Глава 0. Сомнения чистых сердцем

-...нам с Сэтом было приказано проникнуть в клуб "Lost", с целью подтвердить или опровергнуть поступившую к нам ранее информацию о том, что Картер Мосс не только жив, но и активно ведет дела в Лос-Анджелесе. Изначально, эта информация показалась абсурдной, так как в прошлом году, я лично участвовал в облаве на Даунинг Пойнт, в которой, согласно отчетам коронеров, а также моему зрению, Картер Мосс был убит. Попав в клуб, - господин Томас Фишер незамедлительно перебил детектива:
- Мистер Оруэлл, в каких отношениях вы находились с мистером Сэтом Бэйсом?, - с очевидной навязчивостью спросил главный прокурор Лос-Анджелеса Томас Фишер.
- Какое отношение это имеет к рассматриваемому в настоящее время делу?
- Непосредственное. Прошу вас, оставить свой характер за пределами этой комнаты и отвечать на вопросы точно и безропотно, не забывайте, что я и господа Хилл и Сирен собрались здесь сегодня, чтобы в закрытом порядке решить вашу судьбу, мы итак пошли вам на встречу, отказавшись от публичного процесса, так что, проявите уважение и отвечайте на поставленные вопросы.
- Прошу прощения, мы с Сэтом были приятелями, не более.
- У вас была неприязнь к нему, как к человеку или напарнику?, - немного с нажимом спросил прокурор.
- Нет. У него были свои тараканы, но я бы ни за что не сделал бы что-то, что могло бы повредить его карьере или поставить под угрозу жизнь.
- Тем не менее сейчас, его здесь нет. Как вам удалось попасть в этот клуб?
- Поскольку капитан Хилл не предоставил нам конкретного плана операции, а просто указал на то, что нам необходимо проникнуть туда и получить интересующую нас информацию, мне пришлось задействовать своего информатора, дабы получить доступ в клуб.
- Кто ваш информатор?
- Я не могу сказать, - с запинкой выдавил из себя Брайан.
- Что за ребячество?!, - выкрикнул Баррет Хилл, - просто скажи все как есть, Брайан, прошу, не усугубляй ситуацию! Наши головы сейчас под топором, и все из-за тебя, алкаш ты упертый!
- Успокойтесь, капитан, прошу, не встревайте в нашу, с детективом беседу, - Баррет, испугано захлопнул рот и медленно откинулся на спинку стула, слегка опустив взгляд вниз, - итак, я понимаю, детектив, можете не отвечать на поставленный мной вопрос, но в таком случае поясните, как именно вашему информатору удалось обеспечить вам проход в клуб?
- Он приготовил для нас фальшивые документы, - с трудом сказал детектив.
- Хорошо, можете продолжать, - словно хлестким ударом хлыста, прокурор Фишер разделил беседу надвое, эта информация не пришлась ему по вкусу, но он не мог обвинять Брайана в том, что он следовал приказу своего капитана, отношения с которым у него были и без того отвратительными.


- Машину нам пришлось оставить в нескольких кварталах от клуба. Сэт волновался, что секьюрити на входе нас не пропустят, но моему информатору удалось внести нас в список. Попав внутрь, мы сразу почувствовали себя другими. Словно мы попали в другой мир, совершенно другой, прекрасный, но грубый. На танцполе было сотни две человек. Музыка заглушала все. В дальнем правом углу стояла круглая сияющая платформа, в ней сидели самые важные гости клуба, лица, знакомые каждому жителю – политики, преступники, всевозможные персоналии мира искусств. Но Картера там не было:
- Идем в бар, мне нужно выпить, - за стойкой их встретил чернокожий официант, с татуировкой на лице, он улыбнулся и принес напитки. Виски безо  льда и «Торнадо»:
- Как ты можешь пить это? Веками мужчины складывали свой образ, употребляя внутрь лишь по-настоящему брутальные напитки. Всевозможные пойла и зелья, вроде виски, или рома. Вспомни пиратов, они пили ром литрами и выглядели как настоящие самцы, а ты, что ты пьешь, мочу единорога?
Сэт рассмеялся:
-  Нет, это конечно мило, но я также не понимаю, как люди вообще в состоянии пить виски или водку. Ужасная дрянь, словно мне масла в рот налили.
- Ты же знаешь, что в конторе над тобой все смеются? Называют тебя Бэмби.
