Завещание Тимоти Форсайта

(прочитать текст и рассмотреть древо Форсайтов можно в более удобном
формате здесь: http://glickeria.livejournal.com/22188.html)
__________________________

Хроника событий в письмах



***
Тема: 2004 год. Форсайты
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>

Анечка, ты просила меня описать всю эту историю и переслать тебе. Это хорошая затея. Рада, что ты заинтересовалась историей нашей семьи. Может быть, она будет интересна и другим людям... А может быть, кто-нибудь напишет о нас роман или снимет сериал. Не мыльную оперу, а серьёзный сериал, о жизни и смерти, о любви к родным по крови, о духе наживы и о многом другом. По-моему, это того стоит.

В октябре 1920 года мой двоюродный пра-пра-прадедушка Тимоти Форсайт скончался в своём доме на Бэйсуотер-род и оставил после себя причудливое завещание, родственники называли его "маленький шедевр". Вот оно, в сокращении:

«Всё ... моё имущество ... сохранять под опекой для того мужского пола прямого потомка моего отца Джолиона Форсайта от его брака с Энн Пирс, который – по кончине всех без различия пола прямых потомков вышеназванного моего отца ..., какие будут в живых ко времени моей смерти, – последним достигнет возраста двадцати одного года».

Завещание и в самом деле причудливое. Между кончиной самого Тимоти и определением наследника должно было пройти несколько десятилетий, пока не состарятся и не уйдут из жизни "старые" - те, кто был рожден ещё при Тимоти, то есть до 1920 года. В тот момент, когда уйдёт последний из "старых", определится потенциальный наследник. Им станет один из тех детей, которые "успеют" родиться при этом последнем из "старых", то есть примерно в конце 20 - начале 21 века. Наследником станет самый младший из этих детей, так как, будучи самым младшим, он, естественно, достигнет совершеннолетия последним. Некоторый парадокс завещания в том, что наследует не тот, кто старше, а тот, кто младше.

У самого Тимоти Форсайта детей не было, у него было пять братьев, четыре сестры и куча племянников.

Состояние Тимоти добросовестно сохранялось под опекой в надежных ценных бумагах Англии. Сложные проценты - страшная штука, состояние его умножилось за без малого сто лет многократно. Наследник должен получить несколько миллионов фунтов.

Когда "старых", рождённых ещё при Тимоти, осталось уже мало и обозначение наследника оказалось не за горами, завещание перестало быть только предметом шуток и приобрело некоторую значительность. Зимой 2004 года многочисленные потомки Джолиона "Гордого Доссета" (так называли отца Тимоти) время от времени оживлённо и всё ещё с юмором обсуждали странное завещание. Джордж, например, предлагал делать ставки на малышей форсайтов - "кто первый доскачет последним". К тому моменту из "старых" были живы только двое - Марта и Бенджамин, оба правнуки Николаса, брата Тимоти. Марте исполнилось 86 лет, она была бодра и энергична, ходила на долгие прогулки и сидела в интернете, такая была продвинутая и очаровательная пожилая леди. А Бенджамину было 84 года, в 2004 он уже болел, почти не вставал с постели.

Среди форсайтов 21 века в Англии было много юристов и финансистов, это у них как семейная традиция. Хотя иногда попадались и бедные художники. Некоторые из потомков все еще пытались жить на наследственную ренту в борьбе с налогами и кризисами. Они странные, эти англичане, - замкнутые и в то же время очень общительные. Многочисленные троюродные и многоюродные "кузены" поддерживали отношения, любили пообсуждать друг друга. Сидели вместе по пабам, исправно отмечали свадьбы и дни рождения. Когда-то в незапамятные времена они окрестили себя "форсайтская биржа", и это название до сих пор в ходу. Респектабельным родственникам казалось не вполне удобным всерьёз интересоваться завещанием Тимоти. Но это причудливое завещание странным образом связывало их тонкими поэтическими нитями с их прошлым, с историей их прадедов и друг с другом.

Вообще в истории семьи много было такого, что объединяло. Например, в конце 19 - начале 20-ого века жил такой Сомс Форсайт, племянник Тимоти. Он был талантливым коллекционером. Обладал безошибочной способностью угадывать ценность картины лучше, чем другие. Его коллекция картин "Дар Форсайта" была завещана государству, стала знаменитой и сейчас выставлена в постоянной экспозиции одной из лондонских галерей. У форсайтов это теперь традиция - непременно водить новых знакомых посмотреть "на дядины картины", даже свидания назначают "под Гогеном Сомса". Вообще о Сомсе Форсайте многое известно, благодаря мемуарам его первой жены.

Возвращаясь к завещанию, скажем, что и финансовая сторона не то, чтобы совсем не интересовала форсайтов. Все же миллионы фунтов на дороге не валяются. На "форсайтской бирже" поговаривали, что Нейл Форсайт и его жена Линда после рождения первой дочери нарочно повлияли на пол ребёнка (воспользовались программой ЭКО). Так что через несколько месяцев у них должен родиться мальчик, который станет потенциальным наследником.

Зимой 2004 года самым младшим потомком мужского пола в Англии был Джимми, пра-пра-правнук Джолиона, старшего брата Тимоти. Если бы при жизни Марты или Бенджамина не успели появиться новые мальчики, то девятилетний Джимми, последним достигнув 21 года в 2016 году, стал бы наследником состояния Тимоти. А в ту зиму родители Джимми, добродушно посмеиваясь, готовились передать "пальму первенства" ребёнку "милой Линды".

Но вот, в апреле 2004 г, бабушка Марта не возвращается с прогулки из парка своего загородного дома в Ричмонде. Следователь предполагает, что женщина убита...

Форсайты обеспокоены и огорчены. Как это может быть? Связано ли это со странным завещанием чудаковатого двоюродного пра-пра? Кому это может быть выгодно? А ведь есть ещё "эти русские"...

____________________________________
от Анна Фортова  <annafort@list.ru>:
Диана, спасибо. А ты напишешь подробнее о коллекции картин и об этих мемуарах его жены? Это всё тоже нужно.

от Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>:
Хорошо. Напишу, когда закончу про события 2004-го. А о картинах это тебе бы надо с Кристиной Форсайт в Англии. Она историк и искусствовед, писала магистерскую по коллекции "Дар Форсайта". Там она доказывает, что это была самая коммерчески успешная инвестиция в живопись за 20 век, суммарная стоимость картин выросла просто невероятно.


