Английский

Лиза никогда не питала какую-то особую любовь к английскому. Но почему-то её мать решила, будто этот предмет невероятно, буквально до потери сознания важен. Поэтому Лиза с первого класса знала, что получать плохие оценки по английскому опасно. Дома прибьют.
Почему-то старший брат в тринадцать лет вынес вердикт, что литература, конечно, важный предмет, но на что-то выше тройки пусть никто в семье не надеется, потому что физика ему улыбается больше. Лизе улыбалась математика. Даже история улыбалась больше, там же даты из цифр. А в английском что ни число, так тарабарщина. Но нет, девочке не позволили вот так выбрать направление, как брату. Бедняга всё учила все эти времена, которые простые, длительные, совершенные… И голова разрывалась. Нет, ребят, ну давайте хотя бы литературу и историю с датами, а не эту белиберду. Раз уж одну математику выбрать нельзя.
Цифра и числа правда лучше укладывались в голове, запоминались и выстраивались в красивые равенства или неравенства. Формулы завораживали прямолинейностью. Конечно, когда появилась геометрия, то стало как-то не по себе. Но это хотя бы на русском и понять при всём желании можно. А ваш иностранный – упаси боже.
Брат сказал Лизе, что если что, то она и на лингвиста сможет. А там можно столько языков изучать. Лизу тогда аж затошнило от перспективы не только все эти совершенные длительные учить, но и не дай бог какой-нибудь новомодный азиатский или, упаси боже, чешский. Короче, она отмахнулась и поклялась вырваться из этого иностранного рабства, чтоб не дай бог к одиннадцатому классу не отправили на эту вашу лингвистику.
Кроме общей антипатии Лизы к английскому были еще и паршивые учителя. Менялись они часто, преподавали все по-разному и всё в головах юных стремительно путалось. Но каким-то чудом только одна лишь Лиза испытывала невероятные трудности с английским. Ни троечница Вера, ни ударница Настя, ни ещё какой-нибудь Пупкин, который ничего толком не может. Именно без пяти минут отличница Лиза, которая на всех олимпиадах по математике умудрялась занять призовое место.
Язык просто в неё не лез. Никаким боком, ни с какого разворота. Просто не лез в неё. Даже артикли уже в голове путались и язык заплетался. И черт его разбери, какой там артикль нужен с молоком.
— Не нужен с молоком артикль, — вбивала в голову Лизе очередная Марьванна, учительница иностранного, которая наверняка дольше двух лет не продержится. — Просто milk. Запомнила?
Да, да, кивала Лиза, конечно запомнила. И в домашней работе выводила все равно какое-нибудь the, за которое потом получала трояк. А мать уже стоит недовольная с её дневником в руках и качает разочарованно головой.
— Учи английский лучше, Лизунчик, учи, — причитает мать, а у дочери лишь голова лопается от перспективы такой.
Ну, короче, не любила Лиза никогда этот ваш противнейший английский, сколько не суй его в разных видах.
И где-то в девятом классе, когда на пороге нарисовался очередной новенький учитель, мама вдруг решила, что Лизе хорошо бы сдать английский.
— А что? Хорошо ведь! — сказала она, читая журнал. — Кстати, можно потом и в колледж. Слышала про специальность учителя начальных классов с преподаванием английского. Хорошо ведь, да Лизунчик?
Лизунчик скорчила моську. Ни учителем она быть не хотела, ни уж тем более английского, ни после девятого класса. Кто уходит после девятого вообще? Только глупые какие-нибудь.
— Ну-ну, твой папа ушел после девятого, — заметила мать. — И получил два образования.
— А работает он по специальности?
— Нет, но всё равно!
Аргумент так себе, но черт переспоришь ведь. Лиза точно знала на своем опыте.
— Мама, я не хочу в колледж. И связывать с английским жизнь тоже, — сказала дочь, стиснув зубы.
— Всё равно сдай английский, а там посмотрим, — закончила мама.
— Ну ма-а-а-ам! Не хочу я сдавать английский, — заметила девочка более раздраженно.
— Ах, ну слушай, не огрызайся на мать. С английским по жизни легко будет. Так что давай, сдавай, — она перелистнула страницу. — Не убудет. В колледж, если не хочешь, то и не иди. Не буду принуждать.