- Знаю, пускай смеются, пускай делают, что хотят, я счастлив. Понимаешь, Брайан, наше время другое, не такое как нам показывали в школе. Все эти фильмы, с улыбающимися лицами – ложь. С чем мы остались за эти восемьдесят лет? Лучше казаться ребенком в глазах идиотов, чем быть одним из них. Счастье не в деньгах или мире вокруг тебя это уже давно не работает, оно в тебе и в том, как ты способен видеть все, что происходит вокруг.
Брайану нечем было возразить. Сэт  лишь убедил его в том, что сохранить свою душу в Аду – невозможно, как бы вы не цеплялись, после того, как вы открыли глаза самостоятельно – закрыть уже никогда не получится.
Час прошел незаметно, Брайан сидел на ступеньке перед баром, допивая шестой стакан, периодически задумываясь, к чему однажды его приведет выпивка. Он даже не знал, откуда она взялась в его жизни, как получилось, что большую часть свободного времени  он стал проводить со стаканом, а не с женой. Просто порой, мысли становятся невыносимы. Они убивают, кружат как рой мух, который ничем невозможно разогнать. И здесь на помощь приходит горький стакан виски, который факелом распугивает мух. Мысли принимают кристальный вид, все становится на свои места.
Брайан встал, и пошел в центр зала, где слегка пьяный Сэт танцевал с какой-то девчушкой, нервные подергивания которой больше напоминали судороги, нежели танец.
Но стоило Брайану отвести от нее взгляд, как он увидел, что с черного хода в зал зашел тот, кто был мертв. Картер действительно выжил в той перестрелке, не известно как, но сейчас детектив испытывал ужасное жжение в груди. Он презирал и ненавидел его и был готов прямо сейчас наброситься и убить эту мразь. За спиной Картера, волочили свое существования два амбала из секьюрити, в начале вечера, стоявшие у входа.
Выглядел Картер все также – метр семьдесят, шатен, маленькие глаза непонятного цвета, по его лицу было понятно, что люди в VIP ложе – непрошеные гости, от которых нужно поскорее избавиться. Брайан сделал несколько снимков на свой телефон. Ему был отвратительно само осознание того, что этот ублюдок, который должен был кормить своей гнилой плотью червей спокойно ходит и все еще проворачивает какие-то дела.
- Нет, ну ты видишь это! Эта тварь все еще жива, не знаю, что нужно, чтобы убить его – Сэт с отвращением на лице покачал головой.
- Как думаешь, кто все эти жирдяи? – громко спросил Брайан.
- Плохо вижу, но тот, что слева похож на Хармона.
- Актер?
- ДА-ДА! - заинтересовано крикнул Сэт.
- Он же был лысым, разве нет?
- Был, но потом он развелся и оброс. Он больше по парням, как ты понимаешь, - Сэт подмигнул Брайану и стукнул локтем в бок.
Вскоре часы пробили двенадцать и к карете присоединились еще трое, не садясь, один из них говорил что-то Картеру, уставившись в его лицо злым взором, двое других смотрели по сторонам. Они говорили громко, но не кричали. Брайан, вернувшись к барной стойке, допивал уже шестой стакан, а Сэт продолжал рыскать в центре зала, пытаясь услышать хотя бы слово в этой какофонии.
Детектив многое успел увидеть. Разных людей, настоящих и поддельных, молодых, старых и поддержанных. Он пришел к этому, вскоре, как задумался: “все они поддержанные”, - сказал он тихо себе под нос. Все, чего касаются руки человека, становится поддержанным. “Я пью из стакана, из которого кто-то уже пил. Трогаю телефон, который кто-то уже трогал. Сплю с женщиной, с которой кто-то уже спал. Такова наша жизнь”, - продолжал бормотать он. Жить в поддержанном мире, поддержанных людей, нет ничего нового, настоящего. Все старое и пустое. Так он сидел и пил из стакана, из которого кто-то уже пил, размышляя о том, о чем кто-то уже размышлял.
Закончив, он оставил пустой стакан на ступенях и пошел в центр зала, к Сэту:
- Есть что-нибудь, о чем они говорят?, - довольно громко произнес Брайан. Выпитое на нем никак не отразилось, он лишь слегка пошатывался. В это время Картер общался с человеком, чье лицо было плотно закрыто тяжелым черным светом.
- Я понятия не имею, ничего не слышно, эта овца, скачущая рядом уже достала, ее проклятые каблуки стучат громче, чем звучит эта проклятая музыка!