***
Тема: 1930 год. Знойное лето
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>
В приложении: Родословное древо Форсайтов 1770-2004

Судя по слухам и старым письмам многие из Форсайтов ещё в 19-ом веке пережили своё "знойное лето", несмотря на весь форсайтский скепсис и осторожность. Суизин (брат Тимоти), Джордж (племянник Тимоти), да и сам Тимоти. Правда, все они так и остались холостяками. Нечто подобное произошло и с Патриком, внуком Николаса. Летом 1930 г. к Патрику в особняк нанялась приходящей горничной русская эмигрантка Ольга Воронина. Дальше - обычная история, старая, как мир, но сколько же от неё треволнений и последствий! После короткого увлечения, не оставившего у тридцатишестилетнего холостяка ничего, кроме раскаяния, девушка в слезах призналась, что ждёт ребёнка. Присущие форсайтам честность и чадолюбие заставили Патрика сочетаться с ней в мэрии законным, но тайным браком, с тем, чтобы не оглашать его в ближайшие годы. Впоследствии девушка, живущая с ребёнком одна на съёмной квартире неподалеку от Лондона, сошлась с каким-то русским. Потом этого русского то ли завербовал НКВД, то ли он просто совсем обнищал, но в 1933 г. русский и Ольга с сыном Патрика (его назвали Эндрю) вернулись в Россию.

Патрик, раскаиваясь во всём и боясь огласки, не смог помешать отъезду. Первое время он переписывался с Ольгой и посылал деньги. Потом узнал из письма её друга, что Ольга была арестована и, скорее всего, погибла. Сгинула где-то "без права переписки". Патрик знал, что сыну его поменяли имя и фамилию на "Андрей Фортов", т.к. в России стало опасно быть иностранцем. Знал также, что своими письмами может повредить ребёнку. А с 1935 года Патрик окончательно потерял всякую связь с сыном и больше ничего о нём не знал.

Патрик тщательно хранил свою тайну, но однажды в минуту слабости, когда понял, что потерял сына навсегда, он признался во всём своей племяннице Марте. Она тоже хранила тайну, пока Патрик был жив, но потом рассказала обо всём одной кузине. Так на "форсайтской бирже" появился слух о мифическом "русском форсайте". Причём по одним слухам Ольга была русской княжной, по другим "бандиткой" и вообще шпионкой ("представляете, милочка, какой опасности подвергался бедный Патрик").

Слух обрёл реальные очертания, когда в 90-ые годы в тихий закоулок Олд Джуэри, где размещалась контора "Кингсон, Кэткот и Форсайт", к Стивену Форсайту, преуспевающему юристу и консультанту по недвижимости, явились двое фортовых, представились его троюродными кузенами и стали требовать содействия в оформлении какой-то сделки по недвижимости без возможности доказать легальность средств, на которые приобретался особняк. Якобы выглядели и вели себя агрессивно, так что Стивен вынужден был попросить их уйти. Но за время разговора они успели
рассказать о браке Ольги и Патрика. А также сказали, что сын Патрика Форсайта после детдома был женат и имел сыновей. Уйдя в тот день из конторы Стивена, они больше не появлялись. Стивен неохотно признавал, что у обоих был характерный форсайтский подбородок.

____________________________________
от Анна Фортова  <annafort@list.ru>:
Спасибо. И родословная кстати, с ней удобнее. Как ты знаешь, скоро я отправляюсь на стажировку в Англию, планирую остаться надолго. Наверняка там в связи с этой историей мы о многом будем говорить, или, что ещё сложнее, молчать. Мне бы хотелось, чтобы у меня и у всех форсайтов были ссылки на какие-то документы, воспоминания, письма. Я выставлю твои письма в своем блоге. Если кто-то ещё что-то вспомнит или захочет выставить свою версию - очень хорошо. Вот как теперь мы можем изучать, судить да рядить предков 19 века благодаря их мемуарам и письмам, пусть и нас так же судят когда-нибудь потомки.

от Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>:
Конечно, я постараюсь. Но некоторые подробности об английских родственниках я, разумеется, узнала уже позже, в основном из записей Кристины Форсайт, она мне потом пересылала. Кристина у нас что-то вроде летописца с "английской стороны". Конечно, то, что передавалось из уст в уста, обросло добавками и подробностями, такова участь любых преданий. Но в целом события переданы верно.

На родословной указаны не все потомки, только относящиеся к нашей истории. "Джолионы" сохранили традицию называть старшего сына именем отца, а чтобы их различать, давали прозвища.


***
Тема: Подозрения
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>

После смерти Марты родственники стали беспокоиться за Бенджамина, последнего из "старых" (ему было четыре месяца, когда скончался сам Тимоти). Что-то во всём этом не то. Если бы сын Нейла и Линды родился до кончины Бенджамина (которая, увы, не за горами), он стал бы наследником Тимоти. Если после - то не стал бы.

Но Бенджамин умирает в больнице за пару месяцев до рождения сына Нейла. Есть подозрение, что Бенджамин тоже умер неестественной смертью, что бедный старик был задушен.

В последний день его жизни в палату вроде бы никто из посторонних не входил, а до этого его навещали родственники и знакомые. А насильственная смерть Марты к тому времени уже доказана, убийцу найти не удаётся.

Выходит, что наследником становится девятилетний Джимми, через 12 лет он примет наследство. Какое-то пренеприятное чувство возникает у родителей Джимми, а может и не только у них. Будто бы им "выгодно", чтобы Бенджамин не дожил до рождения нового малыша. Неприятно ощущать, что чьё-то убийство тебе или твоему сыну "выгодно". Юристы, законники, любящие родственники... Но кто-то же убил Марту и, очевидно, Бенджамина? Зачем, зачем убивать больного умирающего старика, как не для того, чтобы не дать сыну Нейла стать наследником?

