Лицо его исказила гримаса ужаса, он прижал к груди останки капусты и возопил: «Ю атомайз ит!!!». Было понятно, по тирольским законам, люди, которые режут капусту так мелко – попадают в ад. Правильные люди просто кладут в салатницу цельные капустные листы. Мы сделали два варианта салата – один мой, где все мелко порезано, посолено и полито сметаной, другой Томаса, где в капустных ломтях лежали половинки огромных помидоров и огурцов, сбрызнутые яблочным уксусом. Ясное дело, не зная о нашем споре, мой салат все нахваливали, а про салат Томаса, Володя сказал: «Это для зайцев в огороде». Томас был расстроен.
В другой день Ханс пригласил нас на пати, так называются европейские вечеринки в стиле выпить, закусить и потрепаться. После целого дня хождения по горам мы были ужасно голодны, но когда пришли, на столах возле скромного особнячка утопающего в виноградниках, стояло только вино (на этикетках была гравюра с этим же домом). Понятное дело, что вино мы сразу выпили (всё) и немножко побуянили. Под градусом мы забывали настоятельную просьбу Володи в Европе называть его только по имени, без отчества. Во-первых, там это не принято, а во-вторых, отчество у него для тирольского слуха было сомнительное – отца нашего научного руководителя звали Гертруд (Герой Труда). «Почему вы называете Володю second women name?» - спросил Томас. Девочка Маша ему спокойно разъяснила: «Потому что его папа был хироу ов воркс!!!». Володя краснел, бледнел и исподтишка рычал на нас. Тирольцы не понимали, что происходит.



Приведения, мантиссы и стеклянные шарики.

Через несколько дней мы переехали жить из Больцано на ферму в горах. Там был старый уютный дом, основание которого было ровесником нашей эры. Огромная кухня и обеденный зал на первом этаже и две большие общие спальни на втором. Томас рассказал, что раньше на ферме жил смотритель, но лет 20 назад он умер и теперь здесь живет его привидение. Его много кто видел, и оно совершенно безобидное. На первом этаже так же была комната смотрителя, в которой все оставалось как при его жизни, этакий маленький музей, что бы привидению было приятно. «Неужели Вы, ученый, биолог, верите в эту чушь!?» - возмутился Володя. Томас пожал плечами: «А почему бы и нет?».
Ночью нас разбудил страшный вопль раненного медведя, проникающий сквозь стены из мужской спальни. Мы бросились туда и увидели карачаевского князя Рустама (аспиранта с Кавказа), дрожащим перстом правой руки он указывал на открытое окно, левой же пытался прикрыть чресла мятым одеялом (восточная стыдливость). Он поведал нам леденящую душу историю о том, что этой ночью ему не спалось, и он увидел, как сквозь закрытую дверь спальни просочилось привидение, плавно проплыло вдоль кроватей, сделало ему ручкой и выпало в окно. «На что оно было похоже?» - спрашивали мы. «На Каспера из мультика» - выдохнул Рустам. С утра Володя отчитал нас за ночные безобразия, объявил, что привидений нет, и пообещал ради доказательства сего факта ночевать в комнате смотрителя. Вечером он взял свою подушку и гордой поступью сошествовал на первый этаж. «Ради науки!!!» - резюмировал Володя, и дверь спальни смотрителя захлопнулась за ним. Ну, вы догадываетесь?! В середине ночи с первого этажа раздался жуткий крик. Мы радостно помчались вниз, распахнули дверь спальни смотрителя – там все было как всегда – тихо и аккуратно. Володи не было. Потом мы обнаружили что он, остолбенев, затаился в дальнем углу. Глаза как плошки, к груди прижимает подушку, как последнюю защиту. «Ну, ты его видел?» - загалдели мы.
«Видел…», - прошептал Володя, - «Но привидений все равно нет». В последующие дни Володя упорно ночевал в спальне смотрителя, и по его плохому настроению и синякам под глазами было понятно – доказывать, что привидений нет – тяжелый труд.


