Давнее, волшебное моё детство. К тёте Рите в гости

                К тёте Рите в гости.

               
              «Байки-побайки, купил мужик китайки, матери на лямки, отцу на кисет. А поповым дочерям на манжеты к рукавам»,- ласковым голосом негромко напевает колыбельную тётя Рита. Люська стоит в дверях и заворожённо, не отрывая глаз от люльки, следит за её мерным покачиванием. Люлька подвешена за большой крюк к потолку. Тётя Рита манит её рукой и предлагает покачать сестрёнку. Девочка  подошла и легонько тронула люльку. От лёгкого движения люлька плавно качнулась на большой пружине и пошла вверх – вниз, вверх – вниз. Малышка тихо посапывала, причмокивая соской.

              Впервые после рождения все собрались навестить её и заодно, по заведённой традиции, помыться в бане в единственный выходной день недели, в воскресенье. Мамина сестра с семьёй живут на окраине города в своём доме и у них, как и положено, есть баня «по белому», то есть нормальная баня с печкой и трубой. Так объяснили девочке. Люська в бане мыться не любит. Ей часто становится там плохо. Она не выносит жаркого воздуха. Моют её в «последний пар», на самой нижней ступеньке полка, очень быстро, и выпроваживают в предбанник, где она медленно одевается и приходит в себя, дожидаясь маму. Бабушка ворчит, что из-за неё им приходится мыться в почти холодной бане. Девочка с огорчением думает о том, что и из-за этого тоже бабушка не любит её.

 
              Мужчины любят париться, братьев тоже приучают к этому. Возвращаются они из бани раскрасневшиеся, разомлевшие сидят в кухне на лавке за столом с полотенцами на шеях, пьют горячий чай и утираются свисающими концами полотенец. На просветлённых лицах блуждают мягкие улыбки. Разговоры негромкие, будто нет сил. Женщины после бани сразу принимаются за стряпню. Замешивают тесто, делают фарш и все вместе, включая детей, садятся лепить пельмени. Это любимые моменты в Люськиной жизни.

              В комнату входит бабушка, руки у неё в муке. Она наклоняется над люлькой и неожиданно нежным дребезжащим голоском, прищепётывая, что-то воркует малышке. Воспользовавшись моментом, Люська спрашивает, какие такие китайки купил мужик? Бабушка не отмахивается, как обычно, а объясняет внучке, что китайкой раньше называлась довольно дорогая и очень красивая плотная шёлковая ткань. Поэтому позволить её себе можно было только на отделку или небольшие вещи.

              И, чему-то улыбаясь, довольная бабушка запела тихонько: «А-баю-баю-баю, отец ушёл за рыбою, мать ушла пелёнки мыть, дедушка дрова рубить, бабушка уху варить, внученьку ухой кормить». «Это меня?», с надеждой спросила Люська. «Тебя, тебя. Ирочка-то ещё маленькая». «А про ложку крашеную спой!». И улыбающаяся бабушка снова запела колыбельную: «А-баю-баю-баю, живёт мужик на краю. Он ни беден, ни богат, у него много ребят», и Люська тихонько подхватывает: «Все по лавочкам сидят, кашку с маслицем едят. Кашка масляная, ложка крашеная». «Эти колыбельные мне ещё нянюшка пела», - мечтательно улыбаясь, говорит бабушка. Люська открывает рот, чтобы расспросить об этом, но бабушка быстро уходит на кухню. Люська задумывается: чем нянюшка отличается от бабушки? И почему у неё нет нянюшки?
продолжение следует