Золотые ослы -9, Дела - делишки

Глава десятая
 Дела - делишки

Имелов никогда не бросал слов на ветер и на следующий день приехал в зоопарк полный энергии творческого созидания. С утра к своему приезду он заказал парковым дизайнерам украсить клумбу цветами. Они должны были посадить розы. Когда в одиннадцать часов, приехав в зоопарк, он вышел из открытой Вовиком двери «Мерседеса» и неожиданно увидел  пасущегося на  украшенной цветами клумбе осла, который опередил его на десять-пятнадцать минут, любезная улыбка исчезла с его лица.  «Провокация, - подумал Альберт Геннадиевич. – Подрыв авторитета. Животные должны знать свое место. Осел должен катать ребятишек, а не портить газоны. Я это все исправлю». С этим твердым желанием  он направился к административному зданию.
- Говорит и показывает телевизор, - услышал он за своей спиной.
Имелов обернулся и  никого не увидел. Только осел по-прежнему пасся на пышной цветочной клумбе, объедая двадцать минут назад высаженный куст розы. Подождав и прислушиваясь, Имелов  поднялся по ступенькам и едва хотел войти в здание, как снова услышал: 
–  Спасибо за розы!  Но где же аплодисменты?
«Странно», -  подумал Имелов, осмотрелся и, никого не увидев, вошел в задние администрации. 
В кабинете Каткова-Саваннского его уже ждали. Олимпий Петрович  сидел за столом, положив руки на стол, как это делают послушные и вежливые ученики в классе. И Имелов  вошел туда, как артист выходит на сцену после объявления его номера.  Оставалось дать короткое представление и удалиться под восторженные  крики: «Браво» и «Бис». 
- Здравствуйте, уважаемый мой дорогой Член Корреспондент,  профессор и так далее… Короче, Олимпий Петрович, -  сказал Имелов, без приглашения, по-свойски сел напротив и мизинцем с улыбкой расправил усики. - Вот! – достал он из портфеля и положил на стол несколько листков бумаги.- Как и обещал. Я слов на ветер не бросаю.
- Что это? – спросил Олимпий Петрович, беря листки и поднося их поближе к глазам, чтобы прочитать.
- Вы читайте, читайте… - по-деловому предложил Имелов. – Это новое приложение к договору.
Олимпий Петрович погрузился в чтение нового приложения. И что же получалось? Прошло несколько дней, как он говорил о трудностях и проблемах этому человеку. И вот он пришел и предлагает решить все возникшие затруднения и проблемы в самый кратчайший срок.
- Это первоочередные работы, - уточнил Имелов. – Основное строительство и расширение территории начнется чуть позже.
- Ремонт строений…Обновление вольеров… Починка трубопровода… Замена электропроводки… - читал вслух Ка¬тков-Саваннский. - Асфальтирование дорожек… Парковый дизайн: разбивка газонов и цветников…
Имелов, довольный собой, сидел напротив профессора и в такт словам кивал головой.   
- И что вы собираетесь эти работы сделать за такой короткий срок? - удивленно спросил Катков-Саваннский.
- Там указаны сроки,  – энергично произнес  Имелов. – Деньги на ремонт, на  текущие расходы по уплате за воду, электричество, для выдачи зарплаты будут переведены сегодня же на счет зоопарка. Кстати, озеленением я уже занялся. – Имелов выглянул в окно и снова увидел осла на клумбе. - Я попрошу вас убрать осла с клумбы. Своим грустным задумчивым задом он портит  пейзаж, - с возмущением сказал Имелов и подумал: «Этот осел узнает у меня, что такое зарабатывать деньги своим горбом. Он у меня будет трудиться с утра до вечера и забудет, как обгладывать розы». 
Катков-Саваннский посмотрел за окно и увидел холку пасущегося осла и уши, прядающие  над цветами так, словно передразнивали летающих бабочек.
- Это мы сделаем, - сказал профессор. Он растерянно положил бумаги на стол, взял трубку телефона и набрал номер заместителя, Кафнюка.
- Ион Ильич, зайдите ко мне, пожалуйста, - попросил он. 
Через минуту в кабинет директора влетел бурливый Кафнюк с горящими глазами, с бумагами в руках и на ходу кому-то за спиной давая отповедь:
- Я не могу разорваться.  Звоните, ищите, теребите! Словом, ловите и напоминайте о себе. Сейчас я занят... Занят-занят... Слушаю вас, Олимпий Петрович.
- Это Альберт Геннадиевич Имелов, наш инвестор, – представил он Имелова и протянул бумаги. - Вот посмотрите договор и новое приложение...
- Так...  Ну, так... - говорил, просматривая бумаги Кап¬нюк. - Так нет же денег. Нет и негде взять...
