Мимолётные видения. Тематический вечер

    …Декабрь с Январём, зная своё Сакральное Новогоднее Предназначение, важно надували щёки, назойливо красовались перед подёрнутым морозным узором зеркалом и, вообще, вели себя с напыщенной торжественностью. Или – с торжественной напыщенностью? Да какая разница! Проще сказать, всячески подчёркивали своё Превосходство над другими Месяцами…
 - Хм, - задумчиво оценил вечернюю декабрьскую обстановку за окном кухни владелец означенного окна.
 - О чём задумался, детина? – попыталась вывести его из задумчивого состояния жена. – Садись ужинать.
 - А почему Декабрь – последний месяц в году? – озвучил свою «задумчивость» он.
 - А в чём дело? – поинтересовалась жена и повелительно повторила. – Садись ужинать.
 - Декабрь. Дека. Значит – десятый. Понимаешь? – не обращая внимания на команду жены, объяснил свою «задумчивость» он.
 - Ой! Не умничай, да! – «ушла от ответа» жена и повелительно повторила. – Садись есть.
 - Эхе-хе, - очень тяжко, под тяжестью одолевающих «дум», вздохнул он и сел за стол. – Понимаешь, мать, десятый месяц – это… десятый месяц. А при чём тут Новый Год? Новый Год наступает после двенадцатого месяца. Логично?
 - Логично, - невольно поддалась мужниной «логике» она.
 - Вот! А двенадцатый месяц у нас кто? – приободрился он.
 - Кто? – невольно повторила его вопрос жена.
 - Февраль! – торжественно провозгласил он. – Февраль является Последним в Году и, соответственно, Предновогодним Месяцем! А Новогодний Месяц, то бишь Первый, естественно, кто? Март!
 - Вилку бери! – попыталась «увести» его с Календарного Пути жена.
 - Взял! – послушно отрапортовал он, но… с Календарного Пути не свернул. – Понимаешь, мать, всё Нормальное Человечество празднует Новый Год в Феврале-Марте. Взять тот же Навруз. И мы раньше, до Петрушки Першего, тоже праздновали в Марте. Пекли блины! Сжигали чучело Зимы! Снежные Городки брали! Встречали Весну! Короче, правильно праздновали! В День Весеннего Равноденствия! Как положено! И называлось сие действо – Масленица!
 - Открыл секрет Полишинеля! Умник! – скептически посмотрела на «умника» жена.
 - Сейчас только в Азии правильно празднуют Новый Год! – с видом знатока поведал жене он и… приоткрыл новую неисчерпаемую «тему». – А что значит понятие «Азия», а?
 - Ох! И тут Остапа понесло! – улыбнулась жена. – Давай… вещай уж!
    И «Остапа» понесло:
 - Понятие «Азия» от слова «Азы». Это же и Первая Азбучная Буква. Аз! Аз, Буки, Веди… Аз есмь! Аз… воздам! Азы – это значит Основа и Начало Всех Начал! Колыбель Человечества! Фирштейн?
 - Ешь, давай, Спиноза! – снова попыталась «увести» его с Тематического Пути жена.
 - Ем! – отчитался муж, но… со «своего пути» не свернул. – Понимаешь, мать…
 - Что я должна понимать, папаша? – «сдалась» жена.
 - Вот! – торжественно заблестели глазки мужа, и он озвучил… очередную «тему». – А почему говорят: «Первый блин комом?»
 - Это значит – не получился. То есть, комом. – Удивлённо вскинула ресницы жена. – Чё спрашиваешь? А ты, что, этого не знал? Лапоть!
 - Вот тут ты и попалась! – довольно крякнул «лапоть». – Правильно говорить не «кОмОм», а «кОмАм». А почему? До потому что на Руси медведей звали комами. Вот первый блин и предназначался им… комам.
 - Нафига медведей блинами кормить? – снова удивлённо вскинула брови жена, но тут же вспомнила. – Ах, да. Они же… всеядны.
