Глава тринадцатая. Мягкий свет желтой лампы

И тогда я понял, что влюбился.
Влюбился. Звучит так, будто один звук, давящий на нервы. Красивый звук. Будоражащий сознание. Странно…что это произошло так быстро. Я бы даже сказал – слишком. Ведь обычно как происходит. Люди знакомятся, общаются, начинают нравиться друг другу…потом появляется это чувство влюбленности… А у меня что? Произошло обычное помешательство, которое привело к такому исходу. Я даже плевал на факт, что  это был парень… Гомофобом я никогда не был, относился ко всей этой теме с полным равнодушием. Но я даже не предполагал, что в такое встряну я. Однако, я не считал это плохим. Скорее…всего, лишь непривычно как-то.
  И знаете, мне повезло, что воспринять себя в тот момент не составило мне большого труда. Это важно. Честно. Ведь…с самим собой вам придется провести наибольшую часть времени своей жизни. Да что там наибольшую… Вы ни на секунду не расстанетесь со своим «я». Таков, скажем уж, закон природы, и он вполне разумен. Поэтому…дам вам совет: каким бы, хотя, пожалуй, нет…даже не так. С какой стороны вы бы себя не узнали, каким шоком бы не стало для вас очередное открытие о самом себе, никогда не говорите: «Фу, я отвратителен». Это неправильно. Каждый человек…он…такой какой есть. И  часто в «состав» человека попадают вещи, которые не зависят от него самого. Мы многое не вправе выбирать. Я даже, порой, задумывался о том, что это хорошо. Я верил – человек должен научиться быть собой, должен научиться видеть себя, и обязан любить себя. Речь не идет о самовлюбленности. Всего-то простое восприятие.
Вероятно, я слишком затянул со вступлением, поэтому, перейдем к тому, что произошло дальше…
***
Когда будильник только прозвонил «семь», а я только-только продрал глаза, то первая мысль за сегодня была ужасна. И нет, я уверен, что вы ошибетесь, предположив, о чем она могла быть. На самом деле, я с ужасом понимал, что наступил декабрь. Казалось вот-вот догорел сентябрь, и за окном заполыхали краски осени, но, увы… Теперь декабрь. Начнутся все эти рождественские хлопоты, мама будет готовить пирог с вишней, бабушка будет ворчать, что ей опять не дают спокойно запечь индейку. А папа будет молчать. Будет молчать и думать: «Когда же это закончится». Мне в такой период достается любимое занятие «сидение на полу», вероятно, вы помните, а если нет, то ничего страшного. И значит, я сижу на полу. Но этот год все изменил. Не весь, конечно, а только его конец. Но и он много для меня значил. Сказать по правде…я любил Рождество. Было прикольно, опять-таки, как и на Хэллоуин, наблюдать за малышней и их чистой, искренней верой в Санту. Мейси часто спрашивала меня: «Колин, а что тебе Санта подарил?» На что я пожимал плечами и говорил: «Ничего, ведь я уже вырос. Большим мальчикам Санта не дарит подарки». Эмма тогда хмурилась и возражала: «А я что, маленькая по-твоему?» Я смеялся, брал ее на руки, что очень забавляло девочку, и она с трудом пыталась этого не показывать, ведь хотела, чтобы ее воспринимали как взрослую. А после порции веселья отвечал, как по заученному: «Нет, что ты, ты самая большая и взрослая девочка на свете, которую я только знаю». Мейси весело смеялась, и я ее отпускал. Еще я помню, что как-то раз, она задумалась на какое-то время, я потом спросил: «Ты чего?» - «А вот, думаю…» - «И о чем же?» - «О том.» - «О том, это о чем?» - «Да вот думаю, почему маленьким детям Санта дарит подарки, а большим нет. Ведь я же маленькая, ты знаешь, а говоришь, что я большая, только для того, чтобы мне не обидно было». У меня тогда были смешанные чувства. Не хотелось разрушать детскую веру в чудо, да и не присутствовало особого желания дать положительный ответ об ее возрасте. Молчание – мой вариант, как избежать всех проблем. Эмма тогда еще долго смотрела на меня, выжидая, что я что-нибудь скажу. Но, не дождавшись момента, когда меня замучает совесть, девочка, услышав звонок, со скоростью света умчалась в школу. Наши диалоги обычно происходили на улице. В школе она меня обходила стороной, возможно, стеснялась. Хотя, чего тут стесняться – вроде бы наоборот круто, когда у тебя есть друг – старшеклассник. Разумеется, не мне было знать. 
