Рискованная операция

 Я шел домой по безлюдным широким городским проспектам, Фонари еще не погасли, но их свет сливался с утренним рассветом, и они как бы уже не нужны были для освещения улиц, а являлись просто их украшением. Город лениво просыпался редкими, тихо шуршащими троллейбусами, одиноко метущими дворниками и кое-где воркующими голубями, слетающими с таинственных чердаков на землю. Ласковый ветерок приветливо пробегал по широким узорчатым листьям кленов, растущих вдоль всего центрального проспекта.
Среди повседневной спешки часы, выкроенные для отдыха, были бесценны. Предстоял один из тяжелейших экзаменов
- «Тактика». Все боялись его, так как он вбирал в себя всё, начиная от артиллерии и кончая топографией. Принцип проведения экзамена заключался в том, что нас должны были неожиданно поднять по тревоге и, начиная с построения, постановки задачи перед подразделением и решение ее в различных боевых ситуациях и условиях. Для этого начальником цикла «Тактики»  полковником Шульгой были заранее на каждого курсанта заготовлены вопросы практического характера, по которым в условиях, приближенных к реальным, необходимо было принимать правильные решения. Список с перечнем этих главных вопросов  находился в секретном классе, в столе преподавателя.   
Как-то наша боевая тройка: Чижик, я и Носаков - в своем кафе «за забором» мучили бутылочку прекрасного грузинского вина "Кинзмараули." Идея проникнуть в секретный класс, выкрасть и скопировать экзаменационные вопросы родилась спонтанно. Чья она была, не помню. Однако мы с жаром стали разрабатывать план операции. Мы, конечно, и так сдали бы этот экзамен, но сама мысль так заинтриговала нас, что было принято безоговорочное решение. Хотя в случае неудачи нам грозило очень строгое наказание. «Молодость всегда само­отверженна», - сказал кто-то из великих, но и безрассудна,
- добавил бы я.
Секретный класс по тактике находился в здании штаба училища на третьем этаже. В шесть вечера на охрану штаба заступает внутренний караул. На каждом этаже караульный принимает опечатанные комнаты и несет службу в коридоре. Кроме того, один караульный ходит вокруг здания. Нам самим неоднократно приходилось выполнять эти обязанности, а потому все тонкости охраны мы знали. Здание штаба находилось в середине двора. Одной стороной оно выходило на строевой плац, а другой - на казармы батареи боевого обеспечения. Вдоль здания был аккуратненький палисадник и ряд раскидистых кленов. Днем, занимаясь уборкой территории, мы притащили из артпарка длинную лестницу, которая доставала до окон третьего этажа, и, прислонив ее к изгороди палисадника изнутри, оставили на ночь. А на занятиях по тактике, убирая кабинет, не закрыли окна на щеколды (решеток на третьем этаже не было). 
В двенадцать часов ночи, сразу после смены караула, мы вышли на плац, сели на скамейку вроде бы покурить. Караульный, курсант соседнего взвода, мирно прохаживался вокруг здания, нарезая круги. Как только в очередной раз он скрылся за углом, мы кинулись к замаскированной лестнице, поставили ее во весь рост и прислонили к стене. Я, как юнга пиратского парусника, мигом взлетел на третий этаж. Оконная рама поддалась нажиму, и через несколько секунд я был уже в классе. Лестницу тут же положили на прежнее место, а я приступил к делу. Отыскать тетрадь с фамилиями курсантов, против которых были записаны предстоящие экзаменационные вопросы, не составило особого труда. Свет я не включал, так как был оснащен миниатюрной подсветкой и фонариком, который еще предназначался для световых сигналов и связи с участниками операции, которые находились внизу... Переписав наши индивидуальные вопросы, я подал сигнал, мигнув фонариком в пото­лок. Долгое время ответа не было, я заволновался: или часовой, находился на лицевой стороне, или что-то заставило моих ребят укрыться в здании, тогда мой возврат на землю становился невозможным. Тем временем внизу происходили следующие события. Солдат батареи боевого обеспечения возвращался из
100
самоволки и прыгнул с забора на территорию артпарка. Часовой, охранявший артпарк, задержал его и вызвал начальника караула. Для препровождения задержанного в караульное помещение прибыли три бодрствующих караульных, разводящий и дежурный по училищу. Поэтому Носакову и Чижику пришлось спрятаться в казарме. Я сидел в секретном классе, не подавая никаких сигналов, и уже представлял, что Военный трибунал за попытку выкрасть секретную информацию отправляет меня в дисбат. Каждая минута была вечностью. Я не выглядывал в окно, чтобы не обнаружить себя, и не мог понять, почему друзья не извлекают меня отсюда. Время шло, на светящемся циферблате часов прошло 40 минут. Вдруг на потолке я увидел «зайчик» фонарика, который прыгнул и тут же погас. За окном зашуршала лестница. Я аккуратно вылез, оперся ногами о лестницу, взявшись за форточку, плотно притворил за собой раму. Спуститься было делом техники. Ребята тут же водворили лестницу на место и быстро, по-кошачьи, добежали до лавочки, с которой начинали операцию, закурили и только потом ушли в казарму. Дневальный по батарее мирно спал, положив голову на тумбочку. Операция удалась. Экзамен мы сдали на «отлично», но только потом, обсуждая мои действия, у нас возникло сомнение. А надо ли было это делать?
- Кто предложил этот идиотский трюк? - спросил я ребят.
-Ты же и предложил, - засмеялся Носаков.
-Нет, не он, - встрял Чижик, - а ты.
-Да ладно, как обычно, все шишки на меня. Ведь всё прошло удачно, о чем разговор?
-Удачно, удачно, тебя бы на мое место, давно бы штаны пришлось менять.
-После драки кулаками не машут, - заметил Носаков.
101

-Слушай, Миша, что ты подумал, когда мы не ответили на сигнал? - спросил Сергей.
- Сначала струхнул, а потом решил, что что-то случилось,
надо подождать. Ждать, конечно, пришлось долго. Какие только
мысли не посетили меня. Действительно, вот дураки так дураки!
Адриналинчику выбросить захотелось. Представляете, нас судит
Военный трибунал, за что? За баловство, пацаны ненормальные,
скажи кому-нибудь, подумают, что мы «с приветом».
-Ладно, не казни себя, хорошо то, что хорошо кончается. Зато настоящая шпионская операция. После этого в разведку идти служить можно, - заметил Чижик.    
-Тоже мне разведчик, - с презрением сказал Толик.
- Ты, Нос, как и я, только лестницу поднял и опустил,
а план, конечно, Мишкин был, да и главную роль он сыграл,
так что в разведчики не лезь.
  -А я и не лезу, это я так, в шутку.      
-Расскажи, Михайло, своей Машеньке.
-Да ты что? Я об этом никогда и никому не расскажу, - возмутился я, - это дело пахнет керосином. А Машенька, между прочим, умеет молчать.
-Не скажи, девки непредсказуемы, как погода на море. Чуть что не так, и с потрохами тебя продадут.
-Почему ты так зол на них? - спросил я.
-Да он уже был женат, перед поступлением в училище.
-И что?-докапывался я.
-Разбежались, как в море корабли.
-Ну ты хоть расскажи, поделись опытом. -Делись - не делись, они все разные, и Чижику не верь. Может, твоя Машка и любит тебя по-настоящему. А моя
102
бывшая мне ультиматум предъявила: «Пойдешь в училище - всё, я тебе не жена». А оказывается, это предлог был, она с другим уже гуляла, хорошо, что я не клюнул, а то и жену бы потерял, да и мечту свою стать офицером загубил. Вот так