О, сколько нам открытий чудных готовит Травиата!

«О, сколько нам открытий чудных готовит…» «Травиата»!
Как ужасно сегодня начался день католического Рождества: утром в новостях сказали о разбившемся под Сочи самолете с журналистами, певцами хора имени Александрова (ансамбль песни и пляски имени Александрова), военными, доктором Лизой  – почти сотней молодых, красивых, талантливых людей в самом расцвете сил! Обидно, если людей угробила заполоняющая все последнее время расхлябанность и необязательность…
Моя московская коллега и хорошая знакомая, с которой мы собирались на дневную «Травиату», от расстройства даже собиралась остаться дома. Но все-таки пошла, выглядела очень несчастной. В очереди в гардероб, как она рассказывала, какая-то дама ее спросила, отчего она так печальна. И услышав ответ, сказала: «Сейчас на спектакле Вам станет легче! Получите подлинное наслаждение!».
И, действительно, дневная «Травиата» пополнила мою коллекцию незабываемых спектаклей , половина из которых – дневные! Шла я и вела свою московскую коллегу, конечно, слушать Жоржа Жермона в исполнении Владислава Сулимского, и меня особенно не волновало, кто будет петь остальные партии. В этом смысле я согласна с мнением своей одной виртуальной знакомой ВКонтакте: «Когда попала на "Травиату" с Владиславом Сулимским, мне было не до Виолетты и Альфреда, ей богу. Удовольствие визуальное и услада для уха неимоверные!». Но сегодня мне несказанно повезло! Хотя я никогда раньше не слышала Илью Селиванова и не знала, что от него ждать, Екатерину Гончарову в партии Виолетты я слышала дважды, и она мне понравилась. Но оказалось, что это самое запоминающийся спектакль. Все трое исполнителей главных партий были настолько естественны в своих ролях и вокально так замечательны, что Альфред, Виолетта, Жорж Жермон, несмотря на условность оперного жанра, казались обычными живыми людьми, попавшими в непростую житейскую ситуацию, в которой благими намерениями устилается дорога прямо… к смерти главной героини. Тем не менее, в течение всего спектакля меня не покидала мысль, что эта история про человечность в каждом из нас, про то, как даже социальные предрассудки не лишают людей разных сословий и социального статуса сочувствия друг к другу, понимания, симпатии. Главные исполнители – Екатерина Гончарова, Илья Селиванов, Владислав Сулимский не изображали, а БЫЛИ Виолеттой, Альфредом и Жермоном, подчинялись логике их характеров, действовали как они. Особую роль здесь сыграл Илья Селиванов. Его красивый хорошо звучащий тенор, которым он умеет без пережима выражать различные чувства, был главным стержнем его персонажа, но и внешний облик и особое актерское чутье сделали его Альфреда абсолютно попадающим в задуманный композитором образ. Молодой, стройный, красивый, мягкий, но вспыльчивый, искренний. Альфред таким и должен быть – юным, почти невинным мальчиком среди этой своры прожжённых волокит. Потому Виолетта на него и среагировала, а потом и полюбила! Он был ДРУГОЙ! Искренний, чистый в помыслах, настоящий – в том мире притворства, продажности, эгоизма, где жила Виолетта. Он и вел себя с Виолеттой, как романтически влюбленный юноша, не очень практичный и опытный в делах, легко впадающий в ревность и обиду. А с отцом, Жоржем Жермоном он был любящим, временами по-детски строптивым, но в целом послушным сыном. Слушать его пение и наблюдать за естественным и таким понятным поведением его персонажа было одно удовольствие! Видимо, он пошел весь в отца, Жоржа Жермона, который печется о благе своих детей, как это понимает. Но он умеет слушать, наделен мудростью и сочувствием в людям не только своего сословия, может оценить благородство даже в женщине с небезупречной репутацией, сам склонен к справедливости и порядочности. Жорж Жермон Владислава Сулимского – это такой рассказ в рассказе. В его Жермоне есть такое удивительное развитие образа, которое мы наблюдаем в не очень продолжительной картине второго действия: от грозных требований соблюдения приличий происходит постепенный переход к досадливому терпеливому выслушиванию признаний Виолетты, затем в нем появляется сочувствие, понимание, сожаление, что обстоятельства вынуждают его быть жестоким, благодарность за великодушие и уважение к благородству женщины, как раньше говорили, с сомнительной репутацией. И уже потом приходит к нему раскаяние в жестоком вмешательстве в отношения Виолетты с сыном, желание все исправить, но поздно… И внешне персонаж прекрасен – благородный седой господин, который опираясь на трость, ходит грузным шагом, не торопится, терпеливо разговаривает, но может и вспылить. Вместе с незабываемым прочувствованным вокальным исполнением созданный певцом цельный образ Жоржа Жермона можно рассматривать как оперный шедевр, лучший из всех когда-либо мной виденных и слышанных (а их было очень много).
