Экзамены

            Утром Юльку разбудил телефонный звонок.
- Привет, Юлик, это Костя!..
- Ты что, ошалел, Костик? Посмотри на часы…
- А что, половина седьмого. Самое время.  Ты готова отдать всю свою энергию и знания единому государственному экзамену? Тогда, подъём, время нас ждать не будет!..

             -Конечно, Костик, готова! Но сильно волнуюсь, что-то  не по себе, столько всего учителя наговорили!..
- Я тоже, Юлик. Состояние, как перед смертной казнью. Сначала нудно объясняли, как грамотно «шпорить», чтобы обмануть экзаменационную комиссию. Теперь, напоминают, чтобы телефоны и смарты дома оставляли.  Я подскачу к тебе, пожалуй, вместе поедем...
- Давай, жду.  Предки уже на ногах, мама тесто завела. И чего им не спится?  Наверное, тоже волнуются…

             Перед началом экзаменов у школьников вывернули все карманы, аннулировали все средства переговоров на дальние и ближние расстояния. На каждом углу стояли посты, из работников ФСБ. Помещения, для сдачи экзамена, коридоры и даже туалеты, изобиловали видеокамерами. Ход экзаменов фиксировался в главном координационном центре.

             Школьники нервничали. Забывали ответы на элементарные вопросы. Тем более – никто не знал, что за вопросы их ожидают. У одной из девочек, от нервного перенапряжения, случился сердечный приступ. Её увезли в больницу, но экзамен не отменили. Ей и другим школьникам, оказавшимся в разных неординарных ситуациях, было назначено другое время.

             Юлька и Костя, всё-таки, смогли взять себя в руки  и верно, как им казалось, ответить на все вопросы экзамена. Результаты ожидались только через пять-десять дней, но у Кости и Юльки была уверенность, что сдача  прошла нормально. 

             Никаких эмоций молодёжь не испытывала. Полностью выжатым, как лимоны, им хотелось просто, выспаться. Головы гудели, мозги не работали. Костя позвонил маме на работу, сообщив, что экзамен закончен, и сам он, Костя, поедет к Юльке. Теперь им осталось дождаться результатов экзамена и дальше уже самим вершить свою судьбу, а пока, думать о перспективах не было сил.

            Костя мечтал поступить в университет, на журфак. У него сложилась небольшая  практика в журналистике. Он писал статьи в школьную газету. Даже в городских изданиях его публиковали, и редакторы газет пророчили парню будущее, связанное с журналистикой. Кроме того, Костя писал стихи, участвовал в конкурсах молодых поэтов, занимал призовые места.

            У Юльки всего этого не было, но родители настаивали, чтобы девушка ни в чём  не отставала от Кости. Дружили они около четырёх лет, со времени, когда Юлька пришла в класс, где учился Костя. Её отца перевели из Москвы на родственное предприятие в Барнауле, с повышением в должности, и семья  переехала с ним.
 
            Юлька относилась к Косте по-товарищески,  заглядываясь иногда на других парней. А Костя любил Юльку, как ему казалось, по-настоящему, волнуясь и слегка краснея при виде оформившейся, женственной фигуры девушки, с озорными глазами небесного цвета. Но юноша скрывал свою любовь, и от неё, и от приятелей, изощрённых в дамских вопросах. Ни одного дня не обходилось без повода для встречи с любимой девушкой.

           - Ой, Костик, как я от тебя устала, – шутя, сетовала Юлька. – Вчера дискотека, позавчера кино, ещё раньше – прогулки по парку. А тут ещё экзамен. Хоть бы передышку давал…
- Юленька, экзамен, это святое. Сдадим и отдохнём…
- Опять с тобой? Да ты мне за год так надоел!..

           Но Костя не воспринимал слова Юльки всерьёз. Он понимал, что эта шустрая девчонка ещё не нагулялась, хотя и тянулся к ней всей душой, видя в девушке близкого человека. Да и родители Юлькины глядели на Костю, как на будущего зятя, и души в нём не чаяли. Особенно ратовал за союз дочери и Кости отец Юльки, Сергей Иванович, видя в нём серьёзного, надёжного парня.

           Жил Костя с мамой. Отец уехал однажды в командировку да так и не вернулся. Где-то там, куда он уехал, со слов мамы, у него появилась новая семья, и  делами сына он почти не интересовался, регулярно выплачивая алименты. Костя прекрасно помнил  всегда улыбающихся и добрых родителей, но потом, отец и мама стали часто ругаться. Между ними словно чёрная кошка пробежала. И продолжалась скандальная атмосфера до тех пор, пока отец не уехал.