Брайан схватил его за руку и медленно потащил в сторону платформы, неожиданно один из стоявших указал в их сторону. Картер недовольно повернулся, после чего раздались выстрелы.
Голова Картера упала на подушку.
- Привет! – крикнул стрелявший. Плотный свет закрывал его лицо, но Брайан отчетливо разглядел широкую улыбку, искривлявшую его лицо. Детектив не видел его глаза, не мог понять, куда направлен взгляд этого человека,но отчетливо ощутил его на себе. Стрелявший достал из-за спины маску Кота и направил пистолет в толпу.
Недавно танцующие посыпались к выходу. С черного хода вбежали еще двое – Тигр и Волк. В ложе было девять человек, но теперь лишь трое могли дышать. Кот направил на Брайана пистолет. Тот стремительно упал на твердый наливной пол.
Первый выстрел. На его глазах тонкие женские ноги перестают идти, падают на пол и бьются окровавленной головой о пол.
Второй выстрел. Он отрывает голову от пола и все замедляется. Керамическая маска Кота слегка блестит, люди топчут друг друга в панике и рвутся поскорее сбежать, пуля пронзает голову Сэта.
Он медленно падает, немного постояв на ногах. Его глаза смотрят в потолок, а изо лба медленно сочится кровь. Удар.
Началась беспорядочная стрельба, Брайан видел, как простые люди падают на пол, истекая кровью. Трое стрелков спустились на танцпол и начали  расстреливать людей бежавших к выходу. Это дало ему немного времени, чтобы добежать до красной двери черного хода. Согнувшись, он падал в открытую в нескольких десятках метров от него дверь.  Но стоило выбежать из толпы, как Тигр окрикнул Кота и они побежали за ним.
Полосатый нагнал Брайана сразу, как тот переступил порог клуба. Он ударил его прикладом своей винтовки в челюсть, и тот упал, в объятия кирпичной стены старой церкви, стоявшей в трех метрах от здания клуба.
Тигр встал около мусорного бака с винтовкой наперевес, а в нескольких шагах от Брайана зазвучал голос очередного психопата:
- Ты такой милый, но такой грязный! Почему ты так боишься очищения?! – Кот ударил его по лицу. Брайан отчетливо почувствовал как в его рту затрещали зубы. - Вот твой дружок, - продолжил он очень наигранно, - не боялся очищения, он просто смотрел, как мой палец диктует ему приговор.
Алкоголь вкупе с полученным ударом заставил Брайана медленно уходить в сон:
- Эй! – Кот вновь ударил его по лицу и кровь полилась из его рта. Брайан откусил кончик языка. Но даже боль уже не ощущалась как прежде, ее не было, ничего не было. Он мог лишь смиренно хлопать глазами, пытаясь уловить последние лучи света. Но он продолжал:
- Не смей отключаться! Я хочу, чтобы ты видел, своими собственными глазами, грязный ты коп, как я буду разделывать тебя на куски. Я тот, кто отдает предпочтение личному контакту, но лишь с теми, кто избран, вроде тебя, Брайан Оруэлл. Поэтому именно ты даруешь мне, возможность получить нескончаемое наслаждение от того, как это огромное лезвие будет пронзать твою мягкую плоть снова и снова и снова! – он рассмеялся так, что из его рта, прямиком в прорезь для рта, вылетела слюна.
Он снял эту проклятую маску, поднялся, и его острое колено разбило детективу нос. Он был готов умереть, но образ Мари застыл в его голове: “Прости. Мне очень жаль. Никогда я тебя не слушал, но всегда любил и всегда буду любить”, - подумал он про себя.
Брайан опускался все глубже в пучину, с каждой секундой его тело все сильнее сковывали путы бессилия. Через залитые кровью глаза он видел лишь то, как тень, мгновенно проскочившая за спиной Тигра стояла прямиком позади существа, готового убить его. Тигр рухнул на землю,из его глазницы торчало окровавленное лезвие. Кот обернулся на шум, не убирая с лица оскал настоящего чудовища, и мгновенно был отброшен в сторону ударом приклада винтовки. Брайан с трудом мог осознавать действительность, его голова раскалывалась, все тело было опутано болью, сквозь тьму он видел, как тень медленно лежавшему на земле коту, переворачивает его на спину и.... Удар. Тень бьет Кота прикладом в лицо. Удар. Сломан нос. Удар. Верхняя челюсть вбита в глотку. Удар. Приклад опускается все глубже в голову Кота. Удар. Хлюп. Хлюп. Лобная кость пробита насквозь. Практически невидимая тень стояла над телом и продолжала бить то, что уже нельзя было назвать головой. Это чудовище било прикладом до тех пор, пока он не коснулся асфальта под головой Кота. Брайан хотел бежать,хотел во что бы то ни было встать и убежать прочь от всего этого. От очередного потерянного напарника, от горы окровавленных трупов, от этого чудовища, но его тело решило иначе.