Это утро не стало исключением из повседневных правил, скорее – из правил моих домочадцев. Опять галдеж, шум, гам, суматоха… Порой мне даже казалось, что они совсем маленькие дети, которые только и умеют, что ссориться да спорить. Естественно, вслух я этого не озвучивал. Спустившись на кухню и ощутив на себе недовольный взгляд бабушки Луизы, стоявшей у плиты, я потянулся к холодильнику за молоком.
- На вот, ешь, - неожиданно послышалось от бабушки.
Я обернулся: обычно сердитая бабушка стояла передо мной и протягивала мне тарелку со свежими блинчиками.
- Ого, - только и смог сказать я, - круто.
- Так чего ж тут крутого-то – обычное дело, - проворчала она.
- А раньше ты мне не пекла блины, только, когда я был совсем маленький, - заметил я.
- Это раньше было, - отрезала бабушка Луиза, - Раньше ты был малышом, но послушным.
Малыш…
- А сейчас что? Разгильдяй и бездельник. Единственное, что делаешь – на полу сидишь. Но почему-то, Колин, я продолжаю верить в то, что ты изменишься. Повзрослеешь, так сказать.  Э-эй, Колин! В чем дело?
- А?
Я и не заметил, как сел за стол и стал смотреть в окно, абсолютно не реагируя на бабушку.
- А-а… В чем дело спрашиваю?
- Да ни в чем.
- Влюбился, небось, в девочку какую-то. Пытается, так сказать, не подавать виду. Думал, что бабушка – значит, не увидит?
А я ничего не думал. Вернее думал, конечно же, как без этого, но не о том. Не о какой-то там девочке или может, да…это странно даже очень…, но не о Дэне… Я думал о Рождестве, о том, как прекрасен белый снег, падающий с огромной высоты, о том, что увижу сегодня Эмму Мейси, и она опять будет радостно щебетать в преддверии грядущих праздников… Соскучился я по ней ужасно. Не знаю почему. А тут, черт его возьми, бабушка со своими девочками! Ей Богу, надоело!
- Ба…
- А?
- А расскажи про свой первый поцелуй.
Да…видимо вчерашние чудеса, которые, как оказалось, способен вытворять мой разум под действием инопланетных сил, еще не прошли.
Бабушка с великим удивлением отошла от плиты и, сняв очки, посмотрела на меня.
- Чего ты выдумал-то, а? Умнее ничего не мог спросить? Ну, честное слово, как маленький.
- Ну, бабушка, пожалуйста.
- Вот лучше ты про свой расскажи, а я послушаю.
- Фу, это было в четвертом классе, мне до сих пор противно!!!
- Интересно, и что же было?
- Да она прыщавая была, и от нее воняло наполнителем для кошачьего туалета!
- Очень любопытно. А дальше?
Бабушка, как будто специально издевалась. То ли я ее раньше так выбесил, то ли она мне мстит за мой дебильный вопрос.
- Бабуль, может, хватит, а? Это давно было, я не помню.
- Ладно, ладно, - засмеялась бабушка Луиза, - Больше тебя не трогаю.
- Вот именно.