Если внимательно читать титры перевода, то в словах Жермона есть всё для такой динамики поведения героя, то есть Верди задумал именно такого отца Альфреда. И вокальное воплощение я бы назвала выдающимся, лучшим из всех мне известных. В голосе Владислава Сулимского всегда есть теплота, благородство, он всегда «играет» голосом, выражая им все чувства, необходимые для раскрытия смысла арии, специфики ситуации и характера персонажа. А невероятно красивый тембр, свобода звучания голоса, когда певец поет, словно дышит, делает исполнение незабываемым! «Слушая его, хочется плакать не столько от сочувствия к героям, сколько от восторга, настолько это прекрасно!» – призналась моя московская гостья, дама весьма искушенная и в театре, и в искусстве, крупный специалист по книгам по искусству. Она с восхищением говорила о Владиславе Сулимском, которого слышала впервые: «Обычно баритоны в операх поют, словно на пределе своих возможностей, очень натужно, а здесь потрясающее спокойное пение, и прекрасно видно, что у певца еще масса певческих возможностей в запасе. Это же мировой уровень качества вокального исполнения». И еще отметила: «Какое в этой опере поразительное взаимодействие певцов, какой ансамбль. Я уже привыкла, что оперные певцы стараются каждый показать себя. А у вас тут еще все просто замечательно!».
Очень проникновенной была и Виолетта Екатерины Гончаровой, она тоже выделялась из толпы прожигателей и прожигательниц жизни своей мягкостью, благородством, искренностью, жертвенностью. Даже напускная веселость слетает с нее уже в первом действии и не возвращается. Она была очень убедительна  и в любви, и в болезни, и в страдании. Красивый выразительный сильный голос!
Весь спектакль слезы сами наворачивались на глаза в самых трогательных сценах (в частности, в объяснении Жермона и Виолетты, в финальном возвращении Альфреда и смерти Виолетты), даже в тех, где обычно этого не происходит (например, при первом признании Альфреда в любви к Виолетте в самом начале оперы). А как великолепно звучал Верди в оркестре под управлением Михаила Синькевича! Хороши были и остальные исполнители даже небольших ролей, хор, миманс.
Я на дневном спектакле сидела очень близко к сцене, хотелось все рассмотреть в подробностях. С удивлением поняла, что бал у Флоры проходит в завуалированном борделе, а окна в ее доме режиссер ассоциирует с витринами знаменитого района «Красных фонарей» в Амстердаме. Без больших усилий это на ум не приходит, ну и бог с ними. Потому что реальные «красные фонари» ничего общего с показанным не имеют. Мне голландский друг кое-что рассказывал о тамошних нравах, поскольку брал интервью, как журналист, у обитательниц этих кварталов. Приятного мало!
После спектакля была бурная овация, много цветов и долгие поклоны!
Вечерняя «Травиата» началась с минуты молчания. Тогда уже были известны списки погибших в авиакатастрофе людей, от которого сердце обливалось кровью и не хотелось верить в реальность происходящего. Зал минуту стоял в гробовой тишине, и только метроном отсчитывал время живым… Сколько певцов хора имени Александрова погибло вместе с их руководителем! И трагическая опера, хоть и облеченная в прекрасную музыку, была достойным поминовением ушедшим из жизни…
Спектакль был тоже великолепен. Прекрасной Виолеттой была Гульнара Шафигуллина, правда, некоторые арии звучали немного непривычно из-за измененного местами темпа и фразировки. «По-взрослому» исполнял Альфреда Сергей Скороходов, который после утреннего юного Альфреда, казался скорее братом Жоржа Жермона, чем сыном. Но вокально Альфред был хорош, решителен, уверен, даже властен. Жоржа Жермона снова пел Владислав Сулимский, и он опять был столь же интересен и вокально совершенен, как и в дневном спектакле!
Две «Травиаты» с Владиславом Сулимским в один день – это настоящий подарок любителям оперы перед более чем четырехмесячной разлукой с этим вечным творением Верди. Следующий спектакль в Мариинке заявлен только в мае 2017 года. Вот и хотелось вобрать в себя побольше вердиевской музыки «про запас», чтобы помогала сохранить в душе «разумное, доброе, вечное» до следующей встречи с ней.