Неявный лабиринт, глава 7

Быдло (глава 7).

Пару минут я просто топтался на месте, размышляя, не лучше ли было попробовать поговорить с преследовавшими меня людьми. Судя по полету мужика, попавшего в ловушку, поставленную на меня, угрозу они определенно представляли, но с одной стороны, возможно, не окажи я сопротивления, всё прошло бы гладко, с другой стороны можно было бы попробовать разобраться с ними тем же методом, которым мы с Джоном Ламбером устроили конец света, все равно мир, где проходила погоня похоже был лишь декорацией.

Так или иначе, пути назад не было, стоило хотя бы оглядеться. Едва зажглись радужки, как сверху кто-то зашипел. Подняв взгляд, я увидел летящего на меня зверька, зверек раскрыл пасть, демонстрируя длинные зубы. Я выставил вперед руку, он сходу больно вцепился в неё, резким движением я смог сбросить его. Зверек пару раз перевернулся в воздухе, но так и не упал, а через мгновение уже снова летел ко мне. Перед самым лицом я все-таки смог схватить его двумя руками. Тварь тут же извернулась и впилась мне в запястье, я поборол желание опять отбросить её, и вместо этого с размаху приложил об землю. Зубы отцепились от руки, но тело продолжало извиваться, потребовалось повторить процедуру ещё трижды, прежде, чем тварь затихла.

Оглядевшись, я обнаружил, что нахожусь в какой-то пещере. Сухой зернистый камень почти не отражал свет, поэтому тьма скрывала всё кроме того, куда свет падал непосредственно из источника. Хотя наверняка я сказать не мог, так как светил строго туда же, куда смотрел. Путь был только один, но, посветив туда секунды три, я услышал уже знакомое шипение, только явно в несколько голосов. Я поспешно отвел взгляд и прислушался, ко мне никто не летел.

Красная линия добежала от запястья до кончика мизинца, там быстро выросла капля и сорвалась вниз. В этот раз повезло, острые зубы не задели вен, но встретиться сразу со стаей я явно не был готов. Смотреть пока было особо не на что, я потушил глаза, оставалось надеяться, что, привыкнув к темноте, они начнут различать хоть что-нибудь.

Просто перенестись в другое место, как делал это несколько раз раньше я не мог. С самого начала чувствовал это, но все-таки потратил несколько минут на попытки. Что ж, нужно было как-то выбираться отсюда пешком.

Глаза по-прежнему не различали абсолютно ничего, предстояло идти на ощупь. Там, где я осматривался, пещера была довольно высокой, хищные твари же вроде висели под потолком, оставалось надеяться, что удастся пройти под ними. Держась правой рукой за стену, выставив левую вперед, проверяя ногой опору прежде, чем перенести вес, я медленно пошел вперед.

Шагов через шестьдесят я наткнулся ногой на что-то мягкое. Попытался обойти, но предмет или существо было достаточно большим, и ни слева, ни справа обогнуть его, не теряя стены, не удавалось. Похоже, передо мной лежало человеческое тело, признаков жизни оно не подавало, но памятуя встреченного несколько минут назад зверя, я хотел оставить лицо вне досягаемости, поэтому продолжил ощупывать тело ногой. Возможно, это был человек без сознания, но скорей всего все-таки труп, окончательно я в этом убедился, нащупав ступней твердый выступ примерно в середине спины.

Я вдруг догадался, кем был мертвец, и непроизвольно отдернул ногу. Мне потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки и снова приблизиться к трупу. Уже рукой я снова нащупал рукоять кинжала, помедлив ещё несколько секунд, решился вытащить его, левой рукой приподнял куртку покойника и протер ей клинок.

«Рад был встрече, старый козел!» — мысленно попрощался я, перешагивая через тело. Убедившись на ощупь, что это тот кинжал, который уже неоднократно держал чужими руками, я приложил его к руке, даже не закатывая рукав, и велел слиться с ней, кинжал послушно исчез.

Через несколько минут пол и стены стали ровнее. Я ощупал ногой место, где они должны были смыкаться, это оказался опять же прямой или почти прямой угол, то есть туннель был явно искусственным. Воображение рисовало целые грозди кровожадных тварей, готовых сожрать меня, стоит появиться хоть малейшему свету. Опуская ногу для очередного шага, я не обнаружил опоры, зато рукой нащупал что-то вроде перил. Держась за них, я опустил ногу ниже и встал на ступеньку. Ступени оказались одного размера, скользя рукой по перилам, я стал спускаться довольно быстро.

На двадцать пятом шаге нога встретила опору, на том же уровне, что и другая, выходило, лестница закончилась. Перила тоже выровнялись по горизонтали, и рука внезапно воткнулась в какой-то склизкий ком. Я машинально попытался отдернуть конечность, но сделать это не получилось, уперев ногу поближе, я дернул сильнее, по-прежнему безуспешно, руку что-то крепко держало. Я попробовал пошевелить кистью чтобы понять, что её держит, и наткнулся на что-то острое, чтобы не напарываться сильнее сразу расслабил кисть, но и это не помогло, напротив колоть начало со всех сторон. Пальцы начали неметь, а руку не только не отпускало, но и стало понемногу затягивать. До меня дошло, что ком слизи был живым и уже начал меня жрать. Испугавшись, я едва удержался, чтобы не зажечь глаза, но, если бы хищники, реагировавшие на свет, напал на меня сейчас, лучше бы точно не стало. Левая рука по-прежнему оставалась свободна, я мысленно приказал кинжалу выйти наружу, очень боялся, что не поймаю его, но рукоять сама легла в ладонь. Онемела уже вся кисть, чтобы не проткнуть её я начал тыкать издалека. Большинство уколов уходили в слизь не встречая сопротивления, но иногда некий хруст все-таки отдавался с рукоять. Тем не менее плененную конечность тварь не отпускала, приближаясь к ней я стал втыкать клинок медленнее и аккуратней. Все же я порезал свой палец, вероятно, достаточно сильно, несмотря на онемение, было больно, зато теперь я представлял, где кончается моя рука. Скоординировавшись, я вытащил клинок и попробовал рубануть сверху и наконец попал, куда надо. Легкий кинжал явно не был предназначен для такого, поэтому потребовалось шесть ударов, прежде чем лезвие стало проходить вглубь. Все это время я продолжал тянуть захваченную руку, и после очередного удара, сопровождавшегося смачным хрустом, её удалось немного вытащить, но похоже со стороны стены её тоже продолжало держать. Я махнул кинжалом ещё два раза уже вдоль руки, сверху и снизу, и наконец освободил её.

Отступив на пару шагов, я остановился, чёрт знает, на что ещё можно было наткнуться. Повернув лезвие перпендикулярно, я счистил с руки остатки существа и стал её разрабатывать, понадобилось минуты три, чтобы онемение начало уходить. Приготовившись ко всему, к чему можно было приготовиться, я снова решился зажечь радужки глаз. Пытавшийся меня сожрать ком слизи выглядел именно как ком мутной слизи, прилепившийся сверху перил, на полу под ним засохла лужа какой-то дряни, посреди неё лежал какой-то предмет. Приглядевшись, я понял, что это заржавевший нож, который видимо не спас своего хозяина. Подняв взгляд на лестницу, я осветил висящую на потолке летучую мышь, зверек проснулся, как и его предшественник, без раздумий с визгом бросился в атаку, и затих, напоровшись на кинжал. При ближайшем рассмотрении тварь оказалась довольно пушистой, но милой от этого все равно не казалась, вытерев её мехом пострадавшую руку и кинжал, я побрел дальше по коридору.

Коридор периодически поворачивал, встречались лестницы разной длины и направления. Судя по всему, это была все-таки обработанная пещера, а не пробуренный туннель. Я встретил ещё несколько хищных склизких комков, нападать на меня они не пытались, и я их не трогал.

Наконец я встретил первые признаки жизни: две кучи тряпок отдаленно напоминали спальные места, рядом с ними лежала куча окровавленных потрохов, костей и чего-то ещё, приглядевшись, я понял, что это остатки здоровенной летучей мыши, такой же, как нападали на меня. Картина показалась мне довольно странной, если люди ночевали здесь и разделывали тушу, то должны были её как-то приготовить. Следов огня не обнаружилось, значит они использовали некое приспособление, какую-нибудь горелку, но почему тогда её забрали, а одеяла оставили? Выходило они жрали эту пакость сырой. Поморщившись, я поспешил отогнать образы, нарисованные воображением. Ещё неизвестные могли быть какими-нибудь магами, и готовить пищу с помощью магии. В любом случае мне предстояло это узнать в скором времени, замызганные одеяла явно не были одноразовыми.

Наверху очередной лестницы до меня донеслись всхлипывания и неразборчивая речь. За поворотом на ступенях спиной ко мне сидел человек. На нем была заляпанная до полной утраты начального цвета куртка, такие же грязные спутанные волосы, свисая, закрывали полностью опущенное на колени лицо. Несколькими ступенями ниже обнаружилась и причина грусти, из бледно коричневого шара, значительно превосходившего размерами тот, что пытался засосать меня, торчали сапоги. Заметив свет, человек подскочил и обернулся, спереди он выглядел ещё хуже, вокруг рта и на бороде засохли потеки крови, видимо, зверька они все-таки съели сырым.

— Ты ещё что за дрянь? — трясущимся голосом пробормотал незнакомец. Он сильно щурился и прикрывал лицо руками, хотя светили мои глаза не сильно ярко, насколько я мог судить. — Не трогай меня! Пожалуйста, не надо!

— Не бойся, не трону. — Я постарался сказать это как можно ровнее. — Успокойся!

— Ты… Ты — человек? Убери! — мужчина замахал руками и пошел на меня.

— Ну-ка стой! — уже резче сказал я, для убедительности выставив вперед руку с кинжалом.

— Нет, пожалуйста! Потуши свет! Быстрей! — взмолился человек.

— Хорошо, выключаю.

Мы снова оказались в кромешной тьме. Человек казался не вполне адекватным и невозможность следить за его действиями меня сильно волновала, поэтому я прислушивался, как мог. Незнакомец вроде был безоружен, я рассудил, что если он решит напасть на меня, то первым делом попробует разоружить, поэтому сразу спрятал кинжал обратно в руку.

— Почему нельзя зажигать свет?

— Свет отбрасывает тени, а когда появляются тени, приходят Охотники.

— Что за Охотники?

— Я не знаю, кто они, но от них не спастись.

— Твоего товарища погубило как раз отсутствие света, — отметил я.

— Нет, то есть да, но можно и без света. Я ношу с собой палку и проверяю дорогу, вот так. — Раздались постукивания под ногами, видимо, он показывал, как пользоваться палкой. — А свет… Охотники, они страшнее, они появляются ниоткуда совершенно неожиданно, и от них не спрятаться, только в темноте. Я не сумасшедший, поверь! Я видел, что они делают с людьми.

— Я верю тебе. Ты знаешь, где мы, и что здесь такое творится?

— Мы с друзьями просто пришли в парк аттракционов. Нас было пятеро, — все ещё дрожащим голосом начал рассказ мужчина. — В основном там были всякие горки и карусели. Нам хотелось чего-нибудь пострашнее, и мы пошли в Логово Страха. Черт, это была палатка пять на пять метров, весь парк приехал недавно, тремя днями раньше там было зеленое поле. Я не знаю, как мы сюда попали. Не знаю, сколько времени прошло, но не меньше двух недель. Это настоящий ад. Мы встретили человека, он сказал, что живет здесь уже давно, он рассказывал нам про Охотников. Но мы не поверили, мы делали факелы, наматывая одежду на палки, тогда тоже такой зажгли, и пришли Охотники, они убили двоих наших и местного. Убили бы всех, но факел упал в воду. Нас оставалось трое, но однажды мы проснулись, а Баса нет, мы так и не узнали, что с ним случилось. А теперь вот Ник пошел в туалет, и ты видел, что с ним стало.

— Да, поганое место, — согласился я. — Этот «местный», что он ещё говорил? Он жил здесь один или ещё с кем-то?

— Говорил, их здесь довольно много, они даже какой-то быт организовали, как я понял.

— Тогда нужно их найти. — Про себя я отметил, что наедине с собой едва ли мыслил бы также конструктивно.

— Да на кой они тебе сдались, надо как-то выбираться отсюда! Хотя абориген сказал, что отсюда вообще выхода нет, бред какой-то.

— Не знаю, в любом случае надо идти.

— А Ник?

— Боюсь мы ему уже ничем не поможем, даже если эта гадня не впустила в него свои шипы, он всё равно давно захлебнулся.

— У тебя есть кинжал, мы могли бы попробовать её срезать, а потом съесть его. — Интонация у незнакомца при этом была, как будто он объясняет очевидные вещи ребенку. Потом он, видимо, понял, как это прозвучало. — Ты должен понять, здесь практически нечего есть, только изредка вонючие грибы встречаются, вчера какую-то кожаную курицу поймали, но и на ней мяса на один зуб оказалось.

— Хорошо, делай, что хочешь, но без меня!

Договорив, я хотел отойти, но мужик схватил меня за предплечье.

— Тогда отдай мне нож!

Я попытался высвободить руку, но он схватил меня и второй рукой за плечо, я скинул её и начал разжимать вторую. Мужик не успокаивался и попытался опять схватить меня уже за горло, я опять отвел его руку, но понял, что нужно переходить к более решительным действиям. Пускать в ход кинжал все-таки было преждевременно. В темноте противник не заметил, как я поднял ногу, резкий толчок в грудь застал его врасплох, я уперся спиной в стену, а он, видимо, отлетел к противоположной.

— Да что за?.. Нет! За что?! — тут же раздался вопль. Не выдержав, я снова зажег глаза, мужчина завяз одной ногой в мутном шаре и безуспешно пытался высвободиться. Он поднял на меня умоляющий взгляд, по его лицу скатилась слеза. — Помоги!

Конечно, я помог бы ему, но не успел. В круге света на стене за спиной сумасшедшего вдруг появилась тень ещё одного человека, хотя передо мной никого не было. Силуэт отвел руку немного назад, а потом выбросил вперед так, что она оказалась за рыдавшим человеком, то есть слилась с его тенью. Он резко прекратил всхлипывать и округлил глаза. Ещё одно резкое движение тени, и от груди мужчины оторвался целый кусок плоти забрызгав кровью пол под ним. Я наконец понял, что это и есть Охотник и потушил свет. Спустя мгновение пришла мысль, что это могла быть какая-нибудь другая тварь, которой темнота вовсе не помеха, я снова достал кинжал и направил в сторону, где последний раз видел существо. Представляя, что со мной сейчас могут сделать, я ощутил слабость в ногах и непроизвольно сполз по стене вниз.

Отдаваясь в ушах, удары сердца отсчитывали мгновения, ничего не происходило. Приступ страха постепенно проходил, я заставил себя дышать медленней и глубже, и через минуту снова мог думать. Скорей всего это все-таки был тот самый Охотник, и в темноте мне ничего не угрожало. «А какие ещё могли быть причины не убивать меня?» — спросил я себя, и сразу ответил: — «Да, какие угодно. Может поиграть с тобой решил, может насытился неким образом, может религия не позволяет убивать чаще, чем раз в пять минут». Мертвый безумец мог бы меня просветить, если бы не был мертвым. Он мог быть жив, сообрази я раньше, что это за тень рядом с ним. Впрочем, он сам был виноват в случившемся, я предпочел бы считать, что не смог спасти его, и не был причиной его смерти, но полностью себя убедить не смог.

Я отметил, что неожиданностью, стали не только события, но и охвативший меня панический страх. За последние дни вокруг меня пролилось не мало крови, но я к этому относился сравнительно спокойно, правда, во всех случаях я не был собой. Пришлось признать неприятный факт: спокойствие было чужим. «Стоп-стоп-стоп, тут случилось хрен знает что, к такому никто не готов, и это не показатель. Теперь ты подготовлен, и будешь держать себя в руках. Ты ведь тоже крутой! Наверно…» — разговор с собой ещё немного улучшил мое состояние.

Мертвец демонстрировал палку, которой проверял путь, необходимо было найти её, она мягко говоря увеличивала мои шансы выжить. Когда мужик полез ко мне, толи отнимать кинжал, толи обниматься, руки у него уже были свободные. Палка должна была валяться где-то рядом, и по идее я должен был её увидеть при свете. Я попытался сосредоточиться на недавних событиях и восстановить увиденное, для верности даже глаза закрыл, хотя ничего не изменилось, где-то я читал, что так можно. Перед мысленным взором легко нарисовалась картина, где ещё живой человек стоит одной ногой в хищном шаре, а по левую руку от него около ступеней лежит палка, гладкая, как хороший черенок для лопаты. Так же легко я представил картину с палкой, которая недавно была стволом молодой березы и была просто срублена, не получив никакой обработки, лежала она уже по правую руку от безумного мужика. Все варианты были одинаково реалистичны, на пятом мне надоело, мой мозг соглашался достоверно восстанавливать лишь ту информацию, которую своевременно интерпретировал. Оставалось искать наощупь или включать свет ненадолго, надеясь, что за это время никто ничего сделать не успеет. Первый вариант казался безопасней, двигаясь медленно я не попался бы в липкую ловушку, даже прикоснувшись, но и это энтузиазма не вызывало. Я решил, что ничего не случится, если посидеть ещё минут пять и дать ногам отдохнуть. Вытянув ноги, я сложил их на ту самую палку.

«Может и не стоит пытаться выйти отсюда? — мелькнула мысль, — Вот попытались выбраться из Лабиринта в целом, и что вышло? Стало определенно хуже. Что это, наказание за неповиновение судьбе, которая по словам Лайлтиса была выражением воли Лабиринта, или мне было предписано побывать здесь независимо от моих действий, или некто, заманивший меня сюда, — хищная сволочь с собственными интересами, напрямую с Лабиринтом не связанная?». Я велел себе прекратить бессмысленные рассуждения. Что-то делать нужно было в любом случае, потому что иначе можно было сойти сума от страха и голода, что мне наглядно продемонстрировали. «Стоит ли пытаться выбраться? Наверное, стоит, но пока такой возможности нет, вот когда появится, тогда оценю риск и решу воспользоваться или нет».

Также интересно было узнать, чем попытка покинуть Лабиринт обернулась для Хиарры. Возможно, конечно, успехом, но в этом я сильно сомневался, да и не очень-то мне этого хотелось. Разумеется, я желал ей только добра, но мы договаривались помогать друг другу.

— Кого я пытаюсь обмануть?! — вслух спросил я себя, вставая. Я просто хотел ещё раз её увидеть. Вспомнить лицо Хиарры по-прежнему не удавалось, я пообещал себе, если выпадет возможность, сосредоточить на нем внимание и все-таки запомнить, как точно оно выглядит.

