Эссе 1 Марксизм раковая опухоль Русского Мiра

Марксизм раковая опухоль Русского Мiра

Эссе 1

Мною написано много работ с критикой марксизма, этой раковой опухолью Русского Имперского сознания. Вирусом внесенным либералами иудохристианской цивилизации в Русскую Культуру, здесь его яркое проявление Серебренный Век Русской культуры. Болезнетворный штамм марксизма пустил на русской культурной почве свои ядовитые побеги. Народилось поколение «омарксизированных исследователей» человеческих душ и выработки марксистской логики. Наиболее выпукло это проявилось у писателя Солженицына и социолога Зиновьева. Одна и та же судьба эмигрантов и один и тот же катастрофический финал. Для Русского Мiра подобные искания «правильного» марксизма оказались духовным пшиком и остались ему глубоко чужды, как и сама зараза западничества и либерального марксизма. Изжить этот инорасовый порок наша основная задача на сегодняшний день. 

У Зиновьева есть круг почитателей. Замечу, мне он напоминает этакого о. Павла Флоренского, церковного продукта эпохи Серебренного Века, та же наукообразность взглядов, поиски везде все той же ложной системности, во всех ипостасях Бытия и у Зиновьева еще безаппеляционность и велеречивость сродни Жириновскому, только немного выше интеллектуальным уровнем.

Зиновьев своеобразный «песняр», с огромным «песенным» репертуаром. А песни его разнообразны синтактически, словарно и крайне однообразны по внутреннему смыслу, как и весь любой продукт, созданный на марксистской основе. Такова и его характерная статья диалог с корреспондентом «Советской России» в 1999 году.
 И так Александр Зиновьев о Революции: -

«Моя оценка этого, величайшего события XX века с годами не менялась. Октябрь всегда был моей революцией, и сегодня я от Октября не отрекаюсь. Если бы я даже знал, что меня на другой день уничтожат, я все равно был бы за нее. Это моя революция.

Я родился в 1922 году, к 30-м годам стал уже более или менее сознательной личностью. То есть я продукт советского периода, коммунистического периода.

Я в 16 лет стал антисталинистом и (то, что я В.М.) действительно собирался убить Сталина, уже достаточно об этом говорит. Но я в революции, и в том, что произошло после революции, увидел, ощутил нечто другое. А именно: я вырос как идеальный коммунист, как романтический коммунист (с романтикой мировых революционеров, антисталинистов В.М.).

Что это значит? Принципом моей жизни было и остается до сих пор: все мое ношу с собой. Для меня коммунистический период очень четко поставил проблему: быть или иметь. Так вот я предпочел быть, а не иметь.


 Для меня и для многих представителей моего поколения это была формула жизни.
Я усвоил одно: жить по формуле «быть» — это гораздо более высокое качество жизни, чем жить по формуле «иметь». И для моего поколения действительно была открыта неповторимая возможность «быть» (означавшая свободу бунтовать против всех и вся В.М.). Открыта была вся мировая культура, возможность получения образования.
Вот я сейчас живу на Западе и много лет прожил на Западе. Так вот там принципы своей жизни я реализовать не могу, там не было, и нет возможности для этого. В советском обществе — была, то есть я мог жить, не будучи карьеристом, не будучи стяжателем. Мог жить и реализовывать свои способности (жить мог, а вот насчет реализации способностей вопрос, реализация при советской власти подобных зиновьевских способностей без карьеризма была невозможна В.М..
Все знали, что я был антисталинист, и все-таки меня оставили в аспирантуре. Почему? Был пиетет к способностям. Несмотря на то, что я был беспартийный, меня все-таки взяли в Институт философии. Мои книги начали печатать, меня пустили на защиту диссертации докторской (тут корни реализации способностей Зиновьева совершенно очевидно лежат в его «заговоре против сталина» 1938 года В.М.).

И до сих пор, когда меня спрашивают, кем бы ты хотел быть, отвечаю: старшим научным сотрудником советской Академии наук. Самое высокое положение, какое только можно было себе вообразить! (это для красного словца, Жириновский, тот еще не так отбривает оппонентов В.М.)

То, что я сделал в советской Академии наук, мне не позволили бы сделать ни в одном западном университете. Логика… Я практически осуществил переворот в логике. Я опубликовал шесть книг в России, сотни статей, не получая гонораров (монолог глухаря на току, который слышит только себя и мир для него не существует без «Я» на первом месте В.М.).

Коммунизм открывал возможность для значительной части людей становиться богами. Сегодня часто говорят: было гонение на религию, на церковь. Да, в определенные годы такое гонение было. Но какую роль играет церковь в современном западном мире? Все изображают, будто она несет мораль и т.д. Чепуха! Подавляющее большинство преступников были верующие люди, и церковь совершила преступлений в десять раз больше, чем коммунисты все вместе взятые (совершенно дикая психология морального социологического отщепенца; действительно это перевернутая наизнанку либеральная логика В.М.).