Всё больше хочется думать про "этих русских". Может быть, это они убивают и ненавидят английских родственников чтобы завладеть наследством? Юристы Стивен и Джастин (отец Джимми) не первый раз пытаются разыскать "русских форсайтов". Но Патрика давно нет в живых, никто даже не знает русифицированного имени его сына. О фамилии "фортов" знают только от случайных посетителей 90-х годов, причём Стивен со слуха умудрился запомнить её неправильно, как "фотоф". Теперь тех "двоих" и след простыл, Стивен их и не запомнил, ну кузены и кузены, сразу начали кричать про свой особняк и он их выставил, кто ж знал, что так кончится.

Таким образом, Джимми вроде бы получает наследство по достижении им совершеннолетия в 2016 году, если с ним ничего не случится. Вот именно. Если. А не угрожает ли Джимми опасность? Если у русских есть более младшие, законные и прямые, это угрожает всего лишь кошельку Джимми. А если есть только более старшие, которым он может "помешать"? Не угрожает ли это жизни Джимми? Как всё это тревожно и неприятно...

____________________________________
от Анна Фортова  <annafort@list.ru>:
Да уж...
А тогда, кажется, ещё были вопросы, может ли Джимми принять наследство в 2016 или надо ждать 21 год после кончины Бенджамина, т.е. до 2025?

от Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>:
В английском праве это в основном на усмотрение душеприказчиков. Да, тогда были консультации. Решили, что завещание давно известно, должным образом зарегистрировано и опубликовано, так что можно не ждать.


***
Тема:  2004 год. Фортовы
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>

А в России ситуация была похожа и не похожа на английскую, как похожи и не похожи друг на друга русские и англичане. К тому времени среди фортовых было несколько мальчиков. И они тоже были потенциальными наследниками заморского дядюшки, причём для них (точнее, для их родителей, особенно в начале 90-х) миллионы фунтов - огромные деньги, тут уж не до мягкой английской иронии.
 
В отличие от английских родственников мы-то всё знали про своих заморских кузенов. Патрик в пору любви рассказывал Ольге про чудаковатых дядюшек и вскользь упоминал о завещании Тимоти, и сразу забыл, это же ещё было бы так нескоро. Но "княжна" не забыла. И в своё время рассказала об этом другу, а по возвращении в Россию успела рассказать родственникам, дальним, к сожалению, близких на тот момент не осталось. После гибели Ольги эти родственники разыскали Андрея (моего папу и твоего дедушку) в детдоме и рассказали ему под большим секретом, что его отец - богатый англичанин, живёт на Лэдброк-Гров, а его, Андрея, внуки вполне могут стать когда-нибудь богачами.

"Русским форсайтам" после перестройки несложно было узнавать про английских. Английские юристы и адвокаты, естественно, были на виду. По объявлениям в Таймс, по жёлтым страницам, по сайтам в Интернете русские примерно правильно представляли себе ситуацию у "этих англичан". А когда английская форсайтская молодёжь стала вести блоги и общаться на форумах, всё стало совсем понятно. Мы же все хорошо знаем английский, уж об этом-то папа позаботился.

Дети Эндрю (мои братья) раскручивались в лихие девяностые и сохранили обширный и разношёрстный круг общения. Многие их друзья и знакомые часто бывали в Лондоне, кто отмывал капиталы, кто устраивал детей в Оксфорд. "Русские форсайты" просили друзей наводить справки. Русские приятели фортовых, бывая в Лондоне, заходили в офисы форсайтов, как бы обращаясь за юридическими консультациями. Один приятель как-то даже побывал дома у адвоката Стивена Форсайта. Спросил его после очередной консультации, а не родственник ли он коллекционера картин Сомса Форсайта, и проявил такой интерес к выставке "Дар Форсайта", что Стивен был тронут и пригласил его на обед.

А судьба Эндрю (Андрея Фортова) складывалась очень трудно, особенно в детстве. Англичане почему-то думали, что Эндрю (и все "эти русские") чуть ли не ненавидит отца за то, что тот его в детстве не признал. Может, Ольга и ненавидела Патрика, но сам Андрей своего неведомого отца всю жизнь боготворил. Сын выжил в детдоме в трудные сталинские времена (а ведь его отрочество пришлось на военные годы), только благодаря мечтам об отце. Именно там, в детдоме, голодный замерзающий ребёнок вдруг узнал, что его отец - "настоящий" англичанин. Потом Андрей зачитывался английскими книжками, воображал отца то лордом Байроном, то Шерлоком Холмсом. Подрастая, Андрей начал мечтать о встрече с отцом, он-то знал его имя и английский адрес, выучил в детстве наизусть со слов друга Ольги. Но до девяностых годов не было никакой возможности выехать в Англию бывшему воспитаннику детдома и сыну врагов народа. Когда уже не было никакой надежды, что его отец жив, Андрей стал мечтать о встрече своих детей с английскими кузенами. И передал детям и внукам свою "английскую мечту".

Андрей женился сравнительно рано. На девушке, с которой вместе воспитывался в детдоме. Он и Антонина дружили и заботились друг о друге с детства, и эта нежная дружба тоже помогала им выжить и выдержать испытания тех лет. Но у Антонины, моей мамы, было слабое здоровье. Это только в книжках из детских лишений выходят "закалёнными". На самом деле постоянные простуды и голод сказываются потом всю жизнь. У папы, наверное, здоровье было форсайтское, могучее (они там такие долгожители, тот самый Тимоти вообще дожил до ста лет). А мама всю недолгую жизнь страдала от болезней лёгких и вскоре после моего рождения умерла. Папа остался один, со мной и моим братом Гришей, который старше на 10 лет. А потом Андрей женился во второй раз, и у него в конце 60-х родились двойняшки, твой папа Степан и его брат Николай. У Форсайтов вообще-то бывали двойни (Джеймс и Суизин, братья Тимоти, были двойняшками). Таким образом в России к 2004 году было четверо несовершеннолетних детей, законных прямых потомков Джолиона "Гордого Доссета", отца Тимоти: Виктор и Алексей, дети Николая, и Сергей и Антон, сын и внук Григория. Свидетельство о браке Ольги и Патрика, выданное в лондонской мэрии, которое она забрала с собой в 1933 году и сумела сохранить и передать родственникам, хранилось у Андрея. Каким-то чудом сохранилась и английская выписка о его рождении, и справка о перемене фамилии из советского загса.

