Княжна Пасха. Часть первая

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

- Савка! Выходи, Савка!
По ту сторону забора толпится ватага помятой чумазой детворы. Мальчишки и девчонки подтягиваются на руках, подсаживают друг друга, пытаясь рассмотреть в окнах своего старшего друга. Одно из трех окон раскрывается. От сквозняка на улицу выпархивает тюлевая занавеска, затем выглядывает девушка с длинной черной косой и вечно недовольным лицом.
- Савка сегодня не выйдет! У него голова болит! - ребята разочарованно гудят. - Идите, идите, завтра встретитесь!
Она следит, чтобы у забора больше никто не терся, и поворачивается к комнате.
- Если честно, я по горло сыта твоим спектаклем! Тебе уже пятнадцать, а занимаешься одной ерундой.
А я отвечаю из-под одеяла:
- Марго, лучше уж я таким буду, чем на тебя похожим.
- Перестань говорить о себе в мужском роде, Агния! - кричит она, сбрасывая одеяло с кровати. Там, свернувшись калачиком, лежу я - подросток, пол которого с первого взгляда определить непросто. Короткие черные волосы, непослушно торчащие вихрами, широкая черная футболка и камуфляжные штаны, из-за дыры на коленке признанные (не без вмешательства мамы) исключительно домашними. Образ дополняет лицо с еще, как говорится, несформировавшейся взрослостью. Мои поведение и стиль выводят Марго из себя, ведь она дома лишний раз слова «блин» произнести не смеет, зато очень любит обсуждать меня за спиной со своими подругами, одаривая не самыми лестными эпитетами (а когда я в лицо ей сказала, что она дурочка, Марго почему-то рассердилась).
Живу я, к счастью, не только с ней - еще с мамой Галей, отчимом Димой и их с мамой дочкой Дашей, принцессой-первоклассницей. Наш с Марго родной отец ушел восемь лет назад в закат, и с тех пор от него никаких вестей. Единственное, что осталось от отца в доме - я и Марго. Ее мама родила в восемнадцать лет и при ссорах частенько называет «ошибкой молодости». Отца заменяет добрый отчим, которому совсем не до фонаря на неродных дочерей: он записал Марго на курсы хореографии в Москву, а мне подарил гитару.
Мне всегда нравилась история любви мамы и отца. Намного больше, чем история любви мамы и отчима (там даже истории никакой нет, он просто помог ей допереть чемоданы до участка, когда мы переезжали в ПГТ, и понеслось). А вот с отцом у нее было невероятно! Мама, будучи тогда шестнадцатилетней Галлой Кэт, после школы давала концерты со своей дворовой рок-группой. Ее как-то увидел двадцатидвухлетний Илья Савин, студент мединститута, большой поклонник рока. И стал ей после концертов цветы дарить. А потом разные редкие диски. А потом увез Галлу Кэт к себе в Москву, и у них родилась дочь Маргарита. А потом и я. В подробности развода я не вдавалась, все разговоры об этом заканчиваются песней об ошибке молодости.
Так что семья у меня интересная. А то есть стереотип, мол, пацанками становятся из-за проблем дома. Я пацанкой стала совсем по иному поводу. По очень простому, кстати - люблю примерять на себя новые роли. До этого образа я ходила с двумя хвостиками и плюшевыми кошачьими ушками. Потом надоело. И пацанство надоест.

Мой ПГТ Яснонебесный по вечерам полностью оправдывает свое название. Июньское небо чистое, чуть голубоватое и чуть розоватое. Нос приятно щекочут ароматы полевых трав, а слух радуют мимолетные фразы, долетающие с участков. В такие спокойные минуты, когда за спиной не вытягивается хвост из галдящих детей, которым обязательно нужно показать какую-нибудь заброшенную трубу, я с каким-то необыкновенным, очень личным замиранием сердца ощущаю, как сильно люблю наш мир. Это самая сильная и, пожалуй, единственная любовь. К членам семьи я отношусь сдержанно, к маме и отчиму  чувствую привязанность и обыкновенное человеческое уважение, не более.
На одной из тихих уютных террас замечаю свою школьную учительницу. Во все горло здороваюсь и хочу идти дальше, но она улыбается и просит подойти.
- Агния, тут новость пришла. Не слышала? К нам приезжает лагерь молодых топографов. Будут изучать местность. Им нужны волонтеры-подростки. Хочешь попробовать? Ты ведь всё вокруг излазила.
