Мальчик Лукаш

В нашем доме живет немало иммигрантов из Восточной Европы, среди которых должно быть есть и цыгане. Oдна семья – мать, отец, три девочки в возрасте от 9 до 13 лет и мальчик лет семи, все смуглые и глазастые – похоже, что цыгане. Пару раз я встречала их в лифте, они говорили между собой, кажется, на венгерском или румынском, дети смеялись, то и дело подталкивая друг друга локтями.

Как-то на днях я спускалась в лифте, направляясь в гараж. Настроение у меня было неважное: сын разбил утром мою любимую чашку, старшая дочка не перезвонила... На десятом этаже лифт остановился и в него с шумом ввалились эти дети. Я попятилась назад, подальше от зоны активных действий. Едем. Вдруг мальчик, подвинувшись ко мне и глядя на меня бойкими глазками, говорит:
– Меня зовут Лукаш. 
– Здравствуй, Лукаш, как поживаешь? – сказала я, улыбнувшись и удивившись про себя: не всякий ребенок вдруг заговорит с чужим человеком.
В ответ он указал на свою голову с торчащими в стиле «мохак» клочками волос.
– Нравится? – с гордостью спросил он, – это они мне сделали, – он кивнул в сторону девочек.
– Нравится, очень, – сказала я, продолжая удивляться.
Вдруг он обнял меня, обхватив двумя ручками, глядя на меня снизу вверх преданными глазками. Я этого не ожидала. Нагнувшись, я обняла его, испытывая умиление и растерянность. Тут младшая девочка, назвав свое имя, тоже обняла меня. Я, обомлев от такого наплыва чувств, обняла и ее, вконец растроганная. За ней и старшие поспешили представиться, радостно улыбаясь (я уже плохо соображала от всех этих чудес и не запомнила их имена). Они спросили, как меня зовут, я назвала себя, ожидая, что и они меня обнимут, но тут лифт остановился, и все, шумно прощаясь и подталкивая друг друга, высыпали из лифта.

Что это было? – думала я, спустившись в гараж и направляясь к машине. Такие бурные чувства... А вдруг... Я остановилась как вкопанная и со страхом полезла в сумку. Где кошелек, где кошелек!.. Но кошелек был на месте. Проверила карманы пальто, где обычно держу ключи, – и ключи на месте. Я облегченно вздохнула. И тут мне стало так грустно, так обидно, что я даже заныла вслух. Боже мой, почему?! Почему после столь чудесного случая мне пришла в голову такая скверная мысль? Куда делась моя вера в добро? Я перестала верить в чудеса!
Вечером за ужином я рассказала своим о случившемся. Муж спросил:
– Ты проверила сумку?
– Проверила, – призналась я огорченно.
Младшая дочка, поразмыслив сказала:
– Может быть, у них в школе был день обнимания. Есть такие дни: день пижамы – все приходят в школу в пижамах, день улыбки – все улыбаются друг другу, а сегодня был день обнимания...
– Да, – согласился сын, – а то с чего бы им тебя обнимать? Это странно.
– А может, – начала я не без горечи, – может, этот Лукаш, очень добрый и чуткий мальчик, увидев в лифте незнакомую тетю, уставшую, в вышедшем из моды пальто и грустными глазами, в очках... с беретом на голове... почувствовал желание ее обнять... действительно, странно.

Я рассказала об этом подруге, которая в последние годы усиленно посещает церковь, хотя всю жизнь была атеисткой.
– Это Бог послал тебе ангела в виде Лукаша, ведь «Лука» означает «свет», чтобы вселить в тебя свет истинной веры и надежды, – восторженно сказала она.

Может быть, она права, я в этом плохо разбираюсь. Может, ангел вселился в мальчика Лукаша, чтобы порадовать меня в тот тоскливый день. Я, конечно, не сообщила ей, какая мысль первым делом пришла мне в голову, как и в голову мужа, зачем расстраивать человека?

Через несколько дней я увидела этих детей перед входом в дом. Они взглянули на меня мельком, продолжая о чем-то спорить. Я улыбнулась Лукашу, но он меня не узнал и повернувшись, ткнул сестру в бок, за что немедленно получил подзатыльник.

Видимо ангел, сделавши дело, упорхнул обратно на небо...