Если даже в обеспеченных английских семьях завещание обсуждалось и сложным образом объединяло кузенов и потомков, то у русских стало общей идеей. И не только из-за денег. В этом была и романтика, и связь с далёким прошлым... Когда стало известно, что в Англии ведётся следствие по поводу убийства Марты и Бенджамина, фортовы забеспокоились. С одной стороны выходило так, что теперь трехлетний Алёшка, сын Николая и внук Эндрю, - самый младший потомок и наследник состояния Тимоти (ему был бы 21 год в 2022). С другой, какая-то нехорошая тень падала на родителей Алёши. Будто им всё это выгодно. Выгодно, чтобы "старые" форсайты погибли до рождения ребёнка Нейла. Нехорошо это всё как-то выглядело даже и со стороны. Смутное прошлое, капитал, нажитый в лихие девяностые, массивный подбородок... В Англии Фортовы бывали... Тот особняк, с которым братья (это были Николай и Григорий) так некстати заявились к Стивену в 90-х, они всё-таки купили (потом, правда, продали). И при этом и какое-то беспокойство за Алёшку. Не угрожает ли ребёнку опасность? А что если теперь и он кому-то "помешает"?


***
Тема: Алеша Фортов
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>

Тем не менее, до лета 2004 эти смутные слухи из Англии не слишком беспокоили фортовых. Начало нулевых, надежда на укрепление и возрождение страны, увлечение Англией, карьерой и собственными любовными историями - казалось, что всё неплохо, жизнь фортовых налаживается...

И вот, на этом фоне в конце июля случилось самое страшное. Убили маленького Алёшу. Следователь полагает, что мальчик задушен подушкой. Убийцы, по-видимому, опять имитируют ограбление, забирают что-то из сейфа. Опять - потому что после смерти бабушки Марты у неё тоже забрали для имитации ограбления какие-то безделушки.

Такой был прелестный малыш. Серые глаза, тёмно золотистые волосы... прямо кельтский эльф. У нас, похоже, у всех серые глаза, как и у нашего пра-пра Николаса Форсайта, но у Алёши они какие-то были ярко-серо-голубые, особенные, я таких никогда не видела.

Убили в их собственном загородном доме, ребёнок спал в детской на втором этаже, а Инга, его мать, была внизу с гостями, отец в командировке был... Да и то сказать, перелезть через забор, хоть и высокий, и забраться на второй этаж убийце не так уж и трудно было бы, да и сейф в дальнем конце дома, в кабинете, взломать для вида.

У Инги тогда реально крыша поехала, то она подозревала в убийстве мать Антона (то есть вообще уже жену племянника), то ей казалось, что ребёнок "кричал, когда гроб поехал в огонь". Степан, её деверь, ездил тогда в крематорий, выяснял процедуру, чтобы доказать Инге, что это никак невозможно. Но странно, многие тогда слышали крик. Во дворе, наверное, кто-то крикнул. И это ударило по нервам, все же были под стрессом.

Теперь тень неловкости и подозрений сгущается и перемещается на родителей пятилетнего Антона, ставшего наследником, так как теперь он стал самым младшим. Не то, чтобы кто-то в то время подозревал их в чем-то преступном, конечно, нет... но эти следователи! Ведь как ни крути, а с их полицейской точки зрения у Дениса и Вики, родителей Антона, были мотив, средство и возможность. У них вообще даже ключи от того загородного дома были, Николай когда-то оставил у племянника. Эти постоянные вызовы в полицию, одни и те же дурацкие вопросы.

В такой ситуации подозрение больше даже падает на мать, чем на отца. Считается, что женщину с большей вероятностью может охватить патологический материнский инстинкт, чем мужчину отцовский. Когда она на всё готова, лишь бы обеспечить сыну в будущем сказочную жизнь, ну и себе при нем тоже. К тому же, сын дяди мужа ей всё же не кровная родня... Конечно, Вика не была главной подозреваемой, вызывали и опрашивали многих, но тем не менее... И всё это на фоне всеобщего горя от гибели Алёши. Поначалу родственники пытались договориться, что говорить, что не говорить. "Не говори о ключах, не говори о завещании, не говори о том, что мы говорили о завещании и так далее". Но на "предварительных беседах" (это, по сути, как допросы) очень трудно что-то скрыть. Следователь довольно быстро узнал про заморское завещание, и, естественно, это произвело на него впечатление, и оно стало главной версией и мотивом.

После этого фортовы живут как в аду, подозревая всех на свете от англичан до нечистой силы и боясь за "следующих" детей. На этом фоне происходит покушение на Антона. Ребёнка удаётся спасти, потому что к тому времени (в сентябре 2004 года) его уже охраняют, как могут. Но убийцу поймать не удаётся, он опять исчезает как растворяется. Теперь нет никаких сомнений, что среди фортовых и форсайтов орудует алчный и жестокий человек, убивающий стариков и детей. "Расчищает" себе дорогу? Как ужасно думать, что это может быть кто-то из родственников, хотя бы и дальних. Наследником по прежнему остаётся пятилетний Антон, а значит его жизни угрожает опасность.

Подозрение следователя падает даже на Сергея Фортова, младшего сына Григория и моего племянника. Юноше почти 20 лет. Нехорошо так говорить, но он среди фортовых что-то вроде паршивой овцы. Поссорился с родителями, живёт неизвестно где, наркотики, вероятно. Проблемы с законом, однажды чуть не угодил в колонию для несовершеннолетних. Очень может быть, что ему позарез нужны деньги. Если погибнут все малыши, Сергей уже через полтора года, в свой 21 год, получит миллионы Тимоти. Но немыслимо же предположить, что человек может перебить всех своих двоюродных братьев, да ещё съездить в Англию, "достать" Джимми... Хотя, наркотики меняют личность, мало ли что ему привидится. Против Сергея не было убедительных улик, но и внятного алиби не было.

Во всяком случае теперь уже нет сомнений, что над семьёй нависла страшная угроза ("да они передушат детей, как котят!"). Эх, дядя Тимоти, что же ты наделал, чудило заморское.

Степан Фортов (твой папа), хоть он и младший сын Андрея, являлся тогда как бы негласным главой нашего родственного клана. Вот Николай, хоть ему и двойняшка (но не близнец), а он совсем другой. Он больше даже похож на Григория, хотя тот ему брат только по отцу. Ну а Григорий совсем лихой, он очевидно пошёл в нашу неведомую авантюрную бабушку Ольгу. Недаром твой папа ещё в 90-е годы пенял Николаю, что тот "связался с Григорием". Но Гриша неплохой, он даже в те лихие года вёл дела честно, насколько это было возможно. Просто он очень рисковый, ну да, оголтелый, что тут скажешь.