- Я очень хочу, я за любую движуху… за мероприятия, но я в таких вещах не разбираюсь. У топографов всякие карты в ходу, а я только по памяти дороги знаю.
- Вот и покажешь им, как и где пройти! Ты же не профессионал, ты волонтером будешь, - убеждает она.
- Раз так можно, то я согласна, почему нет. В конце концов, мы этим летом все равно никуда не поедем.
- Тогда приходи завтра в одиннадцать утра к зданию клуба, там расскажут, где именно будет лагерь, надолго ли, ну и подобные организационные вопросы.
...Дома эту неожиданную новость все одобряют.
- Хоть чем-то будешь занята, - говорят мама и Марго.
- Надеюсь, лагерь будет недалеко. А то мало ли, всякое может случиться. Если что, сразу звони домой, - наседает заботливый отчим. - Обязательно оставь нам телефоны руководителей. Понял, Савва?
- Понял, пап.
- Не называй ее в мужском роде! Посмотрите на него, сообщник нашелся, -  возмущается мама. Отчим поднимает руки, встречается со мной взглядом и со смехом подмигивает.
- Я тоже мальчик, смотрите, - Даша собирает шелковистые волосы к затылку и делает суровое лицо. Мама добродушно смеется:
- Ну-ну, придется тогда твоих кукол отдать соседям.

Ночь прошла, как и всегда, незаметно: я сидела в Интернете, слушала музыку и к шести утра сумела-таки на часик задремать.
Но вот я уже спешу к клубу. Особого скопления народа не наблюдается. Какие-то незнакомые девушки и парни стоят поодиночке. Некоторых я и раньше встречала. Понятное дело, в поселке живем, хоть и в таком большом. Я начинаю оглядываться в поисках потенциального приятеля. Взгляд мой останавливается на рыжеволосой девушке в футболке с рок-группой и в рваных джинсах. Она изредка перекидывается фразами с долговязым черноволосым пареньком: из их разговора понятно, что он забыл часы и донимает несчастного рыжика вопросом, сколько там до одиннадцати осталось. 
- Привет! - подхожу к девушке и улыбаюсь. Искренняя улыбка - залог приятного знакомства. Девушка отвечает тем же. - Меня Савва зовут, а тебя?
- Привет, а я Оксана. Какие у тебя вихры смешные, - и она треплет меня по голове. Я это расцениваю как начало крепкой дружбы. - А в каком ты классе?
- В девятый перешел, а ты, наверное, в одиннадцатый?
- Как ты угадал? У меня такое старое лицо что ли?
- Да не особо. Я бы сказал, ты пышешь молодостью!
Оксанины щеки зацветают, но она ничего не отвечает, потому что дверь клуба раскрывается, и кто-то кричит, чтобы все заходили.
Всего желающих шесть. «На десять топографов и четверых руководителей вполне приемлемое количество», - одобряет записывающая нас молодая женщина (наверное, чуть постарше Марго) по имени Алла Викторовна.
После меня в нашей маленькой очереди стоит Оксана. И, разумеется, ей слышно, как Алла Викторовна диктует себе под нос, списывая данные с моего паспорта в бланк:
- Так, Савина Агния Ильинична, 13.01.2001…
- В смысле? - удивляется Оксана. Ее неподдельный шок как сладкий березовый сок. Была б возможность, я бы с удовольствием фотографировала лица людей в тот момент, когда они узнают мою тайну.
- Вот так! - я залихватски щелкаю пальцами обеих рук и разворачиваюсь на пятках, пропуская Оксану. - Только это секрет!
- Тут все теперь в курсе, - усмехается забывший часы парень по имени Андрей. Я не соглашаюсь:
- Но топографы-то нет! Скажите, а можно мне в лагере притворяться парнем? - обращаюсь к Алле Викторовне.
- Да хоть чупакаброй.
После записи Алла Викторовна попросила сдвинуть стулья в круг, а сама встала в середине и начала инструктаж. «Лагерь будет располагаться в корпусе бывшего санатория. Тот, который вверх по реке, километров сто от Яснонебесного. Место глухенькое, самое время его оживить веселыми голосами. Смена продлится двадцать один день, все это время вам нужно будет сопровождать топографов в походах. Если вы знаете интересные места, то предлагайте свои маршруты», - говорит она. - «Уезжаем в субботу от этого здания. Собирайтесь как в обыкновенный лагерь, а форму получите на месте». Она достает из кармана летних брюк мобильник и набирает чей-то номер.
