Как я строил первую лодку

Из книги "Озёрная фиеста"
Глава "Озеро Верхнее"


  Как сказано выше, местный озёрно-речной «флот» мне не понравился. Сам я выходец со средней полосы Урала и вырос на совсем «другой» воде. Воде прудов и равнинных рек. Прудами «снабдила» Средний Урал, как известно из истории нашей, династия Демидовых. Хотелось бы сказать спасибо ей большое за прекрасные, живописные, ныне здравствующие, акватории.
        Непреложный факт – какая вода, такая и лодка. Прудовые характеристики наложили свой отпечаток на формы и размеры плавсредств, которые разительно отличались от местных озёрных. Они должны были противостоять немаленькой волне гораздо больших водных пространств, быть достаточно вместительными и остойчивыми. Этот морской термин применим к плоскодонным лодкам прудов и означает малую подверженность к кренам с борта на борт. Отсутствие килевой части нужно было восполнять шириной. Такой тип сформировался не сразу – «…и опыт, сын ошибок трудных…» плюс прозорливость мудрости, смекалистый молодой задор и достаточный исторический запас времени – такую квинтэссенцию осмелюсь предположить, абсолютно не претендуя на истину, опираясь лишь на собственное видение.
         Одну из скупых фраз по поводу лодок я услышал из уст своего, безвременно ушедшего отца, Соловьёва Евгения Леонидовича, известного «в определённых кругах» (рыбацких), лодочного мастера:
«Лодка должна быть как яичко!»
         Эта фраза поразила меня, тогда ещё совсем юного рыбака своей непонятностью и загадочностью. Лодка и яйцо? Что он имел в виду? Где связь? Переспрашивать я не стал, тем более, что это был разговор взрослых людей. Потом как-то забылось спросить снова… и всплыло уже лет через сорок . Когда вдруг не стало уже папы и вдруг мне стала нужна лодка. Почему, как и откуда, но внезапно настал час, когда я понял, что сделаю её так, как делал их отец! Мне очень чётко виделось всё: что, зачем и когда будет обрабатываться, врезаться, сшиваться. Я увидел её такой, какой она должна быть, выйдя из рук моего папы через меня! И сразу же эта фраза стала понятной как ясный солнечный день! Но…поразительная вещь! Кто внятно и понятно объяснит мне – как и на каком уровне пришло ко мне, распечатавшему пятый десяток, отведённого на этой земле, времени это всё ??? Да руками я немного умел, но лодки? Никогда, наверно, к стыду своему, я не помогал по-настоящему отцу в постройке лодок, но он никогда и не просил, кроме мелких поручений типа «поддержи» или «отпили здесь». Навязываться сам я до сих пор не умею. За свою жизнь он сделал их не одну и не две сотни, были и очереди.
         Строить свою первую лодку они с братом-погодком, дядей Сашей, Александром Леонидовичем, начали ещё пацанами, попросив у своего отца – моего деда Лёни, Леонида Яковлевича, доски.
 - Будете делать? – прищурив правую бровь, сурово, потому как дело было серьёзное, не рогатки какие-то, спросил он.
- Да! – хором, также серьёзно ответили будущие строители-корабелы.   
Дед работал на заводе и выписал там досок. Сейчас уже не узнать каких, но хвойных пород – это точно, но и хвойная древесина для лодки подходит не всякая…
        Небольшой экскурс в древесиноведение (есть и такая наука). Вся растущая у нас «хвоя»(хвойная древесина) делится на ядровую и безъядровую. Отличия видны на поперечном срезе. Ядровая, к которой относятся сосна, лиственница, кедр, имеет ядро и заболонь. Ядровая часть – это сердцевина, где древесина уже состарилась и лишилась смоляных ходов, своеобразных «кровяных» сосудов и артерий, по которым корневые насосы несут вверх по стволу вместе со смолой питательные вещества. Все эти процессы происходят в заболони, более молодой, постоянно растущей, периферийной части ствола. То есть растущее дерево имеет разнородную древесину. Особенно ярко это выражено у деревьев преклонного возраста, где сердцевина может иметь древесину с деструктивной гнилью. Безъядровая не имеет сердцевины, она однородна от центра к периферии. К этой категории относятся ель и пихта. У этих деревьев совсем другая система смоляных ходов. У пихты эти ходы расположены прямо под корой, в лубе, образуя своеобразные кармашки – «надавыши». Стоит проткнуть небольшую, с ноготь, выпуклость на коре, которые хорошо заметны, надавить на неё и из отверстия вытечет капелька пихтовой смолы. Кстати, очень сильное заживляющее средства при порезах, ожогах. Древесина пихты тяжелая, насыщенная влагой и не годна для данной работы. У ели эти кармашки спрятаны чуть глубже, в ближайших слоях и очень мелкие. За счёт такой структуры, древесина однородна, легка и пластична. Здоровая ель, растущая в благоприятном месте, достигает внушительных размеров как в высоту, так и в ширину, имеется в виду диаметр ствола. Вот такие деревья являются идеальным материалом для постройки лодок. Точнее доски, полученные после их распиловки.