- Деньги сегодня будут на счету зоопарка, - сказал Име¬лов. – Я лично за этим прослежу. 
- Деньги будут? - удивленно спросил Кафнюк и, встретив проницательный взгляд Имелова, тут же затараторил. – Тогда освоим. Как же? Конечно!.. Сделаем-сделаем. Все освоим! Раз деньги будут - значит будем. План я  забираю, - сказал он, убирая бумаги в портфель. И с видом делового, сверх занятого человека направился вон из кабинета. - Обязательно сделаем, освоим. А как же? – уже за дверью проговорил он, придумывая многоходовую комбинацию, как с помощью нехитрой схемы присвоить деньги.
- Куда вы, Ион Ильич? – спросил Олимпий Петрович. – Куда вы забрали договор?
- Что? – вернулся в кабинет Кафнюк. – Я хотел сделать копию.
- У вас такой договор должен быть. Я вам копию передавал. К этому договору имеется  новое приложение. У вас замечание есть? – спросил мягко  Олимпий Петрович
- Нет.
- Тогда прошу завизировать договор и  приложение.
- Ага… Угу… - бойко пробормотал Кафнюк, переминаясь с ноги на ногу и визируя договор. – Вот… Ко мне все? 
- Да, идите, - сказал Олимпий Петрович. – Нет, подождите. Пошлите побыстрее за Вениамином. Пусть заберет осла с  клумбы  у административного здания и присматривает за ним.
- Еще у меня к вам предложение, - сказал Имелов.
- Какое? – поинтересовался Имелов.
- Пустяковое. Для вас это ничего не значит. Это так, в целях улучшения управления финансами зоопарка. Я хочу предложить вам назначить меня на соответствующую должность. Я уже и проект приказа приготовил, - проговорил Имелов, доставая из портфеля очередную бумагу.
- Что это? – испуганно спросил профессор.
- Проект приказа.
- Какой приказ?
- Приказ о назначении Имелова Альберта Геннадиевича коммерческим директором зоопарка.
- Да? Вы мне об этом уже говорили, - сказал Олимпий Петрович. – Но… Должность коммерческого директора в зоопарке отсутствует.
- Так давайте сделаем. Что вас смущает? Что тут криминального?  Зоопарк это организация. У него есть счет в банке. И значит, есть необходимость распоряжаться финансами, производить закупку и продажу товара.
- Мы ничем не  торгуем.
- Это пока. Пока… Можно, в конце концов продавать место под рекламу и привлекать спонсоров, - заявил Имелов. – К тому же, хозяйственную деятельность ведете? Закупки производите? 
- Хорошо, я сейчас подпишу договор. А потом мы вернемся к приказу, - сказал Олимпий Петрович и отложил подготовленный проект приказа в сторону.
Имелов внимательно наблюдал за профессором. Катков-Саваннский взял ручку, придвинул поближе договор и поставил роспись.
- Договор подписан. И мы начинаем наше сотрудничество, - сказал он и улыбнулся.
- В двух экземплярах, - напомнил Имелов и показал на оставшийся неподписанным экземпляр.
- Да, конечно.
Олимпий   Петрович расписался на втором экземпляре и придвинул оба Имелову.  Имелов деловито достал из кармана ручку и расписался на обоих экземплярах.
- Теперь работники зоопарка получат зарплату?
- Без всяких сомнений, - уверенно сказал Имелов.
- И начнется ремонт зданий?
- Обязательно, согласно подписанному договору. Каждый договор имеет равную силу, - сказал Имелов и убрал свой договор в папку.
- К договору мы вернемся дня через два. Мне нужно проконсультироваться с куратором зоопарка от  правительства по поводу ставки коммерческого директора.
- Не волнуйтесь, это я все сам улажу и вы получите добро от куратора. 
-  Тогда осталось пожать друг другу руки, - сказал Олимпий Петрович и протянул Имелову руку.
- С удовольствием, - откликнулся Имелов и пожал протянутую руку профессора. 
- Как дела у Фрица Джонсона?
- Готовится к экспедиции.
- Как только появятся от него известия, ставьте в известность меня.
- Всенепременно, - пообещал Имелов и, прощаясь,  поднялся с места.   
Катков-Саванский с задумчивой  улыбкой человека вставшего на путь к светлому будущему проводил Имелова к выходу из административного здания.
На улице с крыльца Альберт Геннадиевич  увидел, как молодой человек уводит осла от цветника. Осел довольно бодро помахивал хвостом из стороны в сторону и странно кивал головой. Молодой человек с ним разговаривал. 
«Чудные они какие-то все! Разговаривает с ослом… Нашел интересного собеседника», - подумал Имелов и поправив мизинцем усики сел в машину, намечая дать указание  засадить потравленный край цветника новыми цветами.  Ему нужно было заехать в офис, куда Эльвик заказала ему обед, покушать, оставить Эльвик распоряжения  и сделать несколько важных звонков. К тому же после обеда его ждал Чихахбили с бизоном, которого он обещал ему сегодня привезти.

