Вальс в органном зале

     (неотправленное письмо)

     «Не так уж много есть на белом свете совершенных мелодий. Столь прекрасных, что они знакомы практически всем. Невероятно, но подобные мелодии пишутся разными людьми, и даже на разный текст. Общее – только название, тема, образ. Это уже само по себе – загадка. Приветствие архангела Гавриила Марии в момент Благовещения – «Радуйся, Мария, Благодатная! Господь с Тобою! Благословенна Ты между женами. Дух Святый найдёт на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречётся Сыном Божиим». Молитва эта одна из самых известных, с XI века к ней только добавляются отдельные слова. «Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum: benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Iesus» – так звучит она на латыни…» 
       Дорогая подруга, такими словами в мае этого года начался концерт «AVE MARIA» в органном зале томской филармонии, куда я успела купить последний билет.
       Ave Maria… В тот день были представлены самые известные воплощения этих слов, принадлежащие перу великих композиторов – таких, как Иоганн Себастьян Бах, Сезарь Франк, Франс Шуберт… А также Ave Maria Payenne из мюзикла «Нотр-Дам де Пари» и в чьём-то ещё исполнении.
       Боже, как звучал орган! Все его трубы – большие и малые – подчиняясь умелым рукам, словно трубы архангельские, казалось, и впрямь выдыхали в пространство Млечного Пути великую радость. А сопрано и баритон двух солистов вплетали в это дыхание особые звуковые узоры. И зал дышал в унисон.
       Люблю органные залы. Те, где мне довелось побывать, оформлены в старинном стиле, в розовых тонах, с роскошными хрустальными люстрами и бра между сводами арок. В мягких креслах этих уютных залов чувствуешь себя будто в веке XVIII или XIX. Причёски и одеянье слушателей иные, но внутренний настрой, уверена, тот же.
       В этот вечер ведущие – молодой человек и девушка (её звали Мария!), которые и были исполнителями чарующих страниц мировой музыкальной классики на органе и рояле, внесли «изюминку» в свою программу. Ещё не прозвучала «Ave Maria» в «исполнении» Шуберта, ведущие обратились к залу с вопросом:
       – Любите ли вы вальс?
       В зале закивали.
       – А кто умеет танцевать вальс?
       Поднялось немало рук.
       – А кто готов станцевать вальс на этой сцене?..
       Тут зрители оробели, и удивление проскочило по плечам и лицам. Но, всё же, поднялась одна рука – мужчины лет пятидесяти – обычного мужчины, лысоватого… правда, подтянутого и в галстуке. Только вместо пиджака на нём была зелёная пятнистая куртка – как у лесника или рыбака.
       Невероятно, он вызвался танцевать вальс?! Но не было ни единой желающей женской руки. Никто не решался. Однако по задумке ведущих вальс должен был состояться, и он состоялся. Вышла «подсадная утка» – женщина лет сорока – наверное, работница филармонии – стройная, в юбке и на каблуках. Ростом она оказалась выше этого смельчака, и первым делом, как заботливая сестра, поправила ему капюшон (представляешь, у его рыбацкой куртки ещё и капюшон был!)…Танцевать она умела, но юбка была узкая. А он кружил её отчаянно: и классически, и в стороны вокруг себя, вставая на колено, и, ловко закручивая, крепко прижимал к себе… Виртуоз, да и только! Юбка её, конечно, стесняла, но она старалась. Это было так забавно, все улыбались, глядя на них…
       Они танцевали, а я вдруг увидела, что это я танцую в бальном платье – грациозно кружась по всей сцене – между роялем, органом и клавесином – перед изумлёнными зрителями. И корсет мой немного перетянут, что еле дышу. А «Он» – в чёрном фраке…
       Пара закончила вальс, раскланялась. Зрители хлопали от души, улыбались. Букеты оваций вместо живых цветов – тоже неплохо. Когда мы выходили из зала, этот чудак стоял у двери и улыбался в ответ всем улыбающимся ему людям, как добрым знакомым, особенно женщинам. Быть может, он пришёл на этот концерт и вызвался танцевать в надежде встретить Её – свою судьбу? А она не пришла или не посмела поднять руки…
 
       Дорогая моя, я уверена – у будущего всегда несколько возможных вариантов, по крайней мере – два. Пойти или не пойти куда-то, насмелиться выйти в зал или остаться на прежнем месте…
       И я в тот вечер осталась на своём месте в боковом ряду, а жила долгое время в воображаемом варианте, где я танцевала тот вальс со своим незнакомцем. Каждый вечер эта вариация моей жизни обретала новые подробности и дальнейшее развитие – расцвечивалась интонациями наших встреч и разлук (где только ни побывали мы с ним, о чём ни переговорили!) Именно эти переживания вписаны стихами в тетрадь, и, о Боже! я чувствовала себя счастливой…
       Знаешь, наверное, ни один человек, каким бы скромным он ни был, не может не доставить себе удовольствия предаваться мечтам и желаниям, даже если они и остаются неудовлетворёнными. А недавно прочла интересную мысль о том, что «…можно осуществить желанную вариацию своей жизни в сферах за пределами Земли, где нет неудач и разочарований». Выходит, вальс с таинственным незнакомцем в органном зале любой филармонии мира – не так уж несбыточен?!
       Вот только… уместен ли он там? Вальс этот совершенно изменил настрой слушателей, возбудив иной центр восприятия. Так и не вспомню исполнения в тот вечер «Ave Maria» Шуберта…


       *