- Алло, Яшка? Ой, здравствуйте, Анна Васильевна, позовите, пожалуйста, Якова Алексеича. Алло, Яшка! Всё, я всех записала, всё объяснила. Шесть человек, нормально, да? Три девушки и три парня.
- Двое парней же, - шепчет Андрей. Алла Викторовна, отвечая в трубку, показывает на меня пальцем. Андрей закатил глаза и сидит, шепчет: «Ох уж этот переходный возраст».
- Думаешь, получится всех обмануть? - спрашивает у меня Оксана.
- Не обмануть, а провести маленькое театральное представление! - поправляю ее. Ложь - это когда душе обидно и сердцу больно. А тут всё будет вполне гуманно.

Три дня до субботы прошли как обычно, спокойно и рутинно. Кроме вечера пятницы: я носилась по дому, искала зубную пасту, вытаскивала свои носки из бездны общего с Марго гардероба, и перед дорогой не выспалась. Разбуженная будильником в восемь утра, я еще раз проверила содержимое сумки, с возмущением убрав оттуда припрятанные мамой печенья и бутерброды. Также я оскорбилась предложением отчима проводить меня. «Не надо такой опеки, мне не десять лет!», - сказала я и поспешила к клубу, толком не попрощавшись с домашними на двадцать один день.
Сижу я, взвинченная, в маленьком автобусе рядом с Оксаной, и стараюсь не распространять свое плохое настроение на других. Правда она это замечает и обнимает меня за плечо, предлагая печенье и бутерброды. Раньше я надолго одна из дома не уезжала. Поэтому немножко неуютно, но в то же время интересно: новый опыт.
 В дороге у нашей команды волонтеров появилась возможность поближе познакомиться. Собралась такая вот разношерстная компания: восемнадцатилетний Андрей, как я заметила, ко всему относящийся саркастически; семнадцатилетняя Оксана, яркий рыжик; ее ровесник Денис с татуировкой на всю руку; пятнадцатилетняя Света, выглядящая еще моложе меня. Самая младшая - четырнадцатилетняя Алина. Пока мы впятером играем в «садовника», она молчит, объясняя свое отстранение тем, что она - интроверт. Как меня раздражают подобные подростковые заскоки!
Мы едем в автобусе мимо полей, деревень и через мосты, и мне кажется, что мы все вместе несемся куда-то в совершенно новую жизнь. Стремительность и скорость овладевают нами, и мы сами становимся этой стремительностью, превращаемся в единое целое, состоящее из весьма отличающихся друг от друга частиц. Этими мыслями я делюсь с остальными, они поддерживают. Жаль, что путь получился недолгим - дорога была свободная, и наш водитель с упоением жал на газ.
Выходим из автобуса с сумками и рюкзаками на плечах. Бывший санаторий выглядит типично: трехэтажный коричневатый корпус с непрерывными рядами открытых балконов. Перед корпусом - заасфальтированная площадка с лавочками по кругу. За ним растут деревья, замечаю за кустами садовые деревянные качели.
- Давай потом покачаемся, - предлагаю Оксане. Она соглашается. - Красиво тут, уютненько, не находишь?
- Какой-то ты слишком романтичный, парень, - ухмыляется Андрей. Я в ответ улыбаюсь и тем самым нейтрализую его.
Сопровождавшая нас в пути Алла Викторовна, уже ставшая для нас просто Аллой, бежит сообщать, что волонтеры явились. Мы, поставив сумки на асфальт, озираемся по сторонам. Вскоре вместе с Аллой из корпуса выходят двое молодых белобрысых парней, в белых рубашках с эмблемами и серых брюках. Приветствуем друг друга, все довольны, все улыбчивые. Алла зовет меня в сторонку и говорит:
- За списки ответственная только я. Так что перед всеми остальными можешь изображать парня. Дать тебе мужскую форму, да?
- Спасибо, - говорю ей. Мы дружески ударяемся кулаками и возвращаемся к остальным.
Руководители информируют, что топографы приедут вечером. К этому времени мы должны настроить динамики, украсить коридоры шарами и помочь на кухне с ужином. Отличная работа для сплочения коллектива! Будем вместе заняты одним делом и продолжим начатое в автобусе. Мы с Оксаной просимся на кухню, но парень с эмблемой, Дмитрий Владимирович, останавливает:
- Так, на кухню пойдете вы, - он кивает Свете и Алине. - И ты, мальчик, - он кивает Денису. - А вы, трое, высокие, поэтому займитесь шарами. А мы с Аллой и Костей поработаем с динамиками. Алк, - он зовет коллегу. - А где Яшка?