После обеда Имелов на «мерседесе» спешил  встретить машину из Беловежской Пущи.  Мудрило и Пробивной ехали следом на «джипе». Они везли наличные для расчета на месте. За городом на Минском шоссе у поселка Дубки они встретили длинный фургон и старенький Опель Олеся Ивановича Подоприменя. Невысокий и мешковатый Олесь Иванович Подоприменя вышел из машины и, спотыкаясь,  заспешил навстречу Имелову  старательно, отмахивая по сторонам руками, словно пытался перегнать собственный живот, чего ему сделать не  удавалось. Живот его в телосложении был главным. К нему примыкали небольшие пухлые ручки, косолапые ножки  и лысеватая голова. Из-за выдающегося живота фигура Олеся Ивановича имела приятный грушевидный вид. 
- Здравствуйте! – протянул Олесь Иванович руку Имелову.
- Здравствуй! Привез? – нетерпеливо спросил его Имелов, пожав протянутую руку.
- А как же иначе? Привез. Сколько мне это сил стоило, сколько  здоровья попортило, - зароптал  Подоприменя.  – Сколько я нервов через него истратил…
- Живой? – перебил его словесные страдания Имелов.
- Как видишь, живой, - довольный собой вздохнул Подоприменя и погладил гладкий и выпуклый живот. 
- Да не ты. Бизон  живой?
- Целенький и здоровый. Товар первосортный! Украсит любой зоопарк и заповедник.
- Стол он украсит, - коротко бросил ему Имелов.
- Что вы сказали?
- Показывай, – нетерпеливо спросил Имелов.
- Одну минуту, Остап, - позвал он еще кого-то из КАМАЗа. Из кабины  вышел  косолапый парень лет двадцати пяти. – Младший сын, - пояснил Имелову Олесь Иванович. – Остап Подоприменя. Прошу любить и жаловать.
Остап готов был протянуть для рукопожатия руку, но Имелов ему только кивнул. Сейчас его интересовало другое.
- Где зверь? – коротко спросил он. 
Отец и сын ловко открыли фургон. 
- Сморите какой красавец? – вздохнул старший Подоприменя.
- Настоящий зубр, - сказал младший Подоприменя.
- Бизон, - поправил его Имелов.
В фургоне хвостом к выходу лежал огромный волосатый  бык с рогами.
- От сердца отрываю, - погладил Олесь Иванович свой сильно выступающий живот, как будто его сердце располагалось именно там.
- Да, - улыбнулся Имелов, - большой кусок мяса ты от своего сердца оторвал.
- Товар кондиционный, не порченный и весь здесь.
- Вижу, что весь здесь… Больной? Почему  не двигается?
- А чего ему двигаться? Лежит и дышит. Мы ему укол успокоительный сделали. Этот бык очень резвый. У нас и справка от врачей есть. Здоров и все показатели в норме.
- Резвый - это хорошо, - сказал Имелов задумчиво. 
Старший Подоприменя кивнул младшему и тот закрыл фургон.
- Рассчитаться нужно, - осторожно сказал Олесь Иванович.
- Сейчас рассчитаемся и поедешь на фургоне за мной, - сказал Имелов. 
Старший Подоприменя кивнул. Имелов пошел к «мерседесу». У «мерседеса» стояли Пробивной с Мудрилой, которые передали шефу дипломат с деньгами. Имелов сел на заднее сиденье с правой стороны. Подоприменя сел на заднее сиденье с левой стороны.  Имелов открыл дипломат и начал отсчитывать пачки долларовых купюр. Олесь Иванович их лихорадочно пересчитывал трясущимися руками. Когда расчет был завершен, Олесь Иванович вышел из Мерседеса, махнул младшему Подоприменя рукой, чтобы тот ехал за ним, и пошел к своему старенькому «опелю».  Первым поехал «Мерседес» зеленого, бутылочного цвета, за ним «опель»,  фургон и  «джип» Мудрилы с Пробивным.
Чихахбили так не терпелось получить заказ, что он сам с охраной выехал встречать Имелова. Скоро на ответвлении загородного шоссе встретились две колонны. Чихахбили вышел из своего лимузина и поспешил навстречу вышедшему из «мерседеса» Имелову.
- Зверь есть? – спросил Чихахбили.
- Есть, - ответил Имелов.
- Покажи, - страстно попросил Чихахбили. – Какой он?
Имелов кивнул Олесю Ивановичу.
- Показывай.
Подоприменя  с сыном открыли фургон и распахнули двери.