Как-то, я тоже проснулась с утра совершенно разбитая и, сославшись на плохое самочувствие, отказалась от похода. Все ушли, а я вышла во двор, легла на скамейку и стала смотреть на облака. В Италии небо пронзительно голубого цвета и облака из мелких белых черточек, как сахарная вата. На меня снизошло умиротворение, самочувствие стало прекрасным, и в виде благодарности к этому месту я решила ему спеть. Возьмите на заметку, если вам где-то очень хорошо, то можно таким образом сказать спасибо. Петь можно что угодно, но от души, главное, что вы передаете месту свои вибрации. Я не очень умею петь песни, поэтому исполнила особо красивые мантры. А потом, раззадорившись, песню «Большой секрет для маленькой компании». Я ходила по дворику, пела, а потом когда закончила, увидела, что под ногами что-то поблескивает. Так я сразу нашла две вещи, о которых мечтала в детстве – прозрачный стеклянный шарик с разноцветной спиралью внутри и брелок из смолы с запаянными внутрь ракушками, камешками и морской звездой. Мечты сбываются! Думаю, это был ответный подарок местных духов для меня!

Томас искренне пытался понять нас, русских, и от этого впал в депрессию. Он вслушивался в наши диалоги, вглядывался в сердитые лица, вздрагивал, когда мы вдруг начинали смеяться по неизвестной причине. Я тоже сделала вклад в копилку русских непонятностей. Однажды, у нас был привал на вершине прекрасного зеленого холма. Мы сидели, смотрели на горные долины, речки, старинные маленькие города, прильнувшие к подножию гор. Поля в долине поливали оросители и солнечные лучи, проходя сквозь них, создавали множественные радуги. Вдруг, я услышала непонятное шуршание со всех сторон. Пригляделась, и, холодея, обнаружила, что нежно-салатовый аспект растительности луга, это вовсе не растительность, а огромное количество богомолов, которые чинно преступают с травинки на травинку. Я ужасно боюсь насекомых. С криком «А-а-а-а-а-а-а!!!» я взвилась в воздух и попробовала умчатся прочь, но поскольку богомолы были везде, то просто сделав пару кругов, я подумала «К черту!», успокоилась, села и продолжила занимательную беседу с Сетрицей О.
Вечером Томас поехал на прием к психоаналитику.



Драконы, баварцы и несбывшиеся желания.


Еще была поездка в Доломитовые Альпы. Это совершенно фантастическое место. Край Спящих драконов – светлые горы, с резкими хребтами, очень похожи на спинные гребни, частично ушедших под землю сказочных рептилий.
Когда давным-давно там было море, и теперь, на вершинах гор, почти все камушки – это застывшие в веках водные жители. На вершины ведут тонкие тропки и невидимые нити подъемников, по которым чинно парят пепелацы с туристами. Конечно, как настоящие естествоиспытатели – мы шли пешком. Шли – шли – шли и еще шли. В какой-то момент мне стало казаться, что я умерла и попала в персональный ад, где я уже целую вечность поднимаюсь по горной дороге. В конце пути нас ждал маленький отельчик в горах. Уютная точка меж горных массивов. Верите ли вы, что есть места, где наш мир не такой привычный и понятный, как принято считать?
Мне показалось, что этот отель – трактир - корчма в горах, место соединения разных миров. Будто, они вдруг склеились в этой точке. Мы, русские ботаники, шумные смуглые итальянцы, аккуратные немцы в костюмах с дипломатами, а баварцы? В огромном общем зале, по периметру, было сделано что-то вроде полатей, на которых возлежали толстые, плохо бритые волосатые мужчины в кожаных штанах и топлес, они громко и заливисто хохотали, осушали гигантские кружки пива, явно веселили себя и другими бодрящими веществами, грызли свиные окорока, хватая их с больших блюд. «Кто это?»- спросила я шепотом. «А, да это же баварцы!» - ответили знающие люди.
Хозяйка гостиницы, наконец-то, удочерила бутылку водки, которую Володя взял в Италию в качестве русского сувенира (до этого все от нее, смущаясь, отказывались).
А с утра, за завтраком мы увидели окончательно странную пару: высокий поджарый мужчина в черных штанах, высоких черных ботфортах, кожаном черном же плаще с длинными прямыми белыми волосами и его спутница, тонкая и грациозная девушка, в платье старинного покроя, тоже плаще с капюшоном и высоких сапогах. Они зашли, сели у окна и заказали завтрак. Кроме нас, с Сестрицей О. на них ни кто не обратил внимания. Когда мужчина садился было заметно, что он при клинке. Они ели, разговаривали, оставили деньги, и ушли. Мы смотрели в окошко на них, взявшихся за руки и идущих к вершине ближайшего холма, скрываясь в тумане. Я до сих пор предпочитаю думать, что видела ведьмака Геральда на расстоянии нескольких метров.