      … Первое «изделие» «братьев-корабелов» соответствовало поговорке про блин, да и как могло быть иначе? Но… Эту лодку спустили на воду, попробовали ходовые качества и… дед оставил её себе. Не узнать теперь какими принципами он руководствовался. Может быть – зачем добру пропадать, а может, и скорее всего, этим побуждая сыновей дальше совершенствовать мастерство? Ведь она сгодилась и рыбача на ней, он сообщал сыновьям о всех просчётах и недостатках в ходе эксплуатации. Так, по крупицам приобретался опыт, совершенствовалось владение инструментом и развивалось инженерное мышление. И дело пошло! И прошло через всю жизнь моего отца и передалось мне. Только как? У меня нет ответа…
        Одну лодку он сделал мне и я привёз к себе. По частям. На багажнике крыши легкового автомобиля «Ока» за две ходки. Разрезные лодки-плоскодонки – это «ноу хау» моего отца! Такую конструкцию он придумал  для своего друга, который ездил добывать ондатру аж в Курганскую область. Лодка, разрезанная на две неравные части так, чтобы одна входила в другую, крепилась также на багажнике крыши «Нивы» - и в путь! По приезду она соединялась посредством трёх болтов и была готова к эксплуатации. Вот такую же конструкцию я решил воплотить в жизнь, сразу замахнувшись на столь сложное сооружение. Почему? Наверно созрел, а может сам себе захотел что-то доказать – до сих пор мне самому неясно. Греет душу вот какая мысль – папа велел начать сразу со сложного! Хотя по жизни он никогда никого не «напрягал», просто не умел и не хотел этого. А здесь «напряг» и правильно сделал! Негоже в стороне стоять! Бери топор и трудись коли возникла потребность. Говоря языком героя из известной кинокомедии: «Клиент созрел!»
           Ведь как-то всё враз случилось! Конец зимы, звонок хорошего знакомого о наличии еловых досок на близлежащей пилораме и непреодолимое желание!
           … Привезённая доска оказалась слегка не той кондиции, которую я ожидал. Была толще и изобиловала сучками. Из «дюймовки» ( 25 мм толщиной) пришлось делать «двадцатку», хотя строгать её всё равно надо было с двух сторон. Строганная дольше дюжит. «Замахнулся» я аж на пять сорок длины, в расчёте на пассажиров на корме и носу. На двух выстроганных досках, предназначенных быть бортами, я долго рисовал конфигурацию борта. Это, как я понял не сразу, один из самых важных аспектов принципа про «яичко», которому я следовал, после того, как расшифровал его…
          «Эффект яичка». Так я назову то, что является главным в лодке-плоскодонке. Сызмальства плавая на папиных лодках, я удивлялся лёгкости хода. Достаточно было одновременно сделать движение вёслами в разные стороны и ты разворачивал лодку в противоположную сторону. Пятно контакта! Вот ответ на мучавший меня вопрос! Если подробнее, то придётся залазить в физику, с которой я не особо в ладах, но попробую объяснить внятно. Чем больше площадь тела, движущегося по другому телу, тем сильнее трение. Так я сформулирую. То есть, чем меньше площадь донной части будет соприкасаться с поверхностью воды, тем легче ход и, что тоже важно, меньше зарывания в воду. Это сравнимо с утиным пером, плывущим по воде, которое не смачивается и касается воды самой малостью. Лодка такой конфигурации всегда, в любых погодных условиях, не зарывается в волну ни носом, ни кормой, то есть всегда параллельна поверхности, что говорит о её остойчивости и безопасности сидевших в ней.