Я был зол на нее за эти воспоминания, которые ко мне снова пришли из-за нее. На самом деле эта девочка была не настолько прыщавая, и кошками от нее не пахло. Она потом еще ушла из нашей школы, так что я и не помню, как ее зовут. Джейн…или Элизабет… В общем, имечко из таких. Просто в момент поцелуя, я ничего не понял. Я не понял, что сделала эта девочка, поэтому, эта история не приносит мне положительных воспоминаний. Просто даже потому, что…я ничего не понял.
Идя сегодня в школу, я постоянно смотрел по сторонам, дабы заметить в толпе малышей свою дорогую Эмму Мейси. Но ее что-то долго не было, подходя к школе, я уже отчаялся, думая, что в другой раз, как вдруг, на меня налетела сама девочка, врезавшись головой мне в живот.
- Привет! – бодро сказала она.
- Привет, сказал я, - аккуратнее будь в другой раз, ладно?
- Ладно, - произнесла Мейси, и прищурила один глаз, - Куда направляешься?
- В школу. Куда еще-то?
- А Дэн сегодня в школу придет?
- Я…не знаю, но…вообще не должен.
- Так я и знала! – заявила Эмма Мейси и топнула ногой.
- Что знала?
- Что он не придет.
- Почему же?
- Ну, во-первых, ты сам сказал, во-вторых я немного экстрасенс, ну, это ты знаешь, а в-третьих… - тут она сделала паузу, решив, наверное, создать интригу.
- А в-третьих…?
- А в-третьих, если бы Дэн сам пришел в школу, то он бы не дал мне это и не сказал бы передать его тебе.
И она протянула мне белый листок бумаги, сложенный вчетверо.
- Хм, - усмехнулась она.
- А…а где ты его встретила?
- Кого?
- Ну, Дэна…
- А, Уоллиса что ли? Так это…пока сюда шла, он на дороге был, вернее…как-то там оказался, а потом, он просто отдал мне эту бумажку и велел передать тебе. Ну, я и передала. Думаю, его уже там нет.
- Его?
- Ну, Уоллиса, на дороге, неужели непонятно?
- Теперь понятно.
- Пошли в школу, Хейг, звонок скоро.
- Ага, идем.
И я поплелся в здание школы, держась за руку Мейси. Она буквально тащила меня, я даже подумал, откуда в такой маленькой девочке столько сил.
А когда я пришел в класс и «приземлился» на свое место, то дрожащими руками развернул листок и прочитал:

Сегодня после уроков приходи к моему дому. Думаю, дорогу ты запомнил.
Дэн.
Я перечитал записку еще раз и немного разочаровался. Никакого намека на нечто чудесное и волшебное. Однако, я не расстроился. Ведь Дэниэл сказал, что мы пойдем в его любимое место…
***
Я заглянул в окно и увидел его… Его со своей мамой. Они о чем-то весело переговаривались, пока тот надевал ботинки и завязывал шнурки… Потом он надел куртку и вышел. Заметив меня, спустился с крыльца, подошел и обнял. Тепло… И этот момент, перед этой встречей я затолкнул в самый дальний уголок моего разума, чтобы запомнить…
Неожиданно, выглянула его мама. Я смутился и поднял голову.
- Привет.
- Здравствуйте, миссис Уоллис.
Женщина улыбнулась и посмотрела на Дэниэла.
- Это твой бойфренд?
Говорила  она спокойно, с улыбкой на лице, без неловкости в голосе или даже без…стыда…
- Нет, я…не….не совсем, - выдал я.
Дэн улыбнулся, а миссис Уоллис сказала:
- Ладно, счастливо вам!
- Спасибо… - пошли?
- Да, уже идем.
Мы отдалились от дому же на приличное расстояние, а миссис Уоллис стояла на крыльце и смотрела нам вслед.
- А твоя мама знает?
- Что я гей?
- Угу.
- Как ты убедился сам… - с улыбкой ответил Дэн.
- И что она…как относится?
- А как она по-твоему должна относиться?
- Я не знаю. Все родители разные.
