Африка - любовь моя отрывок из книги

23. Океан
 Первая моя встреча с Атлантическим океаном, вернее его частью, Гвинейским заливом, прошла очень мило. Океан  так ласково  заигрывал со мной,  ну просто стелился у ног, как  добрый щенок. С удивлением слушала я рассказ Рузанны,   жены представителя Совэкспортфильма,  о том, что она панически боится океана.  Её  якобы так однажды накрыло громадными волнами, что она чудом  осталась жива. 
У неё просто фобия,  - подумала я. – Чего бояться? Такой добрый, этот океан!
Каждый выходной  мы ездили на пляж. Обычно здесь собиралась вся советская колония. 
Побережье устилает меленький  шелковый  песочек, как будто кто-то перебрал его песчинка к песчинке или пропустил сквозь частое сито.  Проходишь изгородь жирных кактусов, растущих не в горшках, как  мы привыкли,  а на свободе,   и  выше человеческого роста,    – и вот она -   сине-зеленая стихия,  манящая своей прохладой.  Вдалеке ослепительно сверкают на солнце безобидные гребешки волн, как рыбья чешуя, а к берегу спешат, с ревом  накатываясь друг на друга и вздымаясь до неба, как фантомы,  огромные лавины.  Чудовищная водяная лапища загребает с берега  и уносит с собой все, что там лежит и всех, кто зазевался. Повидав Черное море, я поняла, что океан – стихия гораздо серьезнее и суровее. Море против океана, как котенок против льва.
В океане нельзя купаться, где вздумается. Рассказывали, что экипаж нашего ТУ, решил обмакнуться вблизи своей резиденции. В те времена самолеты аэрофлота регулярно,  каждый понедельник,   прилетали в эту страну, а во вторник возвращались в Москву.  Один экипаж улетал, а второй, только что прибывший, оставался до следующего вторника.  Этот маршрут считался престижным. Еще бы:  целая неделя отдыха на экзотическом побережье!
Один  из этих экипажей решил: а зачем тащиться на специальный пляж, когда  море совсем рядом,  рукой  подать?  Пилоты  расхрабрились  еще и оттого,  что уже было выпито н-ое  количество пива или виски. Веселой  гурьбой мужики повалили на берег, полезли в воду… И закончилось все трагически. Оказалось, что недалеко от берега, на дне,  торчат,  как хищные зубы, каменные выступы,  которые совсем не видны из-за  взбитого прибрежными волнами песка. Волны бросили несколько раз подвыпивших пилотов на подводные камни и одному разбили голову, а второму сломали ногу.  Всем новичкам в назидание пересказывали эту историю.
Пляж был устроен в таком месте, где  подводных камней встречалось очень мало и они были мелкими.  С одной стороны он  был  отгорожен  специальным  волнорезом:  огромной каменной насыпью в форме дуги, для крепости залитой бетоном.  Самые мощные и коварные волны разбивались об эту  каменную гряду, не достигнув пляжа.  Среди камней волнореза нашли себе приют юркие  черные крабики,  которые при появлении человека моментально исчезали в щелях.
А за волнорезом царила необузданная стихия. Однажды мы с Володей и Раисой из любопытства  зашли  за волнорез  и приблизились к  кромке воды.  Нахлынувшая волна  окатила наши ноги и выскребла из-под них  сантиметров двадцать песка так, что мы  провалились в яму, теряя равновесие. Мы еле успели отскочить от следующего неукротимого вала.  Володя, баскетбольного роста  здоровяк, потерял при этом свои вьетнамки: волна  сорвала их  с ног и,  как трофей,  унесла  вместе с песком.

Кроме советских сотрудников пляж посещали  европейцы, чаще всего французы. 
Французские парни, увлекающиеся серфингом,  катались по волнам, стоя на огромной доске. Красивое все-таки это зрелище: юноша вскочивший  на самый гребень волны,  парящий между небом и морем! 
Сначала  ребята заплывали подальше в океан, лежа  на  доске, потом, встав на неё  во весь рост, неслись назад, подгоняемые ветром и  бегущими волнами. Ближе к берегу  волны становились все  выше и норовистее  и  смывали храбрецов с  их деревянной опоры.  Я удивлялась поначалу, как они не потеряют свои доски в море?  Оказалось, что их  привязывают к ноге веревкой.  Снова и снова заплывали храбрецы в океан, чтобы хоть на одно мгновение  оседлать непокорные волны и почувствовать себя морскими царями.  У нас такой вид спорта не был распространён. Африканцев, занимающихся серфингом, я тоже  никогда не видела.   
За все время я ни разу не видела, чтобы  африканцы плавали или  купались в океане.  Только  иногда они заходили  прямо одетыми   в воду и сразу же  выходили  на берег. У них какое-то особое отношение  к  водной стихии,  скорее почтительное, чем  панибратское.  Такой бессловесный вековой  договор, без подписи и печати: люди к океану -  со всем почтением, а он дарует им жизнь и богатый улов.
Всем известны белоснежные африканские зубы. А знаете, в чем секрет такой белизны? В жизни не догадаетесь.  Да я и  сама бы никогда не узнала, если бы не увидела случайно.  Чтобы зубы были белые, надо их чистить …  Однажды я  заметила на пляже  африканца, который  набирал в руки мокрый  песок  и старательно  чистил  им зубы.  Так что тем, кому повезло жить на берегу океана,  зубную пасту покупать незачем.