По следующей лестнице мне навстречу сбегал ручеек, откуда он появлялся, и куда утекал, я так и не нашел, но вода была чистой, по крайней мере не пахла и не имела никаких привкусов. Когда представится следующая возможность напиться я не знал, и набрать воду тоже было некуда, поэтому я просто выпил чуть больше, чем хотелось, а хотелось в холодной пещере весьма слабо. Я понятия не имел, какой путь нужно преодолеть и сколько у меня на это времени. Пока единственным видимым ограничением была потребность в еде и воде, на что готово моё тело в этом отношении я также не знал.

Дорогу мне периодически преграждали уже знакомые комки слизи, но пока я тщательно работал палкой, опасности они не представляли, все они лежали на полу, либо держались на каких-нибудь выступах из стен, но на всякий случай я проверял путь даже на уровне головы. Идти вслепую, ощупывая дорогу палкой было ужасно непривычно, как следствие, шел я достаточно медленно.

По внутренним ощущениям прошло уже часов шесть, а я все шел и шел по длинной пещере. Сначала я пытался «вести счет» по числу ступенек лестниц, ведущих вниз и вверх, но потом заметил, что на пологих спусках и подъемах их нет, поэтому никакой ценности число не представляло, да и сбивался я регулярно. За весь проделанный путь я не обнаружил ни одной развилки, впрочем, я мог их и пропустить.

Эхо шагов подсказало мне, что я вышел в какое-то большое помещение. Я поспешно сделал несколько шагов назад, ощупал стены пещеры откуда пришел, отломил сук от своего посоха, и, тоже запомнив, какой он на ощупь, оставил на выходе. Помещение имело форму близкую к кругу, всего из него выходило шесть туннелей, в соседнем от моего журчала вода. Место идеально подходило для привала, пройди здесь кто-нибудь я наверняка услышал бы его. Такая мысль, похоже пришла в голову не только мне, выйдя в цент зала, я нащупал какие-то тряпки похожие на постель. Спать в центре зала показалось мне небезопасным, уж лучше вообще проворонить прохожего, чем позволить обнаружить себя первым. Я перетащил тряпки в «свою пещеру», на входе положил палку, чтобы посетитель разбудил меня споткнувшись о неё. Кончено, мне всё ещё было страшно, но после нескольких часов ходьбы без происшествий я сравнительно спокойно уснул.

 

Сначала мне показалось, что светится земля под ногами, но позже я понял, что бледно зеленоватый свет исходит от травы. Также мерцали кроны деревьев вдалеке. Мелькнула мысль, что мои глаза стали чересчур чувствительны после длительного нахождения в темноте, но черное небо и логика не позволили её развить. Похоже светилась именно «зелень», у разных растений лишь немного отличались яркость и оттенок, стебли многолетних растений, старая сухая трава у земли были хорошо освещены ей, но сами света не источали. Это было очень красиво, несколько минут я восхищенно озирался, боясь проснуться.

Анализ ощущений подсказал, что я не сплю, отсутствие знания о том, как я куда-то попал, уже давно перестало меня удивлять. Возникал закономерный вопрос: нахожусь ли я всё ещё на территории, контролируемой кем-то злобным и темным, умеющим телепатически обращаться к людям, коснувшимся ручки входной двери? Принципиальных отличий было два: я утратил возможность перемещаться в произвольные места усилием воли, и меня постоянно кто-то хотел сожрать. Первый пункт я немедленно проверил, и, получив положительный результат, подумал, что нужно быть готовым ко второму. Как ни крути, никакого смысла оставаться на месте не было, поэтому я пошел.

При всей своей красоте пейзаж был слишком однообразным, в небе также не было никаких ориентиров, поэтому я вполне мог ходить кругами. Решение не сидеть на месте наконец дало результат, среди ровного зеленоватого сияния я заметил дерево, на котором, как мне показалось издалека, переливаясь, висели горящие угли. Подойдя ближе, я разглядел плоды, росшие по два, по три на ветке. Вопрос питания стоял пока не очень остро, но воспоминания о готовом к каннибализму человеке не позволяли им пренебречь. Кончено, светящиеся фрукты не вызывали у меня доверия, я разломал один, по консистенции он оказался близок к помидору, только в середине была крупная косточка, запах у меня никаких ассоциаций не вызвал, но был достаточно приятным. Наконец я решился откусить немного, на вкус плод оказался похожим на банан. С одной стороны, было опасно есть много непроверенной еды, с другой стороны, я не знал, когда представится другая возможность насытится, поэтому уходить от дерева, не наевшись, было бы тоже не разумно. Я решил съесть один фрукт целиком, потом выждать некоторое время, и, если желудок не взбунтуется съесть ещё. Прислонившись спиной к дереву, я обнаружил, что его ствол теплый.

Просидел я недолго, минут десять-пятнадцать. Слух уловил далекий треск где-то позади. Оглянувшись, я попытался определить источник, но ни среди высокой светящейся травы, ни на фоне темного неба ничего разглядеть не смог. Я убедился, что кинжал по-прежнему послушно оказывается в руке при первой необходимости, и стал слушать дальше. Вскоре я смог различить повторяющийся шелест травы, больше всего это было похоже на человеческие шаги. Знакомство с аборигенами или другими пленниками этого места, вероятно, было бы полезно, но могло быть и опасно, поэтому стоило попробовать рассмотреть идущего прежде, чем он увидит меня. Звук шагов приближался, но никого разглядеть я всё ещё не мог. Резонно было предположить, что человек шел к моему дереву. Не выпрямляясь и стараясь не приминать траву, я отошел на несколько шагов и стал ждать.

Наконец мерцающие стебли раздвинулись, и под деревом появилась женщина. На лице незнакомки красовалось несколько небольших шрамов и в целом она выглядела помятой, но я и сам, думаю, смотрелся не лучше. Светлые прямые волосы спадали чуть ниже плеч, на незнакомке была светло-серая рубашка и такие же джинсы, разорванные на левом колене.

Женщина не раздумывая сорвала несколько плодов, села на тот же корень, где сидел я и принялась методично жевать. Она выглядела спокойной, и вообще вряд ли могла представлять опасность. Ждать от неё откровенного монолога или иных действий способных дать мне представление о ней или о мире тоже вряд ли стоило.

— Добрый день! — громко поздоровался я, вставая.

Незнакомка тут же вскочила, разброса фрукты, приняла позу отдаленно напоминающую боевую стойку, убрала правую руку в карман и, кажется, нащупала там какой-то предмет.

— Кто ты?

«Хороший вопрос, но и вполне естественный. Стоило бы заранее придумать ответ.» — мысленно укорил я себя.

— Меня зовут Ригхас, я недавно в этих краях.

— Насколько недавно? — уточнила она.

Я немного замялся с ответом. Сказать правду? «Час?» А где тогда я был два часа назад, получалось будто я с неба свалился.

— Ты только сегодня появился? И ещё ничего не знаешь? — Её голос уже звучал достаточно спокойно. Похоже я напугал её неожиданным появлением и не более.

— Как-то так, — кивнул я.

— Можешь называть меня Ройа, — представилась женщина. — Что ж, Ригхас… Приятно познакомиться и добро пожаловать в самое опасное место, где тебе когда-либо доводилось бывать.

— Приятно и мне, но я вообще-то много где бывал!

— Тогда у тебя есть шансы дожить до завтра. Я не буду тебя ни в чем убеждать, сам всё увидишь.

— Ты права, тут не о чем спорить. Чтобы не встречалось мне в прошлом, я не сомневаюсь, что ты говоришь о реальных опасностях. И я не ребенок, советом не пренебрегу, конечно, если ты будешь столь любезна научить меня выживать здесь.

— Правильное решение. Что ж вот тебе первый совет: наедайся пока можешь. И одежду можешь как-нибудь завязать, чтобы как мешок использовать.

Ройа вернулась к еде, я последовал её примеру.

— А что это вообще за место такое? — спросил я.

— Земли Страха. Есть и другие названия, но большинство из них словосочетания с примерно тем же смыслом. Первое слово: земли, страна, чертоги, обитель, дом и так далее, второе: страх, ужас, отчаяние… Ну ты понял, всевозможные сочетания перечислять долго.

— Странно, зачем столько навыдумывали?

— Это не мы. — Ройа вздохнула. — Понимаешь, тут никто не рождается, все попадают сюда взрослыми, причем в той или иной мере осознанно. Так вот, вход-то у всех называется по-разному. Ты вот куда шел?

— Да хрен его знает, я вообще от погони спасался, надписи читать времени не было.

— Что и устно никто ничего не говорил?

— Был шепот непонятно откуда, говорил о каких-то условиях, но и он никак это место не назвал. Разве что один старикашка упоминал Дом Ужаса.

— С условиями тоже всё не слава богу — покачала головой Ройа. — Опять же почти все слышали или читали про какие-то условия, и все их проигнорировали, торопясь куда-нибудь или просто поленившись читать.

— Похоже на какой-то розыгрыш.

— Ага, розыгрыш, точно. Знаешь сколько людей у меня на глазах насмерть разыграли?

— Не хочу знать, хотя боюсь придется.

Мы закончили жевать. Ройа достала сумку, я последовал её совету: снял рубашку, оставив куртку на голое тело, и с помощь нескольких узлов превратил её в подобие мешка.

— Более насущный вопрос: откуда исходит опасность?

— Опасней всех Солнечные Хищники, они появляются просто из земли и убивают всех, кого видят, даже смертельно раненные они всегда забирают своего убийцу. Из-за них мы вынуждены жить на скалах и возвращаться домой каждый день. Есть и другие, обычные звери, но они куда менее опасны, и скорей всего не нападут, если не показывать страха.

— А здесь, где мы сейчас находимся, мы тоже в опасности?

— Пока нет, а вот днем здесь не выжить. Тебе стоит пойти со мной.

— Хорошо, и спасибо. Кто ещё с тобой живет?

— В общине сейчас сто сорок восемь человек, познакомишься сам по мере надобности. Ну что, пошли?

Закинув мешки на плечи, мы отправились в путь. Я решил задать ещё один вопрос:

— Когда я только зашел в этот Дом Ужаса, я не сразу оказался…

— Ты спал.

— Я бы не назвал это…

— Замолчи! — рявкнула Ройа. — Ты спал очень дурным сном, этот сон опасен и о нем нельзя говорить. Когда придём, пастор тебе всё объяснит.

Очевидно, продолжать разговор не имело смысла. Похоже Ройа оказалось менее адекватной, чем показалась сначала. Нет, я не собирался лезть со своим уставом в чужой монастырь, но последние слова Ройи наводили на мысль, что это некая секта. Если так, то и опасность, о которой она говорила, могла быть вымышленной. А если нет? Где меньше риск, кто опаснее Солнечные Хищники или сектанты? С одной стороны, мне всегда было интересно оказаться в секте и проверить на прочность своё здравомыслие, с другой, если секта полностью изолирована от общества, от такого умника вполне могут избавиться физически, чтобы «паству» не смущал. Солнечные Хищники же, если они существуют, откусят мне голову без лишних разговоров. Короче говоря, я продолжал следовать за женщиной, которая так или иначе смогла прожить здесь явно не один день.

Путь занял не один час, растительности редела, и свет становился всё слабей. Довольно долго мы шли молча, лишь когда вдали появились огни, я снова попробовал начать беседу:

— Давно ты здесь?

— Дней двести, — снова спокойно ответила Ройа. — Пришельцы из разных мест группируют дни, обзывая это различными именами, но в этом нет смысла, погода не меняется, и вообще ничего не происходит, только люди немного стареют, но чаще умирают от болезней или их кто-нибудь убивает.

— А «новенькие» часто появляются?

— На моей памяти было десять человек, выжили восемь.

— Кстати, а почему здесь никто не рождается?

— Потому что рожать нельзя.

— Ясно, а если все-таки… ты знаешь, как это бывает.

— При мне такого не было, но говорят, — она замялась, — по-разному.

— Да, чудесное место, — пробормотал я себе под нос.

— Ты ещё не понимаешь куда попал, ещё ничего не видел. Если выживешь, научишься слушать старейшин, не будешь сомневаться в их требованиях.

— Не кипятись, я и так верю тебе, верю, что это необходимо. Просто не готов к такому. Идем, мы же уже близко?

— Да.

Наконец мы подошли к скалам, видимо, они и были тем самым единственным пригодным для жизни местом. Пожалуй, днем в сухую погоду, я забрался бы на такую скалу с любой стороны без помощи рук, но вот в впотьмах по мокрым от росы камням даже следом за Ройей карабкаться было довольно неудобно. Незначительно пострадали мизинец левой ноги и правое колено, в добавок я чем-то испачкал руки и немного подавил собранный урожай.

— Быстро ты вернулась, — голос звучал совсем рядом, но увидеть говорившего не удавалось. — А так ты не одна?

В свете факела появился мужчина неопределенного возраста, как и Ройа, он имел светлые волосы и был одет в светлую одежду, но явно из совсем другого материала.

— Ага, он только сегодня сюда попал, ещё даже испугаться не успел. Возьми мой мешок, я отведу его сразу.

Мужчина принял мешок и без лишних слов удалился. Ещё несколько минут мы куда-то шли и немного карабкались. По пути встречались другие люди, но больше никто не начинал разговора. Все они также имели очень светлые волосы и не разнообразили облачение цветными вещами. На глаза попадалось множество куч крупных камней вперемешку с бревнами, поначалу я подумал, что планируется какое-то большое строительство, но, когда мы проходили мимо одной из «куч», из неё, пригибаясь вышли двое, выходило, как раз это и есть жилые строения. Мы направлялись крупному прямоугольному зданию, оно выглядело солиднее, даже из далека было очевидно, что построившие его не стали бы марать руки с остальными домиками. Когда мы начали обходить здание, от стены отделилась тень и двинулась в нашу сторону.

— Ройа, — окликнул человек мою спутницу. Она слегка вздрогнула, видимо не заменив, приближавшуюся фигуру заранее.

— Здравствуйте, отец! — она поклонилась. — Я пришла к вам, потому что встретила сегодня этого человека. Он только сегодня попал в Земли Страха.

— Хорошо, ты можешь идти, — судя по голосу «отец» был далеко не молод, — Как тебя зовут, дитя?

— Ригхас.

Вместо того, чтобы представиться в ответ, старик задал следующий вопрос:

— Скажи Ригхас, ты боишься?

— Да не сильно, — пожал я плечами, — Живут здесь люди как-то, значит и я не помру.

— Идем со мной, — он коснулся рукой моего предплечья, увлекая за собой.

Мы вошли вовнутрь. У входа горел факел, хотя его одного было явно мало, на большое помещение. Старик повел меня по коридору и остановил напротив низкого прохода.

— Проходи.

Несколько шагов предстояло пройти наугад, но дальше комната немного освещалась снаружи. Стараясь скрыть волнение, я двинулся вперед быстрым шагом. За спиной раздался скрип двери и лязг закрывающейся задвижки, я мгновенно понял, что произошло, но было поздно.

— Извини, я не могу спасти тебя, пока ты не готов. Лишь страх даст тебе силы, которые нужны, чтобы идти вместе с нами.

Послышались удаляющиеся шаги нескольких пар ног. Надо понимать, сообрази я чуть раньше, что к чему, меня бы просто затолкали в камеру силой. И все равно мне было обидно, так глупо попасться. Дедок не понравился мне уже по одному обращению «дитя», какие бы великие тайны и мудрости он не постиг, меня он видел первый раз в жизни, и то, что я был моложе не делало меня тупее. И то, как послушно я дал себя запереть, было не более чем вежливостью из уважения к местным устоям.

На улице быстро светлело, уже через несколько минут я мог хорошо рассмотреть свои апартаменты. Это была комната «три на три», в углу лежали два бревна с набросанными поперек ветками, на внешней стене располагалось небольшое зарешеченное окно, последним из удобств была дырка в полу. Я обреченно опустился на лежак и погрузился в раздумья о своем положении. Оставалось надеяться, что мое положение — нормальный этап для любого новичка, хотя мне предстояло ощутить некий страх, способный придать силы, этот момент меня тоже очень тревожил. Итак, мне предстояло стать членом толи секты, толи религиозной общины, с недружелюбным, но, возможно, вынужденным внешними факторами, уставом. В любом случае, нужно было изображать хорошего ученика, сказали бояться, значит буду бояться, дело не хитрое, лишь бы не перестараться, а то могли или не поверить, или опять же сочтут непригодным идти вместе с ними.

Тем временем разгорался рассвет. Хоть собственно светила я не видел, косые лучи, проникающие в окно, были настолько яркими, что заставили сначала просто жмуриться, потом отвернуться, а потом и вовсе закрыть глаза руками. Я вдруг ощутил непреодолимое желание поспать, поза была вполне подходящей, поэтому я даже не успел подумать, а стоит ли засыпать.

 

Я проснулся не потому, что выспался, а потому, что в гробовой тишине появились звуки, которых я ждал. Кто-то, сильно шаркая одной ногой, быстро приближался. Эхо шагов усилилось, я понял, что человек вышел в зал. Подумать всё это я успел прежде, чем окончательно проснулся, и вспомнил, где нахожусь.

Итак, я снова обнаружил себя в темных подземных туннелях, точно в том месте, где и ложился спать. Сколь бы не благоприятным не казалось мне это место, я был рад оказаться здесь сейчас: тут я всё ещё был свободным человеком. Разумеется, мне не хотелось этого менять, и возникал вопрос: «стоит ли вообще взаимодействовать с местными жителями, даже если они ведут себя дружелюбно?». Ответил на него желудок, урчанием напоминая, что в него уже длительное время ничего не складывали, съеденные в другом мире светящиеся плоды похоже не считались.

Я встал, оправил одежду и поздоровался. Звук шагов тут же стих, но ответа не было. Выждав несколько секунд, я заговорил снова:

— Э-эй! Отзовись! Я знаю, что ты здесь. Не бойся, я предельно дружелюбен.

Незнакомец по-прежнему молчал, но сопение подсказало, что он приближается ко мне.

— И не надо пытаться ко мне подкрасться. Это может плохо кончится, я дружелюбен, но не беззащитен. — Договорив, я на всякий случай сделал несколько шагов в сторону.

Раздался стук деревяшки по камню, незнакомец «нашел» мой посох, причем как-то особенно неудачно.

— Твою мать! — Мужчина, видимо, осознав бессмысленность дальнейшей скрытности, наконец продемонстрировал способность разговаривать. — Кто ты?

— Я — Ригхас, и мне не нравится твой вариант приветствия.

— Хорошо, Ригхас, что ты хочешь? — человек в темноте проигнорировал мой намек.

«Что за тупой вопрос?!» — начинал злиться я.

— Мир во всем мире, стейк средней прожарки и бутылку коньяка в личное пользование, а ещё чтобы ты наконец представился и сказал, какого хрена пытался ко мне подкрадываться.