- Смотрите, - сказал Имелов Чихахбили, оттирая от заказчика обоих  Подоприменя. – Бизон первосортный…
- Вот это бизон, - сказал Чихахбили сверкая глазами, испытывая азарт охотника. – Зверюга!.. Какая гора мяса!.. Вах-вах-вах! Какой шашлык будет!
После осмотра зверя, фургон закрыли и все сели по машинам. Образовавшаяся из машин колонна тронулась вслед за лимузином Чихахбили и въехала на лесную дорогу. Приблизились к угодьям Чихахбили.  Через некоторое время колонна миновала открытые ворота, проехала трехэтажный особняк и  приблизилась к большому полю, на краю которого стояли вигвамы, горели костры. Чихахбили сам выбрался из лимузина и стал руководить расстановкой машин.
- Сюда!..  Сюда!.. – кричал он младшему Подоприменя, показывая, куда и как нужно поставить фургон.
Когда фургон встал на нужном месте, Чихахбили обратился к Имелову.
- Это моя лужайка! – показал он рукой Имелову на поле в несколько десятков гектаров. – Здесь индейцы будут охотиться на бизона. Мой внук сейчас любит играть в индейцев. Я ему все купил. Копья, стрелы, ружья старинные. Приглашаю тебя остаться, дорогой! Такой шашлык сделаем – век не забудешь. Такие песни петь будем – сердце обрадуется, все болезни вылечишь.
В это время отец и сын  Подоприменя выгружали бизона из фургона. Для него поставили сходни и выманивали из фургона солью и  вкусно пахнущей травой. Бизон никак не хотел выходить.
В это время к Чихахбили и Имелову подошел два одноглазых грузина  крепкого телосложения. У одного отсутствовал левый глаз, у другого не хватало  правого глаза. На двоих у них получалось как раз два глаза.
- У меня двойная охрана, - сказал Чихахбили, представляя подошедших. -  Преданные друзья моей семьи. Начальники охраны Тормози Вахтангович Камикадзе и  начальник службы безопасности  Тамада Гогиевич Застрелидзе.
- Очень приятно, - кивнул им Имелов, но сказанное не отвечало действительности, так как ему не было приятно это знакомство. 
- И мне, - сказал Застрелидзе и посмотрел на Имелова одним глазом так остро, что Имелову показалось, будто ему в сердце  воткнули кинжал недоверия.
- Вах, какой бизон! – закричал, раскинув в стороны руки Чихахбили, и пошел поближе смотреть на вышедшего из фургона живого зубра.
Как только Чихахбили отошел от Имелова, Застрелидзе придвинулся к нему и с тихой угрозой спросил:
- Оружие есть?
- Не торгую, - честно ответил ему Имелов.
-  Личное оружие есть? – спросил подошедший к Имелову с другой стороны Камикадзе. 
- У охраны, - кивнул в сторону стоявших неподалеку Мудрилы и Пробивного Имелов.
- У них уже нет, - строго сказал Застрелидзе и его глаз строго закрылся и тут же открылся. 
Имелов посмотрел на помощников. Мудрило и Пробивной стояли в окружении четырех сыновей Камикадзе и чувствовали себя неловко.
- Когда начнется праздник? – спросил Имелов Застрелидзе.
- Завтра, в субботу, в шестнадцать ноль-ноль, - ответил тот.
- Ладно. Тогда я завтра приеду…
- Нет… - коротко сказал Застрелидзе.   
- Что значит - нет? – запаниковал Имелов и принялся искать Чихахбили.
Чихахбили как раз разговаривал с родным братом Вахтангом, обладателем больших и пышных усов. 
- Знакомься, - сказал Чихахбили Имелову. – Мой родной брат… Вах… Вах… Вахтанг, - пошутил Чихахбили и от душа рассмеялся.
- Очень приятно, - пожал брату Чихахбили руку Имелов. – Я тогда завтра приеду…
- Зачем спешишь дорогой? Оставайся… Будем готовиться к празднику. Пока туда… Пока сюда… Выпьем, поговорим… Места на всех хватит.
- Мне нужно позвонить жене.
- Жене уже позвонили, сказали, что ты отдыхаешь. Давай выпьем…
Отказать Чихахбили Имелов не мог. Он понял, что ему придется остаться.

Праздник по случаю дня рождения внука начался на следующий день ближе к обеду. Солнце ярко светило, едва намечая плавный спад к горизонту. Родственники примерно человек сто, переодетые в индейцев с луками, стрелами, копьями и с  тамагавками в руках, вышли на охоту. Охрана и служба безопасности вооруженные старинными ружьями разместились среди полуголых родственников. Два главных начальника, Тамада Гогиевич Застрелидзе и Тормози Вахтангович Камикадзе, вооруженные современными многозарядными карабинами засели в засаде неподалеку от места охоты  на холме. Полуголые охотники с радостными криками приблизились к бизону. Тот спокойно щипал травку и с недоумением взирал на приближающуюся толпу, пока та не подошла на критическое расстояние. Толпа, возглавляемая самым главным и самым храбрым  индейцем в лице Чихахбили, раздвинулась, и из нее выбежал мальчик с копьем. Он подбежал как можно ближе к бизону и кинул копье. Затем он выстрелил в него из лука.