 Поплещешься часок-другой  в океанской  воде и даже продрогнешь, несмотря на то, что  вокруг  невыносимая жара.  Нелька чувствовала себя в воде, как золотая рыбка, и  заплывала далеко вместе с другими женщинами. Там они останавливались и, став в кружок,   подолгу качались на волнах: вдали от берега волны были  спокойней и ласковей.  У меня с детства была водобоязнь,  я могла плавать только там, где  доставала ногой до дна. Если моя нога не находила дна, меня охватывала паника. Поэтому я предпочитала оставаться ближе к  берегу.  Кто-то научил меня ложиться на берегу ногами к воде, чтобы  волны с песком массировали тело. Массаж-то действительно получился отличный, но потом я еле отмыла голову и купальник от набившегося  песка.

Каждый день океан представлялся разным в зависимости от настроения и обстоятельств.   В солнечные дни его воды были зеленые и прозрачные, как болгарский виноград, а на  поверхности  сверкали и искрились   миллионы   бенгальских огней.  Он был веселым и добродушным, словно  на празднике, и  его огромные волны, встающие на дыбы возле самого берега,  подобно  норовистым  коням,  воспринимались не более, чем детские шалости.  Как развеселая  ярмарочная  карусель. В такие дни  на берегу собиралось  множество людей,  и океан вел  себя как радушный хозяин, который рад гостям. 
Но когда у него портилось настроение, он бывал грозным и диким,  страшным в своей ярости. Я думала: как же  моряки  справлялись с ним в такие моменты, крошечные,  затерянные на своем суденышке посреди бескрайней  бушующей стихии? Что такое любой корабль в сравнении с океаном!? – Пылинка на футбольном поле.
С приездом Володи у меня как бы появилась машина с водителем. Володя и Раиса,  выезжая куда-нибудь на отдых,  не могли обойтись без меня, потому что не знали языка.  Поэтому всегда звали меня с собой.
И вот однажды кому-то из них пришло в голову   поехать на пляж в период арматтана. Это когда бесконечные суховеи приносят из пустыни тучи  пыли. Все вокруг заполняется пылью,  и ты чувствуешь себя, как в мешке с мукой. В такое время  лучи солнца не проникают до земли,  да и самого солнца не видно из-за пыльного марева. Сухо, прохладно и хмуро. И вот в такое время  Володе с Раисой пришло в голову  поехать на пляж, «чтобы освежиться».   Как всегда,  они  позвали меня. Я согласилась.  Почему не согласиться?  Стояла изнуряющая сушь да еще с пылью, забивающейся во все щели и скрипящей на зубах. Казалось,  очень даже кстати ополоснуться в океане.
Как обычно, оставив машину на стоянке, мы подошли к берегу. Сумрачное небо нависло совсем низко,  и залив  выглядел мрачно и неприветливо, как небритый хозяин с похмелья: чего пришли? Я вас не звал.  Такая красивая при солнечном свете вода теперь выглядела тревожно серой.  К тому же океан как-то угрожающе ворчал.  Все было против купания.  Но мы упрямо  полезли в воду.  А что делать, раз приехали искупаться? 
Немного поплескавшись в воде, я  поторопилась поскорее выбраться на берег. И вот тут-то все и началось. Если выходишь из воды, повернувшись лицом к океану, то замечаешь набегающий вал и, смотря по обстоятельствам, или подпрыгиваешь, чтобы голова не попала под воду, или набираешь побольше воздуха в легкие, и ныряешь в волну.  В этот раз я назад  не посмотрела.  Меня накрыло огромной волной у самого берега, сшибло с ног и  отнесло назад, как котенка.  Поднявшись на ноги,  я   снова  повторила  ту же ошибку: не оглянулась, чтобы оценить опасность.  Вместо этого я открыла рот, чтобы набрать воздуха, и  его   залило  соленой водой с песком.  Снова меня  отшвырнуло назад и тотчас новый вал, огромный, как дом, набросился сверху, не  оставляя мне никакого шанса.  И  главное, что весь этот ужас происходил не в открытом море, а совсем рядом с берегом - вот он, рукой подать. Но как его достичь? Слава Богу, Володя  заметил, что волны замотали меня, как щепку,  и бросился мне на помощь. Оказалось, что перед этим он также выловил и вытащил на сушу Раю, у которой  рот был, как и у меня,  забит песком. Она была вся бледная и дрожала, не то холода, не то   от страха. Я сама  была так напугана, что долго не могла прийти в себя. Теперь я могла понять Рузанну, которая  целый год  уже  не подходит  к океану.