— Меня зовут Госейн, я не собирался причинять тебе вреда, просто… Ты ведь явно не из наших и тебя нужно… — он окончательно замялся.

— Договаривай, что со мной нужно сделать? — надо было выжать из него как можно больше прежде, чем он собрался с мыслями.

— Связать и отвести к мастеру, — обреченно закончил Госейн, — Нет, не… то есть потом бы тебя отпустили, просто любой незнакомец в этих туннелях может быть очень опасен первое время.

— Я опасен, и становлюсь ещё более опасен, когда меня пытаются связывать.

— Да нет, ты всё ещё не напал на меня, хотя мог. То есть ты вроде нормальный… — Не знаю, кого и в чём он убеждал. — Или может ты просто напуган?

— Значит так, если будешь вести себя хорошо, то я тебя не убью и не съем, иначе ничего не обещаю. Ты голоден?

— Ну так.

— Когда и что ты ел?

— Грибы ел, когда проснулся, как обычно.

«Питаться здесь можно грибами» — отметил я про себя. Грибы — ребята опасные, поэтому сразу нужно было уточнить ещё один момент:

— Отравиться-то не боишься?

— А чего ими травиться-то, никто ж не травится.

— Вот и славно, куда ты идешь?

— Жрунов давить и грибы собирать, как обычно. Только теперь нужно отвести тебя к мастеру.

— Там меня тоже нужно будет связать или куда-нибудь запереть?

— Да.

— Отлично! — Очень хотелось похлопать Госейна по плечу. — И когда бы меня отпустили?

— После ритуала Охотника, когда ты перестанешь видеть плохие сны.

— Чем дальше, тем интересней. А до этого счастья-то все доживают?

— Нет, конечно, поэтому и приходится держать новеньких в ямах. Это для твоего же блага, иначе никак не выжить. — Вторая фраза, была явно заученной.

— Вот что, Госейн. К мастеру мы сходим немного позже, а пока пошли за грибами, ну и на жрунов давление постараемся оказать.

Он не сопротивлялся. Конечно, на его месте обвести меня вокруг пальца было легче легкого, но похоже мой спутник был из тех, кому проще считать себя жертвой обстоятельств и полностью им подчиниться, чем попытаться что-то сделать.

Я продолжал расспрашивать Госейна о пещерах и жизни в них. Оказалось, что жруны — это и есть комки слизи, один из которых меня пытался сожрать, а живущие здесь люди следят, чтобы в обжитых пещерах и ближайших окрестностях их не было, вытаптывая жрунов, пока они маленькие. Благодаря этому можно было ходить не проверяя место перед каждым шагом, и выжить могли даже такие растяпы, как Госейн. Охотники, как я правильно догадался, были теми самыми тенями, которые собственного тела не имели, но легко и быстро расправлялись со всяким, кто отбрасывал тень, попав в лучи света. Охотников очень боялись, но считали самыми сильными существами этого мира, поэтому им же и поклонялись. Он вновь пытался уговорить меня пойти к мастеру и рассказал, как оказался здесь сам.

— Я встретил жену с работы. По дороге домой мы решили заглянуть в недавно построенный торгово-развлекательный центр, уже не помню, как он назывался. — Госейн успокоился и его речь стала вполне внятной. — Среди стандартных развлечений обнаружилась некая Комната Страха, мы решили, что это что-то новенькое и решили зайти. Поначалу, ничего особо страшного там не было, страшилки уровня детского сада и только. Потом внезапно погас свет, мы подумали, что выключили электричество, но ещё заметили, что стало очень тихо. Некоторое время мы просто ждали, но никто нас не искал. Мы решили выходить сами, Ройа нашла в сумке фонарик, но как только включила его на неё набросилась летучая мышь, мы, конечно, справились с ней, но эта тварь сильно расцарапала Ройе лицо. Поблуждав какое-то время по пещерам и отчаявшись найти выход, мы легли спать. Мне снился плохой сон, это я теперь понимаю, Ройа тоже была там. Она не понимала, что это сон и не хотела просыпаться, увидев в луже отражение своего изуродованного лица, она долго плакала. Когда я проснулся, её не было рядом, вскоре меня нашли и отвели к мастеру. Поначалу было тяжело, очень тяжело, но я по крайней мере жив, а Ройю так и не нашли.

— Раз не нашли, значит она тоже может быть жива.

— Нет, в этих пещерах не выжить в одиночку. И давай не будем об этом, мастер говорил, что, если часто звать мертвых, они могут вернуться, но не по-настоящему, а в плохих снах.

«Да, мозги тебе промыли хорошо» — подытожил я про себя. Хорошо, что я начал издалека, а не сказал сходу, что видел его Ройю, был бы немедленно обвинен в ереси.

Весьма актуален для меня оставался вопрос ориентации в пространстве, Госейн прояснил мне и его. Никаких универсальных методов не существовало, люди просто со временем запоминали взаиморасположение пещер, в которых жили. Новички соответственно по одному не ходили. Ещё в распоряжении жителей было нечто среднее между картой и макетом, выбитое в камне и изучаемое на ощупь. Охватывала карта далеко не все пещеры и в некоторых местах была повреждена, дополнить её то ли не смогли, то ли не пытались. Существовала карта в единственном экземпляре и откуда взялась, никто не знал.

Госейну стало пора домой, он ещё раз предложил пойти с ним, но я опять отказался. Мы расстались в месте, где, по собственным словам, он регулярно бывал, поэтому чтобы не утратить единственную связь с местными жителями и не сгинуть, мне было рекомендовано оставаться там или запоминать все повороты, чтобы суметь вернуться. Госейн, прощаясь, явно не считал меня врагом, но вернувшись наверняка рассказал бы о нашей встрече своему мастеру, искренне считая, что делает, как лучше. А это значило, что за непослушным пациентом направят санитаров.

Я направился туда, где по словам моего нового знакомого, начинались малопосещаемые и вовсе неисследованные пещеры. Правильность направления подтвердили несколько крупных жрунов. Грибов в непосещаемых пещерах было значительно больше, поэтому я прекратил пытаться делать запасы. Наткнувшись на сильный поток, я решил не пренебрегать возможностью помыться. Шагах в трехстах от воды оказала очередная развилка, сразу за ней воздух был ощутимо суше, я расположился на ночлег, пользуясь тряпьём, предусмотрительно захваченным с предыдущего. Перед сном я несколько раз повторил последовательность пройденных развилок.

 

Проснулся я там, где и ожидал, на страшно неудобной, наполовину развалившейся за время сна лежанке. Вскоре мне принесли еду и воду, разговаривать правда при этом отказались. Питание здесь надо сказать было разнообразнее, чем в темных пещерах: вместо сочных фруктов, которые мы собирали с Ройей, мне было предложено что-то вроде сырой картошки, сырые грибы были и то лучше. К счастью сладкие плоды у меня тоже остались, к тому времени, как мы пришли в деревню они перестали светиться, и сверток с ними в темноте просто не заметили.

— Эй, приятель! — донеслось из-за стены. Я навострил слух, чтобы точнее установить источник звука. — Дружище! — тут же прозвучал голос снова.

Я приблизился к тому месту откуда доносились слова. Один из камней перегородки не плотно прилегал к наружной стене.

— Здравствуй, здравствуй, — ответил я.

— Это тебя вчера привели? — поинтересовался невидимый собеседник.

— Меня, — подтвердил я очевидное. — А ты давно тут?

— Вообще-то не очень, но моё время уже вышло. Я должен стать одним из них или произойдёт непоправимое. Ну да неважно. Моё имя Юннэк.

— Ригхас, — я попытался просунуть руку в щель, но не смог.

— Мне тоже приятно, но рука не пролезет, уже пробовал. Откуда ты, Ригхас?

«Что за привычка у людей начинать знакомство с вопросов, на которые у меня нет ответа?»

— Из Лекрейма, — ответил я первое, что пришло на ум, и, не дожидаясь, пока дружище Юннэк поведает мне о своей чудесной родине, вернулся к вопросу, который считал важным. — Что значит непоправимое?

— Не знаю точно, но, если правильно понял, этого не пережить. Я сам не видел, мне рассказывали те, кто сидел тут раньше, но у них всё кончилось хорошо.

— То есть дается ограниченный срок, чтобы сделать что-то, чтобы тебя признали полноправным членом секты?

— Не совсем, сначала они как-то определяют, что ты готов морально, периодически приходит старейшина и задает дурацкие вопросы. Этот этап я прошел. Второй этап, он же последний, — ритуал. Ритуал проходит в лучших традиция детских страшилок: рисунки на песке, череп какой-то твари и говно летучей мыши, но это ерунда, ещё нужно выпить кубок какой-то пакости, и вот с этим у меня проблема. На вкус этот напиток похож на тухлую кровь и на машинное масло, возможно, именно из этих ингредиентов его и делают. Само собой, в такой ситуации не до жиру, все как-то пьют и терпят, а вот я не могу. Просто физически не могу, только сделаю глоток и меня выворачивает.

— А без этой ерунды никак обойтись нельзя? А если кто-нибудь от этого зелья помрет?

— Мне кажется, их это не сильно волнует.

— Да, замечательные люди, с какой стороны ни взгляни. Ладно, а как у тебя обстоят дела во сне? Ты же тоже оказываешься в темных пещерах, всякий раз, когда засыпаешь здесь?

— Об этом нельзя говорить. — Юннэк произнес это так спокойно, как будто рассказывал о правилах сервировки стола.

— Почему нельзя? Вот почему?

— Хрен его знает, сказали нельзя и всё.

— Откуда такое уважение к бессмысленным правилам?

— Прошлого говоруна казнили.

— Это существенный аргумент, но тебе-то не всё ли равно? И вообще, рассказывай тихо и никто не узнает.

— Ну не знаю. А ты сам, когда тебя примут?

— Когда меня примут, если примут, тебя уже и так убьют, просто за непригодность.

— Вот не факт, шанс у меня ещё есть.

— Хорошо, давай я расскажу, что знаю, а ты потом решишь.

— Как хочешь, но я тебя не просил. — Меланхоличность Юннэка поражала.

Я вкратце изложил то, что видел сам, и то, что узнал от Госейна, поделился некоторыми предположениями об устройстве этого мира. Конечно, это было рискованно, и всё же я не думал, что Юннэк меня сдаст, ему это было просто не за чем.

Пока я рассказывал, к моим запасам еды пробрался вор. Сначала я услышал чавканье и скребущие по камню коготки, а обернувшись увидел мерцающий голубоватым светом пушистый комочек. Резким движением руги я схватил воришку и стал рассматривать. Это был енот, или что-то похожее, рассмотреть вырывающегося зверька было довольно сложно.

— Успокойся, я тебя не обижу! — шептал я еноту, но он не успокаивался.

— Мышь поймал что ли? – спросил Юннэк.

— Не это зверь побольше.

— Повезло тебе, мяса пожуешь, хотя там его немного.

— А ты что таких ел?

— Да, а что?

— Ну как, сырой… да и вообще. — Зверек к этому моменту перестал пытаться вывернуться и спокойно подставлял пузико.

— Дело твое, я б съел.

— Как раз, когда нужно избежать рвоты, лучше наоборот не есть, можно даже пару дней.

— Я думал об это, но тут так мало кормят, что пропускать обед тоже не хочется. — Юннэк замолчал, а я был поражен его расстановкой приоритетов. — Насчет снов, всё как ты рассказываешь, только я знаю куда меньше твоего. Людей там не встречал, свет тоже не зажигал — просто нечем. Один раз наткнулся на жруна, как ты эту мразь называешь, и остался без двух пальцев, наяву их кстати тоже не стало. Я нашел пещеру где растет очень много грибов, больше, чем я успеваю есть, вот там и сижу, зачем мне лишние проблемы.

— Подозреваю, что живущие в пещерах люди не лучше здешних, а значит твое положение там — не самое худшее, что может случиться.

— Да хоть какое, я в любом случае не готов что-либо искать наощупь. Твой предшественник, я имею ввиду того, кого казнили за разговоры, рассказывал про встреченного во сне старика. Старик тот, рассказал ему, что живет так довольно давно, тоже встречал каких-то людей под землей, но вовремя понял, что они сумасшедшие и сбежал, благо они там тоже ничего не видят. Наяву же он в поселение не приходил вовсе, поселился на горе, достаточно далеко, чтобы местные не смогли за ночь туда сходить и вернуться.

— А точнее, как найти старика, он тебе не передал? — не надеясь на положительный ответ, уточнил.

— Да, похоже старик и сам хотел, чтобы его нашли, странно, почему тогда сам не пришел. Двигаясь на юг отсюда обязательно пересечешь большой ручей, вот если пойти вверх по течению, найдешь эту гору.

В коридоре послышались шаги, скрипнула дверь.

— Ты готов, дитя моё? — донесся шепот старейшины.

— Да, — быстро ответил Юннэк. Потом, судя по звукам, все удалились. Я перестал гладить енота, он спрыгнул с коленей и тоже убежал.

Я откинулся на лежанку и, рассматривая потолок, начал размышлять об абсурдности устройства здешнего общества. Через несколько минут я заметил, что неяркий свет попадает в комнату не только через окно, недолго озираясь я обнаружил, что слабый голубоватый свет источает моя рука, которой я несколько минут гладил пушистого зверька. Сперва я подумал, что на руке осталась светящаяся шерсть, но нет, свет исходил именно из глубины пальцев.

 

Юннэк так и не вернулся, может быть таки прошел посвящение, а может не прошел и был казнен или изгнан. В темных пещерах ничего интересного не произошло, я проверил, что помню путь к месту, где расстался с Госейном, обследовал ещё несколько путей, обзавелся парой запасных палок и вернулся к месту прошлого ночлега.

У меня появилась идея. Чтобы стать уязвимым для охотников, нужно отбрасывать тень, отбрасывают тени все объекты, кроме собственно источника света. Дальше возникал вопрос, оказываюсь ли я в опасности, когда светятся мои глаза? Проверять без необходимости не хотелось. И рука, которая начала светиться в открытом мире здесь это свойство утратила. Вообще какие-то несправедливые законы природы здесь действовали: есть надо было и там, и там, зато лишиться пальца достаточно было только в одном месте, надо думать, откушенная голова в параллельном мире тоже незамедлительно должна была отвалиться.

 

Проснувшись взаперти в мире под открытым небом, я обнаружил пригревшегося на бедре вчерашнего гостя. Стоило мне начать шевелиться, пугливый зверек убежал, поэтому поиграться с ним не удалось. Зато я обнаружил, что теперь еле заметное свечение появилось по всему телу. Ничего подобного я не видел ни у одного из встреченных здесь людей, соответственно отреагировать они могли на это тоже не вполне адекватно.

Вскоре мне принесли еду, а ещё через пару часов явился старейшина. Дверь открылась, и он вошел, вместе с ним вошел человек с факелом, ещё кто-то оставался в коридоре.

— Здравствуй, дитя.

— Добрый вечер.

— Как ты, возможно тебе снятся кошмары?

— Да, мне снится один и тот же довольно странный сон, в нем есть опасность, но я бы не сказал, что он меня очень пугает.

— Ты слышал или, может быть, видел, что происходило здесь днем?

— Нет, я спал.

— Тебе придется стать внимательнее, если хочешь выжить здесь, — старейшина укоризненно покачал головой. — Идем, думаю тебе нужно кое-что увидеть.

Мы вышли на улицу, нас сопровождали четверо: двое с факелами, двое, очевидно должны были пресечь возможные безобразия с моей стороны. Прежде, чем старейшина остановился и начал говорить, я уже понял, что мы пришли. Камни были измазаны кровью, валялась оторванная рука и ещё какие-то ошметки плоти.

— Юннэк не был готов к спасению? — стараясь выглядеть спокойным спросил я.

— Именно так, его убили не мы, а этот мир. Он не захотел стать одним из нас, и мы не могли его больше защищать.

— А столб вот этот тоже мир поставил?

— Столб здесь действительно стоит для тех, кого необходимо предать смерти, но твой друг привязан не был, я не знаю зачем он пришел сюда.

— Хорошо, а можно мне поближе посмотреть на него? — разумеется я хотел увидеть, много ли на нем крови.

— Незачем, — резко ответил старейшина, — тебе ещё не раз и не два придется поверить мне на слово, так что лучше привыкай сейчас. Кстати, Юннэк вчера рассказал мне, что ты обсуждал с ним сны, хотя знал, что делать этого нельзя. Учти, чтобы в будущем стать одним из нас, ты должен показать, что тебе можно доверять.

— Я слышал об этом, но не придал особого значения. Если бы вы, сказали мне об этот сами, я не посмел бы нарушить закон. И простите мне мои подозрения, наверно, я все-таки боюсь. Я знаю, что ваши требования имею основания, которые я пока понять не могу. Я буду делать то, что…

Побыв Джоном Ламбером, я не смог перенять его невероятные навыки, но кое-что все-таки усвоил. Чтобы застать человек врасплох, нужно заставить его думать, будто он точно знает, что произойдет в следующие несколько секунд, например, начать говорить фразу, конец которой очевиден. Позицию я занял заранее, а в нужный момент, схватив факел выше державшей его руки и ближе к огню, прижал горящую верхушку к лицу сопровождавшего. Как и следовал ожидать, человек утратил ориентацию и расстался с факелом без сопротивления. Потом я попытался ударить первого бросившегося на меня, он увернулся, но это не имело значения, я не собирался драться, я должен был не дать себя схватить, и это удалось.

Огни вдалеке обозначили поселение, я бежал в противоположную сторону. На пути у меня оказался довольно крутой спуск, слезть можно было, но я предпочел свернуть вдоль края площадки, чтобы ненадолго скрыться от погони за удачно оказавшемся рядом строением. Через несколько шагов я заметил место, где спускаться было бы довольно удобно, скинул туда факел, надеясь, что это ещё на несколько секунд отвлечет погоню, и побежал дальше. Правда, сработала ли уловка я так и не узнал. Снова скрывшись из прямой видимости, я на несколько секунд осветил спуск глазами и, удовлетворившись увиденным, полез вниз.

Конечно, мне не удалось скрыться так быстро, вскоре следом за мной уже спускалась погоня, и снизу пара огоньков двигалась наперерез. Всё же я успел добраться до земли и снова перейти на бег. Шагов через сто я услышал, что меня догоняют, но человек был один и без факела, неожиданная вспышка света ослепила его и удар кинжалом бедро умерил прыть. Крик наверняка привлек внимание других преследователей, под ногами снова оказались камни, самое время было поменять направление побега.

Я всё больше отдалялся от поселения и вскоре перестал различать звуки погони. Мне пришлось пересечь полосу мягкой влажной земли, а позже началась светящаяся трава, которую я к сожалению, приминал. Однако по следам за мной никто не шел.