— А сдавать нелюбимый предмет, по которому одни трояки будешь? — не выдержала Лиза.
— Лиза! — мать отложила журнал и нахмурилась. — Не смей так со мной разговаривать! Я советю как лучше. Что тебе не нравится?
— Всё мне не нравится!
— Тогда марш в свою комнату и делай уроки. Подойди завтра к учителю английского и скажи, что хочешь сдавать его предмет. Позанимайтесь вместе.
— Мама, я не буду сдавать английский.
— Лиза!
Тут, конечно же, спорить бесполезно. Надо ждать отца, который флегматично будет читать книгу и донесет до матери мудрую мысль. Он прекрасно знал, что Лизе этот английский никуда не уперся, а поэтому убедит и маму в этом. Схема проверенная, всё прокатит.
Но сейчас Лизу захлестнула невероятная обида. Её не слушали и не слышали. И вряд ли может быть что-то страшнее для подростка. Поэтому она и хлопнула дверью, за что получила дополнительный крик от матери. Как бонус. Но уже плевать.
А новым учителем по английскому оказался… учитель. Не учительница, не какая-то сумасшедшая англичанка или слишком милая и прекрасная, но требовательная англичанка, а самый настоящий парень. И кроме этого он был только-только выпускником какого-то там университета. Словом, этот обаятельный молодой человек завладел вниманием всего класса. Женская почти вся начала стрелять глазками, а парни проводили какую-то негласную проверку. И обе половины вполне остались довольным молодым специалистом. Он очаровал всех девочек класса, а парни в нем признали какой-никакой, но авторитет. На уроке они всё равно болтали, но реагировали на третье замечание, а не на седьмое, как с прошлой англичанкой. К седьмому-то она уже конечно была дьяволом.
Лизе было плевать на нового учителя. Как его там зовут-то? Андрей Михайлович? Сергей Михайлович? Михаил Андреевич?
— Сергей Андреевич, — поправил учитель, чуть улыбнувшись.
— Можно войти? — спросила Лиза в дверях, ожидая уже конца этой пытки.
— А как будет по английски?
Рита с первой парты поймала напуганный взгляд подруги. Она начала неистово что-то шептать, что-то вроде «май камин» или типа того.
— Мэй камин? — неуверенно сказала Лиза, поглядывая на Риту.
— Мэй ай кам ин, — поправил Сергей Андреевич. — Проходите, садитесь.
Лиза плюхнулась рядом с Ритой и выдохнула. Та похлопала её по плечу. Подруга прекрасно знала об этой нелюбви к английскому, поэтому всегда старалась помочь и что-то разъяснить, но не шибко спасало.
После окончания урока Лиза первая выбежала из класса. Будто этот Андрей Сергеевич каким-то образом может знать про просьбу матери об экзамене и подготовке. На всякий случай она решила избегать этого новенького учителя, пока он там не уйдет, например. Все учителя английского в этой школе так делают.
Следующий и последний урок благополучно отменили, поэтому радостная толпа народу вылилась на улицу и рассосалась кто куда. Лиза вот например помчалась домой, придумывая на всякий случай отмазку для матери. Но больше она надеялась на дар убеждения отца. Это не должно её подвести.
Дома была тишина. Лучшее чувство в мире. Во всяком случае Лизе безумно это нравилось, поэтому она стянула  осенние ботинки, сняла куртку и побежала в свою комнату, радостно бросив сумку на диван. Она может немного отдохнуть и ничего пока не делать. Всё равно до экзаменов ещё далеко.
Отдых был прерван буквально через час, когда Лиза только-только заснула. Кто-то звонил в дверь. Лиза сонно поплелась в прихожую, мысленно ругая незванного гостя. Для родителей рано, они до шести работают, для брата странно, сейчас вторник, а он учится в другом городе и приезжает лишь к выходным ближе.
За дверью оказался Андрей Сергеевич. То есть, тьфу ты, Сергей Андреевич. Он неловко улыбался, жмякая шапку в руках.
— Ох, Лиза, прости, что беспокою, — начал он, нервно прикусывая губу. — Но можно я воспользуюсь твоим балконом?
Если Лизе и снились кошмары про учителей у неё дома, то они определенно шли по другому пути развития. Во-первых, там её обвиняли, а не просили в вежливой форме о чем-то.