- Ай молодец! Ай, индеец! Ай, настоящий охотник! – крикнул Чихахбили и сам метнул пику.
После него все гости стали стрелять в бизона стрелами и метать пики. Бизон приподнял от травы рогатую голову и первый раз топнул ногой.
- Сейчас побежим, - сказал Имелов, стоя в толпе гостей вместе с Мудрилой и Пробивным, переодетыми в индейцев.
- На бизона? – храбро спросил Мудрило.
- Нет, от него, - ответил Имелов, наблюдая, как бизон роет ногой землю. – Называется, угодили в угодья.
Чья-то пика довольно точно попала быку в морду. Тот разозлился и кинулся на индейцев. Все шарахнулись от бизона. Но в это время сзади на лошадях к бизону подскакали всадники и тоже воткнули в него свои пики. Бизон резво развернулся и кинулся на них. Ближайшую лошадь он сбил с ног. Упавший всадник, выбравшись из-под сбитой лошади, пополз в сторону от быка со скоростью породистого скакуна.
- Что-то я не пойму, кто на кого охотится, -  успел произнести Имелов.
И как только бык ринулся на толпу индейцев, Имелов тут же  храбро и расчетливо  стоявший позади всех,  первым рванул от зверя со спринтерской скоростью. Сначала он побежал как бы нехотя, на всякий случай. Но когда сзади тучный усатый брат Чихахбили Вахтанг, он же главный пикадор, с животом похожим на трехслойный пирог забыв про оружие в своих руках и про то как им пользоваться и против кого его нужно применять, вонзил нечаянно ему пику в зад, Имелов рванул так, как никогда не бегал. Ему показалось, что бык догнал его и норовит поддеть под зад рогами. Мудрило и Пробивной в суматохе на некоторое время потеряли шефа из вида, потому что замешкались и упустили момент старта при общем порыве. Бизон метался по полю, разгоняя индейцев.  Еще немного и охота могла бы закончиться не в пользу охотников. Но единственный меткий глаз засевшего в засаде  Застрелидзе предрешил ее исход. Камикадзе тоже не промахнулся. Оба выстрелили и бизон рухнул в затоптанную охотниками траву. Как только бык рухнул все индейцы развернулись и кинулись обратно, чтобы добить жертву. Тучный дядя Вахтанг с усами и с животом, похожим на трехслойный пирог вспомнил, что он индеец и побежал с пикой наперевес, которой он недавно на бегу колол Имелова, добивать лежащего быка.

Через некоторое время огромная туша уже поджаривалась на огне. Сам Чихахбили стоял около нее и поворачивал вертел. Ему помогали начальники охраны.
- Хороший шашлык, - хвалил он мясо. - Дорогой!.. Редкий!.. И очень, очень ценный!
Размах гуляние потрясал воображение. Около костра за столами собрались сотни гуляющих. Вино, чача, водка, коньяк  текли ручьями.
- Ай, дорогой! Ай, угодил! Ай, молодец! – хлопал по плечу за столом Чихахбили Имелова.
- Вот-вот! Угодил… - сказал Имелов и посмотрел на брата Чихахбили Вахтанга. – Кто, кому угодил? Это вот он угодил мне в мягкие ткани…
- Нечаянно получилось, - сказал Вахтанг. – Я подумал, что передо мной бык. И поэтому решил наколоть его на пику… Хорошо что на вертеле сейчас бык, а не ты, - захохотал он.
- Это игра, понимаешь? – спросил весело Чихахбили, зачем-то растопыривая перед Имеловым растопыренные пальцы правой руки.
-  Мне эти игрища выйдут боком, - сказал Имелов держать за правую ягодицу. - Если не другим местом…
- Что уже выходит, да? - загоготал Чихахбили, наблюдая, как Имелов держится рукой за зад.  – Врач тебе обработал рану хорошо! Брюки я тебе куплю самые лучшие. Давай выпьем. – Чихахбили повел рукой и тут же Застрелидзе вложил ему в руку рог с вином. Чихахбили передал рог Имелову. – Тебе нужно стресс снимать вином. Понимаешь?.. – Чихахбили снова повел рукой и ему в руку снова вложили рог, который он передал брату. -  Давай выпьем за хороший день. – Чихахбили еще  повел рукой и ему тут же в руку вложили рог.
– Пьем!
