Отрывок из романа Дилетант, 2016

...Покончив с этим, издёргавшийся и сам себя ненавидящий, я почувствовал, что нуждаюсь в отдыхе. Захотелось уехать в какое-нибудь бесспорно красивое место, и тогда мы взяли отпуск и отправились с Жанкой во Францию. Там мы пропутешествовали девять дней, получая истинное наслаждение друг от друга – этому немало способствовала и сама прекрасная страна, основательную часть которой мы проехали вдоль и поперёк на арендованном, мощном, как зверь, «опеле».
Это был мой первый отпуск, когда я полностью отрешился от работы; с Жанкой мы были заняты исключительно друг другом, наша молодая любовь, словно переживаемая заново, наполняла нас живым трепетом и одновременно чистейшим, незамутнённым счастьем. Мы были счастливы, как давно соскучившиеся влюблённые, словно я вернулся с войны, на которой меня по счастливой случайности не убили. Пейзажи, видимые из окна автомобиля, эти тёплые яркие краски, остановки в живописных уголках, десятки выпитых чашечек кофе, глаза в глаза, прозрачное лучистое вино по вечерам, ледяная вода и капельки пота на бутылке… Наблюдение за людьми и привычками, поцелуи, короткие, спонтанные, и долгие, во всю упругую мякоть губ, переходящие в ласки на заднем сиденье… Вечерний свет, превращающий простое фотографирование в историю соблазнения, твои невинные позирования и мои просьбы – скинуть бретельку сарафана и показать… Твои слабые протесты, смешки и неразборчивый лепет… И вот она, прохладный сгусток женственности, небольшая, но явственная, смугловато-розовая, и соски, твердеющие от одного осознания наготы…
И как закатывался сарафан, и как бёдра под ним белели, и как слезилась полоска белья, коей выпало прикрывать твоё самое-самое… И как она закручивалась в трубочку, набок, отделяемая непослушными пальцами от твоей этой штуки, уменьшенной копии твоей, девочке, в которой всё смешалось и куда ведут все нити… И всё нужно распутывать, расправлять, вытягивать, а каждая ниточка ведёт внутрь, на каждою нанизана ты, потянешь – и что-то внутри задрожит, сместится, заколет, зачешется, и станет так неуютно и невозможно, что пока конца этому не найдёшь, беспокойство будет мучать, продолжай, продолжай!.. Сладко ноет всё, даже дёсны, и моё тело наглеет и тоже требует… Получает и оно, и потом мы сидим-лежим в нелепых позах, накормив друг друга самими собой, прислушиваемся, ловим где-то внутри отголоски любовных судорог, и лица горят, словно от хлёстких пощёчин…  И руки гладят, успокаивают там, где кожа тоньше и белей, где руки и ноги примыкают к телу и где всегда темно – ласки просят: сгибы рук, ног, подмышки, укромные места бёдер – все сокрытые от света части нас…
Заговорим – а голоса ещё хриплые, нужно заново учиться этому умению, разговаривать… А вокруг трещат цикады, колосится жёлтая трава, а озеро разлило такую синь, что кажется – плачет ею, заполняет этой синью глаза наши, льёт её впрок, с лихвой, запомните, говорит, люди, меня и то, что промеж вас тут случилось!.. А мотор «Опеля» стынет, у него передышка, и поминутно стреляют остывающие тормоза, и машина отдыхает, изумлённо косясь по сторонам, и редкая средиземноморская живность уже облюбовала наш капот…
Наслаждаясь друг другом во Франции, мы отчего-то приобрели самоуверенность – странное, непонятное чувство, от которого мы давно отвыкли. Нам теперь казалось… мы знали, что вот тут-то у нас точно получатся дети, и не может быть никак иначе. Скажите на милость, ну как ещё нужно заниматься этим, что ещё нужно делать, чтобы они получились? О боже, если не так – то как? Мы же всё-всё делали правильно, исчезали, растворяясь друг в друге, потом снова появлялись, постепенно обретая потерянную плоть, потом снова пускали её в дело…
А ещё в этом отпуске мы окончательно решили пожениться по приезде, и, клянусь, в этом решении для меня уже не было ничего формального, пошлого. Если до этого я не торопил ход событий, не относился всерьёз (подумаешь, запись в паспорте!), то здесь я просто понял – и это было твёрдое теперь понимание, – что так надо. Надо и всё. Опьяняющее французское лето и наша небывалая близость способствовали этому чудесному перерождению.