Непокоренные. Глава 7

Говорят, монстры живут под кроватью, но что делать, если под кроватью живёшь ты? Что делать, если ежедневно ты боишься появления того самого монстра? Ты сам залазаешь под кровать, подобно ему, забираешься в самый дальний угол и ждешь там. Никто не знает о том, как сильно ты боишься, никто не видит твоих безумных глаз. Никто не подозревает о выступившем поте на спине, и уж тем более никто не слышит ни крика, ни стонов, ни мольбы. Никто, кроме монстра – монстра, что живёт на твоей кровати. Итак… вы меняетесь местами. Ты прячешься от него, уже даже не под одеяло, ибо знаешь – оно тебя не спасёт. Ночами слышишь, как он довольно рычит и боишься. Даже когда наступает утро, ты не сразу выходишь из своего убежища, боишься, что он всё ещё наверху. Иногда правда, посреди ночи к тебе кто-нибудь заходит. Они не видят того монстра, которого видишь ты, они думают, что ты бредишь. Но детям это простительно… все дети боятся монстров. С улыбкой тебе скажут: «Монстров не существует. Ты можешь спать спокойно». Они начнут злиться, когда ты откажешься выпазить из-под кровати, но всё равно заставят тебя это сделать. Сами того не подозревая, уложат в объятия к монстру, и только когда ты ощутишь его зловонное дыхание, ты начнёшь вопить, истерить и вырываться. Со стороны это выглядит, как припадок безумства, но ты просто осознаешь, что видишь больше, чем многие другие, и это тебя уничтожает.
«Воистину, всё происходило как в страшной истории. С той самой ночи, когда я видела уродливое существо, Йодис буквально впала в истерию. Я ничего не могла сделать, чтобы её успокоить. Вновь и вновь отправляла Бергтору к больным, чтобы она не видела этих диких приступов. Приходила ночью, наблюдала одну и ту же картину. Она всё время сидела под кроватью, плакала, порой даже не узнавала меня. Я пыталась убедить её, что в комнате пусто. Признаюсь, сама больше никого не видела. Но девочка продолжала кричать и твердить мне о монстрах. Я думала, что не выдержу этого больше ни дня, но тем не менее продолжала оставаться с ней. У неё росла температура, снова проявились симптомы гриппа, и хуже всего то, что она отказывалась употреблять лекарство. Даже когда я насильно заливала в неё отвар, организм отвергал его. Девочку начинало тошнить. Она бледнела и теряла силы. Силы уходили, а безумие росло. Она всё больше и больше верила в то, что монстры живут с нами рядом. Однажды, когда я не смогла вытащить Йодис из-под кровати, (не поверите, но она укусила меня) я поняла, что это начало… начало конца».
Никогда Халльбера не ощущала себя столь беспомощной. В буквальном смысле она была свидетельницей постепенного увядания. Может быть, в ней и было желание протянуть руку помощи, да вот только за неё никто не хватался. Практически лишая себя сна, девушка ночами прибывала к комнате Йодис и следила за тем, чтобы так называемый монстр не вернулся. Он и не появлялся, во всяком случае, девушка его не видела. В голове у неё крутились события ночи, тогда, когда она впервые увидела существо, вылезающее из-под кровати. Но больше этого не случалось. 
Настал день, когда девочка уже просто не могла двигаться. У неё не было сил лезть под кровать, организм постепенно истощался. Под глазами появились тёмные круги, тело совсем исхудало. Вновь и вновь её мучил кашель. 
- Ты должна поесть и выпить лекарства. Йодис, ты понимаешь, что это необходимо? – осведомилась Халльбера, смотря на то, как девочка корчится на кровати.
- Нет, нет… я должна спрятаться…. Скоро ночь и он придёт….
- Хватит! Никто не придёт!
- Он съест меня! – Йодис в приступе завертелась на кровати, а Халльбера попыталась её унять. Она не знала, что делать в подобных ситуациях и думала, что девочке просто мерещится. Считала ли она её сумасшедшей? Возможно… Даже себя Халльбера не относила к числу нормальных.
- Он приходит потому, что ты боишься его. Перестань, и он потеряет цель сюда наведываться, - попыталась дать совет девушка, однако он напротив, усилил страх малютки. Теперь уже никто не мог отрицать, что монстр наведывается к ней в комнату. Так прошла целая неделя. Халльбера практически полностью забросила свою работу лекаря. Люди стучались, прося о помощи, но она всем отказывала. «Что мне до кучи, если я не могу спасти одного?» Вместо неё помогать больным ходила Бергтора, но старушка не могла сделать того, чему была научена девушка. А та своё время проводила с Йодис, пытаясь придумать метод вернуть девочку к нормальной жизни. Однако время шло нещадно, девочка практически не спала. На неё не действовали успокоительные слова, она отказывалась от воды и пищи. Простуда и страх брали над ней верх, и к концу седьмого дня девочка умерла.   