Они выпили.
- У меня скоро будет день рождения, - продолжал Чихахбили. Нужен теперь большой зверь, дикий! Очень дикий! Много гостей будет. Знатные, известные. Всех хочу удивить.
- Следующим будет динозавр? – спросил Имелов.
- Ай, молодец! Как хорошо пошутил! – раскинул руки для объятий Чихахбили. Иди. Я тебя поцелую.
Имелов встал и с деланной радостью обнялся с Чихахбили.
- Мамонт нужен. Настоящий мамонт! – шепнул ему на ухо Чихахбили. – Я тебе уже говорил. Я приглашаю тебя первого на гуляния...
От приглашения Имелов отказаться не мог. Поэтому пил вино, делая большие  глаза,  думал, где ему достать мамонта  и о том, что в игрищах с мамонтом ему без запасных штанов  не обойтись.
Они много пили. Всем хотелось забыть про охоту и про собственную храбрость. Скоро Имелов поймал себя на том, что поет грузинские песни:
- Хай-ла-ла, хайлала! Ола-ла-ла-ла!
После этого он еще танцевал со всеми лезгинку. Домой его привезли в воскресенье вечером в бессознательном состоянии. Два дня пролетели, как несколько минут. Когда Мудрило и Пробивной положили его на кровать перед супругой, Имелов вдруг вздрогнул и выкрикнул:
- Асса!
После чего ногами вывернул несколько странных па.
- Что с ним? – строго спросила Соня, склонившись над телом мужа.
- Танцует, - пояснил Пробивной.
- Чего это он танцует. Глову где-то оставил, а сам танцует. Да? Опять напился? А вы куда глядели? – повернулась жена Имелова к помощникам. – Куда, я вас спрашиваю?
Те, зная ее крутой нрав, дружно попятились и ломанулись к выходной двери. И не смотря на шустрость, с которой они удирали, Мудрило все равно получил в дверях пинок в зад, а Пробивной чувствительный удар сухонькой ручкой между лопаток по позвоночнику.
Утром Имелов очухался только к обеду.
- Что, плохо? – спросила его склонившаяся над ним  Соня. – Вчера было лучше да?
- Да, - кивнул головой Имелов, приподняв голову.
- Я сколько раз говорила, не умеешь пить, не пей.
Имелов неуверенно приподнялся на локте и зашевелил слипшимися губами, пытаясь что-то сказать. 
- Что? – спросила Соня.
- Пи… - попросил Имелов.
- Не поняла.
- Пить… - попросил  Имелов.
- Сок или минералку?
- Чачу…
- Что?
-  Коньячку…
- Я тебе сейчас… - замахнулась Соня и голова Имелова втянулась в плечи.
Соня ушла, вернулась с минералкой и протянула ее Имелову.  Альберт Геннадиевич стал жадно пить.
- Зачем столько пить? – строго спросила Соня. - Скажи, зачем?
- Я не пил, - выпив минеральной воды и отдавая кружку Сони, сказал Имелов.
- Что же ты делал? – спросила Соня, забирая из его рук кружку. 
- Я шашлык запивал. Представляешь, шашлык был огромный в несколько сот тысяч долларов? Я его ел, ел. Ел, ел… И все время запивал…
- Почему дырка в штанах? – спросила жена.
- Я ранен.  Меня приняли за бизона и чуть не убили…
- Не ври!
- В меня стреляли, но промахнулись. И хотели добить копьем. У меня рана на мягком месте… Ой!... – застонал Имелов, приподнимая зад от постели.
- Если еще раз так напьешься, то вот, - Соня поднесла маленький, острый и внушительный кулак к носу Имелова. – Понюхай, чем пахнет. Я тебе ума вложу.
Больше всего на свете Имелов боялся своей жены. Если она что-то обещала, то выполняла обещание. В считанные мгновения она могла превратиться в дикую львицу, в фурию, в маленькую бестию и беспощадный всесильный ураган.
- Понимаешь, Рыжик, - сказал Имелов и поцеловал оказавшийся перед его носом кулак. – Я слишком увлекающаяся натура. – Прости меня. Я же для дела. Я заработал денежек.
- Сколько?
- Я куплю тебе новую машину. «Лексус» или «бугатти». Куплю, какую ты только захочешь…
- Ладно, прощаю, - миролюбиво сказала ему Соня.
Во второй половине дня Имелов позвонил в зоопарк, чтобы узнать, как идут ремонтные работы. Олимпий Петрович обрадовался его звонку и сказал, что работы не начинались, потому что денег на счете зоопарка не оказалось.
- Как, не оказалось? –  спросил Имелов и икнул. – Как, не оказалось? – закричал он в трубку.
- Не знаю, - вежливо ответил Олимпий Петрович.