- Без понятия, - отзывается Алла Викторовна. - На кухне, наверное. Его на динамики или на шары?
У Константина Александровича и Дмитрия Владимировича вырывается смех.
- На какие шары? Мы про Яшку говорим!
- Ой, ну да, - Алла Викторовна тоже смеется.
Дмитрий Владимирович ведет нас в комнаты. В каждую - по два человека, и я, конечно же, с Оксаной. У нас наступает время отдыха. Мы решили не собираться в коридоре, а полежать в комнатах, прийти в себя.
- Слушай, а вот действительно, зачем ты такая романтичная? Ты же пацанка, - спрашивает Оксана, закидывая ноги на стену. Я не могу понять, с чего вдруг обо мне сложилось такое мнение.
- Потому что ты улыбаешься постоянно, у тебя полет мыслей романтичный.
- И что же, парням нельзя улыбаться? К тому же я не как дурак всему радуюсь, я просто жизнь люблю.
- Слушай, Савва, а у тебя парень есть? - вдруг спрашивает Оксана, будто не услышав мое оправдание.
- Нет. Ни одного друга нет, да и подруги тоже, только одна школьная знакомая да толпа детворы. И об отношениях не думаю, - отвечаю максимально честно, а Оксана не верит. - К чему мне сейчас это нужно? 
- Ну, пятнадцать лет, гормончики…
- Я не животное и умею контролировать свои инстинкты, плюс мне всего лишь пятнадцать, - я делаю ударение на «всего лишь».
- И у меня тоже нет. А тебе кто больше понравился: Андрей или Денис?
- Оксан, во-первых, мы только познакомились. А во-вторых, никто из них. Я об этом даже не думал! - ко мне начинает возвращаться утренняя взвинченность.
- Хорошо, хорошо, Саввушка! Хочешь бутерброд? Скоро шары вешать пойдем, надо силы восстановить.
- Давай я лучше на кухню сбегаю, что-нибудь посущественнее принесу, - ну не сидится мне! И тем более не лежится. - До обеда все-таки еще долго. 
Оксана обрадовалась моему решению.
Бегу по коридору, встречаю Константина Александровича. Он тащит коробки с шарами.
- Обед же через полтора часа, - говорит он.
- Это долго, - отвечаю.
- Ладно, попроси у Анны Васильевны что-нибудь, она пирожки пекла с утра. Столовая на первом этаже налево.
Столовая оказалась симпатичным помещением: окна во всю стену, подоконники с цветами, а за окнами - деревья, зелень, счастье летних красок! Столы с белоснежными скатертями уже поджидают нас, на них стоят фигурные солонки и салфетницы в форме фруктов. Кухня открытая, вижу там копошащихся Алину, Свету, Дениса и полную женщину в косынке, видимо, кухарку Анну Васильевну. Но подойти не успеваю.
- Привет, - раздается за моей спиной грубоватый мужской голос. Я резко оборачиваюсь. Сзади меня стоит полный человек ниже меня, непонятного возраста, с черными кудрями, густыми бровями и щетиной. Делаю шаг в сторону. Больно колоритно выглядит этот тип.
- Здравствуйте, - вежливо отвечаю.
- Ты волонтер, да?
- Угу. Я хотел пирожков в комнату взять… - начинаю объяснять, но он перебивает:
- Сейчас принесу. Мам! - кучерявый тип кричит с надрывом, опять вводя меня в ступор. - Пирожки с утра остались? Тут волонтер хочет кушать!
- Да, есть с капусткой и с картошечкой! - вижу, как в открытой кухне маячит Анна Васильевна. Видно, сыночек в нее пошел телосложением. - Сейчас положу, возьми, Яшенька!
Кучерявый тип странной походкой движется к кухне, принимает у кухарки пирожки в тарелке. Она без стеснения треплет его за щетинистую жирненькую щеку и говорит так, что слышу и я, и ребята на кухне:
- А ты хочешь пирожок? Давай я тебе компотик налью, солнышко мое!
Кучерявый тип мягко отводит ее руку и спешит (насколько позволяет спешить его тело) обратно ко мне.
- Держи. С капустой и картошкой. Приятного аппетита.
- Спасибо, - как-то неуверенно звучит мой голос. Если бы меня мама при чужих людях хватала за щеки, я б обиделась. А ему ведь явно больше лет, чем мне!
