Скумбрия домашнего посола

- Наталья, рецепт очень и очень простой. Рыбу очищаешь от костей, нарезаешь на порционные кусочки, пересыпаешь солью. Соли - как можно больше.  Дай постоять рыбе под крышкой часа три. Положи рыбу в дуршлаг и промой хорошенько. Рыба сама возьмёт сколько надо соли, а ненужное смоется водой.

    «Надо же, - удивляюсь услышанному я, - и ведь рыба лишнюю соль не впитает - как всё умно в природе и в кулинарии...» Я всегда мечтала научиться солить рыбу.
 
    Надежда Прокофьевна продолжает глубоким, грудным голосом:

- Так вот, на дно посуды укладываешь лаврушку и лук, нарезанный кольцами, а  сверху - дольки скумбрии. Чередуешь слои рыбы со слоями лука. Заливаешь всё это маринадом – 3/4 стакана растительного масла и 1/4 стакана уксуса (предварительно перемешанные). Оставь на ночь в холодильнике, и на утро рыба готова.

   Надежда Прокофьевна смотрит на меня с выжиданием - может, у меня вопросы возникнут. Такая уж у неё учительская привычка, выработанная годами. Её глаза смотрят на меня немного насмешливо, задорно. По-моему, я одна из нашей группы одноклассников, кто заинтересован в этом рецепте, или, точнее, в его запоминании. Все уже давно оживлённо болтают за столом, делятся новостями- про свою жизнь и отсутствующих сегодня одноклассников.

   У меня вопросов нет. Я стараюсь пересказать про себя рецепт, чтоб донести его до дома, а там уж и записать, ничего не упустив. У Надежды Прокофьевны всегда всё вкусно - вот уже двадцать лет подряд, раз в год, мы собираемся у неё дома, и она радушно встречает нас щедро накрытым столом. И с радостью делится своими рецептами.

   В гостиной комнате, такой небольшой, но интеллигентно обставленной, царит веселье. Как мы все помещаемся в этой комнате- просто удивительно; мы, такие уже взрослые, прилично располневшие, - сами уж родители старшеклассников. Мы вспоминаем наших учителей, все наши забавные моменты, которые мы неустанно из года в год разыгрываем по ролям. Надежда Прокофьевна смеётся вместе с нами. Она неоднократно признавалась нам, что мы - её любимый класс, который она с гордостью выпустила в жизнь.

   Она стала нашей классной руководительницей, когда наш шестой «г» перевели в только что отстроенную школу. На её уроках географии все сидели смирно, и даже самые дерзкие не смели что-либо отчудить. Слушать Надежду Прокофьевну было безумно интересно - урок был безупречно подготовлен, голос её проникал в глубины нашего серого вещества, оставляя там чётко протоптанные тропинки - мы впитывали, усваивали,- и запомнившееся оставалось с нами навсегда.

   Долго после окончания школы я не могла найти ответа на вопрос - в чём секрет хорошего учителя и педагога? Характер? Манеры? Чистая дикция? Знание материала? Дисциплина? Любовь к предмету? Организация урока? Личный подход к ученикам? Я ломала голову над этим вопросом, сравнивая мою любимую Надежду Прокофьевну с остальными учителями, но чёткого ответа не вырисовывалось - из-под пера выходили какие-то наброски со сложными предложениями, и с влезающими в них  противительными союзами «но....» или «хотя...». В конце концов, так и не придя к какому-то конкретному определению успешного учителя, и, надеясь на собственном опыте добиться ответа, я сама стала педагогом.

...Расходиться по домам не хочется, уж очень нам хорошо вместе, но наши семьи ждут нас.

-  Спасибо вам,- благодарит нас Надежда Прокофьевна уже в прихожей.

- Нет, это Вам спасибо, - вразнобой отвечаем мы из полусогнутой позиции натягивающих на ноги обувь крупных дядь и тёть.

- Ну, а вам-то за что! - в ответ восклицает Надежда Прокофьевна, по ошибке заменяя надлежащее здесь «мне» на «вам».

   Новый взрыв хохота сотрясает стены прихожей этой одиноко и тихо живущей женщины. Надежда Прокофьевна даже не пытается объяснить свою ошибку,- нам всё и так понятно - она хохочет вместе с нами в унисон. Мне кажется, что и зеркало комода начинает трястись от смеха в резонансе с нашим гоготанием.

-Рецепт-то запомнила? - вытирая слёзы, проверяет Надежда Прокофьевна.
-Запомнила, запомнила,- еле выговариваю я, продолжая киснуть от смеха.

   Рецепт я запомнила хорошо и часто готовлю скумбрию домашнего посола - если вижу на прилавке свежую скумбрию, обязательно покупаю, и в этот же вечер непременно засаливаю. Покупатели, стоящие за мной в очереди, обычно интересуются, как же её можно приготовить, и я охотно делюсь с ними рецептом. Не знаю, правда, если кто-либо из них действительно после этого пробует готовить, потому что слушают они невнимательно и не до конца. Я, по своей учительской привычке, делаю паузу после рецепта, и даю им время на продумывание и возможные вопросы. Но ни у кого из них вопросов не возникает.

  За все эти годы я не помню, чтоб  Надежда Прокофьевна когда-либо находилась в плохом настроении. Она всегда была добра, приветлива, положительна, ровна ко всем нам - отличникам и хорошистам, троечникам и двоечникам. Даже жалобы на здоровье из её уст выходили не такими уж и жалобными. Может оттого, что сразу за ними бодро следовал план лечения, которому она всегда активно следовала. И только когда она умерла, мы все узнали, насколько затяжной была её борьба с неизлечимой болезнью. Надежда Прокофьевна не хотела бросать класс посреди учебного года- именно тогда остро требовалось хирургическое вмешательство - она беспокоилась о прерванных уроках географии и её учениках, которые не получили бы оценок за второе полугодие. 

...Из всего нашего выпуска только пятеро смогли  приехать на похороны в тот последний июльский день. Они стояли с непокрытыми головами у могилы нашей любимой учительницы, утопающей в цветах, и молча прощались с ней, не стесняясь слёз. Прощались с Педагогом, который оставил неизгладимый след  в нашей жизни, прощались с Человеком, который был эталоном добра, понимания, бодрости духа и  прекрасного чувства юмора. Много кто пришёл проводить Надежду Прокофьевну: там были и её выпускники других лет, и учительский состав школы, и её близкие родственники. Но каждый из присутствующих там, также, как и те, кто не смог приехать в тот день, ощущал тяжесть и горечь этой потери сугубо лично...

...Мы по-прежнему встречаемся раз в год, теперь уже заранее бронируя местное кафе на вечер.  Без присутствия Надежды Прокофьевны наши встречи уже не те, но, конечно же, мы по-прежнему рады видеть друг друга. Вот и сегодня, в этот скованный морозом февральский вечер, мы сидим в полутёмном уютном кафе с кружащими под потолком диско-шарами. Большинство наших танцует, мы же с девчонками, тесно сдвинувшись в кружок, обсуждаем текущие новости. Аня, перебивая, вдруг хватает меня за руку: « Слушай, Наташ, пока помню - у тебя есть рецепт скумбрии, который Надежда Прокофьевна тогда тебе дала? Столько лет прошло, а я всё забываю тебя спросить». «Да, я его наизусть помню. Ручка есть? Записывай».
               


Н.С.Бритцовой посвящается

26 декабря, 2016