Арбуз

              В увядшей прелести берёз, под нежарким солнцем, грустила золотая осень. По ночам, колючей дымкой спускаясь из межзвёздной синевы, шустрил бодрящий морозец, рассыпав серебристый иней по крышам, остеклив лужи, подбелив поля и дороги. Студентам везло. Их главным предметом, в ту пору, являлись сельхозработы.

             Через поля рассветных рос, по разухабистым дорогам, молодые парни и девчата держали путь в ближайшие сельскохозяйственные угодья. Романтика поющих лет переполняла  сердца. Из кузовов грузовиков раздавались песни об Ангаре, о Катюше. Как озарение, из юных глаз струился дух пьянящей оттепели, рождающий из  разрух и депрессий  бессмертные творения. Кузов не вмещал удалую силу молодых энергий,  шквалом вырывавшихся на волю, в степную алтайскую ширь.

             Дети разного достатка, но знавшие цену копейке, обозначившие себе  цель, стремились к ней в своих лазурных мечтах, вступив в суровый практицизм бурных  жизненных течений. Им виделся миражный рассветный мир, как райский яблоневый сад, куда попасть можно было, только пройдя адовы препоны.

             В латаных одёжках,  плутали они в науках, как в лесу. У некоторых юных дарований в отцовских штанах вываливался прогнивший зад,  но каждый был рад своему «малому», не сбрасывая со счетов стремление ко «многому». Синица, посланная богом, считалась надёжней. Однако кому-то из молодых удавалось ухватить за хвост своего журавля. Но для начала, их путь лежал в колхоз.

             По приезду на место, студентов отправили собирать арбузы. Какая вкусная работа! Сибирский, сочный тонкокорый, он с хрустом трескался под ножом и поедался со смаком. Сахарная мякоть быстро впитывалась в организмы, вызывая внезапные желания опорожнить внутренние резервуары. А потом, опять арбуз, арбуз и ещё арбуз...

             В столовой кормили досыта. Котлета размерами с лапоть, а  мясо в борще — с огромный кулак. Но и работать приходилось сутками, зарабатывая трудодни.

             Ночью Димка проснулся от смеха.
- Вставай, ударим по «куркулям». Шмальнём по рюкзакам, тряхнём запасы. Пусть прижимистый народ поспит, – взывали его к подвигам производственный мастер, Евгений Благой, и кучка ребят. – Присоединяйся!..
- Что ж, "за компанию и жид задавился"! – промолвил Димка.
Но добытые арбузы скоро кончились.

             - Кого ещё избавим от залежей? – спросил Благой.
- Да вон, «Чайник», под подушку свой запрятал и спецом в извёстке вымазал…
Решили подсунуть ему недозрелый арбуз, шерканув его об известковую стену. И пробу надрезали так, что арбуз стал похожим на Чайниковский.
- Вот удивится! Был красным, и вдруг побелел. И не допрёт ведь, что настоящий сожрали…
- Он пробу снял. Распустит нюни…
- Скажем, что не знаем ни чего, спали…

               Димка, среди парней, исполнял роль бригадира.
- Есть задумка! – объявил он парням. – Утром расскажу…
Так родилась Димкина интрига: наглядно показать Володьке Чайникову, что от мороза арбуз снова может покраснеть. Ссылался он на законы химии, где за счёт природного синтеза углеводов, в тепле сахар превращался в крахмал. Обратный процесс, это превращение крахмала в сахар.

             А Чайников спал, разомлевший, у жарко натопленной печки.
«Храпит как смачно!..»
В сладком забытье, вспотевший Чайников потрогал арбуз, скривил рот и новый сон обуял парня.

           Утром был брошен клич: «Даёшь арбузы!..» Кто не нашёл спрятанного в заначке лакомства, тот промолчал. Кто находил, отмечал с облегчением: «Не добрались!..»
Арбузов оказалось мало.
- Колись, кто зажал!..
- А ну-ка, Чайник, сдёрни одеяло, отверни подушку…
- Да нате, жрите! И что за жисть? Средь бела дня грабят! Держите! Мой арбуз самый спелый!..
Он полоснул арбуз ножом и ничего не понял.
- Братцы! Он вчера ещё был красным, а теперь белый!.. и надрез мой, и бок в извёстке…

            - Слушай, дружище! – обратился к Чайникову Димка. –  Открой учебник химии и вспомни про картошку. Она начинает сластить, когда её прихватит мороз. А полежит в тепле – сладость исчезает. Думай теперь!.. Метаморфоза! А если проще, то синтез углеводов. Просто, раньше на это не обращали внимания. Арбузы ведь, никто не хранит. Значит, нет понятия о природных процессах. Здесь дело пахнет  открытием. От печки  исходит жар, и арбуз белеет. В нём образуется крахмал. Поэтому, предлагаю эксперимент. Подержим арбуз на морозе, и всё станет ясно…

           Димкину бригаду, после бахчей, перебросили на ток. На этот раз работать выпало в ночную смену, что было удобно для эксперимента. Арбуз притащили на чердак, чтобы воочию видеть процесс покраснения. Договорились, что утром проверят его состояние. Но Чайников не унимался и каждый час лазил с проверкой. Он, слава богу, не был в Димкиной бригаде.
 - Хоть не мешается - подумал Димка и успел подменить арбуз, с белого на розовый. Шесть арбузов, разной зрелости, ждали своей очереди.