- А тебя как зовут? - вдруг спрашивает он.
- Савва.
- Здорово, редкое имя. А меня - Яша.
- Яшенька, компотик стынет! - кричит Анна Васильевна. И я убегаю в комнату, не оглядываясь, хотя Яшенька еще что-то хотел мне сказать.

Пока мы вешали шары, я поделилась с Оксаной впечатлением, которое на меня произвел четвертый руководитель. Она только посмеялась, и я не поняла, что же она думает.
Терпеть не могу размазанные разговоры о тревожащих меня вопросах, поэтому пристаю к ней и сейчас. А уже вечер, с минуты на минуту придет автобус с Аллой (к вечеру официальность между нами и руководителями окончательно испарилась) и топографами, которых она поехала встречать. Дима и Костя колдуют над музыкой и объясняют, что требуется от нас в приветственном номере. А требуется мало: толкнуть речь о наших навигационных способностях и круглосуточной отзывчивости. 
Мы стоим на украшенной площадке в новенькой бело-серой форме. Я, разумеется, в мужской. 
- Ну что, всё-таки Вы у нас будете сударем?
Это Андрей подошел. Кажется, его хлебом не корми, дай что-нибудь выдать с издевкой, мол, смотрите, я взрослый на фоне этой заигравшейся малышни. Он действительно выглядит взрослым: руки под рубашкой накачанные, лицо далеко не как у прыщавого подростка. Будь я поспортивнее, я была бы чем-то похожа на него.
- Разумеется, - все так же одариваю его улыбкой. Он расценивает мое поведение как ответное издевательство и отходит общаться к Оксане. Они разговаривают об известной рок-группе, но влезать мне не хочется. Оксане, видимо, из двоих биологических парней в нашей команде понравился именно Андрей. Вздыхаю. Что за глупости? Как будто она приехала сюда крутить романы, а не заниматься полезной работой. Видимо, все обычные девушки в ее возрасте думают отнюдь не мозгом.
- Какой странный мужик, тебе так не кажется? - Света трогает меня за плечо. Ей тоже скучно стоять одной, лимит слов ее подруги Алины исчерпан. - Вон тот, черненький. На гнома похож.
На нескольких метрах, отведенных под «сцену», двигает микрофоны Яков. Видно, что он устал. Щеки красные, ноги странно переставляет, будто ему на спину что-то давит.
- Ага, - соглашаюсь. И тут же начинаю рассказывать про увиденное в столовой перед обедом. Света накручивает длинную темно-каштановую прядь на палец и удивляется:
- Такой милашка, если присмотреться.
Яков на миг отрывается от своего тяжкого труда и в этот момент встречается со мной взглядом. Пара секунд зрительного контакта - и он возвращается к микрофону, у которого шатается ножка. А мне становится неловко. Все-таки мой взгляд был насмешливым, и он это наверняка почувствовал. Аж захотелось подойти, извинится. Что я и делаю.
- Яков Алексеевич, - подхожу к нему. Не могу назвать его без отчества, как остальных руководителей. Он сидит на коленях и пытается закрутить механизм на ножке микрофона. - Простите меня.
- За что?
- За то, что так на Вас посмотрел.
- А как ты посмотрел?
- Ладно, никак! Давайте помогу?
И я с наслаждением закручиваю механизм. Совсем не сложно, просто нужно немножко силы в руках. Он проверяет: микрофон больше не шатается.
- Спасибо, Савва. Ты молодец.
А на территорию, наконец, въезжает автобус! Что тут начинается: волонтеры бегут занимать свои места на «сцене», Яков мечется и в итоге садится на бордюр возле сцены, а Дима и Костя летят к автобусу. И вскоре возвращаются с выводком детей младшего школьного возраста. Мы вшестером в шоке: и где обещанные топографы?
- Вот, - Алла показывает на галдящих детей. - Члены топографического кружка приехали практиковаться.
- По твоей части, - смеется Оксана. А я и правда рада: с детьми мне проще находить общий язык. Везде их проведу, всё покажу. Они обязательно будут в восторге от такого волонтера! И я сразу бегу на середину «сцены», стоило только Косте и Диме позвать нас.
- Привет, народ! - кричу, подпрыгивая и размахивая рукой. Дети никак не могут сконцентрироваться на мне, поэтому я сую два пальца в рот и издаю оглушительный свист. Дети мгновенно умолкают. - Добро пожаловать в лагерь! Незабываемые походы, изучение запутанных лесов и многое другое ждёт вас в ближайшие двадцать дней!