А Степан - авторитетный, замкнутый, собранный, юрист, он стал для своих родственников чем-то вроде того, чем был когда-то его троюродный прадед Сомс Форсайт. Степан вёл все наши денежные дела, со всеми неприятностями мы все шли к нему. И тогда, после покушения на Антошку, мы все смотрели на него с надеждой. И Степан решает ехать в Англию. Теперь уже не до мелочных обид, надо что-то делать.


***
Тема: Встреча
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>

Степан приезжает в Англию. Теперь уже открыто представляется, рассказывает о себе и о том, что творится с детьми в России. Конечно, сначала между русскими и англичанами чувствуется холодок. Тем более, что все друг друга в душе осуждают. У форсайтов в трудные минуты всегда активизировался их корпоративный дух, и поначалу "форсайтская биржа" всполошилась и загудела. Говорили, что убивать детей, это варварство и средневековье, припомнили "этим русским" царевича Дмитрия и Алёшу Романова и всё такое прочее. Но постепенно они всё больше понимали, что надо сотрудничать, и стали замечать в "этих русских" в лице Степане Фортова приятные качества и неуловимое сходство с собой. Когда Степан немного навел мосты, в Англию поехал папа.

Наконец-то он приехал в Англию, на свою Родину, 74-х летний Эндрю Форсайт, сын Патрика Форсайта, внук Николаса. Познакомился со своим английским родственником Стивеном и другими. И тут только англичанам стали понятны взгляды Андрея. Они поняли, как благоговейно Эндрю всю жизнь чтил своего неведомого отца, как любил неведомую Родину - Англию.

Андрей Фортов вместе со Стивеном Форсайтом посещает могилу своего отца, Патрика Форсайта, в семейном склепе в Хайгете. Андрей заходит в галерею, где выставлена коллекция картин "Дар Форсайта", собранная его столь известным троюродным дедом Сомсом Форсайтом. Долго стоит перед домом на Лэдброк Гров, где жил когда-то его отец. Тогда же ему передали письмо от отца, много лет хранившееся в конторе "Кэткот, Кингсон и Форсайт". Патрик писал его в надежде, что сын когда-нибудь всё же отыщется и приедет в Англию. В этом письме Патрик с необычной для Форсайта теплотой и открытостью пишет о своей любви к потерянному сыну, о раскаянии и одиночестве и просит у сына прощения.

И только, казалось бы, стали наводиться мосты между фортовыми и форсайтами, как из России пришло ещё одно трагическое известие. Второе покушение оказалось роковым, маленький Антон убит. И опять убийца исчез, как растворился. Как сквозь стену вошёл и тем же путём и вышел. Кто же убивает несчастных детей и стариков? Кому так нужно это несчастное наследство? Фортовым? Форсайтам?

А между тем жизнь Джастина, отца Джимми, становится всё тяжелее. История убитых русских детей быстро становится известна, сначала на "форсайтской бирже", потом и среди знакомых в адвокатских кругах. Теперь, после гибели Алёши и Антона, у русских самым младшим оказался Виктор, старший брат Алёши. Волею судьбы, Виктор и Джимми, эти два представителя седьмого поколения форсайтов, родились в один и тот же год. Но Виктор в конце января, а Джимми в марте, то есть Джимми всё же младше и наследником "опять" становится он. А тень неловкости и подозрений никуда не делась, она снова переместилась на Джастина, превращаясь прямо таки в темное пятно. В Англии всё то же, что и в России, с некоторой поправкой на темперамент и традиции. По той же логике, что и в России, тень падает больше на мать Джимми, чем на его отца. В Англии тоже не все следователи Шерлоки Холмсы или Пуаро, разные встречаются. Визиты следователя и вызовы в полицию трудно скрыть от знакомых... Тем более, что дело вышло за пределы Англии, и сведения поступали теперь из России.
 
Не то, чтобы кто-то из разумных людей подозревал, что жена Джастина (сама, кстати, тоже юрист и довольно известный) слетала после ланча в Россию, задушила младенца и вернулась на следующий день домой, нет, конечно. Но само то, что Джастин связан с такой опасной и некрасивой историей, что у него "такие родственники"... На волне антирусских настроений, которые в те годы встречались и в Англии, от услуг Джастина начинают отказываться клиенты. Его перестают приглашать на деловые встречи. Ведь безупречное имя - это так важно для потомственного адвоката и одного из лучших корпоративных юристов Лондона.

Через несколько лет его сын получит эти ненавистные миллионы, если будет жив. Вот именно. Если. Тревога за сына непрестанно гнетёт Джастина (Джолиона Форсайта). Шестого носителя этого имени, считая от Джолиона "Гордого Доссета", отца Тимоти, упомянутого в злополучном завещании. Старший сын старшего сына, и так шесть поколений. А тут такая история.

Тень завещания, стремительно превратившегося из чудаковатого в роковое, нависла над маленьким Джимми, над всеми форсайтами, русскими и английскими...

____________________________________
от Анна Фортова  <annafort@list.ru>:
А нельзя было просто отказаться от завещания, аннулировать, раз такие дела?

от Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>:
Так они пытались! Ходили, доказывали, что оно нарушает целый ряд положений законов Англии и вообще абсурдно и опасно. Но ничего не вышло. По закону человеку невозможно отказаться от того, что ему ещё не принадлежит.


***
Тема: Английский чай
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>

Холодным осенним вечером 2004 года Стивен Форсайт и Степан Фортов сидели в гостиной Стивена в его доме, тоже на Лэдброк-Гров, и пили английский чай в напряженном недоумении. Что происходит и что же делать? Они смотрели друг на друга и видели, как они неуловимо похожи, и внешне, и по рисунку судьбы. Оба играли в своих семьях похожие роли, оба были негласными главами своих кланов. Оба юристы... Стивен смотрел на Степана и видел перед собой человека, во всём равного ему - по калибру, культуре и честности. Нет, "эти русские" не могут быть замешаны. Никак не могут. И впервые пелена подозрений окончательно спала с глаз Стивена. Только теперь он понял, насколько какая-то пусть крошечная, но всё же имевшая место песчинка подозрений относительно фортовых в его глазу мешала ему ясно видеть, ясно понимать...   