 - Хе-хе-хе! – довольно ухмыльнулся он. – Медведи весной выходят из зимней спячки. И, вообще, Природа оживает. Вот люди Первый Блин, олицетворяющий Солнце, и дарят медведям. В Благодарность за Весну. А мишки-комы просыпаются, то есть… выходят из комы. А осенью они впадают в медвежий сон, то есть… в кому. Фирштейн?
 - Какой ты у меня умный! Комовед! – одарила мужа улыбкой она.
 - Да! Я такой! – гордо приосанился «комовед». – А «лапти» те, кто говорят «блины кОмОм» вместо «блины кОмАм».
 - А я вот знаю, что Январь – это Двуликий Янус. Провожает Прошлое и встречает Будущее. Вот его и выбрали Первым Месяцем! – вернувшись к «первой теме», сделала «сильный ход в свою пользу» жена и для «закрепления успеха» добавила. – Древние римляне так решили.
 - Да мало ли что «хитросделанные» римляне тут нарешали! – не моргнул глазом и не «дрогнул» он. – Янусы и прочие… анусы! Римляне – это ж ещё те «анусные» сказочники! Мифотворцы, блин! Эдак, в таком «историческом темпе», можно про каждый месяц навыдумать невесть что! Чем, кстати, они до сих пор азартно занимаются в своих… «ватиканских катакомбах» по всему Миру! Вдобавок ещё свою «демократию» всюду… упорно проталкивают! Суют её, куда ни попадя! Больные на всю голову! Конкистадоры, блин, конченые! А вот Весеннее Равноденствие – это… Весеннее Равноденствие! Али какое Осеннее! Они никаким «западно-римским политесам» не подвластны! Они… вечны! Так что празднование Нового Года в Марте – это… по научному! Согласно Природному Расписанию!
 - Какой ты у меня эрудированный! Начитанный! – одарила его восхищённой улыбкой жена.
 - Да! Я у тебя такой! – гордо выпрямился на табурете он и… продолжил «тему». – Надо этот «новогодний вопрос»… вынести на Городское Собрание. Поставить его, так сказать, ребром!
 - И тут Остапа снова понесло! – прыснула от смеха жена и взъерошила «Остапу» волосы на макушке.
 - Я серьёзно! – сделал как можно серьёзнее лицо «Остап» и… понёсся в «дальние дали». – Потом надо будет… возбудить Краевую Общественность! Взбудоражить! На Москву… двинем! – и «миролюбиво» поправился. – Пойдём… с челобитной.
 - Боже мой! Я в шоке! – аж задохнулась от открывшейся «праздничной новогодней перспективы» жена.
    А «Остапа» неудержимо несло дальше:
 - Январь совсем не Первый, а только Одиннадцатый! Он… самовыдвиженец! Римский выкормыш! Латинский шпион! Самозванец! Лжемесяц!
 - Ой! Ой, мамочки! Я представила… я представила тебя при всём этом «действе»… в шубе Деда Мороза! – залилась звонким смехом жена. – С посохом!.. Впереди разгорячённой толпы!.. Сам «под градусом»!..
 - Да! Что?! Мать! Я не шучу! Здесь всё… по-взрослому! По трезвому! – попытался сохранить «торжественность момента» он.
 - Обалдеть! Остап Бендер в роли Деда Мороза! – усугубила «торжественность момента» жена, с наигранным восхищением глядя на мужа. – Оскар тебе обеспечен! Только намекни кому на Мосфильме или в Голливуде!
 - А неплохо бы Оскара… сорвать с Пьедестала и засунуть себе за пазуху! – клюнув на «предложение» жены, мечтательно закатил глазки к потолку он. – Ммм!.. Лепота!..
 - Оскороносный Остап! Какой же ты у меня смешной! С тобой не скучно! – она подошла, обняла его за шею и поцеловала в макушку. – Кушай, давай, смутьян. Уже всё остыло.
 - Да! Биточки вкусные! – резко «перескочил на другую тему» муж. – Сочные такие! Из нутрии?
 - Из нутрии, - кивнула жена.
 - А нутрия у нас кто? – «ожидаемо стал думать» на другую, уже «зоологическую», тему он.
 - Кто? – осторожно покосилась на «зоологически думающего» мужа она, чувствуя подвох.