Подхватывает Андрей - не хочет уступать лидерство. Вижу, получилось посеять в детях интерес. Молодые топографы улыбаются нам, наперебой что-то спрашивают. 
После знакомства на свежем воздухе руководители ведут ребят в корпус распределять их по комнатам. А нам предоставляется свободное время до ужина. Пользуюсь моментом и краду Оксану у Андрея.
- Ты обещала на качелях покачаться, - напоминаю ей.
Мы залезаем вдвоем на длинные деревянные качели, отталкиваемся ногами от земли. У Оксаны глаза горят, и у меня тоже.
- Видела, как топографы на меня смотрели?
- Представляешь, зимой в Москве на концерте одной рок-группе Андрей был, и я тоже была, а мы тогда еще друг друга не знали…
- Опять ты про этого Андрея, - немного обиженно говорю я. Обе, перебитые, замолкаем и сидим в тишине, глядя на корпус и небо.
Уже в комнате обнаруживаю пропущенный вызов от мамы. Перезваниваю.
- Агния, как дела?
- Нормально.
- Какие ребята?
- Да хорошие.
- Ну, давай. Спокойной ночи. Ты позванивай, мы волнуемся все-таки.

Следующий день мы провели с детьми активно и весело: играли в волейбол, разжигали костер, ходили в поселок за продуктами. А вот третий день пребывания в лагере с самого утра дал нам понять, что быть волонтерами не так-то просто. Подъем у группы был назначен на восемь утра, а нас руководители подняли в шесть и привели в актовый зал вводить в курс дела.
- Сегодня по плану лес. Будем учиться ориентироваться на местности с помощью карт, - вещает Алла.
И мы начинаем рассматривать карту этого леса. Красным пунктиром отмечен наш маршрут. Не такой уж и сложный, для десяти-одиннадцатилеток самое то. 
- Видите вот это? - Алла показывает на топографический значок в виде темных полосок на белом фоне. Мы киваем. - Это проходимое болото. Находится оно рядом с нашей тропой. Ваша главная задача заключается в тотальной слежке за детьми, чтобы ни один не свернул в сторону болота. На всякий болотный мы берем с собой длинные палки и веревки…
И начинается нудный инструктаж - как что привязывать, как что куда втыкать.… Потом мы еще изучаем карту, обозначения и идем досыпать до восьми, а это всего сорок минут. Кто уснет за такое время, да и какой смысл? Поэтому мы вшестером принимаем единственно правильное решение - сесть в столовой перед телевизором и сквозь помехи смотреть новости.
Денис подпевает песне в рекламе. Все тут же отмечают, что у него неплохой голос, и он с вдохновением начинает рассказывать про свои песни и даже целые альбомы.
- Как по мне, в таланте Дэна нет ничего удивительного. Любой старшеклассник в его возрасте бредит сценой и клепает на коленке хиты русского рэпа, - шепчу Оксане, но она отмахивается.
 Мне тоже хочется похвастаться, но нечем. А ведь даже молчунья Алина умеет гадать на картах! Эти пятеро особо одаренных сидят кучкой, обсуждают, обсуждают.… А я на их фоне - просто «романтичная дура» и «заигравшийся подросток». У меня портится настроение. Понимаю, что сейчас нужно встречать детей в бравом виде, но никакого желания нет.
- Доброе утро, - мимо проходит Яков. Замечает мой понурый взгляд и добавляет - Просыпайся, Савелий, тебя ждут великие дела!
Я немножко взбадриваюсь. Надо же, со мной отдельно поздоровались. За ним в столовую вваливаются топографы. Они, улыбаясь, лезут к Якову обниматься - вот и выбран любимец публики. Его работа заключается в составлении карт, которые мы утром изучали, но детям главное, что Яков мягкий во всех смыслах. А он и впрямь такой, со всеми успел перезнакомиться и перецеловаться.
После завтрака мы переодеваемся в походную форму и отправляемся в путь с рюкзаками и длинными палками - всё как надо. Мы идем друг за другом по лесной тропе, иногда с нее сворачивая, чтобы наглядно увидеть, как на карте обозначаются отдельное дерево или непроходимый кустарник. Дети так искренне ахают, когда находят на карте сосну, под которой стоим, будто впервые такими вещами занимаются.
