Наглость - второе счастье - но не всегда...

  В бытность работы моей в отделе инструментального хозяйства (ОИХ) на станкозаводе "Комсомолец" в нашу комнату частенько захаживал ("по работе", и просто так - узнать "как дела, что нового?..") старший мастер инструментального цеха Ефим Петрович. Умный, деятельный, но очень любопытный и весьма наглый.

  После защиты мною диплома в могилёвском машиностроительном институте и возвращения в родной Бердичев к концу рабочего дня (припрятав от охраны...)  принёс я в отдел "сувениры" из Могилёва - оригинальную настойку "Беловежскую" и большую коробку шоколадных конфет, и попросил моих коллег (коллектив был очень дружным)  "отметить" окончание моей учёбы, угостившись этими "деликатесами". И настойка, и конфеты были признаны коллегами действительно необычными и вкусными, и отмечены одобрительными возгласами.

  В разгар "церемонии" в комнату вошёл Ефим Петрович. Мгновенно оценив происходящее, он потребовал порцию для себя. Получив просимое, он потребовал ещё. Я ответил, что ещё не все мои коллеги успели "приобщиться", пусть подождёт ещё троих человек, и тогда получит вторую порцию. Но ждать Ефим Петрович не собирался. Когда я наполнил напитком рюмку одной из самых уважаемых мною сотрудниц - Майи Михайловны, он мгновенно подскочил и погрузил в её рюмку свой мизинец... С негодованием Майя Михайловна отодвинула от себя  напиток. Ефим Петрович, с видимым удовлетворением медленно "втянув" в себя содержимое, сказал: "Вот теперь хорошо!", и ушёл в цех...

  После учёбы в институте пришло время армейской службы. Служить мне довелось в Москве. Когда я увольнялся в "запас", мой двоюродный брат - москвич при прощании положил мне в карман моей воинской куртки красиво разрисованный предмет из алюминиевой фольги. "На всякий случай" - сказал брат. Оказалось, что это, пардон, презерватив индийского производства, первые образцы которых недавно появились в Москве...

  После моего возвращения  на станкозавод я стал работать в другом отделе - главного технолога (ОГТ), но отношения мои с моими давними коллегами остались очень хорошими (и являются такими - же до сих пор). В конце лета в связи с ожидающимся приездом на завод какой-то делегации был объявлен субботник по наведению порядка на всей территории завода. Работники ОГТ и инструментального цеха оказались рядом. Ефим Петрович подошёл ко мне (на субботник я облачился в мою армейскую одежду) и тут-же запустил свою руку в карман моей куртки. Вытянув оттуда красивый квадратик из фольги и узнав, что это такое, он безапелляционно заявил: "Мне это нужнее!", и положил себе в карман...

  Дело было, повторяю, в субботу, а уже в понедельник, увидав Ефима Петровича во время обеденного перерыва, я здорово удивился, заметив, как изменилось его лицо. Вся левая часть его лица была покрыта синяками, левый глаз превратился в щёлку, а левое ухо было глубокого багрового цвета... Заметив меня, он направился ко мне, и громко сказал: "Это из-за тебя я пострадал"...

  Оказалось, что в воскресенье поехал он со своей супругой (она к тому времени много лет работала учительницей в одной из бердичевских школ, и была известна многим бердичевлянам) за продуктами на колхозный рынок. Загрузив приобретёнными припасами несколько объёмистых сумок, супруги с трудом втиснулись в  автобус, следующий по нужному им маршруту. Пассажиров было множество, почти все стояли со своими покупками вплотную друг к другу. Супруга спросила у Ефима Петровича, где лежат автобусные талоны, которые необходимо было прокомпостировать? Руки у Е.П. были заняты покупками, и он подбородком указал на карман своей рабочей куртки, в которой поехал на рынок.

  Супруга натолкнулась на непонятный ей красивый квадратик из фольги, внутри которого что-то находилось. "О! Конфетка!" - обрадованно сказала она, и добавила с укоризной: "А мне ты её не предложил, жадина". И надорвала оболочку... Когда "конфетка" проявилась во всей её красе, то бишь длине, то первой реакцией был шок - у Е.П., его жены и плотно прижатых к ним автобусных попутчиков. Е.П. попытался было прояснить ситуацию, но уже было поздно. В следующее мгновение его левый глаз почти потерял способность видеть, а затем левое ухо потеряло способность слышать. После этого удары увесистым жениным кулаком, в котором была зажата "конфетка", посыпались один за другим. Послышался смех попутчиков, постепенно переходящий в хохот после особо точных ударов. Смех и хохот стали волнами прокатываться по автобусу вслед за разъяснениями невольных свидетелей происходящего остальным пассажирам.

  Ошалевший Ефим Петрович стал пробиваться к дверям автобуса, желая выскочить на первой-же остановке, и с надеждой, что жена его поедет дальше. Но не тут-то было. Из автобуса то он выскочил, но разъярённая до крайности супруга выскочила вслед за ним! Зато теперь Ефим Петрович смог освободить свои руки и закрыть оставшуюся нетронутой ещё часть лица...А супруга его вдруг озвучила мысль, что эта "конфетка" - вещественное доказательство супружеской неверности Ефима Петровича. Ведь, подумайте сами, зачем хранить такую деликатную вещь в кармане рабочей куртки,а?!..