— В малонаселенном мире с дураками проще враждовать, чем дружить! — изрек я, обращаясь к небу, отмечая успех операции побега.

После этого я практически расслабился и чуть было не поплатился за это, неожиданно встретив четверых преследователей. Если бы они меньше трепались, имели бы все шансы меня сцапать. Впрочем, из их разговора я понял, что найти меня они уже тоже не рассчитывают, в общем мы друг друга не разочаровали.

Встреча напомнила, где я нахожусь. Сколь низко бы не было мое мнение о живущих здесь людях, я не думал, что они могли распотрошить Юннэка. Кроме того, в параллельном мире обитали Охотники, вполне способные на это, резонно было предполагать, что и Солнечные Хищники — не миф. Избегать теней в общем-то было не очень сложно задачей, единственным же спасение от Хищников для сектантов были запертые жилища, соорудить нечто подобное до рассвета не представлялось возможным. Единственным решением было не ложиться спать и быть наготове.

Ближе к рассвету мне посчастливилось найти уже знакомое дерево, и я немедля приступил к поеданию его плодов. Через несколько минут кто-то налез на мою ногу и заскреб по ней коготками. Это был мерцающий енот, и я почему-то решил, что тот же самый, а не ещё один. Я протянул зверьку пару фруктов и сам продолжил жевать. Но, не доев даже первый, зверь начал снова от меня что-то требовать.

— Ты на ручки хочешь? — уточнил я. Енот замер в ожидании, я присел на землю и взял его на колени.  Ласкающийся дикий зверек легко поднял мне настроение, несмотря на все обстоятельства нашей встречи. Отметив это, я не мог не вспомнить другое существо, обладавшее такими же способностями, и пообещал себе, если будет возможность, обязательно погладить по волосам Хиарру.

Небо начинало светлеть, а значит скоро под открытым небом могло стать очень опасно. Спать пока не хотелось, конечно, я в любом случае не уснул бы, не убедившись в своей безопасности, но было бы лучше встретить угрозу бодрым, а не полусонным, да и вообще неопределённость раздражало.

В ожидании я достал кинжал, заметив его зверек у меня на коленях подскочил и забрался на плечо, как будто стараясь спрятаться от этого предмета, и сидя там продолжал дрожать. Конечно, я тут же убрал оружие обратно в руку, и мой дружок быстро успокоился, но его реакция меня озадачила. Конечно, этот клинок прервал ни одну жизнь, но как он это почувствовал? Только сейчас я сообразил, что сегодня впервые собственноручно применил его против человека, раньше руки всё-таки оставались чужими. Сама по себе рана была явно несмертельной, но Сканта говорила, что для убийства этим кинжалом хватит царапины, что-то подобное учуял и Игорь. Осознание было не из приятных, но и каких-то особых переживаний я не ощутил, это показалось мне очень странным, ведь я слышал и читал, что должно быть совсем иначе. Я внимательнее прислушался к своим мыслям, но всё было спокойно. Да, в той ситуации было не обязательно убивать этого человека, да, в его жизни могло быть много всего, что разом оборвалось. Но это случилось, и… и всё.

В светящемся лесу рассвет уже не казался столь ярким. Собственно, появление солнца из-за горизонта я пропустил. Внимание привлек странный звук, кто-то то ли рычал, то ли хрюкал. Звук повторялся, издавшее его существо приближалось. И наконец, обогнув кусты, оно предстало передо мной во всей красе.

С первого взгляда было ясно, что это именно чудовище. Тварь обладала довольно внушительными размерами, была чуть выше меня, но не прямоходящей. Точное число конечностей я определить не смог, но их было не менее восьми. Тело существа покрывала светло серая и местами желтоватая кожа, усеянная множеством шипов разной формы. Кажется, именно эта хренотень, а точней её статуя, украшала крышу храма, в котором начался мой недолгий путь в теле суккуба. Даже в тот момент я отметил, что существо не выглядит особо страшным, скорей мерзким и несуразным. Оно не могло быть частью фауны этого прекрасного мира, скорей это было порождение иррациональной злобы другого дефектно-разумного существа.

Вдруг на меня навалилась дикая сонливость, сопротивляться ей было невозможно. Я понял, что это не какое-то внешнее воздействие, напротив, мне, спящему в параллельном мире срочно требовалось проснуться.

Я открыл глаза и ничего не увидел. Да, я осознавал себя в темных пещерах, в то время, как под угрозой был как раз в другом мире. Ничего сверх важного здесь не происходило, просто ухо, под которым из мягких тряпок выступало что-то твердое, болью давало понять, что пора убрать с него нагрузку. Перевернувшись на другой бок, я попытался снова заснуть, но осознание опасности не позволяло это сделать. Я стал дышать глубже и медленнее, с каждым разом задерживая вдох всё дольше, но стоило очередной порции свежего воздуха попасть в легкие, как сердце вновь начинало бешено стучать. Я попробовал задержать дыхание на значительное время, но удушье лишь усилило панику. Наконец удалось поймать подходящий ритм дыхания, неглубокие вдохи раз в пять-шесть секунд, сердце потихоньку стало затихать, а в руках и ногах начало появляться сонное оцепенение. Выдохнув в очередной раз, я приказал телу «отключиться», и оно послушалось.

Открыв глаза, я увидел редкие облака на голубом небе, чуть ближе ко мне на ветке покачивались несколько жёлто-оранжевых фруктов. Спустя мгновение, прямо перед лицом у меня промелькнула мощная когтистая лапа и с треском врезалась в ствол дерева. Я тут же отскочил, чудовище кинулось за мной, но снова не достало, я было восхитился своей ловкости, но атака повторилась ещё несколько раз, и стало ясно, что дело не во мне. Тварь двигалась очень быстро, убежать бы точно не получилось, но при этом постоянно хватала воздух рядом со мной и довольно медленно реагировала, когда я менял направление движения. Это выглядело очень странно, но долго продолжаться не могло, рано или поздно она бы попала, и беготня бы на этом скорей всего закончилась. Кинжал послушно выпал рукоятью в ладонь, и опять это вызвало неожиданный эффект: стоявшее почти спиной ко мне существо мгновенно развернулось и попыталось зубами схватить державшую кинжал руку. Отдернуть руку я успел, тут же последовал взмах лапы, избежать когтей мне удалось только благодаря удачно оказавшемуся рядом дереву. Секунду спустя тварь обогнула дерево и снова кинулась на меня. Логично было бы спрятать кинжал или просто бросить, но убрать его можно было и не успеть, а бросать последнее оружие было бы не очень разумно. Так я оправдал свои действия потом, а в тот момент, как и положено человеку, не являющемуся профессиональным героем, я запаниковал и просто не подумал об этом. Я уже не успевал никуда деться от зубастой пасти и просто выставил перед собой руку с кинжалом. Удар вырвал рукоять у меня из рук, мощная лапа сбила меня с ног и прижала к земле, я уже успел представить, как зубы впиваются мне в шею, но чудище не шевелилось.

Даже из-под мертвой туши я смог выбраться не сразу, кинжал проткнул гортань твари и скорей всего вошел в мозг. Ничего солнечного в этом существе я не увидел, но с большой вероятностью предполагал, что это и есть Солнечный Хищник. Что ж теперь я знал, что с ними можно справить, но метод нельзя было назвать надёжным.

Судя по солнцу, которое уже не казалось таким ярким, от поселения я двигался на юго-восток. Надежды что старик на горе мне чем-то поможет было мало, но найти его было всяко перспективнее, чем просто бесцельно бродить по лесам и полям, пытаясь выжить.

Спустя пару часов мне встретился ещё один Солнечный Хищник. По всей видимости, искал он именно меня, но заметил его я первый и успел спрятаться. Я без особых усилий скрывался от него за кустами и деревьями, не давая приблизиться. Тварь чувствовала моё присутствие, но найти не могла. Через несколько минут пряток я нашел дерево, на которое можно было легко и быстро забраться, и скрылся в его кроне. Чудище ещё с пол часа бродило внизу, но не замечало меня, потом обреченно удалилось.

Выходило укрыться от главной опасности этого мира было совсем не сложно, если конечно это были действительно те самые Хищники. Но становилось непонятно, почему больше никто так не делает, секта сектой, но по словам самих же сектантов они этого мира боятся и выползают из своего поселения только ночью.

Сломав несколько веток и зафиксировав их межу двумя толстыми, я сделал место, где можно было попробовать поспать, конечно, забыв о комфорте, но и не особо рискуя упасть. Кое-как расположившись, я позволил сознанию отправиться на несколько часов в темноту.

 

Тело мстило мне за излишне продолжительное давление морды. Сначала, попытавшись встать, я обнаружил, что нога затекла до полного онемения и просто отказалась держать мой вес. Руки вроде шевелились, но тоже вяло, поэтому я умудрился удариться головой. Ударился не сильно, но даже слабое кровотечение в полосах в купе с отсутствием возможности нормально помыться было весьма неприятно.

Я продолжил на ощупь изучать ближайшие пещеры. Увы, чем больше развилок и ориентиров я пытался запомнить, тем сложней становилось их не путать. Вернувшись очередной раз к месту ночлега, я на всякий случай взял «постель» с собой. Я уже не боялся остаться без еды и воды, и соответственно никуда не торопился, поэтому решил учиться ходить без палки, просто делая шаги помельче. Это давало вполне очевидные преимущества: во-первых, я стал передвигаться значительно тише, во-вторых, мог не беспокоиться о возможной утрате той самой палки. Конечно, время от времени попадались жруны, но всегда удавалось остановить ногу или руку прежде, чем они бы увязли. К концу дня я уже передвигался достаточно быстро, схема пройденных путей пока держалась в голове, но к месту, где останавливался прежде я возвращаться не стал, так как нашел лучше.

 

Проснувшись на дереве, я вновь восхитился красотой этого мира. Ночной лес не сливался ни в единую мрачную стену, как привычные мне леса, ни в пеструю световую кашу, как утыканный всевозможными заведениями и рекламой город в эпоху электрического освещения. Мерцающие растения не освещали друг друга, и под кронами было не различить стволов, зато даже издалека можно было разглядеть каждый лист. Хоть я и не помнил, кем был прежде, с уверенностью могу сказать, что видел в тот момент четче и ярче, чем когда-либо прежде.

Спустившись на землю, я хотел продолжить путь. Но без солнца сложно сохранять направления, а в добавок под ногами то и дело поблескивали красные и фиолетовые ягодки, нагнувшись за одной неизбежно замечал ещё парочку, а распрямившись после пары десятков, понять куда шел было практически невозможно. Так путь был отложен в пользу сбора и поедания лесных ягод. Вкусовые качества ягод неожиданностью для меня не стали, хотя четких аналогий с известными мне ягодами провести не удавалось, они оказались такими, какими и положено быть лесным ягодам, то есть оторваться было затруднительно. Через некоторое время у меня болели колени и спина, но перестать есть по-прежнему не удавалось, пришло время сесть присесть на что-нибудь.

Я ощутил слабый ветерок на затылке, потом что-то легкое задело ухо и шевельнуло волосы на месте раны от падения. Я не глядя махнул рукой чтобы отогнать мотылька, но пальцы наткнулись на значительно более массивный объект, покрытый спереди шершавой кожей, а дальше густой шерстью. Я вздрогнул, но подскочить поза не позволяла, оставалось только обреченно обернуться и встретиться взглядом с обнюхивавшей меня кошкой. Кошка лишь на секунду смутилась обнаружения и продолжила меня обнюхивать, надо сказать размеры позволяли ей чувствовать себя вполне уверенно. Я понял, что убегать бесполезно и вообще резких движений делать не стоит, с одной стороны кошка — это не несуразное чудище, а настоящий хищник, идеально приспособленный для охоты в лесу, с другой стороны, как и любое нормальное животное, она не всегда агрессивна, и представляет угрозу только, если сочтет тебя врагом или обедом. Как и все коренные обитатели этого мира зверь немного светился, но куда менее ярко, чем встреченный ранее грызун или зелень, и это было вполне логично для бесшумного ночного охотника, а вот окрас существа был характерен скорей для домашней беспородной кошки, чем для дикого вида: большая часть шерсти имела угольно черный цвет, морду украшало большое рыжее несимметричное пятно, ещё насколько таких же разбросано по бокам, а носок задней правой лапы и вовсе остался белым. Я медленно повел руку к кошке, собираясь попробовать её погладить, кошка руку заметила, но не только не возражала, а даже наоборот сразу изогнула шею, показывая, где чесать.

Создавалось впечатление, что ко мне пришла именно домашняя кошка, ну не могло дикое животное так реагировать на людей. Не удовлетворившись чесанием шеи, кошка легла на землю и вывернулись кверху пузом и громко басовито замурчала. Через несколько минут я вытащил руки из мягкой шерсти чтобы расправить одежду и сесть поудобней, блаженно прикрытые глаза тут же раскрылись, кошка подняла голову и стала пристально меня рассматривать, «Что-то случилось, тебя что-то отвлекает?» — читался немой вопрос в её лице. Не обнаружив уважительных причин для прекращения ласк, она положила лапу мне на локоть, слегка выпустив когти потянула к себе.

— То есть, котейка, теперь я приговоре к твоему пузу? Не худшая перспектива, но у меня были ещё некоторые планы.

Примерно через час начало светать, всё это время меня принуждали к новой почетной обязанности. Когда кошка наконец решила удалиться, в руках ощущалась усталость.

Как и собирался, я двигался на юг. Около полудня зазевавшись я чуть не угодил в лапы Солнечного Хищника. Свою добычу он уже нашел и тихо доедал в кустах, человеческое происхождение кровавых ошметков выдави только остатки одежды. Заметив меня в шаговой доступности, чудище хрюкнуло и попыталось меня схватить, я отбежал на несколько шагов, но оно не бросилось следом, а сделало пару неуверенных шагов, покрутило головой будто потеряв меня, хотя я находился в прямой видимости, и вернулось к трапезе.

Как и говорил Юннэк, мой путь пересекал большой ручей, а некоторые бы даже назвали его речкой.  Я не преминул возможностью искупаться и промыть рубашку от остатков фруктов и, освежившись, повернул вверх по течению.

Верхушки деревьев уже почти дотягивались до остывающего, утратившего полуденную яркость и покрасневшего, шара. Наконец нашелся холм, который с натяжкой можно было назвать горой. Конечно, могло оказаться, что это не та гора, но, будучи не подготовленным к таким переходам и прихрамывая последние часа полтора на обе ноги, я старался не думать об этом. Обычно подъем на такую гору занял бы у меня минуты две, но в этот раз занял все двадцать и стал настоящим мучение. Вообще-то для живущего «где-то здесь» человека было бы странно стоять точно на вершине в ожидании моего прибытия, но его отсутствие стало для меня почти личной обидой. Я уже собирался начать звать «кого-нибудь», но вовремя сообразил, что совершенно безосновательно решил, что неведомый старик хороший. Ну, не захотел он жить с придурками-сектантами. Ну, научился выживать в одиночку. И что? Из этого следует, например, что он меня не съест? Получалось, не так уж и плохо, что на исходе сил я никого не нашел.

Раздумывая о сложности человеческой натуры и признаках, по которым о ней можно судить я вдруг озадачился другим вопросом: «А я сам хороший?». Сперва ответ казался очевидным, но я не успел его мысленно произнести, и возникли сомнения. Говорят, судить о человеке нужно по поступкам, только большинстве случаев картина получается далеко не полная, даже участник событий по прошествии времени видит их совсем не такими, чего уж говорить о сторонних наблюдателях. Моё же положение оказывалось совершенно уникальным в этом отношении, всё что было до Неявного Лабиринта не только не считалось, но и не имело никакого влияние на моё настоящее. Смешно сказать, но мой новый возраст был менее года, а если не считать время созерцания чужих жизней, то и вовсе составлял несколько дней. Что же я за это время успел сделать, какие решения принял? Со второго раза ценой жизни Анса Клайри смог не устроить конец света, освободил Хиарру, но в той ситуации было бы странно поступить иначе, симметричное знакомство с Лайлтисом можно было назвать моей заслугой, я помирился с Хиаррой, но опять же ничего сложного в этом не было, потом, психанув из-за плохо сна, я попробовал смыться из Лабиринта, явно не дойдя до какого-то логического конца, в результате оказался там, где оказался, и ещё не известно в каком положении оставил спутницу, наконец в Землях Страха убил двух человек, конечно не просто так, но можно было обойтись и без этого.

— Да уж, начал жизнь с чистого листа! — проворчал я себе под нос. — И в каком месте я хороший? Ах да, ещё лишил Керса невероятного секса с демоном, заодно сократив время, за которое Сканта должна была его спасти, вот тут я и правда молодец.

Стянув ботинки, я почувствовал себя самым счастливым человеком и, откинувшись на какой-то куст, мгновенно уснул.

 

Пробуждение в темноте принесло мне приятное открытие: усталость, даже физическая, в отличии от ран оставалась в том мире, где была приобретена. Сжевав заранее собранные грибы, я отправился дальше обследовать пещеры.

Со скрипом восстанавливая в памяти изученную часть сети пещер, я был вынужден отметить, что в некоторых местах сомневаюсь, и вообще заниматься этим мне надоело. Сомнения вызывала и целесообразность этого занятия, грибы и вода встречались повсеместно, никаких других «благ» не было вообще, а для того чтобы использовать знание пещер в случае конфликта с подземными сектантами требовалось изучать их куда более досконально, чем я это делал. Так я решил не продолжать планомерно расширять обследованную территорию, а просто пойти куда-нибудь, по возможности запоминая, как вернуться.

В общем я шел куда-нибудь и ушел довольно далеко. Конечно, сохранять направление было затруднительно, но в том, что не проходил дважды одно место, я оставался уверен. С ориентацией во времени дела были не лучше, в некоторой мере можно было ориентироваться на естественные потребности, но справедливости ради нужно было отметить, что уже вчера я лег спать не потому, что захотел спать, а от скуки.

Встретив очередного жруна, я отметил, что как-то давно их не было, но значения этому не придал. Через несколько минут меня ждала куда большая неожиданность: в конце длинной прямой пещеры одна стена оказалась освещена из-за поворота. Приближаясь к светлому пятну, я постоянно оглядывался, чтобы убедиться, что не начал отбрасывать различимую тень, хотя было совершенно ясно, что рано или поздно это случится. Выставив из-за угла палку, я подтвердил опасения — на стене напротив появилась достаточно четкая тень от неё. Итак, впервые за несколько дней поисков непонятно чего я нашел нечто. Казалось, нечто за поворотом было самым интересным, что я встречал за всё время пребывания в этих туннелях, может быть даже выход из них. Только заглядывать за угол было чертовски страшно. Неизвестно, как быстро могут появиться Охотники, и можно ли от них как-то защититься. Несколько минут я разглядывал освещенную часть стены, убеждаясь, что на ней нет никаких силуэтов и освещение совершенно статично, и наконец решился выглянуть на пару секунд. Свет распространялся от одной точки в нескольких метрах от меня, кажется это был какой-то кристалл, но разглядывать дольше или подойти ближе я не решился.