Оксана пытается отставать вместе с Андреем, но под суровым взглядом Кости возвращается и начинает пересчитывать топографов. Света фотографирует природу и наш отряд Алле для отчета, я иду с Алиной, но мы не разговариваем. Я бы вспомнила какое-нибудь веселое приключение из жизни, но не хочется нарушать всеобщий настрой своим голосом.
Мы прошли широкую просеку. Тут Яков напрягся, разглядывая свою карту.
- Понять не могу, - говорит он Диме. - Такое чувство, что этого оврага в прошлом году не было. Пойду-ка, посмотрю.
- Посмотри, конечно, но не отставай.
Яков отделяется от группы и исчезает в зарослях. Теперь строй замыкаю я. Но ненадолго. Дима поручает мне важное дело - присмотреть за Яковом. «Бывает, что он вот так уходит, а потом мы его застаем за любованием каким-нибудь птичкиным гнездышком», - объясняет он. - «Только ты осторожнее, возьми рацию». И я, вооруженная картой и рацией, следую за Яковом. Чувствую себя такой значимой!
Следить за Яковом оказывается не очень весело. Он не собирается любоваться природой, как предупреждал Дима, а действительно пытается выяснить, откуда взялся овраг - вытащил из рюкзака какие-то потрепанные карты, наверно, старые, и сравнивает с нынешней, расположившись на траве. Я прячусь в кустарнике и вместо Якова выступаю в роли любителя «позалипать» на природу. А полюбоваться есть чем: нетронутый человеком заросший овраг, за ним рядок берез, а дальше виднеется пресловутое болото. К нему-то Яков и направляется.
Я бесшумно следую за ним, в траве меня не видно. И так я добираюсь до самых берез, а он меня не замечает, он весь в картах. Стоит близко к болоту. «А если свалится, как я его буду вытаскивать?!» - мимолетно думаю, прижимаясь к белоснежному стволу.
И тут меня словно по голове ударили. - «А если всё не просто так получилось? Если это продуманная кем-то наверху цепочка событий? Якову было уготовано утонуть в болоте, но что-то невидимое приставило к нему меня, чтобы я его спасла? Но как я его спасу? Я же рядом с ним как эта тонкая березка со старинным дубом! У меня сил не хватит его вытащить!». Я четко представляю, как Яков захлебывается, пытается выбраться, но его засасывает.… И всё вокруг становится таким же спокойным, будто ничего не случилось. О том, что Яков тут ходил, напомнят лишь разбросанные на бережке карты...
- Нет!!! - вырывается из меня дикий вопль. Выскакиваю из укрытия, хватаю Якова за руку и тащу ближе к безопасной зоне. Он от неожиданности не сопротивляется.
- Савва! - он, наконец, фокусирует меня. - Ты чего?!
Хороший вопрос. Я в очередной раз поддалась эмоциям и ввергла окружающих в непонимание моих действий. И мне становится ужасно неудобно. Ох, поглумился бы Андрей, если б присутствовал здесь!
- Я… Вы так близко к болоту стояли… - у меня словно ком в горле встает. Как ни крути, я разнервничалась. - Я думал, что Вы можете утонуть, и бросился Вас спасать. Я неуравновешенный дурак, извините.
Сейчас наверняка наорет на меня. И правильно сделает, я ведь отвлекла его от работы. Но Яков неожиданно кладет руку мне на плечо:
- Кто знает, вдруг я действительно не удержался бы и грохнулся туда. Какой ты смелый и добрый человек, Савка! Я восхищаюсь тобой!
Ком в горле еще сильнее сжимается. Восхищается! Разве мной можно восхищаться? Стараюсь объясниться языком мамы:
- Моими действиями движет ребячество и максимализм…
- Ими движет доброта, Савка.
- Она глупая и необдуманная.
- Если бы добро не было глупым и необдуманным, оно бы называлось выгодной тактикой, - улыбается Яков.
Я чувствую, что сейчас разревусь. Меня впервые не ругают за мою несознательность. И, черт возьми, по щекам катятся слезы! И я быстрым шагом покидаю овраг. Слышу, что Яков идет за мной. Мы вместе, не говоря ни слова, находим устроившую привал группу. Оксана спрашивает, что случилось, почему я заплаканная. Отвечаю, что больно ударилась лбом о дерево.
- Мужчина, может, Вам «скорую» вызвать?! - Андрей даже с набитым ртом в состоянии язвить. На него неожиданно шикает Яков. Немного удивляюсь этому, но решаю отвлечься. В конце концов, надо учиться себя контролировать. И я подсаживаюсь к топографам и начинаю болтать с ними обо всём на свете.