Стивен уже на следующий день позвонил следователям, и в Англии, и в России. Убийцу поймали ещё до Рождества.

И вскоре после этого многочисленные родственники собрались в гостиной Стивена, где они со Степаном отвечали на все их вопросы.

Дело было так. В девяностых годах у Фортовых сложился очень разношёрстный круг общения. Среди их "приятелей" по тем годам были самые разные люди, от воровских авторитетов до депутатов гордумы. В начале нулевых фортовы, сами достаточно честные предприниматели и финансисты, не порвали отношения с прежними друзьями. Среди них был один, Константин Пиров, часто бывавший в Лондоне по своим "делам". Именно ему Григорий и другие фортовы чаще всего поручали "разузнать про этих англичан" на волне своей "английской мечты".

Это был как раз тот парень, который так ловко спросил Стивена, не родственник ли он коллекционера картин Сомса Форсайта, и проявил такой "неподдельный" интерес к выставке "Дар Форсайта", что Стивен пригласил его на обед и они побеседовали о картинах. А Константин был не только предпринимателем, но, по совместительству, ещё и авторитетом, скрытым лидером группы воров, специализировавшихся поначалу на карманных кражах, а затем и на ограблениях и убийствах. Фортовы об этом не знали, думали, у него какой-то "бизнес".

И Константин осуществил серию дерзких убийств, в том числе и с целью ограбления. То, что убитым горем родителям казалось ограблением "для имитации", то, что было мелочью по сравнению с миллионами Тимоти, на самом деле представляло вполне хорошую добычу для бывшего карманника Константина. Грабителю порой доводится убивать и за меньшее. При этом Константин был уверен, что окажется безнаказанным. Грабя и убивая наследников Тимоти "в порядке очереди", он поддерживал у фортовых и форсайтов уверенность, что убивают "ради наследства", ни о чём другом они и думать не могли. А на самом деле даже "безделушки", снятые с бабушки Марты, были очень и очень дорогими изумрудами, подарком её деда, "молодого Николаса". Старого Бенджамина Константин не убивал, в этом не было необходимости, тот умер своей смертью, Константин специально уехал на это время в Москву. Но он всячески сеял у Фортовых подозрения относительно насильственной смерти Бенджамина, чтобы обострить ситуацию вокруг наследства и перевести её в Россию.

Ограбление сейфов родителей Алёши и, особенно, Антона, богатых "новых русских", принесло ему большие деньги. А родители, испуганные роковым завещанием, подозревающие всех на свете, этих финансовых потерь почти и не заметили, думали, это так, имитация. Константину почти не приходилось прятаться, ему всё сходило с рук. Ему легко было каждый раз затесаться среди гостей, оберегающих, сочувствующих.

Но главной причиной преступлений для Константина была всё же не эта... Тут дело в нём самом, в его личности. Его детство и отрочество в небольшом городке на границе с республикой бывшего Союза проходили очень тяжело. Константин жил с отчимом, жили бедно, отчим пил "с горя" и был с ним груб. С ними жил его маленький брат, который был отчиму родной, и Константин завидовал, озлоблялся, ревновал. Завидовал и другим детям из более состоятельных и благополучных семей. В нём очень рано сформировался этот опасный и, к сожалению, не такой уж редкий комплекс, что "вот одним всё, а другим ничего". Как выяснилось потом, в ходе следствия, у него ещё в подростковые годы бывали эпизоды агрессии к младшему брату. Тогда эти эпизоды удавалось замять, но малыша все же приходилось вывозить к родственникам, чтобы уберечь. И потом, когда Константин был уже относительно взрослым, бывали эпизоды бессмысленной агрессии к "чистеньким" благополучным мальчикам, особенно "богатым", были даже приводы в милицию. Константин всю жизнь подсознательно считал их своими "классовыми врагами".

В начале перестройки, когда стали закрываться предприятия, и в их городок пришла нищета, Константин начал самоутверждаться и "становиться богатым", связавшись с бандитами. А потом так оно и пошло.

Но человек он был необычный, неглупый. Любил нетривиально пофилософствовать, чем, собственно, и был интересен фортовым на их вечерах и тусовках. Читал "Майн Кампф", увлекался эзотерикой, постоянно цитировал Ошо. Ему нравились теории, снимающие с человека ответственность, ибо всё предопределено. При этом был крещён и считал себя истинно православным, а на вопросы "как же так" отвечал, что "церковь скоро прозреет".

Малыши Фортовы, потенциальные наследники, явились для него воплощенными символами "чистеньких" богатых мальчиков и того, что "вот одним всё, а другим ничего". Фортовы, к сожалению, не делали тайны из этого заморского наследства, наоборот. Особенно их жены. Вероятно, Инга слишком легко позволяла себе шуточки типа "Алешка, наш наследный принц", "расти, малыш, тебя ждёт кое-что интересное". А на нездоровую душу Константина это производило впечатление, мешаясь также и с идеей, что в порядке "наследственной очередности" можно будет убивать и грабить безнаказанно, одного за другим, всё равно все будут думать только о завещании. Я так много пишу об этом человеке, который, по правде, и двух слов то не заслуживает, потому что главную роль в трагедии сыграл всё таки он. Хотя все мы так или иначе виноваты. На одной из судмедэкспертиз Константин говорил, что наследство Тимоти виделось ему в виде деревянного сундука, набитого бриллиантами, которые его "ослепляли". Тем не менее, он был признан вменяемым, и судим, как здоровый.

В тот вечер, когда Стивен и Степан пили свой английский чай, они оба ясно поняли, что ни фортовы, ни форсайты не могут быть виноваты, что убивает кто-то другой, не ради наследства. В то же время этот кто-то явно и очень хорошо осведомлен о завещании и о родственной иерархии, не может же он случайно так точно идти по древу. Кузены до утра просидели, составляя списки лиц, которым все эти родственные связи и завещание Тимоти могли быть известны. Список получился не маленький, но всё же не бесконечный. Потом его передали следователям по обе стороны границы. Потом такие же списки составляли все родственники, отмечая "более подозреваемых" и "менее подозреваемых". Версия "убийства по иным причинам" стала основной и следствие пошло "веселее", если можно так выразиться о таком скорбном деле.