           - Чуть не застукал, гад!.. – возмутился один из заговорщиков.
- Братцы! Краснеет! – раздался радостный голос Чайникова.
- И впрямь, краснеет! – сделали удивлённый вид парни, прибежав к Чайникову на чердак. – Значит, эксперимент удаётся!..

           Спать Чайников не ложился. Димке пришлось объясниться с ним по-научному:
- Дебил! Растения нас с тобою чуют. Они могут и забастовать, когда им покажется в наших действиях что-то неладное. Тогда мы не сможем доказать правоту эксперимента. Поэтому, тебе лучше идти спать. А мы ближе к утру  проверим состояние арбуза и тебе скажем…

           Чтобы упростить научный эксперимент, парни положили на чердак самый красный арбуз. А в пять утра тишина снова разверзлась радостным криком:
 -Ура!.. Открытие!!!
- Ты что, Чайник, умом тронулся? Чего орёшь? - пытались успокоить друга, колясь от смеха, парни.

           Немного позднее, под диктовку Димки, Чайников писал письмо в газету «Труд».
- Как ловко пишет! Слово само катится, – подтрунивали над ним одногруппники.
- Звание народного профессора получит, как Терентий Мальцев будет. Гонорар дадут…
- Удар бы не получился, от такого внезапно свалившегося счастья…
Решили написать и в «Молодёжь Алтая». Своя ведь газета.
- А на раздел добычи нас позовёшь?..
Мастер, Евгений Благой, понёс письма на почту, и выбросил их по дороге.

           Кто-то из парней крикнул:
- Качать «Чайника»!..
Качали. Жаль, что потолок оказался низковатым – полёт не так смотрелся. Чайников взмок, весь белый от извёстки, а потолок почернел, в месте его соприкосновения с телом героя дня.

           После внезапного открытия, видно было, как лицо Чайникова стало светлее и взгляд более ясный.
- Поеду к бабке в Москву. Куплю костюм, пальто к зиме. Вам, друзья мои, за то что надоумили, третью часть гонорара отдам, и будем гудеть в ресторане. Поди ж, не «трёшку» дадут. А девчонки и «ломанного гроша» не получат — не заслужили…

           Так он блажил каждый день. И слушать этот бред надоело, и смеяться устали. По селу разнёсся слух о невероятном открытии. Даже древний дед, который не помнил, сколько ему годов от роду, дивился:
«Сам давно с землёю сросся, но за последние сто лет такого не было. Похоже, что Божья рука, через парня, чудо сотворить решила»…

           «Вот, дела! «Чайник» святой! Помолись, друг ты наш, чтобы бог ниспослал нам отдых сегодня, а то руки чего-то болят», – шутили парни.
Женщины и старушки откровенно говорили:
"Мальчик! Ты такой доверчивый! Над тобой ведь смеются..."
Но Чайников как будто не слышал увещеваний. Молодые девчонки прыскали в концы своих платков и называли его: наш герой.

             А герой бегал на почту, справится, нет ли ответа. И Димке Благой поручил написать, через газету «Молодёжь Алтая»,  письмо от имени директора Алтайского научно-исследовательского института сельского хозяйства, Лисавенко, М.А.
Бумагой и конвертом он обеспечил, высказывая  опасения:
«А вдруг свихнётся наш бедняга?  Может, расскажем ему, что его просто, дурачат?..»
Но парни были непреклонны.

             Долго хохотал над этой историей директор техникума, прибывший с проверкой:
- Ну, и шутники! Да разве можно так над парнем издеваться? Вот, натравлю на вас «Комсомольский прожектор», не до смеха будет. Ты меня понял, Благой?..
И снова долго хохотал:
«Ну, и весёленький у меня визит. Это же самый настоящий фельетон!..»

              Наконец-то «пришёл» долгожданный ответ из «Молодёжки».
«Пляши, Чайников, тебе письмо!..» – кричал Благой, возвращаясь, якобы, с почты. А Димка сник. От содеянной шутки, на душе у него лежал неприятный осадок:
«Какой же я негодяй! Поступаю, словно, предатель!..»