Днем мы карабкались на вершину горы. По местным преданиям, кто туда залезет, может загадывать желание, и оно обязательно сбудется. Существует множество историй внезапных приобретений богатства или излечении от страшных болезней после посещения этого места. Я же, забравшись на этот пик, посмотрела вниз, на всю невозможную красоту, прямо отсюда и до горизонта, и поняла, что мне нечего загадывать. Всё и так абсолютно прекрасно, и само по себе совершенно, нет смысла что-то менять. (Вот лохушка, а могла попросить миллион долларов!)
Забавная деталь, в Альпах, когда встречаешь человека в горах, нужно говорить «Грюс гот!» - что в вольном переводе означает «Привет Богу!». Это из-за потенциальных опасностей, подстерегающих путников или оттого, что Бог там может встретиться на любой тропинке?



Коровы, дороги и тайники русской души.


В один из последних дней, тирольцы позвали нас в мэрию, на прием в нашу честь. Все веселились, пытались переводить анекдоты с русского или немецкого – на английский, и недоумевали, что же тут смешного. Тирольцы дивились моему имени – слово Xenia означает у них день, когда в кино можно ходить бесплатно.
Томас с Лео устроили показ фотографий. К тем фото, что Томас отснял в России, Лео сделал сюжетно парные в Тироле, за время нашего пребывания. До сих пор я уверена, что они не имели в виду ни чего плохого. Наоборот были счастливы, произвести занимательное этнографическое изыскание.
Представьте, фото – лохматая тирольская корова, вымытая шампунем, расчесанная щеточкой, нежно улыбается в камеру на фоне ярко-зеленого луга в ромашках и розовых орхидеях. Следующее фото – отвесная горная стенка, на ней, противореча законам тяготения, кавказская корова: безумные глаза, наполовину серая от пыли, кожа обтягивает торчащие ребра, вымя набекрень, жует торчащую из камня колючку.
Тирольская фотография - дорога из брусчатки в горах, по бокам аккуратные каменные сливы, по обочине кипарисы и яблоневые сады. Следующее фото – глубокие дыры в земле окаймленные кусками асфальта. Последовательность дыр (если соединить их взглядом) указует путь. По обочинам запыленная но бодрая – произрастает гигантская конопля.
Тирольское фото – аккуратный, беленький особнячок. Витражные окошки оснащены коваными кронштейнами, и пышно украшены ампельными геранями, фуксиями и петуниями. На изгороди задумчиво сидят разноцветные же куры. Следующее фото – покосившийся серый сруб, с одной стороны падающая стена подперта бревном, судя по состоянию оного бревна, еще при царе Горохе. С другой стороны дом обуглен. Одно окно уже уходит под землю, крыша вся в заплатах из разных материалов, на одну из дыр просто прибит таз (латунный, видимо прибили еще до революции).
Одна из фото пар расстроила меня окончательно. Тирольское фото: тоненькая пожилая женщина, игривая модельная стрижка, легкий макияж, сумочка Гуччи в руках на фоне красного Фиата – явно собирается выпить кофейку с подружками. Следующее фото – на фоне упавшего забора, русская бабушка, в растянутой кофте неопределенного цвета, в потертом платке на голове, лицо изрыто глубокими морщинами, в выцветших глазах – мировая скорбь.
Угу… это про нас.



Индусы, скаты и скамейки.

