Полумесяц под ногтём

Я иду по коридору, люди наступают перед моими ногами, люди, стоящие по сторонам прохода.
Наступают перед носами моих холено начищенных туфлей, говоря при этом: «Вплотную. Вплотную. Вплотную. Вплотную», один за другим. В конце коридорного тоннеля, в месте, где он ломается, парень толкает меня локтем в живот со словами «Дай закурить. Пидрила». Коридор городской психиатрической клиники номер 3, в которой проходит медицинское освидетельствование мой друг, имеет обшарпанные телами стены, бывшие когда-то голубыми, ставшими теперь буро-серого цвета от засаленных тел. Поразительная работа штукатурщиков напоминает труд таксидермиста. Создают иллюзию, что это здание и по сей день живо.
Но продолжает свое существование только за счет умирающих в нем людей, подобно жрецу этот исполин проводит химерические обряды, вытаскивая жизненные силы из пациентов, наполняя себя все новым потенциалом, стоять тут и дальше.
Подойдя к палате моего друга, носящей номер 512, я на миг встал на прикол. От последней цифры остался лишь след, окрашенный более светлой краской, нежели вся дверь, посиневшая от натуги. Ребра, обрамляющие этот кусок дерева и делающие из него предмет, совсем распухли от сырости подобно трупам, лежащим на палящем солнце и издающим отвратные булькающие звуки. Животы их раздулись.
Вхожу, резко заслоняюсь от режущего глаза света. Сквозь сомкнутые пальцы, медленно расходящиеся, пытаюсь определить свое место в пространстве, жизни, обществе, а так же свою роль в государстве, которое все пытается оторвать преклоненные колени от пола под гнетом инфляции, массового алкоголизма; понятного, но отнюдь не близкого мне, сострадания, которым прикрываются слабаки; самаритянства, толерантности и покорного уважения к сторонним веяниям и прочего дерьма, так почитаемого Великим народом. Наконец я успешно адаптировался к этому новому месту, ограненному стенами в мягкой обивке, некогда бывшими непонятного светлого цвета. Подхожу к подбоченившейся тумбе около кровати, на которой стоят уже давно мертвые цветы, герани, все еще бьющиеся в попытках издавать приятный аромат.
Филипп, мертвенно-бело-бледно-лунный, лежит стиснутый ремнями с коричневыми прожилками, уставившись куда-то в недоступную даль. Лопнувшие капилляры рисуют причудливые узоры, в стиле народной этнической культуры, вокруг глаз, медленно и нехотя движущихся в мою сторону.

Примерно лето-осень 2014 года.