- Колин…они-то могут быть и разные, но они должны…принимать своего ребенка. Я сейчас не говорю, что это я их вынудил. Просто мне, может быть, повезло с ними. Мы раньше никогда не затрагивали с ними эту тему, однако, когда я подошел к ним и сказал, что…предпочитаю мальчиков, то мама с папой сказали на это…что… я такой какой есть и каким стал прежде всего. Просто многие считают это болезнью и однозначно ошибаются.
- И как давно ты им это сказал?
- В прошлом году. Мне было шестнадцать.
- А когда ты понял это, то тебе было…
- На четыре года меньше чем сейчас.
- Тринадцать?
- Ага.
- И ты скрывал это от них три года?
- Не совсем. Я просто скорее…разбирался в себе, узнавал себя, понимал…кем являюсь.
- Здорово.
- Да, - усмехнулся он.
- А когда мы придем?
- Уже пришли.
Все это время мы петляли по каким-то улочкам.  Меня, конечно же, отвлекал наш разговор, но порой у меня в бошке проскакивали мысли, что я не вернусь домой. Однако теперь, мы стояли напротив здания с вывеской «кафе».
- Сюда? – поинтересовался я.
- Да, - ответил Дэниэл.
Мы вошли в небольшое, но очень уютное помещение. Там играла тихая музыка, годов, так сказать девяностых… По стенам висели картины с изображением разных певцов и групп той эпохи. А по центру и по краям комнаты были расставлены мягкие кресла, с придвинутыми к ним столами. Кроме нас в помещении никого не было. Лампы свисали с потолка, озаряя комнату мягким желтым светом.
- И…часто ты тут бываешь?
- Вполне. Здесь всегда так: пусто и нет народу. По крайней мере, я никого не видел.
К нам подошла официантка и спросила, что мы будем. Мы заказали по кружке какао.
- Люблю какао, - произнес Уоллис. – Согревает. И изнутри и снаружи.
- Ага, - подтвердил я – вкусное. – А почему ты не спросишь, бывает ли  тут кто-то еще?
- Не хочу разрушать иллюзию, что это место принадлежит мне.
- Понятно.
Прошло минут пять или больше…я не считал. Затем, Дэниэл заговорил:
- Мы ходили сюда с бойфрендом.
Он поднял глаза, думая, что, может, я скажу что-либо в ответ. Я, как вы поняли, молчал.
- Раз пять – шесть. Ему нравилось тут. Встречались мы…месяцев восемь. Почти год, можно сказать… А потом он меня бросил. Сказал, что…разные люди, и он якобы это только сейчас понял. Глупо с его стороны, я думаю.
Дэн смотрел на поверхность стола, а взгляд у него был грустный-грустный.
- Колин…
Я тогда даже вздрогнул.
- Ты будешь…со мной…то есть…моим парнем?
Искры, искры, все мелькало в моей голове, пробираясь в сознание, задевая там самые чувствительные нервы. Мне было страшно и одновременно хорошо, ведь…такую фразу я услышал впервые, предназначенную мне…и говорил ее не просто кто-то там, а Парень, на ком я помешался и…это было круто.
А дальше… был поцелуй. Такой быстрый и робкий, совершенно не похожий на тот ужас четвертого класса. Сейчас-то я уже понял…
Он подарил мне кольцо, серебристое такое. Сказал, что ранее его носил тот парень, с которым он встречался. А сейчас оно мое.  Дэн мечтал, чтобы кольцо у кого-то задержалось…навсегда…
Мы расплатились за какао и вышли на улицу. В воздухе искрились снежинки, а изо рта шел горячий пар. Мы тогда болтали еще…правда, не помню о чем. В этот раз он проводил меня.
- Ну, пока, малыш, - сказал Дэниэл и поцеловал меня еще раз, - Увидимся.
***
В эту ночь, когда я лег в постель, я обдумывал все произошедшее. В темноте серебром блестело мое кольцо, и я вспомнил, какой свет был там…желтый такой и…мякий-мякгий…