Постепенно и сам Стивен в процессе этой работы вспомнил, что к нему в офис часто заходил какой-то русский Константин, советовался о каких-то домах и законах, один раз даже был в гостях и интересовался родственниками и картинами.

Когда Стивен рассказал об этом эпизоде Степану, тот в свою очередь тоже вспомнил, как часто Николай просил Константина разузнать про "этих англичан", как старательно Константин сеял подозрения и враждебность к англичанам, отвлекавшие все подозрения от него лично. Тогда многие, не сговариваясь, указали на Константина как на "более подозреваемого", и следователи стали его "разрабатывать".

Константина арестовали в Англии, где он, по видимому, готовил убийство маленького Джимми и ограбление достаточно богатого дома его отца Джастина. Константин Пиров получил свой пожизненный срок.

____________________________________
от Анна Фортова  <annafort@list.ru>:
Диана, но почему ты пишешь, что все виноваты, если уже давно известно и доказано, что виноват Константин?

от Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>:
Потому что русским и англичанам надо было начинать общаться и договариваться ещё раньше, ещё тогда, в 90-х. Виновата наша подозрительность, наше непонимание, и с английской стороны тоже. Когда "нормальные" люди не могут договориться между собой, вклиниваются бандиты и происходит беда.


***
Тема: Мемуары
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>

Прежде чем написать, чем закончилась эта история, и где нашли своё пристанище капиталы Тимоти, пришло время упомянуть мемуары форсайтов 19 века. Связь с далёким прошлым и у русских, и у англичан, поддерживалась и благодаря этим мемуарам тоже.
 
У Сомса Форсайта, моего троюродного прадеда, того самого знаменитого коллекционера, была одно время жена Ирэн. В старости она увлеклась мемуарами. После смерти Ирэн Форсайт её внучка Энн опубликовала их, следуя разрешению бабушки предать их гласности через 10 лет после её смерти. Написанные с поразительной для женщины викторианской эпохи откровенностью и в то же время с какой-то странной для артистической натуры ограниченностью и тенденциозностью, мемуары быстро стали "интересным чтением" на "форсайтской бирже" тех лет.

Дочери Сомса, Флёр Монт, к тому времени немолодой уже леди Монт, чрезвычайно не понравилось, как представлен "в этой писанине" её отец. Дневники Ирэн дышали неприязнью к давно уже погибшему Сомсу Форсайту. И Флёр написала свою версию и свой рассказ об отце, нехитро озаглавив его "Одна история". Таким образом мы, потомки, получили более менее достоверный рассказ о далёких викторианских предках. Они выступают из текстов как портреты из позолоченной рамы, покрытые паутиной времени.

Сама Ирэн даже из своих собственных мемуаров, не говоря уже об "Одной истории" Флер Монт, выглядит женщиной "странной". Коллекцию она даже не заметила, мужа не понимала, не ценила, подолгу игнорировала без всякой причины, изменяла ему. Слишком много внимания уделяла одежде, даже дома ходила в вечерних платьях с декольте и жаловалась на домогательства супруга.

Кристина Форсайт столько всего раскопала из прошлого, когда писала свою магистерскую по коллекции Сомса. Конечно, далеко не всё, что она нашла, вошло в его официальные биографии. Многое осталось в её архивах, на каждом шагу встречаются такие любопытные детали.

В разных ветвях фамильного древа осталось много мелочей и реликвий, постепенно все они перекочевали к Кристине. Другие родственники не так увлечены историей семьи, им всем некогда, поэтому Кристина постепенно выпросила у них все мелочи, относящиеся к Сомсу, а что не смогла выпросить, пересняла. Например, фотография самой Ирэн в молодости - полноватая женщина с бледным лицом без всякого выражения в старомодном вечернем туалете.

Или вот ещё одна из деталей. Одно время у этой Ирэн был любовник, который нуждался в деньгах. Потом он попал под омнибус и погиб. При нем нашли дамскую драгоценность и платок с вырезанной меткой. Когда кончилось дознание, всё это отдали форсайтам, так как этот парень формально считался их родственником, потому что был к тому же ещё и помолвлен с одной из форсайтских девиц. Это была золотая венецианская булавка с выковырянным из неё драгоценным камнем, очень дорогим, по видимому. Наверняка это была булавка Ирэн. Выходит, что любовник Ирэн продавал драгоценности, купленные на деньги Сомса, своих у Ирэн не было. А судя по мемуарам, они считали себя поборниками красоты. Представляешь, когда я была в Англии, я держала эту булавку 19 века в руках! Какая старина, какие детали!

В Англии вообще очень много старины, они так ценят традиции. Контора "Кэткот, Кингсон и Форсайт", которой теперь заведует Стивен, существует уже второе столетие, в ней вел дела ещё Сомс, потом "очень молодой Роджер" и так далее. Кристина всё это раскопала. Это как раз было не так трудно, всё отражено в нотариальных документах. Зато какой теперь раритет эти документы! На многих стоит подпись Сомса Форсайта, он был не только коллекционером, но и юристом. Завещание Тимоти тоже составлял он, по преданию даже пытался отговорить, считал, что может ничего и не выйдет. Тем не менее составил, и все эти годы оно хранилось в конторе "Кэткот, Кингсон и Форсайт".

А что касается мемуаров - конечно, не нам их судить, бог их знает, что у них там было в этом 19 веке. Но всё это так интересно. Одно ясно - Ирэн сделала великое дело, написав свои мемуары. Это отчасти благодаря им Кристина столько всего раскопала о Сомсе. Похоже, вокруг Ирэн и в самом деле время от времени закручивалось много всяких "страстей", она была из тех, кто умеет вовлекать людей в зависимость от себя. Но кто бы теперь о ней вспомнил, если бы она не была одно время женой Сомса Форсайта, коллекционера картин!

Всё это опять навело меня на размышления... Картины, капиталы, любовь к потомкам и предкам составляют как бы ламинарное, поступательное движение в течении реки жизни, в то время как все эти "шуры-муры" - это воронки, омуты и вообще турбулентности на Реке.