          …Никаких знаний о форме борта не было. У папы уже не спросишь. Пришлось включать память и то, что должно быть инженерным мышлением(с этим у меня туговато). По сути получалось, как ты вырежешь борта, так твоя лодка и поплывёт! Сколько нужно закруглять к носу и корме? У папы эти «лекала» лежали в голове. Эти лекала он определил очень точно многолетним опытным путём, чего я не имел и в данный момент маялся тем, что сделанного(неправильно) уже не вернуть. «Знаю как» приходилось нарабатывать самостоятельно. Вспоминается аналогия с лыжами. Как-то давненько, довелось мне разговаривать с Сергеем Савельевичем Бахтияровым, пожилым манси, с которым меня связывала работа и просто хорошие отношения. На вопрос, какой длины мне нужны «кисовые» (подшитые камусом) лыжи, он, бросив беглый взгляд на меня, почти точно назвал мой вес, потом соответственно и искомую мной длину. Такой же вопрос по лодкам мне бы хотелось задать и отцу…Парадокс – таких людей становится всё меньше и меньше, а потребность спросить возрастает. Вывод приходит один – до конца жизни оставаться «почемучкой» и впитывать знания отовсюду не взирая ни на что! И точно также отдавать их таким же, интересующимся!
          Вернёмся к бортам. Решение пришло исходя из принципа – «начал не бойся, боишься – не начинай!» Последние штрихи по древесине и вскоре вырезанные борта были готовы.
          Очередной вопрос встал на «повестку» дня – форма, ширина и длина кормы! Корма делалась из мощной, толстой(до 50 мм) доски, такая у меня была. Правда, сосновая, но смолёвая и сухая. Размышляя на эту тему, я выявил непосредственную взаимосвязь –борта к корме должны крепиться в строго определённом положении. Нужно учесть угол наклона кормы к бортам и саму форму кормы, которая должна представлять собой усечённый конус. Примерный угол наклона в голове был, вспоминая внешний вид папиных лодок, а вот с формой пришлось опять думать. Логика оказалась железной – чем уже низ, тем шире развал бортов – угол наклона борта к поверхности воды. Всё это органично вписывалось в концепцию «эффекта яичка». Вот, оказывается, как всё складывается! Теоретически эти локальные проблемы были решены. Теперь всё зависело от рук. Каким концом и к какому месту они у меня приделаны. В результате длительных манипуляций топором, ножовкой, рубанком и шуруповёртом борта были «пришиты» к корме шестью длинными саморезами – по три штуки с каждой стороны. «Конструкция» стала представлять из себя большущую букву «Л» или циркуль.
          Следующая операция заключалась в выборе ширины будущего «судна».  Опять включилась память. Вспомнил нашу лодку таких же размеров и какой длины было сидение сидящего за вёслами – здесь самое широкое место. Получалось больше метра, и приличненько. Вырезал доску трапециевидной формы и вставил её в середину, свёл концы «циркуля»  почти друг с другом и закрепил в таком положении верёвкой. Оформился «овал» близкий по форме к яйцу. Доски были сыроватыми и хорошо гнулись, опасения вызывали сучки, ну их никуда не деть и приходилось уповать, что они не выпадут.
          Пришло время «носка» - угол наклона и сопряжение с концами бортовых досок. В принципе, здесь думать много не надо, так мне казалось. Поглядев со стороны на выставленный угол и определившись с ним, оставалось врезать в четверть концы бортов в тело «носка». Вот тут и вышла закавыка, показавшая, что и откуда растёт у новоявленного «строителя-корабела»! Только третьим(!) «носком» задача была решена. Пространственное мышление оставляло желать лучшего, но, как говорится – что выросло, то выросло…над этим надо было работать. Уфф, перекур… 
          Далее на очереди крепёж шпангоутов. Это, говоря нашим языком, распорки бортов. Отец называл их «тагуны». Где и откуда он нашёл такое название я не знал, но ныне проявив интерес в Сети, нашёл вот что:

«Тагуны – шпангоуты, рёбра, на которые крепится обшивка судна. Г.Губарев, Казачий исторический словарь-справочник, Ансельмо, Калифорния, США, 1966-1970 г.г.»

«Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
…тагун (сев. губернии) – часть елового ствола с корнями, приблизительно ему перпендикулярными, относится к речному судовому лесу.»
 
Остаётся констатировать, что отец был прав в определении этого слова. Это старинное русское слово и архангельских поморов и наверно казачьих корабелов(судя по названию словаря). Не уверен, что он мог в то время прочитать эти самые словари, значит узнал про «тагуны» у наших уральских мастеров. Получается что это слово было широко распространено на Руси, судя по географии, если дошло до Урала обозначая суть, только в уменьшенных размерах, сообразно размерам плавсредств.   