— М-м-можно, Сергей Андреевич, а зачем?
Сейчас он скажет, что он с Марса и с его балкона стартовать на родную планету неудобно, а вот у Лизы балкон идеально для этого подходит. Ну или в этом роде.
— Я недавно вот сюда переехал, - учитель указал на соседнюю квартиру. – А ключи по привычке старые беру. Вот и сейчас забыл. А балкон-то открыт, через него залезть хотел.
Сейчас он был меньше всего похож на учителя. Если бы Лиза не знала, кем он работает, то приняла бы его за студента курса так третьего. Милый такой студент с взъерошенными волосами и причудливым шарфом.
— Можно, конечно, — растерянно ответила Лиза, пропуская учителя в прихожую.
Сергей Андреевич прошел до балкона, не разуваясь. Он извинился по пути раза три. Потом открыл балкон, вышел и огляделся. До Лизы вдруг стало доходить.
— Вы чо, карабкаться по вот этому выступу будете? — уточнила она, указывая на не шибко безопасный на вид карниз, который был единственной выступающей частью, по которой можно пройти от балкона к балкону.
— Именно по нему, — заметил учитель, поставив сумку на пол. — Передашь потом?
— Вы с дубу рухнули, эй, - Лиза всё ещё смотрела вниз и осознавала, что лететь всего четыре этажа, но и этого иногда очень даже достаточно.
— Попрошу не выражаться, я всё же твой учитель, — усмехнулся Сергей Андреевич и начал перебираться через балкон.
— Совсем сошли с ума, — продолжала Лиза.  — Вы идиот?
— Лиза! — заметил учитель.
Девочка нахмурилась.
— Ну правда! Тут же упасть легко. А тем более осень, мокро, скользко, холодно… Не надо, блин, вы чего. Совсем свихнулись со своей педагогикой?
Сергей Андреевич забрался обратно на балкон, щелкнул Лизу по носу и улыбнулся.
— Во-первых, не выражайся, а во-вторых, всё будет нормально. Если что, ты знаешь, куда звонить.
— Куда звонить? — тупо переспросила Лиза, пытаясь понять, почему она никогда так близко не видела учителя.
— В скорую, Лиза, — усмехнулся Сергей Андреевич и потрепал её по волосам. — Но всё будет хорошо. А теперь я пошел. Ну-ка улыбнуться, раз-два.
Уголки губ Лизы автоматически поползли вверх. Она вспомнила брата, который также утешал её в детстве.
Впервые она задумалась о том, что учитель сам был девятиклассником. В нём ещё было что-то такое, ребяческое. То ли в характере, то ли из-за возраста. Интересно, а каким он был в пятнадцать лет? Нескладным, длинным, худым? Потому что сейчас он высокий и хорошо сложенный молодой человек с приятными чертами лица. Лиза успела разглядеть даже блеклые веснушки на носу. А весной их станет больше? А увидит она весной его также близко?
Тем временем Сергей Андреевич аккуратно шел по карнизу, поглядывая вниз. Ни тени страха. Он медленно, но верно шёл к своему балкону.
Лиза сжала кулаки, наблюдая за ним. Когда учитель чуть не оступился, она даже охнула, но он удержался. И в конце концов забрался на свой балкон. Упал, если быть точнее, потому что видимо что-то помешало ему забраться нормально. Но тут же вскочил, виновато улыбнувшись и помахал рукой.
— Бросишь портфель? — спросил он.
— Давай у дверей заберешь, — предложила Лиза.
Учитель кивнул, а девочка подобрала портфель и направилась к входной двери. Её горе-сосед открыл дверь спустя минуту, вновь продемонстрировав смущенную улыбку. Потом забрал портфель и покачал  головой.
— Спасибо, — сказал он. — Надеюсь, больше такого не повториться. Не то зрелище, что должна видеть ученица.
— Никому не расскажу, — поклялась Лиза.
И поняла, что действительно никому никогда не расскажет. Даже Рите. Было в этом что-то интимное, что-то, чем делиться ни с кем не хотелось.
— И раз уж мы соседи и я тебе всё же обязан, то я мог бы помочь тебе с английским, — отметил Сергей Андреевич.
Лиза тупо моргнула пару раз, пытаясь переварить сказанное.
— Я спрошу у матери, потянем ли мы по деньгам и дам ответ позже, — выдавила она на автомате.