               Примерно, через час, после сдачи ЕГЭ, Костя и Юлька пили кофе со стряпнёй Юлькиной мамы. Мама, Ирина Александровна, находилась рядом и с удовлетворением смотрела, как  дети с аппетитом поглощали её домашнее печенье. Выглядела она молодо. Настоящая русская красавица, стройная, среднего роста, с идеально уложенной причёской светло-русых, без единой видимой сединки. Её высокий голос, с приятными, благодушными нотками, располагал к непринуждённому общению.

               Похоже, что и дочери передался характер мамы, взбалмошный, но общительный, иногда, без тормозов.  В таких случаях обычно говорят: "яблоко от яблони недалеко падает". Домашний халат, японской расцветки, и комнатные тапочки не скрывали спортивной фигуры Ирины Александровны. По вечерам она посещала тренажёрный зал.

               Сергей Иванович, читал газету, сидя в зале на диване.  К Ирине Александровне он относился ровно и спокойно, даже когда супруга посмеивалась над его протокольной физиономией. Разница в характерах нисколько не мешала им надолго сохранять свою любовь.  Родители находились в отпуске, но отдыхать никуда не поехали, а проводили время на даче. Причиной тому послужила Юлькина сдача ЕГЭ.

                - Как настроение, молодые люди? Отстрелялись? Ты,  Костик, попринципиальней с Юлькой-то. Она у нас такая легкомысленная, что сладу с ней нет, а ты  парень серьёзный. За тобой она, как за каменной стеной, – произнёс Сергей Иванович, заходя на кухню.


                - Ты, папуля, пожалуй, наговоришь. Я девушка самостоятельная, сама знаю, что делаю, и никто мне не указ. Решение сумею принять, если понадобится, – дёрнулась Юлька. Костя скромно отмалчивался. Юлькина натура  не являлась для него новостью.

              - И зря вы, родители, заботитесь об устройстве моего будущего. Учиться буду там, где захочу.  Замуж пойду, когда захочу и за кого захочу.
- Конечно-конечно, Юленька. Кто спорит-то?  Результаты ЕГЭ, я думаю, будут положительными,  впереди — учёба в университете.

               - Замужество никуда не денется, – вмешалась мама. - У нас с отцом по-другому экзамены проходили, и сдавали мы в одиннадцатом классе их  кучу, полностью за среднюю школу. Так что, ваш экзамен – мелочи, по сравнению с нашими заморочками…

              - Да, что верно, то верно, – подтвердил Сергей Иванович. А помнишь мать, как мы литературу сдавали?..
- Как же не помнить? Конечно, помню…
- Мам, расскажи, а... – заклянчила Юлька…
- Пожалуйста, Ирина Александровна, расскажите…
- Хорошо, расскажу, куда от вас денешься. Может, мой рассказ вам, молодым, на пользу пойдет.  Слушайте…

              По характеру я была шустрая, своенравная, непокорная. Прекрасно видела, что Серёжа глаз с меня не спускал, и мне ещё больше хотелось доказать  свою независимость. Я дурачилась, когда он был рядом, визжала, хохотала без причины, участвовала в срывах уроков, за что моих родителей частенько вызывали в школу. Над Серёжей  насмехалась при всём классе, называла его очкариком. А он, бедненький, терпел.
 
              С предпоследней парты меня пересадили на вторую,  рядом с  Серёжей, а его друг, отличник по всем предметам, занял моё место. Училась я не предсказуемо. Могла кол получить, а на другой день исправить его на пятёрку. История давалась трудновато, читать надо было много, и даты запоминать. По литературе у меня были любимые герои: Екатерина Маслова, Анна Каренина. О них я знала всё. А вот, образ Татьяны, из Онегина, мне казался скучным. И сама она – кисейная барышня, таяла перед Евгением. Татьяна мне не нравилась. Да и Евгений Онегин не вызывал особого интереса…

              Сергей Иванович задумчиво глядел на супругу и улыбался, вспоминая что-то своё.  Ирина Александровна продолжала:
- Серёжа сидел рядышком и боялся ко мне притронуться. Я искоса на него поглядывала, а он, видя, как я реагирую на его присутствие, краснел и пытался отодвинуться подальше. А куда дальше парты-то? В  девятом классе, кроме Серёжи, я уже никого не воспринимала. Полюбился  мне этот скромник. По ночам даже плакала.
 