Судя опять же по письмам и преданиям, Сомса и вообще Форсайтов обвиняли в собственничестве, в духе наживы. Особенно братьев Тимоти, сыновей Джолиона "Гордого Доссета", которые наживали первичный капитал, тот самый, который потомки до сих пор ещё не совсем растратили, как ни старались.

Но это не тот дух, не дух наживы, это Дух Рода. Для Сомса его капиталы - это материализация его любви к родным, которым он эти капиталы передал, картины - материализация его любви к искусству и к Англии, которой он эти картины завещал. Как пишет Кристина в его биографии, он считал, что благо страны - это честное, строгое ведение своих собственных дел. Сомс Форсайт - "настоящий англичанин". Честный, сдержанный, умный, талантливый финансист. А в глубине замкнутой души - тонкий ценитель прекрасного, глубоко любящий человек.

Деньги были ему нужны не для излишеств, не для тщеславия, даже не для удовольствий. Они - как губка, которая была вместилищем и хранительницей его позитивных, созидательных ценностей, и разбухала, напитываясь любовью к близким.

У славян веками богом был Род, которому они поклонялись. Совпадение имени бога со словом "род" в обычном понимании - закономерно. Род - это божество, достойное поклонения. Это как огни, уходящие из прошлого в будущее, где каждый человек передаёт свой огонь, свой факел от отцов к детям и дальше, дальше... Сомс был истинным адептом этого божества, и преданно служил ему всю жизнь.

Даже чудаковатый Тимоти, который всю жизнь копил и берегся и у которого не было детей, умудрился оставить свои капиталы родной плоти и крови, закинув свой факел через поколение вперёд.

Но, тем не менее, читая мемуары, я подумала, что если бы кто-нибудь заинтересовался историей нашей семьи и взял её за основу сюжета сериала, то туда бы, конечно, следовало добавить любовные линии, все эти омуты и турбулентности. Какой же это сериал без любовных омутов! На месте сценариста я бы показала Сомса и Ирэн нашего времени, мне кажется, что одна наша пара их реально напоминает. Всё так повторяется... Здесь, к сожалению, не место описывать эти любовные истории, передо мной стоит задача описать только историю с завещанием. Но о предках теперь так много известно благодаря Кристине Форсайт и её трудам. Она так ловко воссоздаёт эпоху!

____________________________________
от Анна Фортова  <annafort@list.ru>:
Да, Диана, я прочитала недавно эти мемуары. По правде, у меня сложилось об Ирэн другое впечатление. Но то, что ты написала, - это всё очень интересно и любопытно.


***
Тема: Фонд
От: Диана Фортова  <fortova_di@mail.ru>
Кому: Анна Фортова  <annafort@list.ru>

До 2016 года всё было спокойно. Я была в Англии два раза. В первый же приезд, конечно, пошла на выставку "Дар Форсайта". Подолгу стояла перед каждой картиной, чувствуя "дыхание предков", которые когда-то также разглядывали эти картины, ещё в гостях у коллекционера в Мейплдерхеме. Постояла "под Гогеном Сомса", картиной, обожжённой снизу пожаром 1926 года. Вкус, труды, деньги Сомса не сгорели ни в пожаре страстей, ни в том реальном пожаре, который и в самом деле был в Мейплдерхеме.

Флер Монт, дочь коллекционера, много писала об этом пожаре в своей "Одной истории". До конца жизни её мучило, не она ли сама нечаянно подожгла тогда дом брошенной сигаретой, вся в своём внутреннем пламени (у неё там тоже была какая-то любовная история). Когда отец погиб, спасая её жизнь.

Часть картин коллекционер разрешил дочери оставить у себя, поэтому формально они теперь принадлежат Монтам и время от времени выставляются в небольшом зале неподалёку от основной коллекции. Я заходила туда. Шарден, Фрагонар, ещё китайская какая-то картина, на ней белая обезьяна. Симпатичное существо, пушистое и грустное. Я видела и её - La Vendimia, Гойя, единственная на выставке копия. Но какая под ней подпись... Коллекционер заказал эту копию в Мадриде сто лет назад, девушка на картине напоминала ему дочь. В автобиографической "Одной истории" Флёр Монт пишет, что у неё было маскарадное платье под виноградаршу с этой картины. Именно эта картина убила коллекционера, она падала из окна во время пожара, а дочь стояла под ней. И Сомс, который и так уже пострадал от пожара пока спасал картины, кинулся вперёд... Погиб, спасая самое ценное, как и подобает адепту божества Рода...

А между тем, в марте 2016-ого года нашему Джимми (Джолиону Форсайту) исполнился 21 год. На Тренидл-стрит, в одном из кабинетов Банка Англии, решается вопрос о сумме, которую надлежит выплатить Джолиону Форсайту по завещанию его двоюродного пра-пра-прадеда. Несмотря на всю неоднозначность с точки зрения закона и необычность завещания Тимоти Форсайта, старейший банк мира решает всё же выплатить Джимми очень большую сумму, почти столько, сколько все и могли ожидать. Банк делает это и из уважения к трагедии семьи, и в рекламных целях для привлечения внимания к английским ценным бумагам. А скорее всего потому, что там уже знают, что решил мальчик.

Джимми, юный Джолион Форсайт, седьмой носитель этого имени по прямой линии, получает всё. Но юноша считает невозможным оставить себе деньги, с которыми так много связано. Джимми решает так. На полученный капитал он образует "Фонд дяди Тимоти". Основной капитал вместе с уже образовавшимися процентами по прежнему будет храниться в ценных бумагах Банка Англии, а вновь набегающие проценты отныне будут подкапливаться и вручаться единовременно каждому прямому потомку "Гордого Доссета", отца Тимоти, по достижении этим потомком возраста 21 года независимо от страны проживания.

На торжественное открытие Фонда съезжаются Фортовы и Форсайты. Многие из них к этому времени благополучно завершили свои любовные и деловые истории, среди потомков появились новые малыши. 86-летний Андрей Фортов уже не смог приехать, но он смотрел этот праздник по скайпу. Устав фонда Тимоти, естественно, готовили как юристы Стивен и Степан, они становятся его первыми распорядителями. После оглашения устава они протягивают друг другу руки.

А вот и конец нашего предполагаемого сериала: две руки с одинаково безупречными манжетами соединяются в рукопожатии.

Долгое рукопожатие в объектив.