Трудности перевода

       
Танка Содзио Хендзио 816-890гг (в русской транскрипции, разумеется)

Хана но ира ва
Косуми ни комэтэ
Мисэдзу томо
Ка водани нусумэ
Хару но яма-кадзэ.

Подстрочник: Цветы окутаны предутренним туманом и не видать их красок. Донеси же до меня   хотя бы их аромат, весенний горный ветер.
  И вот моя попытка перевода по подстрочнику:

Туман рассветный
Красу цветов окутал
Сокрыл их краски
Привей хоть аромат мне
Весенний ветер горный

 - Насколько даже подстрочник поэтичнее моих "потуг"!       
               
А вот моя  попытка с односложными словами для имитации японского тонового ударения на каждом слоге, для чего прищлось использовать только односложные слова:
                Флёр как дым скрыл цвет,
                Съел цвет роз от глаз, но дай
                Хоть вдох от них мне,
                Ты ветр гор вей мне их дух,
                Раз скрыт их вид мне от глаз
И это – ужасно, сплошной брахиколон,  как у Владислав Ходасевича в 1928, у   Сельвинского, Маяковского и  Асеева (примеры не привожу – настолько они косноязычны).
    Вот к чему приводят попытки имитировать стихотворную форму чужого языка средствами русского, настолько отличного от японского, что получается неудобоваримо по форме и сумбурно по содержанию. Тем не менее, есть множество «переводов» хокку и танка, как давних, так и современных. А что самое смешное, - появилось море самопальных невнятных коротких виршей с количеством слогов и расположением их, имитирующих японские. И самое поразительное, что зародилось такое стихообразование, которое многочисленные авторы называют «японский сонет»(?!?) И даже конкурсы на разных поэтических сайтах устраивают…
    Братья и сёстры во литературе, любезнейшие вассалы Поэзии! Какие «японские сонеты»?! О чём это вы? Японская поэзия является силлабической, ритмика ее основана на чередовании определенного количества слогов и тоновой семантике. Рифмы нет: только звуковая и ритмическая организация трехстишия – предмет единственной заботы японских поэтов. Графически стихотворение записывалось в одну вертикальную строку, исполнялась речитативом. В отличие от современного русского стиха, который выделяется из прозаической речи ритмом и метром, для японского силлабического стихосложения важным оказываются другие признаки: существенным являются  не ритм и рифма, а количество слогов, лексические средства, различные стилистические приёмы - традиционные эпитеты, омонимы, стилистические введения, ассоциативная связь между словами, цезура, аллюзии, аллитерации, метафоры, реминисценции, - всего этого японское  стихотворение лишается при переводе на другой язык. Особенность же японского языка состоит в том, что он требует, чтобы в конце каждого предложения стояло сказуемое в глагольной форме, окончаний  у них всего несколько, что даёт лишь пару – тройку рифм, а это приведёт к невыносимой монотонности, если бы не слова-засечки:   В японских стихах не используются знаки пунктуации, а применяют слова, которые называются «словами-засечками» — кэйрэдзи. Так, например, слова «ка» и «капа» заменяют нашим тире и запятую. Эти пунктуационные слова (некоторые из них имеют форму суффиксов глагола или прилагательного), но произносимый он есть, поэтому при переводе  используются как бы для эмоционального выделения словами - «увы!» или «ах!». Эти японские  слова-засечки не несут смысловую нагрузку и придают бессмысленную  парадоксальность переводу. Японские авторы используют множество слов-засечек разной длинны, что позволяет им укладываться в надлежащее число слогов, не добавляя никакой информации к стихотворению. Ударения же  в японском языке ставится на каждом слоге. Передать всё это в русской силлабо-тонике и русской языковой просодии ( если вы помните, что это такое ) просто невозможно, ни ямбом, ни хореем, ни 3-хсложными размерами ни даже пеаном. Разве что брахиколоном, но лучше не надо!
    А вот как у них всё это началось, -  японская летопись Кодзики (712 год) рассказывает, что Бог Хая-Сусаново, строя дом для себя и своей невесты в избытке радости пропел следующую песню-стихотворение ( даю в русской транскрипции): 
                Я кума тацу
                Идзумо яэ-гаки
                Цума-гоми ни
                Яэ-гаки цукуру
                Соно яэ-гаки во.    

 Переводы и комментарии многочисленны, вот подстрочник и толкование Мотоори Норинага *):
«Ах, облака поднимаются! Эти поднимающиеся облака напоминают многорядные ограды, что я строю для себя и жены, Многорядные ограды строю я, вот эти многорядные ограды»! Эта первая божественная песня – «ута» положила начало  пятистрочным Танка 5-7-5-7-7 -  итого 13 слогов.
                (Из книги Мойчи Ямагучи**) « Импрессионизм как     господствующее направление Японской поэзии»).
      Причём автор этой книги, преподаватель японского языка в Санкт-Петербургском университете в 1900-ых годах, даёт ещё по полторы-две страницы комментариев к своим подстрочникам, без которых русскому читателю вообще мало что понятно.
      Поэтому – какой японский сонет!?! Речь может идти только о стилизации, -  типа стихи с "восточными мотивами", или -  " японские мотивы" ...и т.п. Давайте лучше писать триолеты, рондели, терцины, катрены и все разновидности сонетов, дольники, паузники, даже рэп, уж если так хочется…
                С  УВАЖЕНИЕМ И НАДЕЖДОЙ НА ПОНИМАНИЕ
                ваша  Ольга Сафарова

*) Мотоори Норинага (1730 1801), японский филолог. Изучал древнюю японскую литературу, составил комментарии к «Кодзики» («Записи о делах древности», 712). Идеализировал государственный строй древней (императорской) Японии; выступая против сёгуната. В противовес китаеведам, отвергая Конфуцианство и Буддизм, изучал древнюю японскую литературу,
**)Мойчи Ямагучи, профессор русской литературы, японский поэт, перевод-
чик и литературовед. Его переводы из японской поэзии послужили подстрочником для переводов К.Д. Бальмонта.