В больнице Брайан Оруэлл часто слышал разговоры за дверью его палаты, детективы обсуждали в докторами возможные развития событий. Первые придерживались мнения о том,что Брайан, вероятно, свихнулся, вот и забыл то, с какой жестокостью он убил троицу. Вторые же, соглашались с ними, указывая на черепно-мозговые травмы, которые могли сказаться на его памяти.
- Вполне вероятно,что он был в состоянии аффекта, когда убивал их. Мозг - сложный механизм, который предпочитает оставлять наиболее шокирующую информацию за пределами памяти. Не думаю,что ему нужно принудительное лечение, но на всякий случай лучше перестраховаться...
Брайан никому не рассказывал о том, что видел в более глубоких подробностях, нежели помнил сам. Его история случившегося обрывалась на том моменте, когда он выбежал из клуба, о тени он решил умолчать, так как посчитал, что его примут за умалишенного и тогда уж точно упекут в психушку. В тоже время его мучили раны полученные в том клубе. Его жизнь давно уже нельзя было назвать сказочной, одна передряга сменялась другой. Складывалось ощущение, что темная туча, зависшая над его головой не собирается уходить, а лишь становится гуще и чернее. А произошедшее в клубе лишь в очередной раз подтверждало то, что сладкой жизни ему не видать. Он винил себя в том,что Сэт погиб. Закрывая глаза перед ним снова и снова представал его образ, с пробитой насквозь головой и сочащейся кровью. Ему представлялось падающее на пол безжизненное тело. Брайн перешел на новую ступень отчаяния. его сердце разрывалось на части и он не мог успокоить эту безграничную боль в груди.
***
- Это все, - закончил свой рассказ детектив.
- Что ж, я надеялся на то,что ваши показания здесь будут более содержательными...
- Мне нечего больше добавить, - перебил Брайан. Капитан Хилл вновь хотел было вступить в разговор, но прокурор резким жестом руки дал тому понять, что этого не стоит делать.
- Что ж, мистер Оруэлл, это заседание было проведено для того,чтобы окончательно решить вашу судьбу,как вы понимаете, вы больше не сможете продолжать свою работу в полиции. Дело не столько в том,что по вашей, пускай и косвенной, вине погиб ваш напарник, а в том, какой репутацией вы обладаете в рядах полицейского состава Лос-Анджелеса. Вы прослыли честным и очень ответственным детективом, дотошным и честолюбивым, однако, ваше пристрастие к алкоголю сыграло с вами злую шутку. Мне жаль это говорить, Брайан,на самом деле жаль,но на ближайшие три года вы отстраняетесь от работы в полиции. Советую обратиться за помощью в клинику. Отдохните, приведите мысли в порядок, а там уже посмотрим,возможно вам вновь позволят здесь работать.


Когда из узкого коридора, ведущего к комнате для "переговоров" (иначе это место можно было бы назвать закрытой меккой местных палачей) показался Брайан Оруэлл, все искусно имитируемое движение внутри участка прекратилось. На несколько секунд каждый, находившийся в полицейском участке человек замер и направил свой взгляд в сторону молодого детектива. Через секунду внутри участка вновь началась суета.
Пускай капитан и посоветовал Брайну немного подождать с собиранием личных вещей, но тот все же решил сделать это немедля. Для Брайана такое развитие событий было лишь очередной закономерностью, в очередной раз подтверждающей то, какой стала полиция. Оруэллу, как и мистеру Томасу Фишеру, данный метод урегулирования внутреннего конфликта, был не по душе, первому не нравилось то, что решение принимают лица непосредственно вовлеченные в ситуацию, второму, отсутствие более рациональной системы правосудия, однако, они оба понимали, что иных путей урегулирования попросту нет.