              Мы подружились. Я перестала «выпендриваться», да и Серёжа стал смелее. Домой из школы ходили вместе. А в десятом классе он признался мне в любви. И вы знаете, я, шустрая независимая девчонка, ему поверила. Представьте  моё состояние. Мне не хватало места на земле, влекло в небо, россыпи звёзд звали к себе. Я улыбалась солнышку, заворожённым взором глядела на луну, которая казалась мне живой, и я делилась с ней своими чувствами.

             Мы с Серёжей гуляли вечерами по аллеям и скверам города. В кино ходили. Нас, семнадцатилетних, пускали на последние сеансы и на фильмы, которые детям до шестнадцати лет смотреть не разрешалось. А потом, мы целовались в подъезде.  Я первой проявила инициативу. Думала – чмокну его в щёчку и убегу.  А бежать не захотелось. Так и стояли с ним возле лестничного пролёта, а потом перешли на скамейку, возле дома. Я сидела у него на коленях, а он гладил мои волосы. Глубокой ночью мама загнала меня домой, с упрёками: «Ты что же парня от себя не отпускаешь? Час-то поздний…»
 
            - Мам, ты же про экзамены рассказать хотела…
- Да доченька. Хотела рассказать про выпускные экзамены. И были они «на носу», и мы с Серёжей готовились к ним вместе. Он учился стабильно и по многим предметам имел пятёрки. А мне, по уши влюблённой девчонке, являлось великой радостью заниматься с любимым парнем.  Ой, Серёжка! Я и сейчас тебя люблю, очень, очень…

             С лица Сергея Ивановича не сходила глуповато-счастливая улыбка, и веки часто-часто моргали. Время от времени он прикладывал к глазам платок.

             Собирались с Серёжей утром, у нас дома. А расходились поздно вечером. По каждому предмету нам в школе выдавали экзаменационные билеты. Это облегчало  подготовку. Повторять или учить материал по вопросам из учебника было  сложнее.
 
             Мы добросовестно занимались, обложившись учебниками и тетрадями. «Шпорами» тоже не гнушались. Пока их пишешь, в голове что-то остаётся.  Экзамены сдавали по восьми предметам, время позволяло к ним готовиться, и случалось, что вместо подготовки мы сидели на диване и обнимаясь. Родители днём работали, и это придавало нам вольности.

            Сомнения вызывала литература. Сдавать её предстояло в два приёма. Сначала, теоретический материал, а потом, сочинение. Даже свободная тема включала в себя знания литературных произведений. Меня это пугало. В одном из билетов стояло условие – рассказать стихотворение, относящееся к разряду оригинальных, и объяснить его архитектонику. Я не знала слово архитектоника. Пришлось прибегнуть к энциклопедии из школьной библиотеки. Про оригинальные стихи я тоже ничего не знала. Надеялась на Серёжу.

            Он меня успокаивал, объясняя, что архитектоника, всего на всего – композиция произведения. Оригинальные стихи, это стихи, авторов которых узнаёшь сразу. Например,  Владимир Маяковский, Борис Пастернак, Александр Пушкин. Я читала про архитектонику, но так ничего и не поняла. А стихи я ничьи  узнать не могла, и понятия не имела, как буду отвечать на этот вопрос. Может, другой билет  попадётся?  И стихотворения учить надо было…

           Серёжа, резко повысив голос, говорил, чтобы я включала свои мозги. И звучало это, как мне показалось, с каким-то раздражением. Видимо, я действительно доставала его своими капризами. Я в ответ заявляла, что он мальчик умный, разобрался, а я бездарь, до меня не доходит. Он возражал мне,говорил, что там и доходить-то нечему. Во всяком случае, из двух понятий можно вывести суть ответа. Я кричала, требовала от парня, чтобы отстал от меня со своими нравоучениями. Серёжа ушёл, хлопнув дверью.

           Подумаешь, пересдам литературу, успокаивала я себя, и мне  выдадут аттестат.  А потом, поступлю  в какой-нибудь ВУЗ. Перед этим, годик поработаю на заводе. И воля родителей, в данном случае, совершенно не причём,  это моя жизнь, и что я хочу в ней, то и делаю!
- Дурак! – поджала я губы, готовая расплакаться.  – Взял и удрал, а я тут одна, среди вороха опостылевших учебников…

           Часть экзаменов мы, слава богу, сдали. Я легла на диван, положила под голову хрестоматию по литературе и, всхлипывая, задремала. Сквозь сон слышала, как пришли с работы родители, как мама укрыла меня одеялом. Дальше, сон стал более крепким, и я спала, пока не зазвонил будильник.  Надо было идти в школу.
 
