Благословенные настали времена

     Благословенные настали времена. Мы, писатели… Ах, вслушайтесь только, как сладко, как малиново, какими праздничными над землею колоколами звучит эта вводная к чему бы то ни было фраза: «мы, писатели»… Вот только набрал через запятую два эти слова, одно из которых уж точно волшебное, а уж и захлебнулся божественным, буквально воцерковленным восторгом лишь от осознания, что смог, посмел употребить такую дефиницию в отношении нас, пишущих людей. Словосочетание делается и вовсе магическим, ясли поменять это безликое местоимение «мы» на совершенно уникальное «я».

     Благословенные настали времена. Теперь, чтобы назваться писателем, совсем нет нужды (кроме денежной, разумеется) ни в бумажных тиражах, ни в критических отзывах, ни в «журнальных сшибках». Нарек, что бы ты там ни сотворил, рассказом, повестью, романом, выложил на каком литературном сайте – вот уж ты и писатель. Несколько смущает глагол «выложил», ну так и время такое неологическое, к тому же и старый добрый глагол «написал» весьма двусмысленен, согласитесь, когда если запутаешься в ударениях. Да и, в конце концов, всякие человеческие испражнения есть прямое следствие метаболизма и присущи всякому организму, а потому не есть, не могут быть причиной стыда, и написать и выложить уж никак не постыднее, нежели, скажем, всплакнуть или там высморкаться.

     Конечно, остались еще эти реликтовые общественные образования в виде всевозможных творческих союзов и объединений, но их стало так много и так низка сделалась их цена, что более напоминают они теперь виртуальные клубы по интересам, где мы, самоназванные писатели, самоудовлетворяемся тем, что величаем друг дружку писателями в голос и в лицо, пишем с заглавной буквы, номинируем друг дружку в писатели года, дебют года, бестселлер года; сотни номинаций на премии с приставкой «новая»; куча призов, с крылышками и без, имени каких-либо действительно когда-то писателей… Воистину благословенные настали времена.

     Только не следует думать, будто такое положение вещей есть примета нового времени, человеческого прогресса, демократической толерантности и уж ни в коем случае не иллюстрация падения нравов, каковую приписывают, например, селфи. И без интернета, еще в золотой век Пушкиных, Гоголей, Тургеневых, эпистолярный жанр, личная переписка никак не являлась сугубо интимным делом. Образованные люди переписывались с утра до вечера и письма свои не только передавали читать друзьям и знакомым, но намеренно делали их достоянием общественности (взять хоть «Философические письма» Чаадаева), потому как сообщали они там больше не о погоде или подагре, но выкладывали в них всю душу свою, все свое мировоззрение, следили за стилем и слогом с таким вниманием, с каким следит сегодня за своей внешностью или действом всякий автор селфи-поста.

     Сравнение не оригинальное. И действительно нет среди эпистолярных селфиманов того золотого времени, будь то Лермонтов, Достоевский, Чехов или писателей пускай и пониже ни одного, который не заказывал бы портрет свой у Боровиковского, Крамского, Репина или мастеров пускай и пониже – лишь бы быть запечатленными. Времена изменились, технические возможности изменились, а вот люди ни на йоту. Любовь к себе, своему лицу, своему творчеству в них настолько вовеки неизбывна, настолько выше любви даже и к Создателю, что всерьез кажется, будто самим Создателем и вложена за каким-то чертом в них. А что люди выглядят и пишут по-разному? – ну так они на то и есть разные лицом и душою. При всем уважении к, допустим, Гончарову, не придет же никому в голову мысль сравнивать его не самый гладкий слог с занебесным слогом Гоголя или спорную внешность, скажем, Пушкина с аристократичным образом Блока?

     Благословенные настали времена. Фотографируй что хочешь, пиши что вздумается…, правильнее – что ты стоишь и… выкладывай, не стесняясь, ибо любые выделения твоего индивидуального, уникального со всех сторон естества не есть повод к стыду, но лишь предмет анализа твоей морфологии и оценки вегетативной твоей системы. Если поверить Гегелю, - количество однажды перерастет же в качество? Сегодня уж слишком апокалиптически кажется, будто Гоголю больше никак, никогда не бывать, не родиться на земле, но… «когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда»…, а мы уж так, уж столько сегодня намусорили и еще насорим сколько под заборами нашими… Благословенные настанут времена.

     А пока… мы, писатели…