Учитель рассмеялся. В этот момент он вновь стал похож на мальчишку, который всего лишь чуть-чуть старше самой Лизы. И в сердце что-то предательски екнуло.
— Нет-нет, бесплатно. Тариф «Соседский».
Лиза не знала, что сказать. Все слова перепутались. Английский она ненавидела с самого первого класса, её тошнило от всех этих времен, предлогов, артиклей, правил и многочисленных «переведите текст и ответьте на вопросы». И никогда она не хотела бы углублять свои познания. Ответ кажется таким очевидным. Нет, она не хочет заниматься английским.
Но язык не поворачивается сказать. И Лиза не знала, что делать с этим. Если она не откажет, то ей придется заниматься этим чертовым английским и мать тогда непременно усилит свое вечное «а свяжи-ка ты жизнь с английским языком, деточка». Что может быть хуже? Разве что конец света, но даже он терпимей, чем это форменное безобразие.
— Я… Я завтра скажу, —- сказала Лиза и захлопнула дверь, будто её кто-то резко и срочно позвал.
Почему она отодвинула срок дачи ответа? Будто она сможет с кем-то посоветоваться. Но отвечать прямо сейчас «нет» не хотелось. Просто не хотелось. А почему – Лиза не знала. Поэтому закрыла лицо руками и прошептала:
— Я к нему на «ты» обратилась…
И всё внутри у неё бурлило, горело, трепетало. И хоть куда от этого прячься, а не спрячешься.
Мать вечером не донимала. Видимо, отец поговорил. Наверное, мать теперь обиделась. Но это ничего. А делать всё равно ничего не хотелось, голова была забита происшествием днем, никакие другие мысли туда не приходили. А если и приходили, то быстро убегали куда-нибудь подальше от этого сумасшествия.
— Фу, — сказала наконец себе Лиза перед сном.  — Как будто влюбилась. Что страшнее влюбленной в учителя ученица. Фи, какие глупости.
И легла спать, потому что не знала, чтобы ещё такого сделать. А снилась ей весна и Сергей Андреевич, перебирающийся на свой балкон, песни птиц и цветущая под окном яблоком. И лились звонкие весенние трели, а внутри всё почему-то трепетало.
Какой-то кошмар, словом. Лиза проснулась и не знала, куда деться от этих странных ощущений. Есть ей вовсе не хотелось, поэтому она решила побыстрее уйти уже в школу. Хвала небесам, английского сегодня не было.
Ноги зудели. Им не хотелось сидеть. Лизе хотелось срочно бежать, перепрыгивать через лужи и шуршать листьями под ногами. Бежать, бежать, бежать!
Поэтому когда отзвенел последний за день звонок Лиза быстрее всех спустилась в гардероб и надела куртку, а потом наконец побежала. И бежала так быстро, как только могла. Она даже и представить не смела, что может так быстро бегать. Она даже почти взлетела на свой четвертый этаж, но только в дверь начала молотить не в свою.
— Да? — Сергей Андреевич открыл дверь.
Мятая футболка с каким-то глупым рисунком. Он выглядел так по-домашнему и так непривычно, но внутри всё встрепенулось от этого неясного ощущения. Она сейчас ближе к учителю, чем кто-либо из класса.
— Я согласна, — выпалила она.
Она в жизни не будет сдавать английский, мать уже в курсе и пускай пока и дуется, но наверняка смириться с этим. Она в жизни не будет лингвистом. Никогда. Но почему-то сейчас она согласилась на эти дурацкие занятия. Будто вчера ночью она не решила держаться подальше от этого дурацкого учителя, от которого в животе все переворачивается.
И как же теперь глупо, глупо, глупо соглашаться! Лиза не знала, что делает и зачем. Какая сила ей управляет и почему она не может заставить себя остановиться. Дурочка, не иначе!
Сергей Андреевич улыбнулся.
— Рад слышать и буду рад помочь, — сказал он, а потом несколько смутил от собственной тавтологии.
И в этом смущении было что-то прекрасное. Лиза чуть улыбнулась, а внутри всё трепетало. Она не могла стоять и сидеть, ей хотелось летать.
Господи, глупая. Что за чушь она творит.
Но убрать с лица эту дурацкую улыбку у неё точно не выйдет.