Ещё вчера я подумал, что, пользуясь трюком, которому научился в первый день пребывания в Лабиринте, сам тень отбрасывать не буду, то есть не стану уязвим для Охотников. Если это предположение верно, то при наличии другого источника света я мог светить в том же направлении опять же устраняя тень. Опять же если свет окажется другого цвета, то и тень строго говоря сохранится, и, если посторонний источник значительно ярче тоже. Многовато «если», а дальше-больше ведь источников света могло оказаться много.

Маленький эксперимент можно было провести уже сейчас. Я снова выставил палку на свет и, уставившись на её тень, зажег глаза. Как и ожидалось, тень от палки на стене исчезла. Ладно с яркостью разобрались. Рас уж уязвимость связана с наличием тени, то логично было предположить, что важны именно границы силуэта. Я стал пытаться рассмотреть границу освещаемого моими радужками сектора и с третьей попытки понял, что дурак. Ещё раз взглянув на свой посох, я подумал, что возможно дурак с хорошим воображением, в самом деле, почему я зациклился на этих тенях, когда вот сам объект только что был визуально неразличим, а теперь прекрасно виден. Может у этих существ просто затруднена координация в темноте, хотя это было бы странно учитывая место обитания, а может они вообще дружелюбны, и только освещенные предметы вызывают у них неконтролируемую ярость. Я на всякий случай отошел за второй поворот и ещё раз прокрутил в голове всё, что знал об Охотниках.

Рассказанное полубезумным мужиком, скончавшимся через пару минут после нашего знакомства, можно было вообще не принимать во внимание, зато он наглядно продемонстрировал мне, как это происходит. Хотя нет, безымянный мертвец успел рассказать, как при другой встрече с Охотником несколько человек погибли быстрее, чем смогли потушить факел, и это при том, что среди них был «местный». В этой части сказанного особых причин сомневаться не было, выходило, с координацией у Охотников всё хорошо.

Если же свет сам по себе является для них мотивацией, тогда закономерно было бы нападать на источник света, но и этого я не наблюдал. С другой стороны самого источника света Охотник мог бояться, просто потому что когда-то напал на огонь и обжёгся, а вот умерщвление двуногого рядом оказывалось куда безопаснее.

От Госейна я тоже узнал меньше, чем стоило. Увы, во время разговора с ним природа опасности казалась мне вполне однозначной, и её интуитивное понимание под сомнение не ставилось. Да речь тогда тоже шла о тенях, но он мог воспринять выражение «тот, кто отбрасывает тень» просто как поэтическое описание освещенного объекта. Почему они вообще такие опасные тоже разговор как-то не зашел, может просто броня или ловкость, а может и вовсе с перепуга их даже не пытались победить.

В любом случае, если Охотники оказались бы осязаемы, то абсолютно неуязвимыми быть никак не могли, а у меня был кинжал, который обладал отличной проникающей способностью и ещё пока меня не подводил.

Ещё эти гады могли быть все-таки не вполне осязаемы, скажем, могли осуществлять механическое взаимодействие только с освещенными предметами. Но обдумать это предположение я уже не успел.

— Там у самого поворота, — прозвучал еле различимый шепот где-то в метре от меня.

— ... веревки … так… — второй голос было почти невозможно разобрать.

— Валить надо, а не вязать!

— …

— А ты подумай, сначала кто-то разузнал о нас у Госейна, но в гости не зашел, потом кто-то заколол Шуру, а теперь какой-то левый тип заявляется к нам, но ходит так будто всю жизнь здесь прожил. — Пожалуй, это был самый противоречивый комплимент, который мне когда-либо делался, вроде и повод для гордости, и одновременно обоснование для убийства.

— … мастер… только если будет сопротивляться.

— Шуре это скажи!

— … вдвоем… парням скажем, сопротивлялся. — От волнения второй голос стал громче.

Я услышал достаточно чтобы понять, что сейчас меня начнут убивать и где-то поблизости есть подмога. Поскольку один раз они меня как-то заметили, пытаться скрыться было бы опрометчиво, во второй раз неожиданность могла оказаться не на моей стороне. Я отступил назад на пару шагов и на долю секунды зажег глаза.

— Не приближайтесь! — Ещё вспышка и шаг назад. — Или будете щуриться пока не превратитесь в фарш. Стойте, где стоите, и мы спокойно обсудим наши отношения.

Я продолжал моргать после каждых двух-трех слов, чтобы незнакомцы не смогли приблизиться ко мне. Это подействовало лишь наполовину, то есть ко мне подскочить они и правда не решились, но и в переговоры вступать не стали, быстро скрывшись за поворотом. Нельзя было терять контакт, иначе я оказывался в ловушке между освещенным проходом, читай тупиком, и желающими меня убить незнакомцами, для которых устроить засаду проще простого.

— Эй, да я не хочу с вами ссориться, давайте поговорим! — крикнул я вслед.

— С Охотниками поговори! — немедленно ответили мне. После этой фразы из-за поворота пещеру озарил теплый желтый свет, и в мою сторону полетел зажжённый факел.

Я инстинктивно отступил, запоздало сообразив, что стоило бы бросить его обратно. Участок пещеры между двумя поворотами по-прежнему оставался в темноте, я бросился туда, следя чтобы рядом с моей тенью не появилась посторонняя. Когда до спасительной тьмы оставалась пара шагов, сверху послышалось шипение, и на землю упало ещё два факела. Похоже, надо мной было что-то вроде балкона, а вовсе не потолок в метре над головой, как почему-то казалось. Больше бежать было некуда, я остановился, в ужасе пытаясь охватить взглядом всё пространство.

«Это моя тень, и это моя тень, а это… тоже моя. Три? Раз, два, три. Да, три». — Я судорожно пытался сообразить, что делать, то ли бежать куда-то, то ли собрать факелы и освободить себе место. Ничего решить не успел, взгляд упал на тень, которой только-что не было. Объект, отбрасывающий её должен был находиться рядом со мной. Рукоять кинжала упала в ладонь. Я хотел уточнить положение Охотника по другим теням прежде, чем попытаться нанести удар, но их не было. Тень когтистой руки поднялась в замахе.

«Как так? — пронеслось в голове, — Так, как с самого начала понял. Нужно защищать свою тень!». Я зажег радужки, там, где только что была одна из моих теней, промелькнули тени длинных когтей, по шее словно пробежал ветер, но кажется я был жив. Сверху снова послышалось шипение разгорающегося факела и через несколько секунд пещеру огласил жуткий крик, похоже кто-то слишком долго замахивался.

Поскольку для защиты себя мне достаточно было направить взгляд в нужном направлении, за время реакции можно было не волноваться. Но пока источники света находили с разных сторон от меня, можно было просто не заметить приближение опасности. Подсветив в нужный момент потолок, я перескочил факел, отделявший от меня проход в светлый коридор.

Оберегать одну тень уже стало совсем просто, можно было перевести дыхание. Тем не менее факелы должны были догореть, а те, кто пытался меня убить могли вернуться и расправиться со мной во сне. Таким образом у меня не осталось вариантов, кроме как попробовать войти в светлую пещеру.

Освещали пещеру действительно какие-то белые кристаллы, рассмотреть их по-прежнему не удавалось, поскольку нужно было светить в другую сторону. Встречалось светящихся минералов немного, но больше чем хотелось бы, следить за тремя-четырьмя тенями всё-таки оставалось довольно сложно. Вот если бы их стало значительно больше, то отдельные тени скорей всего вообще утратили бы очертания, опять же сделав меня неуязвимым для Охотников, но и такого не наблюдалось.

Через несколько сотен метров пещера снова погружалась во тьму. Всего меня преследовало кажется трое Охотников, но под конец остался один, остальным видимо надоело. Поверив в себя, я решился на ещё один эксперимент. Когда тварь отдыхала после нескольких попыток достать меня, потушил глаза и взмахнул кинжалом так, чтобы тень от клинка слилась с ней. Рука с кинжалом ощутила небольшое сопротивление, а Охотник как-то съёжился и больше не шевелился.

Темными оказались лишь несколько десятков метров пещера, а дальше снова появлялись светящиеся кристаллы. Стоило сделать привал, к моим услугам была лужа стоячей, но почти не пахнущей воды, грибы нашлись только в кармане. Я решил приберечь грибы и не пить из лужи без необходимости.

 

Проснувшись, я отметил, что спать ночью — не такая хорошая идея, как может показаться. Одежда стала насквозь мокрой от росы, а сам я изрядно продрог и проснулся бы вероятно намного раньше, если бы спал обычным сном. Я подумал, что самое время сделать какую-нибудь зарядку, сел, притянул колени к груди, обхватил их руками и продолжил дрожать.

— На-ка хлебни горячего! — раздался голос сверху. Прямо перед носом появилась рука с глиняной кружкой, над кружкой поднимался пар, судя по запаху, в ней были заварены какие-то травы.

Я обернулся, рука с кружкой принадлежала мужчине средних лет, никак не старику. Лицо вроде бы оставалось серьёзным, но во взгляде читалась усмешка.

— Спасибо! — Я принял кружку, с удовольствием приложил к ней обе ладони, но пить пока не стал. — Кто ты?

— Очевидно, тот, кого ты искал, — ответил человек отступив на пару шагов.

Я поднялся на ноги, с колен соскользнул плед, укрывавший меня во сне. И только тогда до меня дошло, что никакого пледа раньше у меня не было. Я тут же поднял его и отряхнул от травы.

— Большое спасибо! А почему ты решил, что я кого-то ищу? И все-таки как тебя зовут?

— Ты пришел с севера, свернул вдоль реки вверх по течению, поднялся на первый холм, при этот оглядывался, явно кого-то разыскивая. В общем следовал моей инструкции, что тут может быть непонятного? Ну а звать, увы, уже давно меня никто не зовёт.

— Но ещё раньше-то тебя наверняка как-то звали, иначе вряд ли ты умел бы говорить. Да, а меня зовут Ригхас, но это как раз последнее время, как раньше звали, не помню.

— Моё имя Борис, я рад встретить тебя, Ригхас. Правда рад. — Мы пожали руки. — Ты пей чаёк, не переживай травки там только для запаха, ничего плохого, равно как и хорошего с тобой от них не будет. Мне рассказывали, что эти придурки употребляют какое-то варево, когда их принимают в племя, так что мог бы и догадаться простой воды для тебя согреть.

Какого-то запоминающегося вкуса напиток не имел, так горьковатая водичка.

— Спасибо ещё раз. Надо думать, у тебя и костер где-то поблизости разведен?

— Да, был, но уже погас. Утро же уже, на солнце и так тепло. — Борис пожал плечами. — Ну что, рассказывай! Как попал сюда? Что в мире делается?

— Вряд ли мы с тобой родом из одного мира, Борис. — я понял, что под словом «мир» мы можем понимать сильно разные вещи, и задумался, как объяснить отшельнику, что мир не один, но он меня опередил.

— Погоди, ты хочешь сказать, мы не просто за тридевять земель от цивилизации, а прямо в другой реальности? Эти повернутые, — он кивнул в сторону поселения сектантов, — говорили про что-то такое, но ты же явно не из них. Хотя порой у меня и у самого такие мысли возникали.

— Не из них. Зато имел возможность на собственном опыте убедиться в существовании множества реальностей и пока не вижу причин предполагать, что эта — одна из тех, в которых раньше оказывался. Ну а поскольку эта Хата Жути, будь она не ладна, смогла забрать меня из другого мира, то думаю и остальные не местные, по крайней мере не все.

— Ни фига себе. То есть ты прямо бывал в разных мирах и отсюда тоже сможешь… — Борис задумался, подбирая слово.

— Да, бывал, а вот получится ли убраться отсюда, увы, не знаю.

— А что для этого нужно?

— И этого я не знаю. В теории, мягко говоря, не силен.

— Но ты все-таки не уверен, что застрял здесь навсегда, то есть надежда есть? Дай угадаю, тебя кто-то ищет? Или тебя было какое-то устройство, но у тебя его забрали? — Создавалось впечатление, что Борис ужасно изголодался по возможности общаться с другими людьми, и сейчас говорил просто чтобы говорить.

— Да нет, искать меня скорей всего никто не будет, а если и будет, то не найдет, но и никаких устройств к счастью не требуется. Это можно сказать такая магия, которую в этом мире что-то блокирует.

— Да, дела. — Борис посмотрел куда-то вдаль. — Что собираешься делать?

— Прежде всего выжить, а там посмотрим. То, что здесь происходит, — это какая-то аномалия, можно предположить, что зона её действия ограничена, тогда из неё можно попробовать уйти просто пешком. Но, во-первых, выживать длительное время в дикой природе задача сама по себе не тривиальная, во-вторых, в темных туннелях это может оказаться физически невозможно, а что будет, если я попытаюсь сбежать, освободив только половину себя, тоже предсказать трудно. Ну и в-третьих, не думаю я, что в этом мире есть место свободное от этой штуки. А можно поступить строго наоборот — попробовать найти корень этого всего и как-то разобраться с ним, по поводу перспектив такого подхода комментарии думаю излишни.

Сказанное приходило мне в голову и раньше, но это были какие-то абстрактные размышления, никак не влияющие на мои планы и тем более действия. А прозвучало всё, как руководство к действию, и я понял, что должен и буду заниматься именно этим.

— Ладно, Ригхас. Мы это всё с тобой обсудим думаю ещё не раз, есть будешь?

Разумеется, я не отказался. Мы обошли холм, спустились к реке и перешли на другой берег. Здесь обнаружилось остывающее костровище, в центре стояла большая глиняная миска с крышкой. Под крышкой обнаружилось что-то вроде овощного рагу, пока я с интересом принюхивался, на свет были извлечены ещё одна миска с вареной рыбой и деревянная посуда. Пища была вполне съедобной, но не более того, конечно, последние дни я ел только фрукты и пещерные грибы, все-таки не голодал, поэтому пресное рагу и костлявая речная рыба не вызывали у меня особого энтузиазма. Само собой, я не стал высказывать эти соображения и многократно поблагодарил Бориса за еду.

— Давно ты здесь? — спросил я, закончив жевать.

— Да уж почти девять лет. Но скажу тебе, время тут идет совсем не как в обычной жизни, начать с того, что год — это просто триста шестьдесят пять дней, никакой зимы здесь не бывает, было однажды сначала двадцать дней дожди лили, а потом снежок посыпал, но вряд ли это как-то связано с планетарными циклами. Но это всё ерунда по сравнению с временем, проводимым в кромешной темноте, сначала было страшно, потом я научился выживать и вроде всё успокоилось. Но где-то через год это стало невыносимо, порой я был очень близок к тому, чтобы сдаться на милость сектантам, и будь что будет, лишь бы закончились эти дни в темноте, тишине и одиночестве. Но я выдержал, а потом стало проще. Внешне ничего не поменялось, я всё также брожу по пещерам и жру грибы, но при этом, стоит мне там оказаться мой мозг выключается, то есть я вроде осознаю себя и свои действия, но не думаю вообще ни о чем. И даже если здесь под солнцем произошло что-то сногсшибательное, я буду ворочаться не в силах унять волнующие мысли, но, когда все-таки усну и окажусь там, всё я есть, но меня нет.

— Надеюсь я что-нибудь придумаю прежде, чем повторю твой путь. А как у тебя получилось не оказаться ни в одной из сект?

— Меня нашли в пещерах и заперли подумать о своём поведении и смысле жизни, как положено в общем. Я ведь правильно понимаю, Ригхас, что ты успел у них побывать? Так вот, засунули меня в закрытую пещеру, там от другого новоприбывшего я узнал, что люди на поверхности столь же больны на голову, как и под землей, и знакомится с ними не стал вовсе. Поморозили меня недельку в этой пещере и повели на беседу, ну а там что, темнота, конвоиры идиоты, короче говоря побег был делом техники, и я справился.

— За все эти годы больше никто так не смог?

— Я таких не встречал. — Борис развел руками. — Случалось несколько раз встретить в пещерах людей, не прошедших ритуал, но все они уже были в руках сектантов в мире под открытым небом. Я объяснял им, как найти меня, если вдруг получится сбежать, но никто ко мне не приходил. Ты первый, надо думать кто-то передал тебе мою инструкцию, значит всё было не зря. Я долго выбирал это место, с одной стороны его легко найти, с другой сюда, если постараться, можно добраться за ночь, а вот туда обратно никак не сходить, это позволяет мне чувствовать себя в относительной безопасности. Разумеется, как меня найти в пещерах я никому не говорю, это слишком рискованно. Бывали случаи, когда сюда прибегали сектанты, прошедшие инициацию, но последствия ритуала остаются, и рано или поздно за ними неизбежно приходили Солнечные Монстры. Я пробовал строить для них убежища — бесполезно.

— Что за последствия, я ничего особого за ними не замечал.

— Зато вероятно замечал за собой. Как и вся местная флора и фауна в темноте ты немного мерцаешь, это делает тебя невидимым для Солнечных Хищников. По поему опыту это происходит именно после контактов с животными, хотя могу ошибаться. Так вот у тех, кто выпил этой дряни, ничего подобного нет, и звери их сторонятся.

— По крайней мере, иногда они понимают, что живут как-то «не так». Это уже неплохо.

Борис пренебрежительно махнул рукой, но никак не прокомментировал такую точку зрения. Похоже тема была ему неприятна.

— Там в туннелях я наткнулся на пещеру, освещаемую какими-то кристаллами. Ты бывал там?

Отшельник глянул на меня с удивлением.

— В темноте легко подслушивать разговоры, и я о ней, конечно, слышал. Но её охраняют, причем пройти туда могут далеко не все даже из прошедших посвящение.

— Охраняют, не без этого, к счастью и я не беззащитен. А что там стерегут узнал?

— Не-а, все, кто при мне трепался, несли бред из разряда «духи разгневаются». — Борис изобразил пальцами кавычки. — Охраны-то много было?

— Я видел двоих, но сколько их там всего было не представляю. Правда, стало на одного меньше. — По лицу Бориса я понял, что шутка не удалась, и пояснил, как это вышло.

— Тебе очень повезло, на твоем месте я бы туда больше не совался, хотя бы некоторое время. Осмотрись тут, может найдешь пути попроще. А в темноте, конечно, паршиво, но жить можно. Встречаться там пока не будем, ничего личного, просто осторожность, все равно особого смысла в этом нет.

Я был полностью согласен и в свою очередь решил не распространяться о том, что уже вошел в светлую пещеру.