                Чайников разволновался, вскрыл конверт дрожащими руками, а прочесть попросил Димку. Конверт, как и положено, с печатью, с адресом. Благой постарался на совесть. Но что это за совесть? У Димки, от чувства собственной вины, срывался голос. Текст воспринимался парнями, как  наигранное удивление:
«Сам Лисавенко! Вот, это да! Видать, открытие имеет смысл для науки!..»
Димка читал, зная текст наизусть, остальные слушали, затаив дыхание:

                «… С огромнейшим вниманием читал о ваших опытах. Скажу вам честно. Случай небывалый, можно сказать, сенсационный. Институт просит вас о небольшой услуге.  Необходимо доставить с бахчевого поля килограммов десять земли и тот самый арбуз. Нам это крайне необходимо для дальнейших исследований. Пожалуйста, постарайтесь для науки. Жду вас в институте. Да, кстати, получите гонорар. Придёте в любое почтовое отделение с паспортом. Думаю, что  двести сорок рублей будут для вас не лишними. До встречи! Привет вам от редакции газеты «Молодёжь Алтая»…

               Чайников, похоже, до конца не осознавал содержания письма, имея усталый, отрешённый вид. Смысл изложенного содержания поглощался им, словно, ватной подушкой. И мозги, набитые мякиной, не варили.

               «Ты что, Чайников, «в осадок выпал»? Мозги «закапсулировались»? «Перебродил» что ли? Встряхнись. Такой грандиозный план свершился. И не моги в нём, слабоверный, усомниться. Дерзай, друг. Привези учёному землицы. И знай, что с тобою мы в одной упряжке!..»  – подбадривал Чайникова мастер, Благой.

               Поле, где росли арбузы, находилось вёрст за двенадцать от тока. Путь не тяжкий, но добираться было нелегко. Чайникову предстояло пройти по вязким чернозёмным тропам, перепаханным полям. И рюкзачок с чернозёмной, сибирской землицей кто бы взвесил? Чайников пошёл за землёй, а Благой потерял парня: «Куда он запропастился, каналья?..»

               Наконец, Чайников, весёлый и жизнерадостный, явился к месту работы, где и попался на глаза мастеру. Тот, злой, как собака, набросился на Чайникова:
- Тебя же не отпускали. Ты убежал самовольно!..
- Вы сами сказали вечером: «Дерзай…»
- Мало ли что я сказал. Сбежал в уборочное время, теперь оправдываешься! Хочешь, чтобы я тебя наказал за отлынивание?..

                Парни боялись за Чайникова.
 - А вдруг, какой-нибудь ударчик в темечко? Кого тогда винить? Притащит землю в научно-исследовательский институт. Оттуда попрут. Или, сначала, на почту с паспортом явится. Милицию могут вызвать. Вот, дела!..
Благой ворчал:
- Связался с вами. Сами бы и творили с Чайниковым свои шутки…

                - А кто арбузы ночью с нами хавал? Отбулькало в животе-то? Что же ты в сторонке не остался, товарищ мастер?..
Благой скрипел зубами от злости, понимая, в какую историю втюхался, и какие могут быть последствия. Он ненавидел всех и вся, а особенно Чайникова.

                Чайников ныл:
- Зачем опытный арбуз сожрали? Как теперь быть?..
- Поверь, «Чайник», мы не знали, что он понадобится. Возьми другой, и хватит хныкать. Земля наша алтайская едина, и арбузы на ней, тоже единый сорт…
- Нет, братцы, лучше бы тот…

               А Димку продолжала мучить совесть. Они с Чайниковым были друзьями, и убитый жалкий вид друга взывал к состраданию. Безответный пацан с открытою душой.  Его младший брат, вроде бы и не проказник, но от таких сыновей, как он, у мам  прибавлялось седин. Братья рано остались без отца. Он скончался от туберкулёза. В семье царила убогость. Мама, учительница начальных классов, кое-как справлялась с домашними делами.  Большинство забот по дому падали на Чайникова.  Он стирал, мыл полы, белил, и постоянно что-нибудь мастерил. Копался в схемах, выискивал на мусорных свалках какие-то детали, за что носил кликуху  «Плюшкин». Благополучные зубоскалы видели в нём плебея. А младший брат оказывался как бы в стороне.
 
               Димка дружил с Володькой Чайниковым много лет и проклинал себя, за то, что бездушно предал товарища. Он прекрасно помнил, как у Володькиных брюк, прямо на уроке,  выпал зад. Как они делили в столовой одну тарелку супа.

              Чайникову рассказали о шутке.
- Одного я не пойму – произнёс он, ошеломлённый неожиданным известием.
 - Чего? – Спросил Димка, с нескрываемым раздражением.
- А почему арбуз краснел?..

                21.09.15г.