- Я разберусь, - сказал Имелов, снова икнул  и стал собираться на работу.
- Никуда ты не поедешь, - заявила ему Соня.
- Мне нужно, Сонечка! Ик… Ик… Нужно! – просил ее отпустить Имелов.
- Нет! – строго повторила жена.
- Можно мне хотя бы еще позвонить? -  спросил Имелов, икая
- Это можно, - разрешила Соня.
Имелов позвонил в офис и попросил Эльвиру проверить, переведены ли деньги зоопарку и когда. Затем он по телефону попытался разыскать Фрица и тоже не смог. К вечеру  Эльвира выяснила, что деньги переведены два дня назад, сразу после того, как был подписан договор. Имелов дал задание Эльвик узнать в банке, что произошло с деньгами. Эльвик выяснила, что деньги на банковский счет зоопарка были переведены, но  исчезли.
- Караул!  Соня!
- Что такое, Альбертик? Что случилось? 
- У меня украли деньги. Ко мне залезли в карман.   Дай мне коньяка.
Соня, видя нервное состояние мужа, не смогла ему отказать.   
- Ну, я разберусь с ними, - сказал Имелов, выпив коньячку.

На другой день утром Имелов с Мудрилой и Пробивным помчался в банк, затем в зоопарк. Он сразу ринулся в бухгалтерию, чтобы выяснить, куда делись деньги. Главный бухгалтер Степан Борисович Вонюк, припертый Имеловым к стенке, признался:
- Деньги были. Да, были… Но сейчас их нет, - развел руками Вонюк.
- Как это, нет? Что значит, нет? Говорите, говорите быстрее. Или я всю вашу бухгалтерию вверх ногами переверну,  - пообещал Имелов.
Вонюк отпирался, говорил, что подробностей не знает. Имелов позвал Пробивного и Мудрилу.
- Интеллигентных слов бухгалтерия не понимает, поэтому говорить с ней нужно не на языке цифр и расчетов. На языке жестов… - сказал Имелов, уступая место  рядом с Вонюком. 
После первого же удара под ребра Вонюк взмолился:
- Не бейте, я все скажу.
- Говори, - ласково сказал Имелов.
- Они переведены на некий депозитный счет. Об этом счете знает подробно Ион Ильич Кафнюк.
- Так! Где этот хрен? Где этот хренов финансист? – гаркнул Имелов. – Где этот Кафнюк? Или как его там?
- Где-то… Где-то здесь… - чуть заикаясь, ответил Вонюк.
- Давайте его сюда, - велел помощникам Имелов.
Кафнюк всегда куда-то спешил, что-то утрясал, согласо¬вал, давал указания. Часто, пробегая по территории зоопарка, он вдруг останавливался, заглядывал на ходу в какую-нибудь бумажку, что-то себе бормотал сладко и конфиденциально под нос, после чего снова бежал. Тогда как его непосредственный подчиненный завхоз Пертюк, наоборот, никог¬да, никуда не спешил. Таким образом, оба деятельных бездельника сказоч¬ным образом дополняли друг друга. Один на вид кипучий, энергичный. Другой вальяжный, неторопливый. Если Кафнюк посто¬янно говорил: «Сделаем, сделаем! А как же иначе? Я уже дал указания!» То Пертюк говорил: «Подума¬ем. Над этим следует подумать. Как бы сгоряча не ошибиться». Таким образом, работа у них спорилась и не двигалась. Но в отношении денег они работали слаженно, умело и надежно, не промахиваясь мимо своего кармана.
С Имеловым такие шутки не проходили. Схема «вор у вора дубинку украл» в данном случае ему сильно не нравилась.  У Вонюка он также узнал, что и раньше мизерные суммы финансовых средств зоопар¬ка, выделенных  государством и городом, уплывали на тот же депозитный счет. Он выяснил, что в схеме присваивания денег принимают участие Вонюк, Кафнюк и Пертюк. Кафнюка на территории зоопарка оказалось отыскать трудно. Но Мудрила и Пробивной быстро его разыскали и привели к Имелову, который сидел в кабинете у Вонюка.
- В чем дело? - спросил Альберт Геннадиевич Кафнюка, потрясающего бумажками и лепетавшего, что ему очень некогда.
- Я не понимаю, - возмущенно заявил Капнюк. – Не понимаю. В чем дело?
- Где деньги? – коротко спросил его Имелов.
– Какие деньги?
И по виноватому выражению лица Вонюка и по гневным глазам Имелова понял, что  отпираться бессмысленно.
- Это недоразумение, недоразумение, - затараторил Каф¬нюк, готовый к сотрудничеству.
Уплывшие деньги зоопарка Имелова мало интересовали, но свои собственные он никому простить не мог.
- Пертюка сюда, - приказал Имелов.