— А здесь, под солнцем, есть какие-нибудь достопримечательности?

—Этот мир по-настоящему прекрасен целиком, конечно, есть места, на которые стоит обратить особое внимание. Но тебя интересуют другие достопримечательности да?

Я кивнул.

— Действительно, есть одно место, явно связанное с этой, как ты говоришь, аномалией. Высоченная зеркальная башня, вокруг которой и днем и ночью бродит куча Солнечных Хищников. Если бы не зеркала, её было бы видно даже отсюда, а так она сливается с небом.

— Внутрь ты тоже не заходил? — На всякий случай уточнил я.

— Нет, встреченные в лесу Хищники для меня безопасны просто потому, что не обращают внимания, но там ими всё буквально кишит, могут до последнего тебя не видеть и просто зажать, а уж потом сожрать на ощупь.

— На такое стоит посмотреть даже просто так. Расскажешь, как найти?

— Да я бы с тобой сходил, если ты не против, конечно. График у меня не сильно плотный.

— Буду рад, — из вежливости согласился я. В голове тем временем появилась мысль, что скопление злобных Солнечных Хищников не так уж интересно, даже вместе с зеркальной башней, в которой непонятно, кто живет. Тем более вместе с зеркальной башней, в которой непонятно, кто живет. Понимая, чем черева-то развитие таких мыслей, я решил их пресечь, и пока они не опомнились с фальшивой уверенностью выдавил: — Не будем терять времени, раньше выйдем — раньше вернёмся.

Борис посмотрел на меня с каким-то уважительным недоверием, «профессионал», наверное, подумал он. И мы отправились в путь.

По дороге отшельник говорил сначала о своём нехитром быте, я слушал в пол уха размышляя больше о том, что предстоит встретить мне, но всё же задавал иногда уточняющие вопросы, и на некоторые из них собеседник реагировал немного странно. Через некоторое время у меня возникло стойкое впечатление, что он что-то скрывает. Или даже кого-то. Потом разговор перешел на меня, я честно сказал, что оказался втянут в какую-то нереальную игру, суть и цель которой мне всё ещё не ясны, что мои возможности не вполне мои, а скорее даны во временное пользование. Борис надеялся услышать какие-то новости о своём мире, ведь я мог побывать и в нем, очень путано он пытался описать мне его, выходило очень похоже на мир откуда я родом, но географические названия, «известные» бренды и имена правителей мне ни о чем не говорили. Кроме того, Неявный Лабиринт по наблюдениям Крихона существенно адаптировал моё восприятие и неизвестно сколь далекие аналоги могли быть отождествлены для меня.

Понявшись на очередной холм Борис остановился, я вопросительно взглянул на него, он кивком указал что-то по направлению движения. Несколько секунд я рассматривал поляну перед холмом, не понимая, что в ней особенного, и только потом краем глаза заметил какие-то неестественные переливы в небе. Казалось в небо уходит полоска стекла, с трудом удавалось определить её края, а вершину найти так и не удалось.

— Она скорее прозрачная, а не зеркальная, — отметил я.

— Ближе подойдем, увидишь, что зеркальная, — отмахнулся мой проводник.

Минут через пять мы оказались на краю кратера. По знакомому урчанию, я знал кого увижу прежде, чем заглянул туда. Внизу беспорядочно бродило несколько десятков, а может сотен Солнечных Хищников. Конечно, они не сидели друг на друге и пройти, не задевая их, было вполне посильной задачей, но и риск, о котором говорил Борис был налицо. Достаточно было бы зазеваться всего на мгновение, и какой-нибудь из шипов, которыми были густо усеяны тела Хищников, мог ранить меня, и о того, что не нарочно, легче бы мне не стало. А уж потом, возможно, съели бы на ощупь.

Основание башни находилось в центре кратера, до него было метров сто. Оно и правда казалось скорее зеркальным, нежели прозрачным. Борис начал осторожно спускаться, я последовал за ним. Дойдя до относительно пологого места, он остановился, в нескольких шагах прошел Хищник. Наблюдая за его приближением, отшельник стоял спокойно, демонстрируя контроль над ситуацией, но в конце концов все-таки не выдержал и отступил на шаг.

— Такие дела, — констатировал Борис, когда я догнал его. — Не знаю, что там внутри, и не на столько хочу узнать, чтобы рисковать.

— Могу понять, — усмехнулся я. — Непонятно даже, есть ли там вход.

— Часа на четыре по часовой стрелке от нас есть арка, что за ней не видно, но твари туда вроде не заходят. Сейчас поднимемся, обойдем. Здесь всё посмотрел?

— Ага, - я кивнул, — но хотел бы ещё один эксперимент провести. Ты поднимайся, а то мало ли что.

Он не ответил и побрел вверх по склону.

— Борис. — Окликнул я его громким шепотом. — А на звук они реагируют?

— Слабо, — отшельник пожал плечами. Потом поднял лицо, глядя надо мной и выкрикнул: «Эй, уроды!»

Я метнулся за ним, но оглянувшись понял, что несколько особей повернули головы на звук, но сожрать крикуна никто не порывается. Борис с интересом наблюдал за мной, ожидая обещанного эксперимента. Я же не собирался делать ничего особо интересного, просто хотел убедиться, что правильно сопоставил его объяснения зрения Хищников и то, что видел, когда один из них на меня напал.

Я ещё раз посмотрел на склон, убеждаясь, что смогу по нему взбежать, вдохнул, выдохнул и приказал кинжалу появиться на свет. Реакция оказалась молниеносной, стоило абсолютно черному, поглощающему весь свет, клинку появиться у меня в руке, как раздался оглушительный рев и пара десятков Солнечных Хищников ломанулись ко мне, толкаясь и спотыкаясь друг о друга. Я надеялся, что реакция будет не столь бурной, но в целом ждал именно этого и успел среагировать: немедленно спрятав приманку, туда откуда извлек, отбежал в сторону. Чудища сгрудились там, где мелькнула полоска темноты и за мной не последовали. Я не стал подниматься наверх, а пошел по кругу, собираясь теперь оттянуть Хищников в другую сторону и проверить, можно ли таким способом освободить хотя бы небольшую площадку, или их реакция слишком хаотична. Второй, вариант казался мне более ожидаем, поскольку в основе взаимодействия лежал не запах и не звук, а свет, как и в тёмных пещерах. Увидеть меня мог зверь даже с дальнего края котлована, в то же время, тварь, стоящая ко мне спиной, могла не заметить ничего и с пары шагов. Впрочем, никто не мешал сначала окликнуть зрителей, а уже потом показывать, что у меня есть, что я и сделал. Результат в полной мере оправдал ожидания, отреагировали все Хищники, находившиеся метров за сорок от меня. Во второй раз я уже не убегал сломя, а отскочив с изначальной точки шага на три, повернулся боком и продолжил движение приставными шагами, наблюдая за поведением зверей, теперь они по-настоящему лезли друг на друга.

— Ригхас, осторожно! — донеслось сверху.

Я обернулся, на меня надвигались двое Хищников, незамеченные вовремя из-за холмика. Как назло, именно в это месте подъем был почти вертикальным и быстро взобраться бы не удалось, с другой стороны чудища, сбежавшиеся на взмах кинжала и не обнаружившие добычи, начинали расползаться, отрезая путь в ту сторону тоже. Мне ничего не оставалось, кроме как отбежать в сторону центра площадки, я надеялся пропустить напугавшую меня пару и вернуться в безопасное место, но их там оказалось совсем не двое. Так совершенно неожиданно я оказался в некотором роде в окружении, конечно, меня Хищники не видели, так что хоронить себя было рано, а вот запаниковать самое время. На несколько секунд я застыл представляя, как в ближайшие минуты закончится моё путешествие, но потом взял себя в руки и начал действовать. Увы страх не только сковывал движения, но и путал мысли. Рационально было бы подождать, пока чудища расползутся равномерно, как было до моего визита, и аккуратно пройти между ними. Вместо этого я решил ещё раз поманить зверей, пока вокруг меня ещё было достаточно пространства для маневра. На этот раз я извлек кинжал так, чтобы его было видно только тем, кто находится прямо передо мной, но то ли сделал это неловко, то ли сработал стадный рефлекс и ко мне ринулись не только те, кого я ждал. На этот раз пришлось буквально уворачиваться от сбегавшись тварей, и всё-таки я остался цел. Круг так и не разомкнулся, но в моём распоряжении снова была некоторая свободная территория, меньше чем в прошлый раз и дальше от спасительных склонов. Больше доставать кинжал было нельзя, слишком мало площади было в моем распоряжении. На вскидку у меня оставалась одна-две минуты, прежде чем кольцо зверей стянется, вынуждая меня погрузиться в их танец.

Борис что-то кричал, но я не мог разобрать. Нас разделяло довольно приличное расстояние, обычно неплохой глазомер подвел меня, когда я осматривал местность сверху. Бежать ко мне на помощь мой экскурсовод не спешил, вполне здравое решение, так как ничем бы он мне не помог. Поняв, что я не слышу, он начал жестикулировать, но я опять ничего не понял, кроме того, что он куда-то показывает, и просто стал осматриваться в поисках чего-либо интересного. Башня была совсем рядом, её поверхность в самом деле больше походила на зеркальную. Один из Хищников немного сдвинулся, перетаптываясь, и я увидел невысокую арку, дойти до неё было явно проще, чем выбирать из котлована, в этом случае мне предстояло проскочить всего мимо трех существ.

Обернувшись, я поднял руку с открытой ладонью, пытаясь выразить и благодарность, и прощание, отшельник ответил тем же. Это был первый и возможно единственный адекватный человек, встреченный мной в этом мире. Обойти последних зверей, как я и ожидал, труда не составило.

Чтобы пройти в арку пришлось пригнуться, но сразу за ней заросший травой пол уходил вниз чуть ли не на метр, встречаясь там с гладким мраморным. Либо башня немного ушла в землю, хотя при этом она бы вряд ли осталась стоять прямо, либо наоборот грунт у входа поднялся, возможно, сползая с краев кратера. Пролезая внутрь я, вроде заметил паутину, но ни на лице, ни руках её не осталось, и у меня были куда более насущные вопросы, чем её поиск. Хищники за мной залезть не пытались, и возможно вообще не пролезли бы в проем, но проверять пока не хотелось. Влево вдоль стены башни, закругляясь вместе с ней, уходил коридор, туда я и направился, собственно других вариантов не было. Когда вход скрылся за поворотом пол перешел в ступеньки.

 

Мне не встречалось ни окон, ни дверей, только голые стены и бесконечные ступеньки. Не было никаких видимых источников света, при этом было вполне светло, как в пасмурный летний день. По ощущениям поднимался я уже часа три, хотя в такой обстановке чувство времени могло существенно искажаться. Несколько раз пытался начать отсчитывать секунды, но спустя какое-то время обнаруживал, что считаю то шаги, то удары сердца. Лестница была довольно пологой, можно было довольно долго подниматься по ней без отдыха, но все-таки не бесконечно. Широкие ступени позволяли лечь на них почти в полный рост, я ограничился тем, что сел, прислонившись спиной к стене, все-таки камень был слишком холодный, чтобы на нем можно было лежать в моей одежде.

Самое время было задуматься, не зря ли я вообще сюда пошел. Неизвестно было сколько ещё осталось подниматься, и что меня ждет на верху. Может стоило вернуться пока оставались силы, а потом прийти снова, запасшись водой и едой. С другой стороны, вопрос о моём положении в туннелях оставался открытым, не исключено, что там я уже оказался в безвыходной ситуации, и единственная надежда спастись — сделать что-то с этой стороны. Кроме того, я не знал, найдется ли в чем вообще нести воду. У Бориса я ничего подходящего не видел и сам не умел изготавливать ни глиняную посуду, ни бурдюки.

 

Расслабившись я опустил голову на колени и всего на несколько секунд прикрыл глаза, но, когда открыл их снова, не увидел ничего. На ощупь убедившись, что нахожусь в пещере, встал, вспомнил, с какой стороны пришел, потом вспомнил, что обнаружил вчера и зажег глаза.

Прикинув какие у меня перспективы, я решил все-таки не пренебрегать возможностью напиться, хрен с ним, что вода застоялась. Заодно сжевал половину запасенных грибов.

На стенах встречалось всё больше светящихся минералов, и Охотники не позволяли расслабиться, правда теперь я расправлялся сними сразу, как только они появлялись. Только сейчас я сообразил, как сильно рисковал вчера, когда Охотников было несколько, и сам я отбрасывал несколько теней, если бы они додумались синхронизировать свои атаки, я ничего бы не смог им противопоставить.

За очередным поворотом пещера превратилась в идеально прямой коридор, здесь по-прежнему встречались кристаллы, но и они были срезаны вровень со стенами. Коридор закончился аркой очень похожей на ту, в которую я зашел в мире под солнцем. За ней влево уходил новый коридор закручиваясь под тем же углом. За мной следовал один Охотник, я приготовился встретить его, но дойдя до арки он резко остановился, слово упершись во что-то, а в воздухе вспыхнули несколько нитей. Похоже, это были элементы некоего неосязаемого заклинания, мешавшего этим существам проходить внутрь, подозреваю, что, входя в башню, я видел что-то подобное.

Пройдя немного по коридору, я разумеется обнаружил ступени. Лестница ничем не отличалась от увиденной ранее и закручивалась в ту же сторону — поднимаясь по часовой стрелке, и освещалась непонятно откуда. Если в мире под открытым небом я рассматривал возможность спуститься и выйти из башни, то здесь с этим было сложнее. По рассказам Бориса на выходе из пещеры с кристаллами всегда стояла охрана, и они наверняка готовились к моему появлению, и в отличии от Хищников и Охотников могли что-нибудь придумать.

Скорей от скуки, нежели от голода я время от времени закидывал в рот один-два гриба, через некоторое время они закономерно закончились. Тогда я перешел на оставшиеся крошки, вскоре закончились и они, потом я скрупулёзно вычистил все карманы.

Когда же я снова начал искать, чем занять руки и мысли, развлечение нашло меня само. Над головой раздался знакомый визг, в руке немедленно появился кинжал, но, чтобы встретить им зверька нужно было скачала поднять лицо, а этого я делать не хотел. Пришлось встретить атаку рукой, летучая мышь вцепилась в неё, но больше ничего сделать не успела. Я осмотрел руку, на ней осталось несколько безобидных царапин. Расправив рукав, я пошел дальше, не забывая поглядывать на потолок. Увидев следующую мышь, я приготовился ко встрече, но она никак не отреагировала даже, когда я оказался прямо под ней, и оставалась неподвижна пока не скрылась за поворотом.

В поцарапанной руке неожиданно появилась острая боль, а на рукаве уже разошлось приличное красное пятно. Как оказалось, одна из царапин, которую раньше я кажется вообще не видел начала кровоточить, не сильно, но стоило перевязать. Соображая, откуда оторвать полоску ткани, я вспомнил, что тюк тряпок, которые несколько дней служили мне постелью остался в пещере со светящимися минералами. Чтобы к руке не приливала кровь, я держал её не уровне лица, и вдруг прямо у меня на глазах появилась ещё одна царапина там, где только что была целая кожа. Это могло значить только одно — какая-то тварь грызла моё, так сказать, параллельное тело. Что ж один раз у меня уже получилось быстро «заснуть» в подобных обстоятельствах, я немедленно прилег на ступеньку, закрыл глаза и расслабился. Руку снова кольнуло, пошевелив ей я никого не обнаружил, а это значило, что пока «заснуть» не удалось.

Наконец к боли от укусов добавилось урчание, я открыл глаза, на коленях у меня сидела крылатая тварь, присосавшись пастью к руке. Правая рука оставалась свободна, почти рефлекторно я велел спрятанному в ней кинжалу появиться на свет, но ничего не произошло. Разбираться, что случилось времени не было, поэтому я просто схватил грызуна за хвост и несколько раз приложил о соседнюю ступеньку. Кровосос успел прокусить руку в пяти местах, вместе из них вытекало довольно много крови. Я быстро оторвал низ рубашки и стал заматывать руку, попутно соображая, почему кинжал решил меня подвести, вспомнил, что не убрал его «перед сном», вероятно законы Дома Страха действовали на него как-то по-другому. По крайней мере это казалось логичным, тем более после того, как он не появился даже, когда время шло в обратную сторону.

Закончив с рукой, нужно было сделать то же самое со вторым телом. Кинжал, действительно лежал рядом, я поспешил убрать его на место, повторил действия с рукой и продолжил подъем. Вскоре на меня напала ещё одна мышь, с ней я справился бескровно, но судя по звукам из-за поворота вскоре должна была появиться ещё одна, а может и не одна. В забинтованной руке кольнуло, я прислушался к ощущениям и понял, что опять какая-то скотина подобралась ко мне во сне. Сонливость после недавних переходов ещё не развеялась, я мог оказаться в другом теле довольно быстро. В памяти всплыло какое-то урезанное воспоминание, я то ли стоял на каком-то посту, то ли ещё где-то изображая бодрость, но при этом постоянно засыпал едва облокотившись на стену. Я убрал кинжал, прислонился к стене и опустил голову на грудь, мгновение спустя я уже сидел на ступеньке и смотрел на зверька, пытавшегося содрать повязку, надо думать её привлекал запах крови. Кинжал в этот раз не подвел, но снизу уже летели ещё две мыши, я вскочил, ударил первую наотмашь — не убил, но повредил крыло, а кувыркаясь по ступенькам она для меня опасности не представляла. Вторая была ещё в нескольких метрах, а меня что-то кольнуло в правое плечо. Опять же я отклонился на стену, прикрыл глаза, тут же подскочил и схватил приземлившегося на плечо кровососа. Кинжал вновь оказался не там, где нужно, пришлось просто бросить зверька под ноги и придавить пяткой. Больше меня никто есть не пытался, но я помнил, что хотели. Переместить сознание получилось как-то само собой, вроде даже не найдя дополнительной опоры для покидаемого тела, и вовремя, ещё бы чуть-чуть и очередной хищник вцепился бы мне в лицо.