Рядом с пляжем располагалась пристань.  Здесь причаливали к берегу  каноэ рыбаков, длинные лодки, выдолбленные из ствола дерева. Сразу же  откуда-то  появлялись мужчины, которые помогали рыбакам  вытаскивать каноэ на берег. Потом подходили женщины и выбирали из лодок свежевыловленную рыбу в большие ярко раскрашенные  эмалированные тазы.  Отдыхающие на пляже, как правило, европейцы, могли тут же  ее купить.

          Но интереснее  было покупать морские продукты на специальном рынке.  Все  дары моря на выбор :  от мелкой рыбешки  до крупных  рыб, а кроме того – разнообразные  крабы, лангусты, креветки ... 

Старая толстая  африканка, сидящая у входа на складном стульчике,    за небольшие деньги могла почистить и выпотрошить рыбу.  Я с  невольным восхищением наблюдала, как быстро и ловко  она проделывала свою работу.  Прямо таки мастер-класс.  Ни одного лишнего движения.  Все предельно точно: маленький надрез у самой головы, на мгновение  проникают туда два  пальца, большой и указательный,  и вот уже все внутренности наружи. И как ей удавалось  при  этом  не раздавить желчный пузырь, отчего рыба стала бы горькой. Поистине эта пожилая женщина являлась одной из  достопримечательностей рыбного базара. 
Сколько морепродуктов мы перепробовали!  Особенно ценилась здесь  рыба «капитан», похожая по вкусу на  нашего осетра.
 Креветок покупали  сразу по три-четыре килограмма. Варили,  высыпали в большое блюдо и поедали, запивая прохладным пивом. Пиво  изготовлялось на местном заводе, построенном  чехословацкими специалистами. Оно было превосходного качества и пользовалось большим успехом на международных выставках.  В нашу бытность местные пивовары получили большую Золотую медаль на международной выставке-дегустации пива в Мадриде.
А лангуста я  купила у уличного  торговца. Огромный такой рак,   почти полуметровый, да  усищи – еще полметра. Французы рассказывали друг другу, хвалясь покупками: «Вчера я купил лангуста: метр с  антеннами.»  Лангуст был еще живой и шевелился.  Я его побаивалась, и поэтому  несла домой  на вытянутой руке, держа  за одну «антенну». Не помыв, (куда уж там мыть?) бросила в кипящую воду. Он тут же покраснел, как рак. И вкус такой же, только мяса больше.

Говорили, что акулы в этих местах  не водятся.  Не было для них условий и пищи. 
Мы часто гуляли  по берегу океана  недалеко от нашей виллы, за гостиницей Шератон.   И  как-то  однажды  во время вечерней прогулки  заметили выступающий из воды  треугольный предмет. Как будто плыл, накренившись, огромный шкаф. Кажется,  я его первая заметила и показала своим попутчикам.   Мы  остановились, чтобы получше разглядеть, что же это было такое?   Массивный треугольник двигался медленно и бесшумно в том же направлении, что и мы, только в  воде.  Скорее всего  из воды выступал  плавник какой-то  гигантской  рыбы.   Страшно было представить себе размеры  чудовища, которому принадлежал такой вот «плавничок».  Говорят, что так близко к берегу подплывают только акулы.   
Берег был усеян  пучками темно-зеленых  спутанных  водорослей, мелкими  ракушками.  Я все мечтала однажды найти ракушку с жемчужиной, но, увы.  Так никогда и не нашла.   Крошечные,  бесцветные крабики  панически шарахались от нас в разные стороны, всегда бочком,  семеня ходулями-ножками. Их тут водилось несметное количество.