         Ель имеет поверхностную корневую систему и её основной корень растёт почти под прямым углом к стволу и очень близко к поверхности. Выбиралась ёлка с толщиной ствола 8-10 см, откапывался корень, на расстоянии 25-30 см отрубался от остальных корней. Также отрубался и метр ствола. Получалась своеобразная буква «Г». Для полностью собранного тагуна нужно две таких «буквы», которые сшивались, после соответствующей обработки, ножками. Такой конструкции придавалась форма поперечного сечения лодки в разных местах. Обычно их ставилось три. В середине и от середины ближе к корме и носку. Процесс обработки очень трудоёмкий, с последующей сушкой и подгонкой под нужное сечение. Зато это был почти вечный элемент, который придавал завидную жёсткость конструкции и умирал вместе с лодкой. Закончу про тагуны ремаркой. Кроме отца в моё время на наших прудах их, как составляющий элемент плоскодонки, никто не использовал.  Не стал ставить их и я. У меня их просто не было в наличии, но даже если и были, процесс обработки и подгонки занял бы неимоверную уйму времени с непредсказуемым результатом. Изготовление тагунов подвластно мастерам высочайшего класса, к которым относился и мой папа – вот такой вывод напрашивается. Так как лодка у меня планировалась разрезная, основные перегородки, которыми стыкуются половинки, должны были быть сплошными. Это и определило дальнейшие действия, достаточно было обычных распорок, в виде брусков, по дну. Определив линию разреза, я вставил по этой линии основные перегородки с зазором 5мм и закрепил их с бортами. От перегородок к корме ушли через равные расстояния, две распорки, к носку одна. Остов будущего судна был готов. Собравшись с духом, сделал поперечный разрез между перегородками, разделив остов на две неравные части.
         Пришла очередь дна. Не могу не возвращаться в прошлое. На моей памяти ещё свежи воспоминания дощатых донных покрытий. Подгонка доски к доске с минимумом зазоров, крепёж к бортам, конопатка паклей и проливка стыков кипящей смолой, их зашивка жестяной лентой…и везде гвозди, гвоздики и гвоздочки. Всё вручную! Сколько энергии, сил, терпения и мастерства!!! Позже отцу(за других не знаю) пришла в голову мысль использовать для дна железный оцинкованный лист. Он убавлял массу кропотливой работы и намного легче обслуживался в эксплуатации(не смолить, не конопатить). Впоследствии все отцовы лодки были с железным дном. Так же поступил и я. Только прибивать его не стал. В век бума строительных материалов грех было не воспользоваться его новшествами. Решил использовать саморезы. Донный лист пробивался гвоздём с шагом до 3 см, саморез же я предполагал закручивать с шагом 5см, с предварительным сквозным кернением железа. В роли изоляционного уплотнения выступил двухсторонний скотч, который наклеивался на кромки бортов. Не забывая про «эффект яичка», все перегородки я вставлял с напуском, чтобы перед зашивкой дна вывести овал от борта к борту. Вот теперь, когда донная часть приняла округлые очертания как в продольном так и в поперечном направлениях, можно было пришивать дно. Сознательно употребляю глагол «шить». Иногда папа употреблял в отношении лодок название «шитик». Предположу, что соединение различных деревянных элементов на плотницком сленге определялось словом «шить». «Сшить», «зашить» значило скреплять, прибивать, закрывать. Просто я продолжаю эту традицию. Мне это слово нравится своей ёмкостью. Наложенные на дно половинок листы были вырезаны с напуском 5мм по бортам и около 5 см на корму и носок. На стыки выпустил 10 см. Много – оно не мало. После зашивки напуски были загнуты на борта, а на перегородках, корме и носке ещё и закреплены саморезами. Осталось определиться с точками соединения половинок, что оказалось самым хитрым и трудным. Папиного трёхточечного соединения оказалось недостаточно. Стали вылезать инженерные просчёты. Меньшая половинка оказалась больше и соответственно тяжелее и на трёх болтах «шевелилась», как я их не затягивал. Пришлось сверлить ещё два отверстия. Болты использовались М12 с увеличенной шайбой с обеих сторон.
           Последняя и не сложная операция это монтаж и крепление набортников. Это своеобразные отбойники брызг волн и дополнительное наращивание высоты бортов. Десятисантиметровая рейка толщиной 20 мм пришивается вдоль края борта, выходя за его пределы на 5см.
           Про вёсла, уключины, сидения разговора не веду, здесь масса вариантов на любой вкус. Скажу только, что больших и широких вёсел делать не надо – сильно парусят в ветер, а гребущий должен при этом обладать нехилыми бицепсами.
           Просмоленная в тёплое время лодка, той же весной прошла сплавом по вешней большой воде в верхнем течении реки Сосьвы. В данный момент базируется на озере Светлом.
           Буду рад тем, кто дочитал данный опус до конца. Если как-то заинтересовал и у кого-то возникло желание попробовать себя на данном поприще – дерзайте! Творить и созидать – что может быть лучше этого?

12.02. 2016г.