           Я с трепетом вошла в класс. За столом сидела преподаватель, принимающая экзамены. На задних партах восседала комиссия. На моё счастье, каверзный вопрос об архитектонике в оригинальной поэзии в билете отсутствовал. А на вопросы, которые мне попались,  я отвечала без запинки. Оставалось написать сочинение, но это на очередном экзамене. Я вышла из класса и через приоткрытую дверь в класс следила, как отвечал Серёжа.  Я видела как он получил «отлично», Дождавшись его, я извинилась за грубости, доведшие нас до конфликта. По его ответной улыбке поняла, что инцидент исчерпан.

           Мы взялись за руки, и пошли по солнечным улицам родного города, радуясь дню, зеленеющим деревьям, непринуждённому щебету птиц. Сердце ликовало от счастья. И экзамен сдан, и любимый человек рядом. Внезапно мы оказались на одной из площадей города. Но, по какой-то неясной причине, небо внезапно потемнело, дома и деревья поплыли куда-то в сторону. Глаза застелил серый туман. Я услышала, как прозвенел трамвай и удивилась. Здесь, на площади, не должно быть трамваев.

           Я открыла глаза. Часы показывали восемь. Я в ужасе вскочила с постели и быстро оделась.  Выходит, что сдача экзамена мне приснилась? Какой ужас! Позавтракав на скорую руку, я побежала в школу.

           Тот же класс, та же преподаватель, те же ассистенты.
Я дождалась своей очереди,  взяла билет и прочла вопрос. Что-то внутри  рухнуло
- Это всё! – подумала я. Один из вопросов билета гласил: «Архитектоника в оригинальной поэзии». От него я сразу отказалась. Следующий вопрос – биография Александра Николаевича Островского. Я начала  рассказывать, собрав воедино обрывки из биографий многих писателей. Об Островском там тоже было.

                Экзаменатор прервала меня, заявив, что мой ответ неверный и предложила рассказать отрывок из поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»?..
Я молчала.
-А что ты ещё не учила? – строго спросила экзаменатор.
- Я вообще ничего не учила, – дерзко ответила я…
Лицо моё горело, и мне было всё равно. На двойку я настроилась ещё вначале экзамена. Экзаменатор заявила, что картина ясна, предложила взять мне ещё один билет, но я отказалась. Переэкзаменовку по литературе мне назначили на осень.

                Серёжа видел, как я «плавала» у стола экзаменатора. Подошла его очередь, он вошёл в класс, взял билет и… отказался на него отвечать. От второго билета он тоже отказался, а когда  вышел из класса, я подошла к нему и спросила, зачем он так поступил. Глядя прямо мне в глаза, Серёжа ответил решительно, что любит меня и пойдёт за мной, хоть в огонь, хоть в воду…

               - Ой, мамочка, как интересно и романтично. А что дальше-то было?..
- Дальше?..
Ирина Александровна вытерла пот со лба.
- Родители устроили мне взбучку. Мы с Серёжей пошли на завод.  Коллектив цеха, где нам довелось работать, стал настолько близким, что уходить оттуда не хотелось. После пересдачи экзамена, мы получили аттестаты, поступили в  институт. Серёжа на металлообработку, а я на экономику.

               Поженились мы с Серёжей после третьего курса, жили в общежитской комнате. С моими родителями конфликтовали – наши действия не входили в их планы. Потом родилась ты, Юленька.  Серёжа дослужился до начальника цеха, а теперь, вот, видите – начальник производства. Даже из Москвы пришлось уехать. Я работала в бухгалтерии, а в этом городе и меня повысили в должности…

               Юлька влюблёнными глазами смотрела на притихшего Костю. Потом перевела взор на отца с матерью.
- Мамочка, миленькая! – произнесла она, обнимая маму за шею. – Ты так интересно рассказывала. Конечно, ваши с папой экзамены с нашим ЕГЭ не сравнить, у вас было сложнее, и это целая жизненная история, как урок, преподанный нам, после наших сегодняшних нервных издержек.  Постараемся быть умными детьми, и вам не придётся за нас краснеть. Правда, Костик?..
 - Да, Юлик!.. – утвердительно ответил Костя…

                05.10.15г.