Больше никто не визжал и по другую сторону вроде тоже никого опасности не было, когда я уходил. Но стоило убрать кинжал и выдохнуть, как к набору болячек добавился локоть, но в этот раз боль была какая-то другая. Опять не раздумывая и не готовясь, я оказался в другом теле. Оно к этому времени лежало на ступеньках, а локоть похоже пострадал при падении. Я поднялся, растер ушибленное место, вспомнил, что другое тело тоже оставил в неустойчивом состоянии, соображал я из-за этих манипуляций со сном туговато, поэтому отправился его выручать, не позаботившись об этом. Открыв глаза, я понял, что как раз падаю, но успел подставить ногу. И уже опять хотел броситься спасать «другое» тело, но осознал, что занимаюсь какой-то ерундой и притормозил. Сперва подумал, что надо все-таки уложить одно тело в нормальную позу, но тут же вспомнил, как остановил когтистую тварь перед самым лицом, и сообразил, что, оставив тело без присмотра на продолжительное время, рискую остаться, например, без глаза. Альтернатива казалась безумной, но столь явных изъянов не имела. Я поставил ногу на следующую ступеньку, повернул заднюю ногу перпендикулярно для большей устойчивости, а в следующую секунду уже снова видел приближающиеся ступеньки. Ногу на этот раз подставлять было поздно, а вот руки ещё можно, в результате отделался ушибленным основанием ладони. Снова поднялся, поставил ногу на следующую ступеньку, снова вернулся в другое тело, и так далее. Уже тогда я не мог сказать, какое тело откуда, но это и не имело особого значения.

Так, мечась туда-обратно, не позволяя сну развеяться, я поднимался выше и выше. Чтобы не оказываться безоружным, пришлось приучить себя прятать кинжал сразу после каждого использования. Ошибки все-равно случались, то, увидев очередную летучую мышь, я говорил себе, что пора достать оружие, но доставал уже в другом теле, то путал с какой ноги шагать. Со временем у меня появились ссадины на обеих коленках, были отбиты большой палец на левой ноге и два крайних на правой, на руках появились множественные царапины от летучих кровососов. Существенных травм не было, но я не знал, сколько ещё смогу так продержаться, куда там, я не мог даже примерно прикинуть, сколько времени иду и как много прошел.

В какой-то момент мне показалось, что я достиг идеальной гармонии, но вскоре на очередном шаге ступенька под ногой качнулась и сбила меня с такта. Я нагнулся рассмотреть её, но все ступени стояли твердо, оказалось, споткнулось другое тело. Потом рассмотреть её все же удалось. Одна плитка и вправду болталась, но снять её совсем не удавалось, кроме того стыки между плитками на других ступенях были аккуратно замазаны, а по контуру этой не было и следа раствора. Это должно было что-то значить, но мысли страшно путались, я пообещал себе подумать об этой ступеньке позже и пошел дальше.

Появилась шальная мысль, что этот проклятый Дом Страха, а может и сам Неявный Лабиринт вполне могли создать для таких как я бесконечную лестницу. Но это было бы слишком жестоко, и в тот момент это было достаточным основанием, чтобы не думать об этом. К счастью, мысль и впрямь была ошибочной, неожиданно ступени закончились, а через несколько шагов коридор под прямым углом поворачивал к центру башни. Но это видела только половина меня, вторая же половина продолжала монотонно шагать по ступеням. За углом мне снова предстала лестница, но короткая, выходившая похоже в какой-то зал.

— Проходи, не стесняйся! — донеслось сверху.

Я послушался, и в то же время, поднимаясь по закругленной лестнице вновь увидел незакрепленную ступеньку, в этот раз перешагнул её, зато тут же споткнулся на короткой прямой лестнице.

— Устал, небось? — Прямо передо мной стоял лысый пожилой мужчина в ярко синем плаще.

«Наверняка, какой-нибудь сраный великий маг!» — пронеслось у меня в голове. Кажется, это было совершенно нормально, для меня всегда был важен здоровый сон, и я мог совершенно искренне ненавидеть даже самых близких людей, когда они мешали мне спать. А тут какой-то сраный великий маг, а может и не великий.

— Ты кто? — я наконец-то решил заговорить.

— … хозяина дома, — отвечал маг. Часть фразы, я пропустил, потому что шел по лестнице. — Пить хочешь?

Я стоял на верней ступеньке, лестница привела в большую круглую комнату, занимавшую, вероятно, весь этаж. В руках у меня появился кубок из желтого металла, уж не знаю, что это было, золото или медь, а может что-то местное, как я его взял и откуда, не удавалось вспомнить, хоть убей. В кружке была темная жидкость без запаха, мужик в балахоне выжидающе смотрел на меня.

— Что это за дрянь? — спросил я. Этикет меня тогда волновал в последнюю очередь.

— Не дрянь… поможет тебе… не бояться… спать… удовольствие и силу… — Хоть я и пропустил половину, но кажется уловил общий смысл.

— Это то, что пьют сектанты на посвящении? — Ответа не последовало, через несколько секунд я понял, что произнес фазу не тем телом, и повторил нужным.

— … повкуснее… не сектанты… просто иначе…лучше для них.

— Я не буду это пить. — С этими словами я попытался подойти отдать кубок. Но стоило занести ногу над ровным полом, прямо передо мной что-то сверкнуло и оглушительно грохнуло. Я машинально отступил.

— Тогда я не смогу тебя впустить. — Сон немного отступил, и я услышал целиком.

— Почему? — лениво спросил я и поставил кубок на пол.

— Это закон и выход для тебя.

— Я тебе не верю.

Сообщив это, я отправился смотреть, что со вторым телом. На удивление оно всё ещё было в вертикально положении и кажется даже не стояло на месте.

— … нельзя спать… заснешь здесь…

Ударом руки я опрокинул кубок, густая темно красная жижа разлилась по полу.

— … возомнил… себя вести. Да, придя сюда, ты доказал, что достоин большего, чем подземные грибоеды, но ненамного. Следующий шанс у тебя будет через пять часов. — Каким-то образом последние фразы я услышал целиком, хотя точно какое-то время провел на лестнице.

— Вот, ублюдок, — лениво констатировал я.

Ступени кончились, через несколько шагов коридор под прямым углом поворачивал к центру башни.

— Я комендант этого мира и хранитель печати умеренного страха.

— Да кому твоя печать нужна? — Постоянные погружения в сон довели меня до странного состояния. Мне не было страшно, только хотелось, чтобы это всё побыстрее закончилось. И хотелось изрыгать желчь на любого, кто подвернется.

Подходя к короткому прямому пролету, я почему-то подумал, что услышу «проходи, не стесняйся», а потом всё повторится. Но слышал продолжение всё того же разговора.

— Она не позволяет злу выйти с отведенной территории, без неё они все погибнут.

Теперь поднимая взгляд, я ожидал увидеть собственную спину. Конечно, на обеих лестницах не было никаких ответвлений, но мало ли как оно устроено. Впрочем, и это ожидания не оправдалось. Наверху не было никого, я стал медленно подниматься.

— Я сказал, не спать! — выкрикнул маг, заметив, что я уронил голову на грудь и почти отключился.

— И что ты сделаешь, командир печати?

Всё оказалось куда проще: поднявшись по лестнице я оказался в круглой комнате, спиной ко мне стоял человек в ярко синем балахоне, а где-то за ним, должен был быть я.

— Думаешь, удивишь меня своей храбростью? Думаешь, я по каким-то причинам не могу тебя уделать? — комендант здорово разозлился. Он сделал пару шагов ко мне, это было опасно, я понял, что не должен позволить ему развернуться, чтобы пойти обратно.

— А ты попробуй, трепло! — с ухмылкой бросил я.

Маг развел руки в стороны, подушечки его пальцев начали светиться, но за спиной у него уже стоял ещё один человек с полоской темноты, торчащей из кулака. В последний момент он, то ли проследив направление взгляда, то ли что-то услышав, начал оборачиваться, но уже ничего не успел сделать.

Враг умер мгновенно, тело упало на пол, а я стаял и смотрел на человека, которого, кажется, когда-то видел. Потом один из нас нагнулся, забрал кинжал, старательно протер его синей тканью и убрал на место.

Кроме двух лестниц, по каждой из которых я пришел сюда, в помещении была узкая спиральная лесенка, ведущая наверх, и какой-то квадратный столб шириной метра три. Предположив, что где-то выше должны быть жилые помещения, я отправился туда. Или мы отправились, не разберешь. Лестница привела меня в комнату, с парой лавок и несколькими дверьми, за одной из них похоже была кухня, есть не особо хотелось, а вот чистой воде я был рад в обоих случаях. В следующей комнате обнаружилась библиотека, полистать книжку настроения тоже как-то не было, зато на полу лежал мягкий ковер, который я полюбил с первого взгляда. Мы сели в середине ковра спина к спине, отпили ещё воды из кружек, которые принесли с собой. Кажется, я перестал постоянно переключаться с одного тела на другое и находился сразу в обоих, но анализировать ощущения и вообще думать было очень тяжело. По опыту последних дней, можно было предположить, что оба тела не смогут спать одновременно, но очень хотелось. По уму перед сном стоило бы осмотреть другие помещения.

— Да хрен с ними! — сказал один из нас.

— По-любому, этот гад жил один, — ответил другой.

Мы раздвинулись и легли на спину, положив головы друг другу на плечи.

 

Первый раз сознание вернулось ненадолго, к этому времени мне не снилось ничего, но я точно знал, что прошло несколько часов, и всё это время я тупо спал, а не находился где-то ещё, и это было здорово. Повернувшись на бок, я снова провалился в сон. Мне снилась какая-то ерунда, и я был ей страшно рад. Были просто цветочки и бабочки, вместе с которыми я летал. Были улицы какого-то города, где мои знакомые из разных миров чудесным образом оказывались в одной компании рассказывали мне о своих совершенно несуразных проблемах, периодически меняясь ролями. Было немного эротики. Был даже один «кошмар», где меня хотели совсем неоригинально схарчить, но я всегда мог понять, что сплю, так что испугался на пару секунд, а потом ещё больше обрадовался.

 

Когда я проснулся было темно, не как в пещерах, а просто ночь. Прежде всего я отметил, что остался один. В смысле, не только в одиночестве, но и с одним телом, и обо всех связанных оговорках можно было забыть. А ещё в ночи мои руки и, вероятно, всё остальное отчетливо мерцали в темноте. В общем это было не так уж плохо, но значило, что больше не выйдет оставаться незаметным в кромешной темноте пещер. Без особой надежды я попробовал проделать тоже, что ранее делал с радужками глаз, но всё получилось. Более того, аналогичным образом можно было и наоборот начать светиться ярче, но это уже было скорей забавным, чем полезным. Воодушевленный успехом я предположил, что вообще избавился от влияния этого места, и попробовал его покинуть, и вот здесь меня ждало разочарование.

В башне было много всего, похоже, что комендант имел сообщение с другими мирами. Иначе бы у него, как минимум не было такого разнообразия еды. Я подобрал себе, совершенно новую одежду, вооружился мечом и арбалетом, не разбираясь ни в том, ни в другом, выбрал те, что полегче. Квадратный столб оказался шахтой лифта, я поехал кататься.

В огромной башне было всего четыре этажа, на которые можно приехать, считая верхний — тот, где я сел. До следующего снизу этажа лифт ехал очень долго, к моему удивлению большая часть башни оказалась пустой, просто длинная труба с лифтом и всё. В любом случае отсюда она мне нравилась больше, чем с лестниц обвивших её двойной резьбой. Наконец лифт проехал сквозь перекрытие, под ним обнаружилась ещё одна круглая комната на весь этаж, в центре висел большой колокол, а на стене картина. На картине была нарисована башня, расходящиеся от неё волны и два убегающих чудовища по краям, по всей видимости инструкция от колокола. Пообещав себе позвонить перед выходом, я поехал ниже. Как только пол комнаты с колоколом оказался над головой, снизу появилось какое-то красное свечение. Приближаясь к источнику света, я стал различать отдельные линии, вероятно это и была та печать, которую хранил покойный маг. Рисунок занимал большую часть пола и, кажется, был выполнен песком, сверху его защищал стеклянный купол. За пределы купола выходили уже неосязаемые линии, угасая по мере отдаления. Множественные письмена и сложные узоры не значили для меня ровно ничего, но чувствовалось, что выполнялась работа со знанием дела. На нижнем этаже была ещё одна комната с колоколом, от первой отличалась только картиной на стене, на ней неизвестный художник изобразил какую-то муть, но в середине присутствовал колокол с расходящимися волнами, по аналогии с верхней картиной смысл легко угадывался, а вот без неё я бы ни за что не узнал пещеру с кристаллами и разбегающиеся тени.

У меня появились новые мысли, о том, что ещё можно сделать, но сперва нужно было выйти из башни. При всех удобствах, которыми обеспечивался комендант, было бы странно заставлять его спускаться и подниматься по длиннющим лестницам, поэтому я вернулся к верхнему колоколу и стал осматриваться внимательней. В уголке картины кто-то нацарапал пояснение: «действует три дня». Конкретика радовала, но перспектива пешего спуска огорчала до глубины души, я продолжил поиски. В одном месте плита стены походила размерами на дверной проем, а над ней в стене виднелась круглая дырка сантиметра два в диаметре. Я сначала попробовал засунуть мизинец, но ничего не нащупал, кинжал в отверстие не входил. Ключ обнаружился на шее у мага, прежде чем вернуться вниз я сообразил, что к моему возвращению труп начнет вонять, можно было без особых усилий стащить его немного вниз по лестнице, но оттуда воздух вполне мог подниматься, пришлось поднапрячься — втащить тело на этаж по узкой винтовой лестнице и выкинуть с балкона.

Когда ключ был вставлен в отверстие, плита шевельнулась, но похоже уперлась во что-то и вернулась на место. «Нет так нет» — подумал я и пошел звонить в колокол. Долгий глубокий звук поначалу показался мне приятным, но после третьего удара резонировать начала вся башня, жуткий гул заставил меня спрятать голову между коленями, а когда всё стихло я ещё минут пять приходил в себя. Нет худа без добра, когда я второй раз дрожащей рукой вставил ключ, дверь легко открылась. Прямо напротив была арка, через которую я вчера вошел, только земляного холмика не стало и Солнечных Хищников снаружи не наблюдалось.

Трава в кратере исчезла вместе со слоем грунта, соответственно наверху наоборот всё было засыпано кусками земли, связанными корнями. Встречались также ошметки Хищников, но, судя по их количеству, большинство все-таки убежало. Начался рассвет, впереди меня ждало ещё множество проблем, по-прежнему было непонятно, как отсюда выбираться и возможно ли это вообще, но моё нынешнее положение было определенно лучше, чем вчерашнее, по крайней мере можно было чувствовать себя в относительной безопасности.

 

Борис с интересом выслушал мой рассказ. Сказать, что он был рад возможности перестать оказываться в пещерах, значит ничего не сказать. Но прежде чем возвращаться в башню нужно было найти ещё одного человека.

Отшельник скептически отнесся к моему плану, но согласился помочь. На следующий день мы отправились к поселению сектантов, мне нужно было найти и увести Ройю, желательно не попадаясь на глаза больше никому. По наблюдениям Бориса обычно все расходились в одних и тех же направлениях, поэтому задача не казалась особо сложной, тем более, что мы могли засветло осмотреться и занять позицию.

Вскоре после заката на горе зажглись факелы и стали расходиться во все стороны. Люди шли не по одному, это осложняло положение, но по словам Бориса, позже должны были разделиться. Оставалось высматривать женские силуэты. Первый был очевидно толстоват, мы спокойно пропустили. Второй был уже больше похож, нужно было приблизиться, чтобы убедиться, в итоге это опять оказалась не она, зато меня едва не заметили. Третий тоже был похож, но отличалась походка. Больше к нам никто не шел, и я уже решил, что упустил знакомую, но в этот время с горы спустил ещё один огонек и вскоре появилось ещё три силуэта: два мужских и один женский. Это точно была она. Мы выждали немного и пошли следом.

Как и предсказывал Борис, через несколько километров они разделились. Дождавшись, пока её спутники уйдут на достаточное расстояние, я окликнул Ройю.

— Привет, как поживаешь? — начал я как ни в чём не бывало.

— Здравствуй, — медленно ответила она. Похоже наша встреча её совсем не радовала. Отступив на пару шагов назад она уже собиралась броситься наутек, но, обернувшись, увидела Бориса и передумала. — Что вам нужно?

— Просто кое-что тебе показать, не бойся.

— Хорошо, показывай, — рассеяно кивнула женщина.

— Идем, — позвал я, уже начал поворачиваться, но оказалось, что не так понял её согласие.

— Нет, я с вами никуда не пойду.

— Это очень важно, в первую очередь для тебя, — начал уговаривать я. — Поверь, я ничего тебе не сделаю. А тогда… Тогда, я защищался.

— Повторяю, я никуда не пойду, тем более после того, что происходило в последние дни.

— А что происходило в последние дни?

— Не прикидывайся, ты всё знаешь. Старейшины…

— Я ж говорил, — перебил её Борис. — У них пара придурков пошли за ягодами и не вернулись, а может и просто мало собрали. А виноват ты, нарушил ритуал — накликал беду.

— Погоди, — попытался высказаться я.

— Так старейшины сказали. Я угадал? — закончил отшельник.

— Кат ты смеешь? — вспылила Ройа.

— Тихо! Ты хочешь увидеть своего мужа?

— Ты меня не обманешь. Старейшины…

— Так, девочка, — снова перебил её мой спутник, — Ройа да? Твой друг Ригхас не виноват в твоих злоключения. Но в целом интуиция тебя не подвела, он страшный человек, за последнюю неделю замочил больше людей, чем я встречал за последний год. И почему он всё ещё терпит твои выкрутасы мне не понятно. У тебя нет выбора иди или не идти, ты можешь пойти по-хорошему или как придется.

— Пожалуйста, не надо! — всхлипнула Ройа.

— Надо, ещё спасибо скажешь.

С этими словами я взял её за запястье и потянул за собой, она не сопротивлялась.

 

По пути всё-таки удалось узнать, что случилось после моего ухода. Оказалось, что человек, которого я ранил выжил, и ничего кроме колотой раны на ноге у него не проявлялось пару дней. А потом его нашли с распоротым животом в собственной кровати. Уже тогда люди начали подозревать неладное, но на всякий случай посадили под замок и нескольких своих. Но на следующий день несколько человек в разных жилищах точно также погибли во сне, во всех случаях тела были рассечены одним ударом. И вот тогда поняли, что то ли я прогневал богов, то ли они из-за меня. Я начинал догадываться, как такое получилось, но пока предпочел не распространяться.

Добраться за ночь до башни мы не успели. Закономерно нашей спутницей заинтересовался Солнечный Хищник, Ройа, увидев его, немедленно впала в истерику, зверь попытался добраться до неё, не обращая внимания на нас с Борисом, получил несколько ударов мечом и заостренным посохом и испустил дух. Ещё один появился, когда мы уже начинали спускаться в кратер, постоял на краю, потом развернулся и ушел.

В башне мы на всякий случай заперли Ройю, благо были достаточно приличные комнаты предназначенные именно для этого. Отшельник сперва собирался пойти со мной, но я убедил его остаться, так как надеялся сделать всё без лишнего шума, а он не мог взять и перестать мерцать в темноте.

