Фындз

Обоняние уже, практически, не воспринимало запаха наскипидаренного паркета, дешёвого гуталина и разгорячённых молодых тел. Топот сапог и шуршание необмятого обмундирования воспринимался как естественный фон. Главное было, что я поступил в военное училище. Сбылась моя мечта. Каждый день - что то новое. Новое обмундирование, новый распорядок дня, новые знакомства. Как говаривал знаменитый «Маэстро» по нашему взводу можно изучать географию страны. Были у нас ребята из Украины, Беларусии, Грузии, Азербайджана. Были подлинные интернационалисты. Например: мать грузинка, отец – хохол. Или мать чукча, отец – осетин. Были и местные, ну, куда же без них. Среди них выделялся один. Звали его Материкин Игорь.
Естественно, сразу же после знакомства стали друг-другу раздавать клички. Кто то стал Марфой (по фамилии). Кто то – Марабу. Был даже Бизон. У некоторых появилось несколько кличек. Например, Бельмондо и Собака в одном лице. Никто на клички не обижался. Понимали – бесполезно. А то же наш Игорь? А ему дали самую простую и распространённую - Фындз. Что это такое, спросите Вы? Да, так. Учитывая, что он был из местных и имел огромный, даже по местным меркам нос, его так и назвали – «Нос», а по осетински - Фындз.
С первого до последнего дня Фындз оставался для всех загадкой. Непревзойденный мастер по ремонту всевозможного радиоширпотреба, рацианализатор и изобретатель радиотехники. Вместе с тем был нелюдим и несколько угрюм. Порой напоминал то ли сову-одиночку, то ли рака –отшельника. Отличаясь скромными физическими данными, мог спокойно и безбоязненно послать пристающего к нему товарища далеко и быстро. Безусловно, были у него друзья. Но, дружили как то странно. Незаметно для других. Поэтому, меня практически, в ступор вогнало его внезапное предложение сходить в самоволку или как у нас говорили «самоход».
Это был первый день второго курса. Я только что сдал отпускное удостоверение взводному, парадный китель в каптёрку и домашние лакомства в общий взводный котёл. Фындз подошёл ко мне и тоном, каким обычно предлагают сходить покурить, предложил:
- Ну, что, пойдём, прогуляемся по городу? Я тетради дома оставил. Ты как, со мной?
Вообще то, у меня кредо. Никаких самоволок, никакого спиртного. Но, тут САМ Фындз предлагает… В общем, я согласился.
Как положено, надраили сапоги, бляхи, сделали морду кирпичом и спокойно вышли через КПП. Окольными путями, гулкими проходными дворами обошли проспект Мира, дом офицеров и кинотеатр Октябрь. (Наверное, в каждом городе есть проспекты Ленина, Победы, Мира и кинотеатры Октябрь, Москва и т.д.) По окраине города шли уже спокойно не таясь. Гордо неся осознание второкурсника. В маленьком домике в окружении яблонь и черешни незаметно пролетел час. Игорь засобирался в дорогу. Тетрадки под мышку, пирожки в пакет и на улицу.
Я уже отошёл от первого шока, грубого нарушения дисциплины, и шёл спокойно, с интересом рассматривая незнакомый район.
- А давай ка, мы срежем чуток, предложил Игорь.
- Ты у нас Сусанин, тебе и «ноги в руки», пошутил я.
- Ты так не шути, а то точно бегать придётся.
В общем, мы «срезали чуток». Я понимаю, конечно, что Фындзу всегда всё было фиолетово, но не до такой же степени. Этот срезанный чуток проходил как раз мимо… комендатуры! И как раз в то время, когда там стоял «конный патруль» состоящий из курсантов параллельного взвода. Если кто не знает, «конный патруль» это патруль, который перемещается по городу на грузовике. По своей неопытности я не знал, что это за здание и поэтому проходя мимо помахал друзьям, как Наполеон своим гвардейцам. Те, вначале ответили тем же, но потом, увидев что то во дворе, сделали страшные мороды, замахали руками, дескать «уматывайте»! в проёме ворот показался командир параллельного взвода Дяков.