В молодости я был антисталинистом. Перестал быть антисталинистом уже после смерти Сталина. Но опять-таки подчеркну: хотя я был антисталинистом, я не считал Сталина каким-то злодеем и дураком. Сталин был гений, несмотря ни на что. Я его и до сих пор считаю одним из величайших людей в истории человечества, XX век — это век Ленина и Сталина».

Моя ремарка

Но Зиновьев: - «я антисталинист и сознательно (здесь он вспоминает тот странный по результатам заговор 1938 года, где пострадали все кроме него, он бежал и «скрылся», но в 1939 году поступил в военное танковое училище, закономерный приют всех заговорщиков-антисталинистов ) хотел Сталина убить». Вот такая типичная жуткая перевернутая «логика», вся жизнь и «творчество» Зиновьева. Подобные «манатойи», «перемены ума» атеистов-богоборцев, характерны для всех либералов-марксистов и Зиновьев здесь не исключение.

Далее Зиновьев: -

«Мною постепенно овладела эти проблема: что такое коммунизм как социальный строй? Пришел он навечно или случайно? И я стал исследовать его как ученый.

Коммунистический социальный строй и Октябрьская революция в России появились вовсе не как некое уклонение от российской истории. Это было закономерное продолжение русской истории. Благодаря коммунистической революции сохранилось лучшее, что было создано в русской истории (дичь, без комментариев; здесь даже Жириновскому не дотянуться до подобных выводов В.М.).

Более того, впервые Россия начала делать великий исторический эксперимент, стала новатором исторического творчества. Затем примеру России последовали другие. В нынешней ситуации важно обратить внимание на то, что Октябрьская революция была подготовлена десятилетиями, если не столетиями русской истории. Подготовлен был человеческий материал, подготовлена была идейно интеллигенция (насчет человеческого материала – бред, а интеллигенция истинная правда В.М.). Но революция произошла как нечто уникальное.

Произошло совпадение целого ряда исторических обстоятельств. Я должен сказать, что в истории все значительное сначала возникало как случайность (вспоминается Черчиль: - «если кто то думает, что в политике что то происходит случайно, то он глубоко заблуждается В.М.). Вот представился исторический случай — крах Российской империи, поражение в войне, агитация революционеров. И когда Ленин сказал: «Власть валялась под ногами», — он был прав. Великая, уникальная, можно сказать, в истории человечества роль Ленина была. Он приехал, сказал: «Да здравствует социалистическая революция!». «Есть такая партия!». Взяли власть (ну очень решительный был «ильич», который за две недели до «октябрьского» переворота писал, что хорошо, если наши дети осуществят наши мечты, и произведут революцию в России» и взяв «валявшуюся власть» принялся, под руководством Коминтерна, пускать реками русскую кровь из России  В.М.). Взяли власть и удержали ее.

И все последующее развитие подтвердило правильность, необходимость установления нового социального строя. Из труднейших условий, в которых оказалась Россия, можно было выкарабкаться, не будучи разгромленными и до конца расчлененными, только благодаря коммунистической системе. И Великую Отечественную войну мы смогли выдержать только благодаря коммунистической системе.
(только попали в «труднейшие условия» благодаря деятельности разрушительных инорасовых сил, частью которых и были большевики; а уж насчет расчленения России, это только для «правильных» марксистов «зиновьевых» наши нынешние беды, как их рукотворное произведение, не видны В.М.)

В советской истории можно явно обозначить три периода: сталинский период — я его называю юностью коммунизма, хрущевско-брежневский зрелость коммунизма и горбачевско-ельцинский — крах коммунизма.

Когда Горбачев первый раз появился на Западе, в Англии, так вот, вместо того чтобы идти на могилу Маркса, он пошел на прием к Тэтчер (кто про что, а вшивый про баню В.М.). Поверьте, тогда уже для меня многое стало ясно.

Одним из основных достижений этого времени я считаю создание системы власти и управления обществом. К сожалению, это не довели до конца. При Брежневе включили в Конституцию пункт о руководящей роли партии, но партия еще не рассматривалась как элемент государственности.

Я неоднократно говорил уже тогда о том, что партию в наших, советских условиях нельзя считать политической партией по типу западной. Это новое открытие, историческое открытие — в системе власти и управления именно (!!!??? В.М.). Без партии страна не выстояла бы.

Самая экономная у нас была государственная система. Более того, я вижу, что современная западная государственность эволюционирует в этом направлении. Надо сказать, что очень близко к этому типу государственности была Германия. Даже американская государственная система, если присмотреться, взять некоторые закономерности, учла в чем-то опыт, который сложился в Советском Союзе.

Величайшее достижение советского периода — планово-командная экономика. С другой экономикой такого успеха не было бы.
Плановости в западной экономике современной больше, чем было в советской экономике, и командности больше. Современная западная экономика планово-командная экономика. Внутри экономических структур, в особенности этих гигантских экономических империй — там жесткая диктатура и дисциплина. Планы-то составляются не на год, не на два и даже не на пять лет. На десять! Это перенято у нас».

Велеречивого Зиновьева можно цитировать до бесконечности, до встречи в следующей части.