Позвонив в нижний колокол, я отправился искать Госейна и подземную половину Бориса. Борис из ориентиров смог предложить мне вход в туннель со светящимися кристаллами и большую пещеру, куда сходилось сразу шесть путей. К выходу одному ему идти было опасно, поэтому остановились на втором варианте. Сектанта я надеялся найти примерно там же, с его слов он тоже почти всегда ходил одним маршрутом.

Увы столкновения избежать не удалось, когда я уже достаточно далеко отошел от светлой пещеры и думал, что справился, нога за что-то зацепилась. Нитка сразу порвалась, и я конечно не упал, но было ясно, что попался. Сперва я собирался попробовать с ними объясниться или напугать, но они их было много, и они не пытались от меня что требовать просто хотели убить. Почувствовав движение рядом, я поднял руку, и по ней тут же ударилась чья-то ещё рука, я попытался схватить её и наткнулся как раз на зажатый в кулаке нож. Моё тело начало светиться, так ярко, как это было возможно, для полноты эффекта я скинул с себя куртку и плотную рубашку. Люди с бледными лицами, давно не видевшие вообще никакого света почти не могли открыть глаза и по сути были дезориентированы только этим, но я не сомневался, что стоит мне перестать, как один из них бросит в меня что-нибудь острое или попытается убить иным способом. Вскоре подоспели Охотники, и всё остальное тоже произошло довольно быстро, конечно, несколько сектантов убежали, но трупов было достаточно, чтобы надеяться, что вернуться они не скоро.

Мне не было жаль мертвых, они хотели убить меня и должны были понимать, что я буду защищаться. Что касается отношения ко мне остальных сектантов, они и так уже должны были считать конфликт открытым и вряд ли что-то изменилось. Кроме того, я подозревал, что в секте одни люди занимаются собирательством, быть может, выполняют ещё какие-нибудь хозяйственные функции, а пресечением неповиновения другие. И уменьшения числа последних могло быть даже на руку.

Дальше я шел не таясь, неприятностей вряд ли могло стать больше, а так хоть не приходилось за стены держаться и дошел я куда быстрее, чем рассчитывал. Борис уже ждал меня, чтобы не подвергать его опасности от освещения пришлось отказаться. Госейн мог появиться не скоро, я решил вздремнуть. Стоило начать проваливаться в сон, как товарищ разбудил меня и попросил не светиться, пришлось уйти за угол.

Когда я проснулся ничего не изменилось, Борис поделился грибами и сам отправился на боковую, обещал вернуться часа через два, но в крайнем случае я должен был поцарапать ему тыльную сторону ладони.

Наконец тишину нарушили шаги, не узнать их было невозможно, это был тот, кого я ждал.

— Госе-эйн, — окликнул я его, когда понял, что он рядом.

— Кто здесь? — шаги стихли.

— Ригхас, помнишь такого?

— Да, но мне сказали…

— Я знаю. Иди сюда.

— Что тебе нужно? — он был уже совсем рядом.

— Нужно, тебя кое-куда сводить.

— Но мне нельзя!

— А придется.

Грустный вздох, кажется, выражал согласие. Больше аргументов Госейну не требовалось. Борис по моим расчетам должен был проснуться с в ближайшее время, я решил подождать.

— А куда мы пойдем?

— Сюрприз.

— Не надо разговаривать со мной, как с ребенком.

— Нашелся? — донесся сонный голос.

— А, он здесь и не отпускает меня, — тут же пожаловался наш придурок.

— Вообще не говори, страшный человек, — поддержал Борис.

В обратную сторону мы шли довольно быстро. Борис очень хорошо знал туннели и большую часть пути шел впереди. Несколько раз мы попадали в ловушки жрунов, но, когда рядом было ещё два человека, ничего страшного в этом не было. Больше никто нас задержать не пытался. По пути спасаемый сектант рассказал нам о недавних странных смертях, подтвердив мои предположения о связи Хищников с прошедшими ритуал под землей и Охотников с теми, кто остался в поселении под открытым небом.

Перед входом в светлую пещеру Госейн начал было сопротивляться, я не стал с ним спорить, просто позволил телу мерцать, как это теперь происходило в нормально состоянии. Борису я объяснил, что делать с тенями ещё в башне, но вообще, памятуя Солнечного Хищника, который не захотел подходить к башне, предполагал, что и здесь Охотников быть не должно. Это была ошибка. Уловив краем глаза какое-то движение, я поздно сообразил, что это не моя тень, чтобы найти свою, находящуюся под угрозой, и зажечь глаза требовалось всего мгновение. Не успел. Что-то толкнуло меня в плечо. И всё, никаких повреждений не было. Я удивленно посмотрел на свою тень, она была менее четкой, чем у моих спутников. Рядом замер Охотник, видимо, тоже удивленный результатом. Я опомнился раньше и ткнул его тенью кинжала в район ноги, он свернулся в круг и немного подергивался, но за нами не шел. Остаток пути до башни я не позволял себе расслабляться, но больше лишних теней не замечал.

Когда лифт поднял нас на верх башни, Борис сразу пошел к своему второму телу, а я повел Госейна к супруге. Минут пять они честно пытались убедить друг друга, что надо слушаться Мастера и Старейшин, но потом вроде пришли к какому-то компромиссу. Я вкратце изложил им своё представление о происходящем в этом мира и оставил их вдвоем, пощупать друг друга, убедиться, что не наваждения. На кухне меня настиг счастливый Борис, сообщил, что всё получилось и он снова един, как именно это произошло объяснить не смог. Я поздравил его, предложил отметить это. Но он отказался, сказал, что должен быстрей возвращаться в своё жилище, а когда я спросил зачем, что-то неразборчиво пробурчал про приручение животных. Он явно что-то скрывал, но и я перед ним не исповедовался. Я спустился с ним вниз, договорился, найти где обычно, а сам вернулся в жилую часть башни.

Пожевав каких-то фруктов и испив чаю, я отправился спать. Засыпая я представлял, как вразумлю Госейна и Ройю, узнаю у них с кем ещё можно иметь дело, а дальше — больше. Потом может получиться как-то синхронизировать всех обитателей этого мира, выделить время, когда на поверхности никто не спит, а под землей можно не бояться зажигать свет и так далее. Конечно, найдутся те, кого вразумить не удастся, но это не повод оставлять всё, как есть, даже если удастся спасти половину, это уже будет большим достижением. Может в библиотеке башни удастся найти способ освободить людей от этой напасти вовсе, а я наконец покину это мир и провожать меня будут, как героя. Потом я найду Хиарру, узнаю, что она тоже побывала в передряге, но с ней всё хорошо, мы вернемся в бар, где познакомились и будем рассказывать друг другу свои истории.

 

Проснулся я, услышав, как что-то скребет по стене и вроде рычит. Я прислушался, но звук не повторялся. Пришлось встать и идти смотреть. Выйдя из комнаты, я сразу заметил несколько бурых пятен на полу, они шли от лестницы к комнате, где оставались супруги. Я открыл дверь и замер на пороге. На кровати и вокруг было какое-то кровавое месиво. Я долго думал сразу зайти осмотреться или сначала сходить поблевать, потом все-таки вошел.

Всего в комнате было три трупа, воссоединившиеся супруги и Солнечный Хищник. Голова Хищника была оторвана от туловища и натянута на тело Ройи до груди, клыки впивались в верхнюю часть живота, выше из рваных ран торчали обломки ребер, а из оторванной шеи свисали ноги, их чудище похоже тоже успело пожевать. Я понял, что стоя на пороге принял неверное решение, но уже никуда не пошел, просто отвернулся. Собравшись с духом, я продолжил осматривать тела. У Хищника кроме головы была оторвана передняя лапа. Дальше на кровати лежало тело мужчины, у него не хватало руки и головы, рука лежала рядом, голова, наверное, скатилась за кровать. Под кровать у изголовья был задвинут большой металлический кубок, на кухне таких стояло несколько штук, на дне оставалось немного густой красноватой жидкости. Стало примерно понятно, что здесь случилось. Утомившись, они отправились на кухню подкрепиться и нашли там эту дрянь. Нормальный человек ни за что не взял бы в рот эту жижу по доброй воле, но они знали, что это такое. Я вспомнил обрывок из разговора, когда они только встретились: Ройа жаловалась, что с тех пор, как вошла в башню, чувствует некую опустошённость, только во сне всё нормально, но и утром не чувствуется обычного прилива сил. Они знали, что оказались порознь после того, как пили это зелье, знали, что их обманывали, когда давали её. Но им слишком понравилось чувствовать себя Охотником и Хищником, и вернуть это чувство стало важнее, чем что-то понимать, важней всего остального. Вернувшись в комнату, они распили кубок на двоих и сладко заснули вместе. А потом немедленно воплотились в свои вторые формы. Вместе.

— Что вы за уроды! — выругался я вслух, сплюнул, вышел из комнаты и закрыл дверь.

Мир был как в тумане. Хотелось просто уйти отсюда подальше. Даже не умывшись, я зашел в лифт и поехал вниз, на уровне выхода на улицу кулаком ткнул в кнопку остановки. Платформа остановилась, оставив по собой щель, в ней виднелось красноватое свечение. Я поднял лифт обратно вверх ещё на пол метра, спрыгнул с платформы и заглянул под неё. Рисунок отсюда было почти не разобрать, но он мне всё равно не нравился. И нихрена эта печать никого не спасала. Оказалось, всё это время рука сжимала найденный в спальне кубок. Удачно. Я с силой бросил посудину вниз, целясь в центр рисунка, не разглядел, куда попал, но звон услышал. Свечения не пропало, а наоборот пульсируя стало становиться всё ярче. В тот момент мне было наплевать, что это значит, я вышел из башни и пошел прочь просто потому, что не хотел там больше оставаться. Уже выбравшись из кратера, я обернулся и заметил, что башня дрожит и по ней пробегают красные блики.

— Гори огнем! — пробурчал я и ушел в лес.

 

Нельзя сказать, что мне удалось привести мысли в порядок, но более или менее успокоиться получилось. Я чувствовал, что что-то поменялось, то ли воздух стал другим, то ли что. Погода вроде не менялась, мой самочувствие тоже было в порядке, если не считать психического состояния, но дело было не в этом. Скорей для галочки, чем надеясь на успех, я закрыл глаза и попытался оказаться в доме, который подарил мне Неявный Лабиринт. Открыв глаза, я обнаружил себя в аскетически обставленной комнате, вырубленной в скале.

Но и здесь что-то было не так, стало как-то темно и промозгло. Сперва я думал списать на то, что секунду назад стоял на поляне под полуденным солнцем и просто не привык, но тут же понял, что всё не так просто. Во-первых, я точно помнил, что здесь не было холодно, во-вторых, во мраке было не видно собственных ног, это при том, что на потолке горела лампочка.

— Ты прошел испытание, — голос звучал отовсюду и, к сожалению, был мне знаком. — Не совсем так, как принято, но не важно. Теперь ты готов служить мне.

— Я должен радоваться?

— Вообще-то да, — кажется, источником звука была разлившаяся по полу тьма. — Я не потребую от тебя многого и дам взамен куда больше.

— Мне всё равно.

Я попытался заставить тело светиться. Получилось, но очень слабо, и стоило чуть отвлечься свечение прекратилось. Я попробовал снова, уже с усилием, получилось лучше — тьма понемногу отступала. Когда стало видно камень пола в радиусе метра от моих ног, со лба сорвалась первая капелька пота. Когда свет доходил до стен, я весь был мокрый и давить сильнее уже не мог. Правда получилось ещё увеличить яркость света из глаз, так я поочередно очистил все углы, заглянул под кровать, за холодильник и в тумбочки. Потом я занялся туалетом, а когда вернулся в комнату, от двери снова понемногу растекался темный туман, я пресек его распространение и вышел в коридор. Там тьма поднялась до уровня груди, но я не собирался останавливаться.

— Тебе незачем враждовать со мной. Я даже прощу тебе разрушенную печать. А ведь тот мир подарил мне много верных слуг. Помнишь Дедушку?

— Так себе рекомендация.

— И его я тоже тебе прощу.

— А меня?

— Когда придет время, а пока я буду тебя защищать.

Я не ответил и продолжил работать. Перед дверью, из которой вся эта дрянь ползла, тьма стала особенно плотной, и выдавливать её было тяжело. Дойдя до двери, я взялся за ручку и, поборов желание отдернуть руку, стал выдавливать мрак из неё. Через несколько секунд ручка потеплела, и полотно двери посветлело, высыхая.

— Ты все равно принадлежишь мне, — прозвучало, когда я открыл дверь.

Я вычистил остатки тьмы и остановился перевести дух. За дверью было ничто, на первый взгляд оно не отличалось от ползучей тьмы, но мне было очевидно, что этой пакости тут не осталось, а за дверью просто кончалось пространство.

Вернувшись в комнату, я сделал бутерброд с колбасой и стал прокручивать в голове последние слова Голоса Страха, так я условно окрестил того, с кем только что разговаривал. Нельзя было не отметить, произведенная мной уборка была очень похожа на то, что делал Игорь с Душой Мира ещё до того, как умер. То, к чему это привело лишь подтверждало работоспособность метода. Стоило хотя бы осмотреться таким способом, впрочем, если осмотром дело бы не ограничилось, за отношения с Голосом Страха я не переживал. Поймать нужное состояние оказалось непросто, один раз я чуть не упал со стула, задремав, но спустя минут пятнадцать попыток всё-таки увидел, что хотел. Каким-то образом я чувствовал, что открывшееся больше, чем плод воображения. Конечно, «там» не было никакого пространства, сформулировать, что я «увидел», можно только иносказательно. Сразу было ясно, что в этом мире я совсем один, кроме того сам я был каким-то мутным, несколько попыток как-то изменить это по примеру Игоря к успеху не привели, зато вызвали вполне реальную головную боль. Я решил отложить эти эксперименты до лучших времен заняться более насущными делами.

В Землях Страха я провел несколько дней, теперь, когда я был свободен, нужно было искать Хиарру, и всё же я не мог не узнать, чем обернулись мои действия для обитателей того мира, тем более теперь это не должно было занять много времени. По моим расчетам, всё ещё был день, а значит, я мог спокойно отправляться прямо в поселение сектантов.

 

Несмотря на светлое время суток на улице было полно людей, правда им было совсем не до меня. Здесь был настоящий ад. По всюду валялись изуродованные тела. Те, кто ещё был жив в истерике пытались куда-то бежать. Некоторые уже были ранены, кто-то выволок спящего товарища и пытался разбудить. Людей преследовали и Солнечные Хищники, и Охотники. Я схватил пробегавшую мимо женщину и попробовал забрать в свой дом, но оказался там с пустыми руками и вновь вернулся на бойню. До меня никому не было дела, а я уже ничего не мог сделать и в оцепенении смотрел за происходящим. Несколько раз замечал, как у Хищника на бегу отлетает лапа или голова, значит другие Хищники добрались и до пещер. Когда всё закончилось, я обнаружил себя сидящим на бревне и жующим фрукты из забытого кем-то узелка. Я поискал выживших, но все были мертвы, в пещерах мне тем более делать было нечего, даже если там кто-то был, я б его не нашел. Оставалось найти Бориса, как раз он, став единым возможно смог бы покинуть этот мир.

Получилось, что я появился прямо в нескольких шагах от отшельника. Он, конечно, напрягся от неожиданности, но не особо удивился, сказал, мол от меня можно ждать и не такого. Заодно я узнал, что со стороны это не выглядит никак, просто рас и появился, никаких световых эффектов или хотя бы постепенного проявления.

— Что случилось? — перешел он к главному вопросу. Возможности, что не случилось ничего, мой вид не допускал.

Я рассказал ему всё по порядку, в том числе о том, что говорил мне Голос Страха.

— Все? — уточнил Борис, когда я закончил.

— Все, не все, не знаю, но большинство точно.

— И как себя чувствуешь?

— Да пока сам не понял.

Некоторое время мы сидели молча, потом Борис что-то решил.

— Мне нужно тебе кое-что показать. Идем.

Мы перешли ручей и шли ещё минут пять.

— Помнишь, я рассказывал, как меня находили те, кто уже прошел обряд?

Я кивнул. Борис продолжил:

— Это были только женщины. Иногда животные инстинкты оказываются последними проявлениями человечности. Можете не прятаться, — последняя фраза была обращена не ко мне.

Из-за деревьев появились трое детей.

— Здравствуйте, — нерешительно проговорил один из них.

— Здравствуй, — завороженно ответил я.

Другие двое тоже решились поздороваться, я ответил и им.

— Они приходили сюда на поздних сроках беременности, а иногда уже с новорожденными. От них я и узнал, что детей иметь нельзя, причем без объяснений, нельзя и всё. Но иногда получается случайно, сам понимаешь. Аборты делать там естественно никто не умеет. И знаешь, что они делают? — Борис выдержал паузу, потом поправился. —Делали. Они убивали детей сразу после рождения. Да, вот так просто. И все об это знали, вот у некоторых женщин всё-таки что-то просыпалось, и они убегали искать меня.

— М-да, чем больше я о них узнаю, тем меньше мне их жаль.

— Об этом я тоже подумал, тебе будет проще жить, зная, что в результате того, что ты сделал, эти дети в безопасности. Но всё-таки я хотел поговорить не об этом. Всего их у меня двадцать восемь, я не сомневаюсь, что смогу их вырастить, этот мир, этот лес очень дружелюбны. Вот только чему я могу их научить? Старшие уже умеют немного писать, но вряд ли смогут достичь большего совершенства имея в распоряжении только песок и стволы деревьев. Я вообще-то много чего умел, но воспроизвести блага цивилизации с нуля, мне не под силу. Если смотреть на вопрос шире, люди как-то жили в разные времена, и не факт, что родной для меня этап развития — лучший. Когда меня не станет, они будут вспоминать обо мне, как о невероятном мудреце, чьего уровня никогда не достигнут. Но что будет дальше? Через пару поколений они вообще скатятся до первобытного уровня, и вот с этим я смириться не могу.

— И как я могу помочь? Забрать вас отсюда? Не уверен, что мне это вообще под силу, но даже если, то куда?

— Не знаю. Если говорить, о моей родине, даже если бы удалось её найти, я не смогу там содержать всю эту ораву, а больше никому до них дела не будет. Может у тебя есть какие-нибудь соображения?

— В единственном обитаемом мире, который я знаю, идет война. Не лучшая альтернатива. Есть у меня один более опытный в этих делах товарищ, — я говорил о Лайлтисе, — но даже не знаю, возьмется ли он помочь, и чем эта помощь может вылиться.

— А вообще ты сможешь сюда вернуться позже?

— Думаю, да, — я пожал плечами.

— Тогда просто не забывай о нас, может позже появятся другие варианты.

Мы распрощались, я занялся вопросом, который уже давно меня интересовал.