За ужином мы сдвинули несколько столов и сидим вместе, обсуждаем первый поход. Дети показывают собранные в лесу букетики, грибы и прочую прелестную дребедень. Я умиляюсь больше всех. На многозначительные взгляды Андрея уже не хочу обращать внимания и просто наслаждаюсь общением с ребятами. Они чувствуют мою искренность и тянутся ко мне больше, чем к остальным. Ну, и к Якову тоже. Три девочки жмутся к нему и тискают.
После милого коллективного ужина все расходятся по своим делам. Топографы в сумерках уже час играют в прятки с Дэном, Андреем, Димой и Костей; Алина гадает Свете на картах в коридоре, следующая на очереди Алла. А мы с Оксаной сидим за корпусом на траве и молчим.
- Знаешь, сегодня мы с Андреем постоянно вместе были, - она знает, что мне неинтересно, но не может не рассказывать. А я не могу не слушать. - Рюкзак помогал нести, поделился бутербродом. Еще мы разговаривали друг о друге.
- Что это значит?
- Ну, мы делились своими переживаниями, моментами из жизни.
- Вы знакомы так недолго. Разве можно сразу открываться?
- А как тогда понять друг друга? К тому же мы и не открывались до конца, просто рассказывали о себе.
- Я представляю рассказ о себе иначе. Ну, там имя, возраст, увлечения.
- Так ничего не поймешь о человеке.
- Но если ведь расскажешь что-нибудь этакое про себя, то в итоге люди могут откровенно харкнуть в душу.
- Савка, нужно уметь открываться людям. Сложно жить, ничего никому не рассказывая. А у тебя, думаю, есть что-то, давящее на грудь, помимо твоей утяжки.
- У меня нет никаких проблем.
- Я же вижу, что ты обе ночи, здесь проведенные, не спишь. Часок под утро вздремнешь и всё. Неспокойный сон уже наводит на мысли. 
- Иногда неспокойный сон является результатом активной мозговой деятельности, - к нам подходит Яков и машет рукой. - Я не подслушиваю, просто мимо проходил. Тем не менее, можно к вам присоединиться, Оксана, Савва?
- Конечно, Яша, садись, - говорит Оксана и подвигается, будто на траве больше нет места. Яков же опускается на колени рядом со мной. - Мы тут спорим насчет того, можно ли после трех дней общения открываться людям.
- Некоторые и в первый день всё про себя выкладывают, - улыбается Яков.
- Чаще всего такие люди просто-напросто страдают недостатком внимания, - говорю я.
- Всё всегда зависит от ситуации и от людей. Нельзя всех сажать в одну кастрюлю.
У меня кровь приливает к щекам. Надеюсь, в сумерках это незаметно. Надо же, подловил!
- Если что, я не верю в стереотипы, - едко отвечаю, в упор глядя на него.
- Но ты часто ими сыплешь, Савка! - встревает Оксана.
- У тебя тоже обо мне предвзятое мнение… - я вскакиваю с острым желанием высказаться, но замолкаю. Здесь Яков! А Оксана встает и обнимает меня.
- Я поняла, о чем ты. Савка, прости. Я глупо поступила, зацепив тебя. Не обижайся!
- Я тоже извиняюсь, Савва, за сегодняшнее, - Яков тоже встает и обнимает меня вместе с Оксаной. Он большой и теплый. Понимаю теперь, почему топографы на нем виснут. - Я знаю, что ты не любишь стереотипы. Что ты в них не веришь. Ты просто запутался. Так бывает. Прости нас.
Он трогает меня за подбородок и заглядывает в глаза снизу вверх. Какой, однако, добрый взгляд…
 Ночью опять не могу заснуть. Отвернулась к стенке и грызу палец, прислушиваясь к тишине. Слышу, как где-то далеко мчится поезд, как в деревьях поют птицы. Одна из них вроде шастает по нашему балкону. Или это ветер? Я странно себя чувствую. Сердце колотится и хочется улыбаться. У меня такое последний раз было, когда отчим гитару подарил.
- Опять не спишь? - Оксана встает в туалет. - И чего с тобой такое!
Я не отвечаю, хотя точно знаю причину моей улыбки: я хочу выговориться, выплакаться, и чтобы меня снова обняло что-то большое и теплое.… Как когда-то очень-очень давно, только не помню, когда же именно. Точно не дома.

 19.10.2016-8.11.2016


ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2016/12/30/1709