Первым человеком, который сумел это осознать, была Халльбера. Она сидела на стуле и молча взирала уже на бездыханное тело малютки. Как давно она перестала дышать? «Отмучилась» - можно было сказать в таком случае. Чувствовала ли Халльбера скорбь? Возможно… в отличии от того случая на пустоши, где она так же наблюдала смерть ребенка, сейчас что-то изменилось. «Я её не спасла» - понимала девушка. Она не испытывала жалости, но некоторое презрение к себе… презрение от беспомощности сводило её с ума. С каждой минутой она всё больше и больше понимала, что всё её старания были бесполезны, они ни к чему не привели, лишь отсрочили предначертанную смерть.
«Вот и наступил конец, который должен был грянуть давно. Какой смысл оттого, что я вмешалась? Гутторм велел мне менять судьбу, но разве я могу? Разве я способна изменить естественный ход жизни? Нет… конечно нет. Мне остаётся только наблюдать за тем, как всё  катится в тартарары. Ничего не имеет смысла».

Смерть Йодис была сильным ударом для Бертгоры. Она больше жизни любила свою внучку и первоначально просто не верила в её смерть. Погребение прошло на местном кладбище. Людей пришло мало, лишь те, кто ещё не боялся выходить на улицу во времена эпидемии. На какой-то время прекратился дождь, но земля всё равно была сырой. 
- Дети мои, милые дети… - рыдая выла старушка, стоя на коленях перед свежей могилкой. Йодис похоронили рядом с её матерью, казалось… души их теперь должны были воссоединиться.
«Может вот он… сказочный момент в истории. Можем ли мы верить в существование души? Уходят ли души куда-то после смерти? Может лишь на земле траур, а там, куда они попадают, скрывается что-то ещё?» - думала Халльбера. Она наблюдала за страданиями старушки, но осознавала, что ничем не сможет ей помочь. Мёртвое не может ожить.
Девушка покинула кладбище раньше всех, не одержимая навязчивой идеей воссылать молитвы к небу за упокой. Она вернулась в опустевший дом, осознала, что больше ей не за кем ухаживать, и поняла, что это есть – точка возврата. Теперь она там, где была. Но на этом беды не закончились. Вскоре после Йодис мир живых покинула и Бергтора. Нужно отдать ей должное… она была стара, вечно в окружении больных, к тому же потеряла всех своих родных. Это тяжело для хрупкого человеческого сердца. Спасти старушку Халльбера уже не пыталась, она вообще больше не пыталась никого спасти. Бывали дни, когда она бродила средь болот, собирала какие-то травы, а после что-то из них варила. Она делала эти отвары для себя на случай, если вирус распространится. Не хотелось бы ей закончить свою жизнь так, как это случилось с Йодис. Она стала более замкнутой, хотя и ранее не отличалась особой отзывчивостью. Теперь, однако, она не скрывала своей неприязни в отношении некоторых людей, тех же больных. В деревне её стали сторониться, кто-то говорил: «неблагодарная девчонка», но таким людям Халльбера не постеснялась бы плюнуть в лицо. Что сделали они для неё, за что она должна быть благодарна? Это она убивала время на то, чтобы лечить их родственников, и видя теперь, что в этом нет смыла, имела полное право отказаться это делать.
После смерти старушки дом совсем опустел. Теперь он был ничей, пустоту его скрашивало лишь присутствие Халльберы. Она, как и раньше спала на подстилках у печки. Не хотелось ей посещать комнату, пережившую столько смертей. Мир и так рисовался девушке черно-белым, а теперь и вовсе погрузился во мрак. Каждый раз, ложась спать, она закрывала глаза и мысленно представляла себе серо-синее существо. «А он ведь звал меня с собой… может, он мой принц? Чего же я с ним не пошла?» Мысли её были безумными, наполненными сожалений и разной степени безрассудства. Казалось, она вновь и вновь оказывалась среди пустоши, среди бурана и призраков…. Да… ощущение, что призраки существуют, всё росло и росло. Теперь это уже не казалось таким бредом, однако, просыпаясь на утро, Халльбера оставалась верна своему разуму. Она поднималась, что-то ела, а потом бесцельно шаталась из одного угла деревни в другой, ожидая, когда жизнь даст ей новое направление. Однако, спящая жизнь ничего давать не собиралась.