Бердичевский коньяк

 Как это было принято в 50 – 60-х годах прошлого века в большинстве бердичевских семей, мои родители летом и осенью организовывали целое производство запасов на зиму - многочисленные сорта варенья и повидла варились и расфасовывались в стеклянные банки, прикрытые затем "вощеной" бумагой. С появлением закаточных машинок, жестяных крышек и резиновых прокладок  пришла очередь и компотов, банки с клубничными (их больше всего любили мои родители), вишнёвыми (моими любимыми) и грушевыми компотами  рядами выстраивались сначала на кухне, а затем отправлялись в кладовку. Не всегда всё проходило гладко. Однажды среди ночи раздался оглушительный хлопок, и потолок в кухне украсился ягодами клубники - компот из литровой банки решил вырваться на свободу и осуществил своё намерение...


   Отцу моему были приятны домашние вина, и он сам был большим мастером по их изготовлению. Виноград в Бердичеве был  только привозным, а вот вишен, слив, груш и, особенно, яблок было, что называется, хоть отбавляй, и папе прекрасно удавались вина из них, особенно яблочные. Однажды и я попробовал свои силы в создании "сибирского шампанского" - именно под таким названием  вычитал я рецепт вина из облепихи в одном из номеров журнала "Изобретатель и рационализатор". Мой друг, Валера Болтушкин, нередко ездил со своими родителями на "Запорожце"  собирать лесные ягоды. Иногда они брали с собой и меня. И однажды мы узнали о кустах облепихи вдоль железной дороги за селом Рея, и собрали некоторое количество этих ягод. Строго по рецепту, но никому ничего не говоря (а вдруг не получится?..), я проделал все необходимые процедуры, и в итоге запечатал около  полулитра готового напитка в пустую бутылку из-под шампанского, и оставил вино в тёмном погребе "дозревать". За день до моего ухода на армейскую службу я пригласил моих ближайших друзей - Мишу Димонта и Валеру Болтушкина - ко мне домой и торжественно продемонстрировал  бутылку. "А это не будет похоже на твой коньяк? " - съехидничали друзья до начала дегустации. Но тут раздался хлопок, и пенистый напиток наполнил собой бокалы. Вино оказалось на редкость приятным - золотисто - зеленоватого цвета, со слабой, чуть вяжущей, кислинкой. Жалко, что мало.


 Так вот, вспомнился друзьям мой "коньяк". Мой отец любил, в том числе, и коньяк. "Достать" его тогда в Бердичеве было для нас трудно - блата у нас никакого не было, а полки магазинов были заполнены водкой, портвейном и креплёными винами. Обычно отцу на его день рождения привозил бутылку коньяка мой  старший брат - военный хирург. Когда я стал учиться на заочном отделении машиностроительного института в Белоруссии, в городе Могилёве, то дважды в год, по завершении зимней и летней сессий,  привозил я оттуда отцу по бутылке его любимого напитка. Но событие, о котором я хочу рассказать моим читателям, состоялось несколько ранее, осенью 1963 года, когда мои друзья со мной учились на втором курсе Бердичевского машиностроительного техникума…


Как - то на дне рождения отца и я, с его разрешения, пригубил этот благородный напиток. Матушка моя отказывалась его пить, утверждая, что он пахнет клопами. Запах клопов (безотносительно к этому напитку) мне тоже не нравился, поэтому я решил самостоятельно создать нечто, похожее на коньяк, но, на мой взгляд, без всяких там "клоповых" намёков...

   Коричневатый цвет, крепость 40 градусов. За основу взял я наше домашнее яблочное вино, добавил туда чайной заварки - цвет стал похожим. Брат как-то подарил отцу спиртометр. Понемногу стал я добавлять в полученную смесь медицинский спирт, хранившийся у отца "на всякий случай" - из него при необходимости делались различные примочки и компрессы - пока содержание алкоголя не приблизилось к нужным 40 градусам. Плоскую бутылочку - "четвертинку" от коньяка с соответствующей этикеткой  заготовил я уже давненько. Для "облагораживания", с моей точки зрения,  напитка, добавил я туда несколько капель одеколона "Шипр", используемого отцом после бритья... Всё, коньяк готов. Я попробовал - мне понравилось, "клопов" нет и в помине... Наполнил бутылочку, вставил пробку, для надёжности залил её сургучом.


   В последний учебный день недели  пригласил я моих близких друзей - Мишу Димонта, Валеру Болтушкина, Женю Депенчука и Яшу Гекрайтера на встречу в помещение пивных автоматов, напротив центрального универмага, рядом с хлебным магазином. Когда я вытащил из сумки ёмкость с фирменной этикеткой, ребята явно заинтересовались. Внимательно осмотрели бутылочку, приготовили стаканы сначала для дегустации. Я отбил сургуч, вытащил пробку, и разлил, для начала, граммов по 10 - 15 каждому. Принюхались, попробовали. На лицах появилось выражение явного недоверия. Чуть ли не хором спросили: "А это настоящий коньяк?". "Конечно" - уверенно заверил я их. Но тут самый внимательный из моих друзей,  Женя Депенчук,  спросил: "А почему там что-то плавает?". Все всмотрелись - и действительно, в бутылочке явно прослеживалось какое-то движение. (Позже я прочитал, что если в нефильтрованное тщательным образом яблочное вино добавить спирт, то через некоторое время мельчайшие частички яблочной массы образуют видимую взвесь и выпадут на дно в осадок. Именно это и начало происходить...).  Услышав наши разговоры, к нам подошли двое немолодых уже мужчин. Одного из них
мы знали - это был бухгалтер техникума. "А нам можно попробовать"- спросил он? Радуясь временной передышке, я утвердительно кивнул, и передал ему бутылочку. Мужчины принюхались, и ... через несколько мгновений я получил назад пустую бутылочку... "Настоящий коньяк!" - удовлетворённо заверили они нас ...


   Со временем я признался друзьям во всём. Реакция, мягко говоря, была бурной… Но постепенно страсти улеглись. И тема «бердичевского коньяка» всплывала только изредка и только с налетом  легкой иронии. А сейчас, когда с той поры пролетели десятилетия, воспоминания о моей попытке изобрести "бердичевский" коньяк лишь навевают ностальгию  о днях нашей юности…