 - Нутрия – это грызун! – с важным видом знатока ответил муж. – А отряд млекопитающих грызунов очень обширен.
 - Остапа снова понесло! – «в сердцах» всплеснула руками жена.
 - Что? Да! Нет! Мать! Я же серьёзно! – сделал «очень серьёзный зоологический вид» он, тщательно прожёвывая кусочек биточка. – Так вот! Отряд грызунов очень… впечатляющий! – и стал «скрупулёзно» перечислять его представителей. – Это и нутрии, и ондатры, и бурундуки с белками, и сурки с сусликами, и «банальные» зайцы с кроликами, и всевозможные мыши с крысами и с прочими тушканчиками.
 - Что ты этим хочешь сказать? – насторожилась жена, явственно почувствовав… приближение подвоха.
 - Что я хочу сказать? – хитро осклабился он и… озвучил свой «подвох». – Получается что все они… одинаково съедобные! Например, тушканчиков… тушат! Само их название… говорит за себя!
 - Прекрасно! Браво! – снова «в сердцах» всплеснула она руками. – Всё! Приплыли! Дурдом «Огонёк»!
 - Представь, дорогая, - неудержимо понесло его в «гастрономические дали», - холодец из крысиных хвостов…
 - Так! Всё! Хватит! Замолчи! – не выдержав «гастрономического напора» мужа, грозно сдвинула брови жена. – Ты меня уже достал своими «умозаключениями»! – и тут же неосознанно подсказала ему новую «тему». – Ты ещё… про лягушек вспомни!
    А зря она это сказала! Совсем зря!
 - О! Это уже… земноводная тема! – с жаром поддержал новую «тему» он. – Холодец из лягушек? Оригинально! Типа, по-французски! С майонезом! Шедеврально! Да такую красоту да на праздничный стол!.. Удивить гостей!..
 - Ай! Мама! Всё! Пипец! Ты меня конкретно достал! Бонапарт! – замахнулась она на «Бонапарта» кухонным полотенцем. – На тебе! На! Достал! Достал! – с азартом била она его полотенцем «куда попало». – Вот тебе! Вот тебе! Получай!
 - Ой! Ой! Мать! Я не хотел! Не серчай! Не бей меня полотенцем! Я же шучу! – вжав голову в плечи, попытался «реабилитироваться» он. -  Я ж, типа, шуткую!
 - Что?! Шуткует он! – перестала махать полотенцем жена, но продолжала хмурить брови. – Фу на тебя! Балабол… земноводный! Пустобрех… майонезный!
 - Иди ко мне! – вдруг «приказал» он.
 - Не пойду! – упёрлась жена.
 - Подойди, кому сказал! – «грозно» повторил он.
 - Не подойду! Я сказала! – «грозным эхом» отозвалась она.
 - Ну, пожалуйста! – сменил «гнев» на «милость» он и протянул к ней руки. – Ну, пожалуйста!
 - Ой-ой! Заскулил-заскулил! – наконец оттаяла и улыбнулась жена.
 - Иди ко мне, моя Прелесть! – продолжал жалобно «скулить» он.
 - Успокойся, да!
 - Моя Прелесть! Прелесть моя!
 - Ладно-ладно! – она присела рядом на соседний табурет. – Ну, на! На! Держи свою Прелесть!
 - Прелести должно быть… много! – жадно обнял он жену за пышную талию и поцеловал в щёчку.
 - Какой ты жадный, а! Прямо ненасытный! Мой… тигр пещерный! – засмеялась она.
    … И их губы слились в долгий сладкий поцелуй…
 - А ты с детьми написал письмо Деду Морозу? – заглянула она ему в глаза, открыв новую «почтовую тему». – Уже пора.
 - Не боИсь, мать! У меня всё под контролем! Напишем-напишем! – успокоил её он. – И в холодильник в морозилку положим. «По холодку» оно быстро до Дедушки дойдёт!
 - Какой ты у меня заботливый, - обласкала она его своим, таким милым его сердцу, взглядом.
    …И их губы… вновь вернулись к своей «взрослой теме»… снова слились в долгий сладкий поцелуй…

Мелета Андрей