Обратный путь мы решили проложить через Венецию. Ведь быть в Италии не побывать в Венеции – это не мыслимо! Томас отечески обнял нас на вокзале, почти пустил слезу и сказал: «Не садитесь в гондолы, а то завезут на какой-нибудь остров и будут денег вымогать. Итальянцы!»
Венеция нас встретила ослепительным солнцем, жарой. Володя рвался ходить по музеям, а мы поехали знакомиться с Адриатическим морем. Оно оказалось голубым и совершенно непрозрачным. По шумному пляжу сновали энергичные индусы, пытаясь продать всем и каждому закрытые резиновые тапки, вроде галош, но разноцветные. Мы посмеялись, над подошедшим к нам продавцом, сказали, что нет денег, он взволнованно глядел на нас, всем видом демонстрируя, что галоши – это то, что нужно для отдыха на море. Но мы были непреклонны. Он ушел, разочарованно качая головой. И, как, оказалось, был прав! Через пять минут купания Оля выскочила из воды со страшным воплем. В пальце ноги у нее оказалась внушительная глубокая дырка будто бы пробитая шариковой ручкой. Схватив ногу, она каталась по песку и кричала. Я оглянулась на побережье в целом, и увидела - то там, то тут из моря как ошпаренные выскакивают вот такие же несчастные. Стало понятно, что лопотал индус про skate fish. Побережье Адриатики было насыщено скатами шипохвостами. Именно такой скат уколол в сердце Стива Ирвина.
Ближе к вечеру, когда жара стала спадать мы пошли гулять по городу – узким улочкам, дворикам, мостикам и площади Сан Марко.
Что тут скажешь, Венеция, это Венеция!
Поезд на материк шел утром, и мы решили переночевать на скамейках у вокзала. Они были неуютные, сделаны из проволочек гнутых зигзагом, что бы народ не рассиживался. Но, когда русский биолог страшно устал, антибомжиное покрытие ему не помеха! Мы разлеглись на скамейках и задремали. Сквозь сон я слышала вопросы все тех же индусов. Они опять пытались что-то продать, поговорить, выяснить, как зовут Сестрицу О. А кто-то подошел ко мне, и на чисто русском языке спросил: «Можно я у тебя посижу?». Спросонья, не раскрывая глаз я ответила: «Конечно, почему нет?» и отрубилась.



Самолеты, роботы и сюрпризы.

На следующее утро мы уже мчались на поезде в Милан, что бы лететь обратно в Москву.
В аэропорту нам пришлось переупаковывать рюкзаки, что-то брать в ручную кладь, что-то сдавать в багаж. После того, как мы закончили, на сиденьях остался непонятный, набитый чем-то целлофановый пакет. Но до того как его заметили мы, пакет заприметила бдительная немецкая старушка. Она подошла к охране аэропорта, сделала большие глаза и потыкала пальцем в то место, где еще пять минут назад, мы ковырялись в своих вещах. Зону тут же оцепили, натянули ленту, убрали людей. Стремительно прибывшая бригада саперов спряталась за креслами и выпустила маленького робота, с дистанционным управлением. Робот медленно подъехал к пакету взял его вытянувшимся щупом и положил себе внутрь. Видимо там он проанализировал содержимое, потому как потом поехал в центр зала и остановился. К роботу подошли полицейские, охрана аэропорта, саперы и извлекли пакет, раскрыли его, достали содержимое и дружно отшатнулись с опрокинутыми лицами. Как вы думаете, что же мы оставили в Италии, так сказать «From Russia, whit love»? Конечно, это был весь запас портянок Маугли!



Сны, богатыри и лисички.

