Снегопад в Ялте

 
Нагрянула зима и в Крым – на Южный берег;
от белых мух темно, верней – от белых ос;
о друг мой, Замковой, неустрашимый Эрик,
нас тоже снег задел, особенно волос.

И холодно душе частенько в наше время,
зима – зима и есть, но надо как-то жить;
дружили мы с тобой порой совсем не с теми,
с кем надо бы дружить, да что теперь тужить.

Пройдёмся по Морской, по Чехова, по Набке,
потом  свернём в горсад, где слышен детский смех,
в снегу причалы все и чаек мёрзнут лапки,
сидящих у воды, и белых, точно снег.

Из снежной кутерьмы вдруг образ теплохода
стал выплывать, как монстр из инфернальной тьмы;
империи – каюк! – и появилась мода
ругать сейчас всё то, на что молились мы.

А Ялты – не узнать. Дома, дороги, скверы
в снегу. Сосед завёл породистых котят.
Уже в душе совсем не остаётся веры,
что власти нам добра желают и хотят.

Тот свистнул миллион – и дёрнул за границу,
тот миллиард огрёб – и  тоже  умотал:
а грёбаный генсек нахваливает пиццу
и фонд свой создаёт  (деньжат подсобирал!).

Ах, Эрик, не об нас их думы и заботы,
и холодно в душе от подлой их возни,
и кружит снегопад, ленивый, как зевота,
и хлопьями парит, – красиво, чёрт возьми…