Баррет Хилл ухмылялся и рассказывал об общих успехах участка капитану Сирену, который как во время показаний Брайана, так и во время переговоров предшествующим им, в основном молчал и поправлял сползающие с носа очки. В отличие от Хилла, у него не было личностной неприязни к детективу, но и явной симпатии он также не проявлял, в целом, его личность для всех являлась немного загадочной и скрытной. В данном случае, он был единственным, кто проголосовал за передачу Брайана официальному суду и общей огласке. Что касается мистера Фишера, то он просто пропускал весь треп Баррета мимо ушей, так как прекрасно понимал, что восемьдесят процентов поступающей информации ничто иное как ложь и наглое пижонство. Фишер и Брайан были во многом сапоги схожего типажа, именно поэтому Фишеру был раздосадован принятым решением, пускай он и не проявлял чрезмерную эмоциональность как Хилл, однако в душе он чувствовал, что грядет буря и без такого человека как Брайан Оруэлл, ее будет невозможно сдержать. Он смотрел как детектив резкими движениями руки закидывает свои вещи в коробку, как на его лице танцует безразличие. "Надеюсь, что это его не остановит", - подумал про себя прокурор.
Собрав вещи Брайан пошел к выходу, никто из присутствующих в участке не удостоил его своим вниманием, все прекрасно понимали, что что-то произошло, что Брайана отстранили, но никто не знал деталей. Все боялись разделить его участь, ведь работа в этом участке напоминала игру в вышибалы, все опасались Баррета Хилла, именно поэтому никто не хотел потерять работу из-за мнимой дружелюбности. 


На выходе из участка Брайан встретил нескольких офицеров, сопровождавших капитана Сирена и прокурора Фишера. Выглядели они как и все сотрудники южного участка - однотипные очерченные топорами лица, квадратные и тупые в действительности отражающие преданность полицейской службе и глубокое уважение как к начальству, так и к коллегам. Однако, эта преданность, как и уважение, была больше схожа с преданностью ядовитой змеи. Они выглядели пешками в чьих-то руках, но в действительности, подобно многим другим плели собственные интриги и играли в игры, о которых никто не знал. Их гетерохромный взгляд совмещал в себе ложную преданность собаки и взгляд опасного хищника. В первый миг Брайан почувствовал некоторое тепло с их стороны, однако вглядевшись в их лица осознал всю плачевность ситуации. Из-за подобных людей он и ненавидел полицию. Большая часть попросту мимикрировала. Со стороны все полицейские любого из двух участков выглядели как добропорядочные и справедливые лица закона во плоти, однако более глубокий анализ выдавал в них сволочей, которые лишь скрывали под масками свою жестокость, ярость, стремление разрушать. Брайан все отчетливее осознавал, что этот мир - не тот, что был прежде, пускай он не застал прежний мир, но он наверняка знал, что будь тот мир схож с тем, в котором живет он, Мари, его друзья - он не имел бы права на существование. Человечество всегда балансировало на грани. Поддерживало тонкую связь созерцания и разрушения. Дружбы и вражды. Любви и ненависти. Сейчас, в этом мире, все вовсе позабыли, что такое баланс, где находится эта грань, в целом - никто и не знал, существует ли она вовсе.

Сев в машину Брайан тяжело выдохнул скопившуюся за время «суда» тревогу, выдохнул из себя чувство вины не дающее ему спать по ночам, медленно постарался скинуть с себя эти путы, но вмиг осознал, что все бесполезно. Вина за смерть Сэта давила на него. Умом он четко понимал, что он ни в коем случае не виноват в том, что случилось, однако эта нескончаемо нарастающая пустота внутри него твердила: «Ты виновен в его смерти. Ты вновь был пьян. Ты вновь думал лишь о своей шкуре». Брайану не давала покоя мысль о том, что не объявись эта пустая, невидимая тень, он сейчас, вместе с Сэтом видел бы Бога, в которого никогда не верил. Он постарался откинуть все мысли и решил позвонить жене, отношения с которой в последнее время были не из лучших. Достав телефон, открыв список контактов и увидев имя Мари, он немедленно передумал. На пассажирском кресле стояла коробка заполненная его вещами - мертвые фиалки, пустой стакан, почерневший от окурков, папки с личными наработками, вырезки из газет, все это напоминало ему о том, что он занимался правильным делом и в тоже время говорило о том, как же далек он стал от нее. Мари была самым приближенным к нему человеком, но даже ей Брайан не мог открыться уже на протяжении трех лет. Он знал, что рано или поздно она перестанет терпеть все это, перестанет тратить свою жизнь на того, кто лишь тянет ее вниз. Эти мысли заставили его осознать, что новость об отставке ему следует сообщить лично.