Казалось бы, на этом все и закончилось. Но нет. На самом деле, те, кто не умер в пути, и дошел до этого места, сейчас узнают самую странную часть истории – оккультно-мистическую!
Всегда, когда возвращаешься в Москву из совсем далеких мест, некоторое время идет акклиматизация. Именно на нее я списала свое внезапное погружение в спячку. По возвращении, я начала спать по 15-17 часов в сутки, а остальное время без сил лежала или передвигалась как сомнамбула. Так прошла неделя. Я понимала, что со мной что-то не так, но даже не могла собраться силами об этом подумать.
К тому же, мне стали сниться странные, и скучные в своей однообразности сны-клоны. Например, иду я по тропинке вдоль реки. Встречаю какого-то своего знакомого, мы начинаем разговаривать, ни о чем, и в процессе он или она пытается меня соблазнить. На этом месте я просыпаюсь. Ощущение тягостное, будто из меня выкачали всю энергию. Проваливаюсь в следующий сон: иду по улице, встречаю своего знакомого, начинаю разговаривать… и так далее, одно и тоже, много раз подряд, меняется только антураж и лица.
Я начала подозревать, что схожу с ума. В конце недели мне позвонил старый друг – Осторожный Бобр, и позвал поехать на выходные в гости, к нему в деревню. Я поняла, что это мой последний шанс, выбраться из вязкого состояния. Прилагая неимоверные усилия, я собралась, представляете, еле двигаясь, с трудом ковыляя, сквозь наползающий сон, и приехала на вокзал. В электричке я спала, спала на ходу, пока мы шли от станции до родового дома Осторожного Бобра. Там же я добрела до старинной металлической кровати и отрубилась. И мне стал сниться сон, но не такой, как все последнее время. Все-таки дом Осторожного Бобра – волшебное место в глуши лесов.
Мне приснилось, что этот дом стоит в дремучем лесу под Мурманском (может оттуда родом люди, которые его строили?), и в доме большая вечеринка, музыка, огни, радостные крики. И скажу больше, карнавал! Все люди в красочных масках. Я захожу внутрь, приглядываюсь к ним и вижу, что на масках нарисованы лица моих знакомых. А люди под ними, в принципе одинаковые. И даже не то, что одинаковые, это кто-то один. Мне стало так страшно, что я выскочила на улицу и бросилась наутек. «Куда бежать?!» - судорожно соображала я, - «Кто мне поможет?!». И ответ пришел сам собой «В Питер!!!». Я помчалась из Мурманска в Питер, сквозь кусты, деревья, города и поселки, они сначала мелькали, а потом слились в одно пятно, как огоньки в тунелле метро. Проснулась я утром, выспавшись и отдохнув, бодрая и веселая. Мы гуляли по лесу, собирали лисички, тушили их со сметаной в печке, а потом слопали весь горшок разом.
Когда я вернулась домой, моя мама, сообщила: «Тебе весь день звонит кто-то из Санкт-Петербурга». Вторя ее словам, раздался междугородний звонок.
Я сняла трубку и услышала крики: «Что у тебя происходит?! Что это, черт возьми, такое?!». Только через несколько минут, я поняла, что это знакомый питерский буддист Андрей, которого я видела в жизни только раз, год назад и больше не общалась.
По его словам выходило, что этой ночью ему приснился сон, будто он идет по улице мимо деревенского клуба. Там дискотека. И я танцую с каким-то ужасно противным типом. И вид у меня несчастный, и в какой-то момент наши глаза встретились, и я крикнула ему «Помоги!». После чего Андрей (человек, взявший на себя обет не обижать и мухи, любить всех живых существ) ворвался в клуб как ураган, схватил моего спутника за шиворот, выволок во двор и там долго и с упоением избивал, пока тот не пообещал оставить меня в покое. «Успокой меня!»- громко требовал в трубку Андрей – «Я, что испортил себе карму?! Или как?!». Я рассказала ему как все было, он обрадовался: «То есть я тебя спас?! Это хорошо! Ну ладно, если что я буду рядом, зови. Отбой!»
Не перевелись еще богатыри на земле русской!
В ночь мне приснился Он, или Оно. Я шла по Венеции, по маленькой улочке, и увидела крохотный кинотеатр, афиша которого возвещала, что сегодня идет свободный показ (Xenia) фильма «Приключения итальянцев в России». В зале было только два свободных стула, рядом в первом ряду. Я села на один из них и замерла. На второй стул пришел и сел Он. Уже без масок. Это было существо, очень худое, очень высокое, наверно метра 2 с половиной. Голова совсем без волос, вытянутая. Длинный нос, раскосые черные глаза и длинные-длинные острые уши. Он заискивающе улыбнулся мне, рот совсем без губ, треугольные зубы. Да, и он весь был такого зелено-синего цвета.
«Уходи!» - процедила я, - «Сейчас позову Андрея!»
«Зачем ты меня гонишь, нам ведь хорошо вместе?», - красивый глубокий голос.
«Мне плохо, уходи!»- я стала говорить как будто телеграммами.
«Ты же сама разрешила мне быть с тобой!» - обиженно заметил Он.
О! Тут я вспомнила это голос на венецианском вокзале. Да, действительно, сама.
· -А теперь запрещаю! Уходи! – я начинала кричать.
· -Но как же я теперь вернусь домой? – грустно спросил Он.
· -Мне все равно!!! Прочь!!! – закричала я. Кинотеатр оказался пуст, мы стояли в огромной темной зале.
· -Вы, люди, такие непостоянные, и такие жестокие, – инкуб сунул руки в карманы, сгорбился и зашагал прочь.В темноту, в пустоту, обратно, в Венецию.