Собрав всех «вонюков», как назвал троицу Имелов, он провел с ними разъяснительную работу.
- У меня обширные связи. И я вас могу посадить не только по закону  через суд, но и по знакомству. Могу  каждому обеспечить жесткую посадку на семь-восемь лет.
- А мы что? Мы ничего, - начал оправдываться Кафнюк.
- Другие вон чего и то ничего, - подтвердил  Пертюк, показывая руками в разные стороны.
- Мы не то, чтобы совсем, а по мере то¬го как... - выдал замысловатое Вонюк.
- Да-да, - поддержал его Кафнюк. – Именно так.
- Что-что? – переспросил их с презрением  Имелов.
- Все воруют, я извиняюсь, тянут, умыкают, тырят и прикарманивают, - откровенно сказал Пертюк. 
-  Коммуниздят почем зря, - добавил Кафнюк.
- А мы что лысые? – начал оправдываться Вонюк. -  Мы, конечно, не совсем чтобы и лохматые. Но уж, ко¬нечно, и не лысые, насчет того, чтобы  по мере возможности не поучаствовать.
- Они же там, - показал скромно пальцем куда-то наверх Кафнюк, - тоже… Без сна и отдыха!
- Они где? Там! А вы где? Здесь! И чтобы здесь делать то, что они делают там, это тоже надо уметь, - сказал им назидательно Имелов. – Так,  деньги вернуть, выдать сотрудникам зарплату за три месяца и сейчас же  начать работы по ремонту согласно плану. Иначе жесткая посадка!
И «вонюки», словно  дрессированные зверьки, дружно закивали головами.
- Чтобы садиться, нужна мягкая посадка, а для мягкой посадки нужен золотой парашют! Где его взять, я вам потом скажу, если будете меня слушать.
После обеда работа в зоопарке закипела. Появились строители, машины начали завозить трубы, цемент.
Имелов посмотрел, как начались ремонтные работы, и понял, что ему пора навестить Каткова-Саваннского. 
- Здравствуйте! – поприветствовал профессора Имелов, без стука входя в кабинет.
- Здравствуйте, Альберт Геннадиевич! – сказал Олимпий Петрович и протянул вошедшему руку.
- Вот, видите, как только я появился, работа в зоопарке сразу закипела, - сказал Имелов. – И деньги моментально нашлись.
- Где? Что было с деньгами?
- Произошло небольшое недоразумение, которое я легко уладил. 
- Вы наш спаситель, - светло улыбаясь, произнес Олимпий Петрович.
- Конечно! Вам нужно держаться за меня двумя руками. Я одного не пойму. Почему у вас уборщицы и дворники работают так незаметно, как будто они разведчики, не оставляя следов. Но и ваши уборщицы не оставляют после себя в грязных местах никаких следов, в смысле чистоты, которую они должны после себя оставлять. И еще.  Кто-то  снова объел розы на клумбе у административного здания.
- Да, это так, - согласился Олимпий Петрович.
- Я с этим разберусь.  Я готов навести здесь порядок. Здесь нужно наводить порядок…
- Да, нужно, - согласился Олимпий Петрович.
- Итак, теперь вы видите, Олимпий Петрович, что без меня вам не обойтись? Вы видите, кто, на что способен? Не скрою, мне хотелось бы увидеть вашу высокую оценку моих стараний. 
- Я увидел вашу  деятельность и оценил ее. Вы хороший управленец.
- Менеджер… Сейчас это на высоком уровне называется топ-менеджер, - поправил себя Имелов.
- Да, я это обдумал, согласовал и принял решение…  - сказал профессор, неуверенно отодвинул верхний ящик стола и достал бумагу. – Мы подготовили приказ… О назначении вас коммерческим директором.
- Разрешите! – Имелов протянул руку к приказу и прочитал его. – Так он не подписан?
- Этот маленький недостаток я хочу исправить  в вашем присутствии, - сказал профессор, взял в руки приказ и тут же его подписал.
- Вот и хорошо! – сказал Имелов. – Будем работать вместе.
Он понимал, что если бы не его проработка вопроса о коммерческом директоре на высоком уровне, никакого приказа сейчас бы не было.
- Как дела у Фрица Джонсона? – спросил профессор.
- Подготовка к экспедиции идет полным ходом. Фриц на вас очень рассчитывает.

Через час Мудрило и Пробивной на кабинете Кафнюка вешали новую табличку: «Коммерческий директор, Имелов Альберт Геннадиевич». Они так стучали, что Кафнюк вышел из кабинета и спросил:
- В чем дело?
Ему ничего не ответили. Тогда он прочитал  новую табличку и закивал головой.
- Ага, - сказал он сам себе. – Понятно, понятно...
После чего собрал свои вещи и пошел устраивать  новое рабочее место в кабинете Пертюка.