- Ходу! Фындз резко дёрнул меня за рукав, мгновенно меняя траекторию движения.
Тут уж вступили в дело инстинкты. Сзади крики «Стой!» «Догнать! Вперёд! Вперёд!», надсадный хрип стартёра, буханье сапог, матюки. Перед глазами ветки деревьев, стены домов, полумрак подворотен, асфальт, брусчатка, забор, опять брусчатка. Тяжёлое дыхание, пересохший рот.
- Фу-х- х-х! Оторвались. Теперь, ходу в училище. Нужно быть там, когда будут искать. Фындз спокоен и деловит.
И снова деревья, дома, подворотни, асфальт, брусчатка. Вот когда я оценил прелести армейского воспитания. Ещё год назад, пробежав сотню метров, я задыхался как чахоточный.
Спустя полчаса, когда тетрадки лежали в тумбочке, а пирожки в общем котле, мы умывшиеся и причесанные, как ни в чём не бывало, грелись на солнышке у входа в казарму.
- Материкин!
Мы обернулись и увидели командира нашего взвода и Дякова. Наш, молча поманил пальцем. «Ну-ка, подойди сюда, дорогой!». Фындз поднялся, строевым шагом подошёл к взводным, доложил:
- Товарищ лейтенант, курсант Материкин по Вашему приказанию прибыл!
- Ты что делал в городе? Спросил взводный.
- Так, это… живу я там. Был в отпуске. Сегодня первый день как прибыл на службу. Фындз смотрел обычным, слегка сумрачным взглядом, чистыми и правдивыми глазами, слегка наклонив голову.
- Ты дурачка то из себя не строй. Вступил в разговор Дяков. Только что, у комендатуры кто был?
- Не знаю, наверное, Вы были…
- А ты там не был? Наседал Дяков, Я твой «шнобель» издалека заметил. Кто с тобой был?
- Да не было меня там! Товарищ лейтенант, я что дурной, перед комендатурой!? Днём!? Гулять!? А может Вам голову напекло? Участливо спросил Фындз, кивая на щегольскую фуражку взводного под названием «бакинка».
- Он ещё издевается, закипел Дяков. Мои не заметили кто это, я обознался, что за фигня? Я не мог обознаться! Холёные усики взводного зло топорщились, лицо и без того худое вытянулось ещё больше. Они поприпирались ещё немного, потом Фындза отпустили. Лейтенанты ушли, Игорь подошёл, присел рядом.
Вечером в казарме делились впечатлениями. Бывшие «конные» со смехом, в лицах показывали как они изображали свою «кипучую деятельность» по поимке преступников, наши рожи, рожу Дякова. Мы рассказывали о том, где прятались, как отрывались.
- Во, блин. Сколько раз ходил, не разу не попался, а тут нате вам, сокрушался Фындз.
- Это потому, что я пошёл с тобой - ответил я, грустно усмехаясь.
Знать бы наперёд, что из всех моих немногочисленных «самоходов» ни один не будет удачным…
Июль 1985 года в Орджоникидзевском ВЗРКУ ПВО, выпуск. Блеск труб оркестра. Синева парадных офицерских мундиров. Золото погон. Толпы гражданских. Это один из двух дней в году, когда ворота училища распахнуты настежь.
Перед началом парада Дяков подходит к Фындзу.
- Материкин, ну скажи мне. Ведь это ты был?
- Где?
Взводный хотел ответить в рифму, но передумал. В течение последних трёх лет он задавал этот вопрос не менее десяти раз.
- В самоходе.
- Когда?
- В начале второго курса.
- Кто? Я?! Вы ошиблись, товарищ старший лейтенант. Я по самоходам не хожу.